ДЖАТАКА О ТРОСТИНКЕ ДЛЯ ПИТЬЯ (20)
Словами: “Видны следы, ведущие к воде...” — Учитель начал свой рассказ о тростниковых стеблях. В ту пору он ходил по святым местам царства Косалы и забрел как-то в деревню Налакапану —- “Деревню утоляющих жажду через тростинки” — и обосновался в роще Кетакаване, раскинувшейся по берегам озера неподалеку от Налакапаны. В тот день случилось так, что бхиккху, омыв тела свои в озере Налакапаны, послали молодых монахов за тростниковыми стеблями, в которые втыкали иглы, и так те иглы хранили. Но монахи, сколько ни искали, находили только полые стебли. Тогда они пошли к Учителю и обратились к нему с такими словами: “Достопочтенный, нам ведено отыскать тростниковые стебли, чтобы хранить в них иглы, но стебли, которые мы находим, от корня до верхушки полые; в чем же тут дело?” “О монахи,— отвечал Учитель,— так было мною устроено еще в прежнее время”. И, сказав так. Учитель поведал бхиккху о том, что случилось в прошлой жизни.
“Говорят, будто во времена стародавние на месте этой рощи были джунгли, а посреди джунглей — озеро, где обитал ракшас — хранитель вод, и всякого, кто спускался к воде, этот ракшас пожирал. Бодхисатта же в ту пору был царем обезьян и окрасом своим походил на детеныша красной антилопы. Он тоже жил в джунглях, водя и охраняя обезьянье стадо в восемьдесят, а может, и более тысяч голов. И наказывал царь подданным своим, обезьянам: “Прежде нежели отведать плоды или что-нибудь другое, растущее в джунглях, чего вы не пробовали, прежде нежели испить воду из озера, которую еще никто не пил, испросите у меня дозволения, ибо есть в лесу ядовитые деревья, есть озера, где обитают демоны”. И обезьяны обещали царю делать так, как он велит.
И вот зашли как-то обезьяны в такое место, куда прежде не заходили, и, когда, мучимые жаждой, ибо шли целый день, стали искать воду, чтобы напиться, вдруг увидали озеро. Но пить из него не стали, а уселись на берегу в ожидании Бодхисатты. “Отчего же вы не напьетесь воды?” — спросил у них Бодхисатта. “Ждем, пока ты подойдешь”,— ответили обезьяны. “И хорошо делаете”,— сказал Бодхисатта и пошел вдоль озера, разглядывая следы на берегу; он заметил, что все они ведут к воде и нет ни одного, который вел бы из воды к берегу. “Наверное, здесь хозяйничает какой-нибудь демон”,— подумал Бодхисатта и вновь обратился к обезьянам: “Хорошо, говорю, вы сделали, что не стали пить из этого озера: здесь водятся демоны”.
Ракшас, стороживший воды, между тем понял, что обезьяны не спустятся к озеру, и, приняв устрашающий облик, синебрюхий и беломордый, с пурпурно-красными руками и ногами, раздвинул воды озера и, выйдя к обезьянам, спросил их: “Почему вы сидите здесь, почему не спускаетесь к озеру и не пьете воды?” Вместо ответа Бодхисатта сам обратился с вопросом к ракшасу:
“Не ты ли тот ракшас, который обитает в здешних водах?” “Ну, я”,— отвечал тот. “И ты губишь всякого, кто спустится к воде?” — допытывался Бодхисатта. “Да, всякого,— отвечал ракшас,— даже птицу не пощажу, если сядет на воду, и вас всех сожру”. “Нет уж,— нас сожрать тебе не удастся,— воскликнул Бодхисатта,— не дадимся!” “Попробуйте только напиться воды”,— грозно сказал ракшас. “Что ж,— молвил на это Бодхисатта,— и воды попьем, и тебе в лапы не дадимся”. “Как же это? — удивился ракшас.— Как сумеете вы напиться воды?” “А так,— пояснил Бодхисатта,— ты ведь думаешь, что мы спустимся вниз, а мы и шагу отсюда не ступим. Каждая обезьяна возьмет по тростниковому стеблю и через него напьется воды из твоего озера — точно так, как пьют воду с помощью лотосовых побегов, и никак ты не сможешь сожрать нас”. И, вразумляя ракшаса, Бодхисатта спел ему такой стих:
Видны следы, ведущие к
воде, но нет ни одного, чтоб вел
оттуда.
Напьюсь через тростинку — и тобой
погублен, неповинный, я не буду.
Сказав так, Бодхисатта велел принести ему тростниковый стебель, взял его в рот, мысленно сосредоточился на десяти совершенствах и, с силою дунув в стебель, мгновенно явил всем плод истинного знания: ни единого узла не осталось внутри тростникового стебля, и весь он сделался полым. Затем Бодхисатте подносили еще и еще стебли, и все их он продувал таким же точно способом.
Это могло бы длиться до бесконечности, поэтому не следует думать, что все было так просто. Ведь Бодхисатта обошел вокруг озера и повелел: “Пусть весь растущий здесь тростник станет полым внутри”,—а надобно знать, что велико подвижничество Бодхисатт, свершаемое ими ради общего блага, и силою этого подвига исполняются все их веления. Потому с того самого дня весь тростник на берегах того озера и стал полым внутри.
Добавим еще, что в Мировом Веке, который длится поныне, есть всего четыре извечных чуда. Вы спросите: “Какие?” Вот какие: первое — заяц на Луне, который пребудет там до скончания Мирового Века. Второе — огонь, который до конца Века не коснется места, пощаженного лесным пожаром, как о том рассказывается в джатаке о перепеле. Третье — жилище Гхатикары-горшечника, над которым до скончания Века не прольется ни капли дождя. И, наконец,— стебли тростника, растущего вокруг озера близ Налакапаны, которые до конца Века пребудут полыми внутри. Вот те четыре чуда, которые были, есть и будут в этом Мировом Веке.
Так вот, после того как по велению Бодхисатты тростник на озере сделался полым внутри, царь обезьян, взяв в руку тростинку, уселся на берегу, и вслед за ним все восемьдесят тысяч обезьян сорвали каждая по тростинке и, разбредясь по берегу озера, уселись у самого края воды. И когда Бодхисатта, опустив в воду конец тростинки, принялся пить, обезьяны стали пить вслед за ним тем же способом. Ракшас же, стороживший воды, не мог их достать и в ярости удалился в свое жилище, а Бодхисатта и все его стадо, напившись, разбрелись по лесу”.
Завершая свое наставление в дхамме, Учитель со словами: “Еще в давние времена, братия, моими усилиями тростник этот сделался полым внутри”,— дал истолкование джатаке и связал перерождения. “В ту пору,— сказал он,— ракшасом, обитавшим в водах, был Дёвадатта; восемьдесят тысяч обезьян — это ученики Пробужденного; царем же обезьян, столь находчивым в средствах, был я сам”.
перевод с пали Б.Захарьина