К 1445 г. на Руси уже двадцать лет продолжалась, то затихая, то вновь разгораясь, кровопролитная усобица между князьями Московского дома. Второй сын Дмитрия Донского, князь Юрий Звенигородский, после смерти своего старшего брата, Василия I, отказался признать права племянника, Василия Васильевича, на великокняжеский престол. Дяде дважды удавалось изгнать племянника из стольного града — в 1433 и 1434 гг., но, достигнув трона во второй раз, князь Юрий Дмитриевич скончался. Борьбу за великое княжение продолжили его сыновья — Василий Косой и Дмитрий Шемяка. В 1436 г. Василий Косой попал в плен к своему двоюродному брату, великому князю Василию II Васильевичу, и тот повелел ослепить неудачливого соперника. Князь Дмитрий Шемяка на время притих, заключил с Василием II договор о мире, но затаил злобу.

Василий II послал против Улу-Мухаммеда значительное войско, которое было разбито немногочисленным отрядом татар. Победив русских, хан ушел из-под Белева, двинулся к Волге и обосновался на территории пришедшей в упадок Волжской Булгарии.

После монгольского завоевания Булгария вошла в состав Золотой Орды. В XIV в. на ее землях неоднократно происходили столкновения враждующих золотоордынских ханов, города приходили в упадок, селения разорялись. Большой урон стране нанесли и сокрушительные походы русских войск (1374, 1376, 1432 гг.). Улу-Мухаммед занял северную часть страны, менее всего пострадавшую от разорения, и выбрал столицей своего улуса город Казан (Казань), носивший и второе название — Булгараль Джадид, т.е. Новый Булгар.

Утвердившись на Волге, Улу-Мухаммед начал воевать Русскую землю, стремясь заставить великого князя платить дань ему, а не сарайскому хану Кичик-Мухаммеду. В 1439 г. Улу-Мухаммед занял Нижний Новгород и осадил Москву, а на обратном пути сжег Коломну. В 1444 г. казанский хан вновь взял Нижний, зазимовал в нем и отправил отряд в поход против Мурома. Это предприятие татар окончилось, однако, неудачей. Улу-Мухаммед оставил Нижний, но в следующем году его сыновья, Махмуд (Мамутяк) и Якуб, вновь взяли этот волжский город и двинулись к Суздалю.

Великий князь Василий Васильевич встал во главе войск и двинулся против татар. 7 июля 1445 г. в битве под Спасо-Евфимьевым монастырем русские потерпели сокрушительное поражение, а сам Василий II был ранен и попал в плен. В Москве воцарилось состояние близкое к панике — впервые со времен Батыева нашествия великий князь попал в плен к неверным. Дмитрий Шемяка попытался воспользоваться сложившейся ситуацией, но не успел: Василий II обещал татарам выплатить за себя огромный выкуп и был отпущен из плена.

В Казани были недовольны таким оборотом событий. 17 апреля 1446 г. татары напали на Углич и двинулись на север Руси. На помощь Василию II отправились младшие сыновья Улу-Мухаммеда, Касим (Касым) и Якуб. В Ельне, на литовском рубеже, они повстречались с отрядом князя Василия Ярославича Боровского, который шел из Литвы — также на выручку Василию II. (Боровский князь, как и несколько видных бояр Василия II, не захотел служить Дмитрию Шемяке и бежал за рубеж.)

Сторонники великого князя объединились и пошли походом к Угличу. Встреча двух отрядов началась перестрелкой, но затем недоразумение выяснилось. Татары изъявили желание воевать на стороне Василия II — «за прежнее его добро и за его хлеб, много бо добра до нас было». Тем временем Дмитрий Шемяка был вынужден выпустить Василия II из заточения. Вокруг слепого князя объединились все его сторонники и союзники; войско двинулось к Москве, Шемяка бежал, а Василий II занял трон.

Нет сомнений, что татары, вспоминая «добро», которое получали они от великого князя, имели в виду русские города к Москве, Шемяка бежал, а Василий II занял трон.

В 1446 г. Касим и его татары стояли на русско-литовском порубежье, а к 1449 г. он получил в удел город Звенигород, ранее принадлежавший Юрию Звенигородскому и его сыновьям. В 1449 г. Касим выступил из Звенигорода на реку Пахру против войска хана Сеид-Ахмеда и разбил его. Еще раньше он участвовал в походе против Шемяки на Кострому. Якуб и Касим ходили на Шемяку и в 1450 г., а в 1452 г. Якуб вместе с великим княжичем Иваном воевал против союзников Шемяки, какшаров — жителей устюжской волости по реке Кокшеньге.

В промежутке между 1452 и 1456 гг. Касим получил в удел вместо Звенигорода Городец Мещерский, расположенный на левом берегу реки Оки, в 156 километрах к северо-востоку от Рязани. Так было положено начало Касимовскому ханству.

Городец Мещерский был основан князем Юрием Долгоруким в 1152 г. Мещерский край, лесистый и болотистый, в XII в. населяло давшее ему имя угро-финское племя. К XV в. мещера была сильно славянизирована, но местное население еще сохраняло свою языковую и культурную самобытность.

Как уже говорилось, Касим получил Городец в 1452—1456 гг. Эту дату установил автор «Исследования о касимовских царях и царевичах» востоковед Владимир Владимирович Вельяминов-Зернов (1830—1904).

Историк Казанского ханства М.Г.Худяков (1894—1936) считал, что утверждение Касима в Городце и возникновение Касимовского ханства были условиями договора Василия II с Улу-Мухаммедом (1445). В Касимовском ханстве М.Г.Худяков видел не вассальное России государство или удел, находящийся под рукой великого князя, как ранее оценивали это образование историки, а «первую попытку ханов татарских вступить в непосредственное управление на Русской земле в качестве удельных князей».

С этим утверждением согласиться трудно. Во-первых, источники свидетельствуют, что Касим до 1452 г. в Городце не правил. Во-вторых, деятельность Якуба, Касима и его сына Даньяра, т.е. первых владельцев Касимова, свидетельствует о том, что они несли военную службу у великого князя московского, а не просто управляли частью Русской земли.

Наиболее важным периодом в истории Касимовского ханства является промежуток с 1467 по 1552 г., когда московские князья активно опирались на Касимов в борьбе с Казанским ханством.

В 1467 г. казанские князья призвали Касима на престол вместо хана Ибрагима (двоюродного брата Касима). С внушительным русским войском Касим двинулся к Казани, но на Волге был встречен армией Ибрагима и отступил. Вскоре после этого Касим скончался.

После его смерти престол в Городце занял его сын, Даньяр (более верное написание его имени — Даниал). Известно, что при вступлении на престол Даньяр принес шерть (присягу) Ивану III, в условия которой, несомненно, входили обязательства не поддерживать отношений с недругами великого князя и верно нести военную службу.

Царевич Даньяр, помимо выхода из Москвы, получал дань из Рязанской земли, пошлины и ясак (натуральную подать) с мусульман, мордвы и мещеры, живших в Касимовском крае.

В источниках столица ханства впервые называется Касимовым в 1471 г. Наряду с этим часто использовались названия Городец или Царевичев городок; татары также называли Касимов Хан-кирман, т.е. Царский город.

В 1471 и 1478 гг. царевич Даньяр с касимовскими татарами участвовал в походах Ивана III на Новгород. В 1471 г. в битве на Шелони татары потеряли 40 человек и были награждены Иваном III. Во время этого похода им, впрочем, запретили брать пленных. Это и понятно — новгородцы были православными.

В 1472 г. во время набега хана Ахмата Даньяр стоял в Коломне, откуда возвратился в свой удел. Царевич скончался не позднее 1486 г.; трон перешел к хану Нурдовлату (Нур-даулету).

Нурдовлат был сыном первого крымского хана Хаджи-Гирея. В 1466 и 1474—1475 гг. он занимал трон в Бахчисарае, но был изгнан своим братом Менгли-Гиреем. Мы не знаем, пресекся ли род Касима, или при назначении в Касимов Нурдовлата Иван III руководствовался какими-то политическими соображениями. В любом случае то обстоятельство, что на касимовском троне не удержалась одна династия, а ханы менялись по воле русского государя, еще раз показывает зависимое от Москвы положение Касимова.

Нурдовлат в Касимове ничем себя не проявил; после его смерти в 1491 г. ханом стал его сын, Сатылган, который правил до 1508 г. В 1505 г. он был отправлен в Муром на случай отражения набега казанского хана Мухаммед-Эмина, а в 1506 г. участвовал в неудачном походе на Казань. В этих походах Сатылгану сопутствовал его брат, Джанай, который и занял касимовский престол около 1508 г.

В последней четверти XV — первой четверти XVI в. России удалось добиться больших успехов в борьбе с Казанским ханством. В 1480-е гг. в Казани создалась и укрепилась партия сторонников союза с Россией, при помощи которой Ивану III удалось установить некое подобие протектората над ханством. В 1487 г. силою русского оружия на казанский престол был возведен хан Мухаммед-Эмин, сын Ибрагима. Изгнанный в 1495 г. из столицы сибирским царевичем Мамуком, Мухаммед-Эмин бежал в Россию.

Вскоре Мамук был низложен; в Казани вновь утвердился русский ставленник — брат Мухаммед-Эмина, Абдул-Латиф. Он показался русскому правительству недостаточно надежным союзником и в 1502 г. был сменен на Мухаммед-Эмина. Но Мухаммед-Эмин начал войну с Россией и в 1506 г. наголову разбил крупное русское войско, пришедшее под Казань под командованием князя Дмитрия Жилки, брата Василия III. Через год был заключен мир, который соблюдался до самой смерти Мухаммед-Эмина в 1518 г.

В первой четверти XVI в. в России формируются новый аристократический слой — служилые татарские цари и царевичи — и новая категория в составе дворянского поместного войска — служилые татары, составлявшие двор и войско царей и царевичей. На протяжении XVI в. татарские отряды участвовали чуть ли не во всех походах русской армии.

Шах-Али (1505—1567) был сыном царевича Шейх-Аулияра и внучатым племянником хана Ахмата. В 1516 г., после смерти отца, он получил в удел Касимов. В 1518 г., когда Мухаммед-Эмин умер, казанцы «прислали бити челом государю великому князю Василию Ивановичу ... чтобы их пожаловал, дал им государя». Василий III отправил в Казань Шах-Али, не имевшего никакого отношения к угасшей династии Улу-Мухаммеда.

Источники единодушно свидетельствуют, что юный казанский хан (ему было 13 лет) обладал отталкивающей внешностью. По словам русского летописца, он был «зело взору страшного и мерзкого лица и корпуса, имел уши долгие, на плечах висящие, лице женское, толстое и надменное чрево, короткие ноги, ступни долгие, скотское седалище... Такого им, татарам, нарочно избраша царя в поругание и в посмеяние им».

Сходное описание дает австрийский посол С.Герберштейн: «У него было огромное брюхо, редкая бородка и женоподобное лицо, [на уши свисали две длинные черные пряди]». Шах-Али продержался в Казани недолго. В 1521 г. он был изгнан и бежал в Россию, но сохранил за собой титул царя. В Касимове тогда правил его брат, Джан-Али (Яналей), и Шах-Али некоторое время, по-видимому, вообще не имел никакого удела.

В 1523 и 1524 гг. Шах-Али участвовал в походах на Казань. В 1532 г. казанцы, опасаясь действий московского войска, просили дать им в ханы Джан-Али, что и было исполнено. Но Шах-Али и на этот раз не стал касимовским ханом, а получил в удел Каширу и Серпухов. В 1533 г. в судьбе Шах-Али наступил крутой перелом — он был обвинен в ведении переговоров с Казанью, арестован и сослан на Белоозеро, где пробыл до 1535 г.

В 1535 г. Джан-Али был убит в Казани, а тамошний престол занял противник Москвы — Сафа-Гирей из династии крымских ханов. После этих событий Шах-Али был освобожден из заточения и получил аудиенцию у юного Ивана IV и его матери, Елены Глинской. Великому князю и княгине была представлена также супруга Шах-Али, Фатима-султан; встречая ее, пятилетний Иван IV «молвил царице “Табуг Салам” [по-татарски здравствуй] и с нею карашевался [приветствовал ее]».

Когда Шах-Али получил Касимов — неизвестно; во всяком случае это произошло до 1540 г. В 1537—1538, 1540 и 1541 гг. он участвовал в походах к Владимиру и Мурому, предпринятых для отражения возможного нападения казанского хана. В 1546 г., после смерти Сафа-Гирея, Шах-Али вновь воцарился в Казани, но через три месяца бежал оттуда в Касимов.

С 1546 г. Шах-Али участвовал в походах на Казань ежегодно. В 1551 г. он руководил постройкой Свияжска — крепости, обеспечившей блокаду Казани. Казанцы были вынуждены выдать московскому правительству своего малолетнего хана, Утямыш-Гирея, сына Сафа-Гирея, и просить в ханы Шах-Али.

Вместе с Шах-Али в Казань прибыли 300 касимовских князей, мурз и служилых татар, а также 200 русских стрельцов. Оказавшись в третий раз на казанском престоле, Шах-Али попал в трудное положение. Русское правительство требовало от хана, чтобы он «укрепил бы крепко государю, да и собе, как Касимов городок, чтобы при нем и после его [Казань] была неподвижна [оставалась верна Москве] и кровь бы на обе стороны престала навеки». Как можно видеть, в планах сохранения Казанского ханства под русским протекторатом правительство Ивана IV ориентировалось на реальный пример Касимовского ханства.

Чтобы как-то добиться лояльности казанцев, Шах-Али должен был, однако, отстаивать их интересы, не совпадавшие с московскими. Оказавшись между молотом и наковальней, Шах-Али не смог ничего предпринять, чтобы упрочить свое положение. В марте 1552 г. по требованию русского правительства Шах-Али отрекся от престола и покинул Казань.

Наступили последние дни Казанского ханства. После отъезда Шах-Али в татарской столице произошел очередной переворот. Казанцы закрыли ворота перед русским воеводой, направлявшимся в крепость, чтобы установить воеводское управление, и пригласили на престол астраханского царевича Ядыгар-Мухаммеда (Едигера).

Шах-Али с касимовскими татарами участвовал в походе Ивана IV на Казань в 1552 г., закончившемся падением ханства. Любопытную подробность сборов в поход сообщает русская летопись. Шах-Али был отправлен в Касимов собирать силы водным путем — «в судах ... понеже царь велие тело имяше и не могий скоро на конех ездити; разумичен же царь преизлишне, но не храбр сый на ратех, и дружине своей неподатлив».

Иван IV и русские воеводы доверяли Шах-Али и касимовцам, но во время решающего штурма Казани, закончившегося страшной резней, царь и его татары были определены в войско, расположенное вокруг города, — с тем, чтобы не дать осажденным вырваться, — и в самом штурме не участвовали. Зато во время торжественного вступления Ивана IV в Казань Шах-Али ехал вслед за русским царем.

С падением Казани отпала необходимость в существовании ханов, находящихся под рукой великого князя московского, но Касимовское ханство продолжало существовать — причем до заката ему оставалось более полувека.