Гонконг - это остров. Там укрепились англичане во время Опиумных войн. Англичане любят, чтобы остров, а на острове город: Манхэттен, Сингапур, Пенанг, Гонконг - им так привычнее. Их уж, правда, ни там, ни здесь нет, и британский английский в тех краях подзабыли. Теперь вместо этого в Гонконге говорят на сплошном кантонском диалекте.

Все знают, что Гонконг никогда не спит: кругом негаснущие огни, все вертикальное - не прилечь, жилые дома - старые, с прозеленью, съеденные морской влагой пятидесятиэтажные пни вплотную один к другому вперемежку со свежими стеклянными башнями, недавно пробившимся к солнцу.

Если вы приехали сюда на два дня, вам положено, вымокнув до нитки под ливнем, найти станцию фуникулера, подняться на пик Виктория и обозревать с пятисотметровой высоты ночной город, пролив, съежившийся под разноцветными сполохами мыса Коулун и острова Гонконг, брюхо облаков, измаранное рекламным неоном и черные холмы.

А внизу город вот такой.

Внизу на улицах толкаются, глазеют на витрины, балаганят, жуют, прячутся от теплого дождя, снова выбираются под августовское солнце, бранятся, прячутся от солнца, смеются, снова прячутся от дождя, переходят улицу с толпой, тут же переходят обратно.

Воскресенье - день горничных. Это их выходной. Тысячи филиппинских и индонезийских горничных с утра до вечера сидят на парапетах, на лавках, в магазинах, на тротуаре, на мостовой, на полу, болтают, едят, поют, кокетничают, озираются по сторонам.

А облака-хулиганы перелезают через окрестные холмы и поливают остров как из ведра каждые полчаса.

После толкотни и работы у меня всего-то и остался один день, свободный от дел. Поэтому я отправился подальше от толпы на метро на остров Лантау, тоже принадлежащий к гонконгским территориям. Лантау по размерам больше, чем тесный Гонконг, но весь отдан под национальный парк. Там надо ехать меж горами, чтобы добраться до знаменитой статуи Будды, воздвигнутой в семидесятых годах XX века, самой большой в Азии. 

Меж тем облака наплывают, набегают, скрывая Будду и все на свете, и уходят вместе с моросящим дождем.

У подножия статуи - изображения учеников, с улыбкой приносящих буддийские дары.

Все там символизирует вечность и вечное возвращение того же.

Но вечность разбивается в осколки от криков детей, китайской болтовни и индийских туристов, громко обсуждающих по-тамильски, где еще они упустили сфотографироваться. Поэтому хочется снова спуститься в межгорье, где расположился буддистский монастырь.

Он тоже полон туристов, которые, как и я, ищут непонятно каких достопримечательностей в новострое 70-х. Другие, в основном китайцы, ставят ароматические палочки и молятся преимущественно о деньгах и здоровье, как будто Будде можно молиться.

Поэтому лучше пройти на задний двор, куда никто не ломится, потому что там ни святынь, ни зрелищ, а только покажется монах или служка. Похоже, там и есть тот самый мир, о котором так истово молятся перед алтарями в двадцати метрах оттуда.

Через заднюю калитку попадешь в тихий лес.

Оттуда же видны и горы, спрятавшие головы в облаках.

* * *

Название "Гонконг" означает "Ароматная гавань".

Hong Kong - Singapore, autumn 2004