Семен Сергеевич был храбрый герой. Его подстерегли в лифте и убили бандиты.

Где справедливость?

Павел Павлович много ездил на велосипеде, и всегда по правилам. Однажды его сбила машина.

Вот суки!

Михаил Аркадьевич свободно предавался простым радостям. Он рано умер от рака.

Как жить-то?

Михаил Аркадьевич жил в одной квартире с мамой. На отдельную у них не было денег.

Многие так живут.

По вечерам они смотрели телевизор в его комнате. Сидели с тарелками на коленях.

Маме казалось, ему совсем не нужен секс.

А ему было неловко водить девиц домой. Но сколько ж он их перетрахал здесь и там!

Вот так распалась времен связующая нить.

Семена Сергеевича манили горные кручи. В их пронзительном воздухе никаких законов!

Одна воля!

Не боясь ни дождя, ни беды, мужественно шел он к вершине. И один, и с друзьями.

Это ли не счастье?

А в городе одна девица распрашивала его, как пройти к ЦУМу. Одолевала его минут двадцать.

Как он потом матерился!

Павел Павлович знал, что мудрецы в жизни выглядят неказисто. Их нет средь богачей.

Попробуй отыщи!

Он искал мудрецов среди простых работяг и бедолаг-нищих. Заговаривал с ними о вечном.

А все впустую.

Так как мудрецы были такими чумошниками! Вовсе и не нищие, но уж никак не скажешь, что мудрецы.

Лучше б им не быть мудрецами.

Сидя в сквере, Семен Сергеевич говорил, что ему до бандитов нету дела. К сильным духом они не подступятся.

"Nur die Arbeit macht dich frei." *)

Михаил Аркадьевич в ответ кисленько так улыбался. "Убьют они тебя за это, Сема," - говорил он.

"Jeder stirbt fuer sich allein." **)

Глаза Семена Сергеевича светло горели в московских сумерках. А Михаил Аркадьевич пошел к девице одной.

"Jedem das Seine." ***)

Павел Павлович никогда не встречал Семена Сергеевича. Хоть оба и проживали в Москве.

Но Москва-то большая!

А если бы встретил, то, верно, попытался бы вызнать: уж не мудрец ли тот, а то больно похож.

Неужели наконец!

Донимал бы его, пока не подружились бы в конце концов - дружба-то шутки шутит почище любви.

Только держись!

За столом Михаил Аркадьевич крепко подвыпил. Сидел, счастливо улыбался и болтал несусветное.

Время от времени-то чего там, можно!

"Любаня, куда ж ему на ночь глядя? Постелим ему на диване в маленькой комнате."

Хоть к кошкам и пьяным мы еще добрые!

А Павел Павлович сидел в маленькой комнате и листал книги. Он встал, чтобы дать разложить диван для Михаила Аркадьевича.

И уехал домой на велосипеде.

- К чему вы мараете бумагу? И без вас многие так пишут.

И правда ведь...

- Alright, I'll write in English then. - По-английски еще больше народу пишет, сколько можно!

И впрямь.

- Ну хорошо, тогда вот так: Мергл&о ворVанглипр% э2го. - И так тоже сплошь и рядом!

Н-да. Как жить-то? ****)*****)
 
 

Комментарии

*) Nur die Arbeit macht dich frei (нем.) - Только труд делает тебя свободным. Выражение. Было написано на воротах фашистских концлагерей.
**) Jeder stirbt fuer sich allein (нем.) - Каждый умирает в одиночку. Выражение. Послужило названием для одноименного романа Г. Фаллады про фашистскую Германию.
***) Jedem das Seine (нем.) - Каждому свое. Выражение. Тоже было написано на воротах фашистских концлагерей.
****) Прим. критика: Поэма (какая это к шуту поэма!) не упорядочена ни по Фу Си, ни по Вэнь Вану. Не развивается она и из даосской последовательности ничто-один-два-три. Ее схема три-один-два-ничто ничем не подкреплена. 
*****) Прим. автора: Сначала стихи писались, чтоб лучше запоминать события. Потом - чтоб лучше запоминать чувства. А теперь - чтобы лучше забывать. Поэтому и не в рифму. А в исходных трех уже рождается ничто, поскольку все умирают там. Мат.