Если разложить национал-патриотическую оппозицию в спектр по степени
радикализма, то крайними окажутся группировки, которые мы обычно, с той
или иной степенью точности, называем фашистскими.
Представляется, что сейчас сложилась ситуация, когда их перспективы
только улучшаются. С одной стороны, чем радикальнее платформа, тем ярче
можно развернуть пропаганду и тем она будет эффективнее, во всяком случае
- для значительной части читателей и слушателей и уж точно - для молодежи.
С другой стороны, умеренный национализм как идеология поделен между властью
и сильно интегрированной в систему умеренной оппозицией во главе с КПРФ.
Это делает радикальный национализм только привлекательнее для оппозиционных
масс.
Относительно традиционные радикалы, такие как РНЕ и тем паче - древняя
васильевская "Память", фактически забросили дело пропаганды:
их газеты выходят редко, а читать их почти невозможно из-за крайне низкого
качества материалов. Зато вполне читаемы издания так называемых "новых
правых" - "Лимонка", "Штурмовик", "Эра России",
"Элементы", "Атака" (появляются все новые и новые -
"Нация", "Наследие предков", "Империя", "Русский
реванш", "Народный наблюдатель" (т.е. "Фолькишер Беобахтер")
и др.) Я думаю, именно их усилиям мы обязаны тому, что, по некоторым опросам,
примерно 20% школьников Москвы и области знакомы уже с фашистской литературой
и столько же не одобряют московское антифашистское законодательство.
Что такое "новые правые"? Они довольно разные, но все они
могут быть названы фашистами в самом классическом смысле этого слова; для
исключения терминологической путаницы приведем перечень необходимых элементов
их идеологии:
- национализм расистского толка, оформленный соответствующей мифологией,
доходящий до агрессивной ксенофобии внутри страны и стремления к завоевательным
войнам вне ее;
- отрицание всех демократических и либеральных ценностей в пользу жестко
структурированного иерархического и репрессивного общества, возглавляемого
харизматическим и всевластным вождем, мистически олицетворяющим такие центральные
для фашизма понятия, как "нация" и "государство";
- государственное регулирование экономики и ее социальная ориентированность;
- "революционный консерватизм", то есть стремление вернуться
к традиционным ценностям революционными средствами.
Для "новой правой" характерны более или менее общее умаление
роли второго пункта (об авторитаризме) и подчеркивание последнего. "Новые
правые" часто называют себя сторонниками "консервативной революции".
На Западе классиками таковой считаются многие весьма известные люди: Эрнст
Юнгер и братья Штрассеры, Рене Генон, Юлиус Эвола, Мирча Элиаде, Ален де
Бенуа, Клаудио Мутти, Жан Тириар.
Они приложили много усилий для придания современного звучания средневековым
и еще более древним идеологемам. Для этого привлекались не только нацистские
наработки в этой области, но также религиозные и социальные воззрения Востока
(от ислама до кодекса самураев) и идейный опыт нонконформизма XX века,
как правого, так и левого.
Революционность "новой правой" глубже, чем у "старых"
фашистов, ибо "новые" основной упор делают на экзистенциальное
противостояние личности и социума, а также последовательнее отвергают все
основы открытого общества благодаря привлечению опыта левого нонконформизма
60-х годов (с каковым, однако, новая правая себя отнюдь не идентифицирует).
К новым правым могут быть отнесены всего четыре партии. Причем более
известны не они сами, а их издания, каковых несколько больше.
1. Национал-большевистская партия (НБП) Эдуарда Лимонова и Александра
Дугина и, соответственно, газета "Лимонка" и журнал "Элементы",
которые являются, несомненно, самыми качественными изданиями в крайне-правой
части спектра.
2. Право-радикальная партия (ПРП) Сергея Жарикова и Андрея Архипова
и жариковский журнал "Атака" (до запрещения в 1993 году он назывался
"К топору!").
3. Русский национальный союз (РНС) Алексея Вдовина и Константина Касимовского
с их партийным журналом "Нация" и партийной газетой "Штурмовик",
самой антисемитской и расистской во всей "новой правой".
4. Народная национальная партия (ННП) Александра Иванова-Сухаревского
издает газету "Эра России" и журнал "Наследие предков".
Новые правые рознятся между собой в первую очередь по религиозной ориентации.
ПРП Жарикова твердо стоит на неоязыческих позициях. Под язычеством понимаются
при этом произвольно конструируемые надстройки над славянскими, германскими
и индийскими мифами. Псевдонаучные исследования в области древнеславянской
(арийской) мифологии и истории характерны для большой части российских
национал-патриотических течений, в том числе и в новой правой, но особый
мистификаторский талант Сергея Жарикова превратил "Атаку" в рупор
прямо-таки трудноописуемых взглядов.
РНС и ННП тверды в православии Правда, это не мешает им, особенно РНС,
ориентирующемуся преимущественно на "карловацкую" Церковь, трактовать
православие в первую очередь как русскую национальную "религию Аскетов
и Воинов". Такой, политический, этнографический и, в общем-то, сильно
дехристианизированный, подход к православию в более умеренном варианте
хорошо известен в исполнении покойного митрополита Иоанна и его сторонников.
И наконец, НБП в религиозном отношении абсолютно всеядна. Сам Лимонов
не проявляет признаков религиозности. А Дугин строит свою идеологию вразрез
со всеми существующими религиями (хотя сам он считает, что абсорбирует
из ряда религиозных систем лучшее), опираясь исключительно на личные интеллектуальные
и, возможно, мистические построения.
Интересно, что в хороших отношениях со многими новыми правыми находится
Гейдар Джемаль, московский исламский фундаменталист проиранской ориентации.
Кроме религиозных, есть и еще различия, да и вообще, все "новые"
относятся они друг к другу не лучшим образом (что для радикалов обычно).
Но зато еще жестче они отмежевываются от "старых патриотов",
не жалея для этого хлестких эпитетов. Для нас же важна некая общая черта
"новых": все они в той или иной степени ориентированы на культуру
как на нечто равноценное политике.
Александр Иванов-Сухаревский, режиссер и лидер Народной национальной
партии, говорил, что занялся политической деятельностью после того, как
ему стало понятно, что он не сможет собрать необходимые средства на съемки
фильмов. Своей духовной опорой в политике он считает музыку Вагнера и уверен,
что "государство должно стать произведением искусства".
Для "новых" принципиально их стилистическое отличие от "старых
патриотов". "Новые" прямо ориентируются на контркультуру,
зачастую их политика полностью с ней идентифицируется, что особенно верно
применительно к журналу "Атака" издаваемому старым деятелем рок-андеграунда
Сергеем Жариковым. С Национал-большевистской партией сотрудничали, в частности,
такие известные фигуры, как Сергей Курехин, Александр Бренер, Егор Летов,
не говоря уже о собственно лидере партии Эдуарде Лимонове и главном теоретике,
можно сказать - отце российской "новой правой" Александре Дугине.
Неудивительно, что газета "Лимонка" стала популярным чтением
в среде склонной к экстремальности молодежи, да и не только молодежи. "Штурмовик",
скажем, - более узкое в идеологическом отношении издание, но он постоянно
пропагандирует рок в стиле "White Power", музыку скинхедов, популярную
не только среди убежденных неонацистов.
Не обсуждая здесь достаточно сложную тему политизации рок-музыки, скажем,
однако, что количество групп, прямо декларирующих свою право-радикальную
ориентацию, довольно велико. Некоторые из них достаточно популярны: среди
"металлистов" - "Коррозия металла", среди панков -
"Инструкция по выживанию", но есть еще и многие другие. То есть,
речь идет не только об успешной агитации "новых правых", наблюдается
встречное движение "новых правых" и маргинальной, экстремально
настроенной молодежи. И вот уже на "Радио 101" появляется сразу
несколько "музыкально-политических" передач именно ультраправой
направленности.
Революционная риторика "новых правых" ориентирована также
в первую очередь на маргинальную молодежь или на молодежь, симпатизирующую
маргиналам, что отнюдь не редкость. Вот, например, взрослый человек Иванов-Сухаревский
в чисто панковском стиле провозглашает: "Россия убита. Мир подох.
И в этой тьме я провозглашаю: "Россия для русских! Всех нацменов и
евреев вон из Москвы и России!" А любящая эстетизировать насилие как
таковое "Лимонка" однажды опубликовала и вовсе удивительную в
своей показательности статью под характерным заголовком "Уничтожать
таких как ты!": юный автор расписывал свое желание убить знакомого
за то, что он хорошо оплачиваемый юрист, недостаточно глубоко воспринимает
рок-музыку и фашистские идеи, а также увел у автора девушку.
Любят "новые" порассуждать и о других социальных слоях как
о своей опоре. Интересно, что при этом часто говорится о "национально
мыслящих" "братках", и видимо, это не только теория.
Можно сказать, что агрессивная пропаганда "новых правых"
- это пустое сотрясение воздуха, мол, уже несколько лет агитируют, а результатов
никаких. Самоценность пропаганды для "новых" и впрямь очевидна,
они - скорее люди слова, чем действия. Но есть и исключения.
Как-то Эдуард Лимонов в интервью "Столице" сказал: "Буду
откровенен, я не считаю, что революции надолго устанавливают справедливый
строй. Отнюдь нет. Но они хотя бы на момент восстанавливают единственную
справедливость." Далее интервьюер спрашивает: "Я понял: вам дорог
процесс?"; Лимонов отвечает: "Тут может быть несколько точек
зрения... Мне как писателю, мне как персонажу - да, процесс." Но нельзя
забывать, что Лимонов лично участвовал уже в нескольких войнах, а также
в ряде крупных столкновений в Москве. Экстремальное состояние души невозможно
в отрыве от соответствующей реальности.
Можно привести и еще примеры. Скажем, штурмовики Русского национального
союза неоднократно нападали на проповедников Белого Братства, Евреев за
Иисуса, кришнаитов, участвовали в налете на московский офис "Аум Синрек„".
Можно ли что-то противопоставить "новым правым"? Точнее -
можем ли мы победить их в пропагандистском состязании? Думаю, что нет.
Дело в том, что для них совершенно принципиальна сама экстремальность в
восприятии социальных процессов и жизни вообще. Но именно экстремальность
отвергается любым современным обществом, тяготеющим к стабильности и хотя
бы относительной гармоничности отношений. А те, кого мы собирались бы агитировать,
связаны с этой экстремальностью, с соответствующими ей формами искусства
теснее, чем собственно с политическими платформами. Реально воздействовать
на них можно только на их же поле, а кто может на нем выступать? Даже рок-музыканты
в этом отношении годятся далеко не все: не станет, скажем, скинхед слушать
Юрия Шевчука.
Сейчас против ультраправых реально выступают только ультралевые, и
именно потому, что выступают на том же поле. У них своя музыка, своя, весьма
радикальная, пресса, они могут и подраться друг с другом, и поговорить.
Ну и что?
Одним из вариантов такого взаимодействия, начавшегося уже давно, является
гибридизация, названная ультраправым публицистом Вадимом Штепой "какой-то
невероятной, но очень симпатичной смесью нацизма и анархизма." Есть,
скажем, в Санкт-Петербурге левак Юрий Нерсесов, которому левые взгляды
и постоянное подчеркивание своего еврейского происхождения ничуть не помешали
редактировать ультраправую газету "Русское сопротивление". Есть
и другие примеры.
Другой вариант - переход некоего поклонника Гитлера и "арийской
идеи" в ряды анархо-коммунистов или еще чего-нибудь в этом роде. Трудно
сказать, насколько это выгодно для общества: ведь реальное политическое
насилие пока демонстрировали именно леваки: это и серьезные беспорядки
12 апреля 1994 и 1995 годов и теракты анонимной "Новой революционной
инициативы" (есть версия, что НРИ - провокация спецслужб, но, насколько
я представляю себе ситуацию, скорее - это псевдоним некоторых реальных
радикальных коммунистов).
Видимо, обществу следует смириться с существованием "новой правой".
Она безусловно опасна: хотя бы тем, что вполне может также эволюционировать
к терроризму. Но, с другой стороны, "новых правых" все-таки очень
мало, а наличие такой "антисистемной" оппозиции даже полезно
для общества: все равно найдутся люди, в первую очередь - совсем молодые
люди, склонные к подобной радикальности, не стоит их тотально загонять
в подполье. Да это и невозможно, если не запретить заодно экстремальные
формы искусства, тесно связанные сейчас с экстремистской оппозицией.
Сказанное не означает, что конкретные деяния "консервативных революционеров",
в первую очередь - конкретные призывы к насилию на политической или национальной
почве, не должны наказываться. Такого рода репрессии ничуть не противоречат
либеральной доктрине. Определенный уровень репрессивности со стороны общества
будет только придавать большую реальность мировосприятию радикалов. Настоящим
радикалам необходимо находиться в конфронтации с обществом. Если общество
сделает шаг вперед, они, скорее всего, сделают шаг назад; если общество
не возражает против сегодняшних действий радикалов, завтра шаг вперед сделают
они - именно в ожидании возражения. До сих пор, в сущности, практиковался
только второй вариант. Но уже пора переходить от политики непротивления
к политике сдерживания.
Доклад подготовлен в рамках проекта ИИЦ "Панорама" "Национализм
и ксенофобия в российском обществе", осуществляемом на грант фонда
Генри Джексона.
Прочитан 7 мая 1997г. на "круглом столе" в Российском Государственном
Гуманитарном Университете.
