Рассказы Рассказы я начала писать недавно, всего пару лет назад, до этого были, конечно, попытки написания различных литературных произведений, но как правило это были слишком глобальные замыслы и они ничем хорошим не заканчивались....Предупреждаю: видимо вследствии того, что я натура слишком оптимистичная, рассказы у меня очень мрачные.
Здесь я приведу всего три своих рассказа, еще несколько можно прочитать на странице моей подруги Аллы (это если нажать на мигающую свечку)
Тварь (ноябрь 1996) Рассказ о психах и психиаторе А был ли шарик? (декабрь 1997) Размышление на тему: есть ли Бог на свете ТВАРЬ - Эй, ты! Э-э-й, - выкрикнул он в глухую темноту ночи. Крик разнесся в пространстве, гулко отскакивая эхом от соседних домов. Так и не дождавшись ответа, человек отошел от окна и выругался сквозь зубы:
- Маленькая черная скотина!
Он уселся на кровать и бессмысленно уставился в темноту. Четыре тридцать. Но сна можно больше и не ждать, он позорно сбежал, оставив его один на один с этой тварью. "А с каждым днем она все хитрее и изобретательнее", - подумалось ему. Сегодня тварь чуть не поймала его в одну из своих ловушек, она завуалировала ее озером из его детства и хохотушкой-соседкой - его первой любовью. Но он вовремя понял, что это ловушка, что это озеро и девушка, которые ему снятся, не более чем уловка Твари, а сама Тварь притворилась черной собачкой у ног девушки. Тогда он попытался выяснить имя собаки, но девушка не хотела ему отвечать. Тварь поняла, что раскрыта и с воем сбежала из сна. А он проснулся, так и не узнав имени Твари, а ему нужно его знать, иначе победа может остаться за ней, за этой проклятой Тварью.
Человек поднялся с кровати и принялся одеваться в предрассветных сумерках. "Прогуляюсь пешком до работы", - подумал он.
Это был обыкновенный мужчина лет 33- 35 со спокойным взглядом серых глаз. Он работал в больнице психиатром. Он пытался вылечить или хотя бы облегчить страдания всем тем несчастным, которых судьба подвергла муке гораздо более страшной, чем все физические болезни. И надо сказать, что это у него получалось очень неплохо.
"Может быть у меня просто расшатались нервы?" - спрашивал он себя, идя по пустынной улице.
"Стоит взять отпуск?.. Нет!" - тут же решительно одергивал сам себя. "Тварь существует и я должен узнать, кто она, должен сразиться с ней и победить. И я сделаю это!" - его губы сузились в тонкую бескровную нить.
*****
- Ну, давайте, попробуем еще раз!
Девушка хихикнула.
- Я не знаю, чего вы от меня хотите. Но вы очень смешной. Я же говорю вам, что не вижу в этих рисунках ничего особенного. На них на всех нарисована моя Дейзичка, мой песик, - и она принялась что-то умиленно бормотать над белым листом с черной точкой посередине.
Доктор устало снял очки и нажал на кнопку. Вошла ассистентка в белом халате и склонилась к нему.
- Есть что-то новое? - тихо спросила она.
- Абсолютно ничего. С тех пор, как ее собака попала под машину больная видит ее буквально повсюду. Никаких изменений.
В это время пациентка подняла голову и улыбнулась:
- Доктор, я пойду? А то Дейзи привыкла кушать по часам. Она ведь еще совсем щенок!
Врач сказал ассистентке:
- Проводите Марию, Мадлен.
Когда дверь за ними закрылась, доктор посмотрел на часы. Да уже полседьмого! Надо торопиться, иначе он опоздает на назначенную встречу.
*****
- Тебе нужно просто узнать имя этой твари! - спокойно заявил старик в серых очках, переставляя ладью на шахматной доске. - А потом, ты легко уничтожишь ее, ведь у тебя в руках Знание. Ты, как психиатр, знаешь всю подноготную таких случаев. И, хотя это моя теория, ты сейчас разбираешься в ней лучше, чем я...
Перед внутренним взором доктора встала душная студенческая аудитория, в которой пятнадцать лет назад проводилась лекция знаменитого профессора. Будучи совсем юным, но подающим большие надежды студентом, доктор с открытым ртом слушал лекцию заморского светила:
- Почему люди бывают одержимы чем-либо? Дело в том, что человек всегда стремится вернуться к тому состоянию духа, в котором он был счастлив или считает, что был бы счастлив. Это состояние, по его мнению, единственное, в котором он может быть огражден от всех перипетий, от всех неудач и страхов, от всех несчастий, которыми грозит ему внешний мир. Когда человек теряет нить своей жизни, а цель, ради которой он жил становится бессмысленной, в его сознании может сработать некий рычаг. Этот рычаг может сработать даже тогда, когда человек просто неудовлетворен собой. Итак, наш человек, становится одержим. Он ищет в толпе, в своих снах, в окружающей обстановке, подобие того места или времени, когда он был или мог бы быть счастлив. Вспомним историю Эрика, маньяка, который насиловал женщин в красном. Мать Эрика была женщиной необразованной и жестокой, с возрастом к ее грехам добавился еще один - пьянство. Она бросила работу и стала очень сильно пить, при этом поколачивая Эрика. Когда кончились все средства к существованию встал вопрос о том, где добыть денег на выпивку. Эрику к тому времени исполнилось 11, и он, несмотря на побои своей матери, был красивым мальчиком. Тогда этой женщине с затуманенным разумом, пришла мысль использовать своего сына в качестве проститутки, а самой быть сводницей. Эта ее мысль блестяще осуществилась. Уже через пару месяцев у Эрика была своя клиентура из плотоядных богатых дядечек, которым нравились маленькие мальчики. Для матери наступило райское время, Эрик же испытывал попеременно, то боль, то радость от того, что его мать так нежна с ним, что больше не бьет его, а регулярно кормит и покупает игрушки, впоследствии к этим двум чувствам добавилось и сексуальное наслаждение. Но этот ужас продолжался недолго: соседи прознали про притон и сообщили в полицию. Мать посадили в тюрьму, где она и умерла от сифилиса. А Эрика отдали в приют. Все мы знаем, как дети жестоки друг к другу, и Эрика не миновала чаша сия. Его однокашники прознали про то, чем он был до приюта, и стали его дразнить. Но больше всего издевались над ним девочки. Ребята тоже поначалу не могли пройти мимо него без того, чтобы не обозвать или не ударить, но учитель физкультуры пожалел несчастного ребенка и прекратил издевательства мальчишек, пригрозив им тем, что тот кто обидит Эрика будет иметь дело с его кулаком. Но что он мог сказать девчонкам? Они не дрались, не пинали его, но одна брошенная издевка стоила десяти пинков и затрещин. Итак, в душе будущего маньяка сформировалась незаживающая, постоянно кровоточащая рана. Неудачи в отношениях с противоположным полом только усугубляли душевный кризис, и к восемнадцати годам у него сложилось двоякое отношение к женщинам. С одной стороны он помнил свою мать, которую любил и ненавидел, с другой стороны он знал девочек из приюта, которых он хотел и ненавидел. Что же могло получиться из столь гремучей смеси из боли, ненависти и любви? Он стал маньяком. Но почему женщины, которых он насиловал и убивал были в красном? Ответ на этот вопрос получить очень легко, если вспомнить его мать-алкоголичку. Она очень любила красный цвет, практически вся ее одежда была ярких алых цветов. Именно это и закрепилось в сознании ее сына. Он искал мать, как символ тех немногих минут любви и тепла, которых было так мало в его жизни. Но ее не было в живых. Тогда в его сознании сработала реакция на красный цвет. Вся его квартира была в красных тонах, но ему все равно чего-то не хватало. Тогда в его сознании всплыла мысль о женщине в красном. Любая достаточно молодая женщина в красном ассоциировалась у него с матерью. Однажды, в темном парке Эрик пошел за женщиной в красном плаще и в темном уголке обнял ее, как когда-то прижимался к своей матери, женщина закричала и стала вырываться, обзывая его различными грязными словами, в этот момент Эрик вспомнил и свою мать в минуты пьянства, и девочек из приюта, которые издевались над ним. Сработал рычаг. Это была первая изнасилованная, а затем и убитая Эриком женщина. Родился новый маньяк. Он находил женщину в красном, хотел, чтобы она обняла его и приласкала как маленького ребенка- эта женщина пока еще ассоциировалась у него с матерью в минуты доброго расположения духа-, но тут женщина начинала кричать и вырываться- теперь она была для него пьяной матерью, а затем девочкой из приюта. Чтобы доказать ей, что он мужчина, что он сильнее, Эрик насиловал и убивал женщину. Он убил 13 женщин и был пойман подсадной уткой женщиной-полицейским. Женщина-полицейский потрясенно рассказывала, что во время задержания, когда она уложила его на землю и застегивала ему наручники, Эрик плакал, называл ее мамой и просил не пить больше, и не приводить взрослых дядей, которые делают ему, Эрику, больно. Это достаточно яркий пример. Символ мании- красный цвет. Если бы Эрик понял, что скрывается за его тягой к красному цвету, а затем за тягой к женщинам в красном, то не сработал бы рычаг и Эрик не стал бы маньяком. Но он не заметил вовремя грозные признаки одержимости, за что поплатились и он сам, и те несчастные 13 женщин в красном.
Доктор вернулся к реальности и посмотрел на собеседника.
- Но что скрывается за символом моей мании?
- Попробуй вспомнить то, что давало тебе наиболее сильные ощущения.
- Наиболее сильные ощущения мне всегда давала моя работа. Свою будущую профессию я выбрал потому, что мой старший брат был сумасшедшим. Он был старше меня на пятнадцать лет и находился в ступоре столько, сколько я себя помнил. За ним ухаживала моя мать, она кормила его и убирала за ним, а мне всегда было интересно, что же скрывается в его черепной коробке. О чем он думает, почему не хочет общаться с внешним миром? Иногда я даже завидовал ему, так как он не получал тычков от моего отца и не ругался с моей матерью. Ему было тихо, спокойно, он жил в своем ирреальном мире и ни войны, ни катастрофы окружающего мира не волновали его. Он был по своему свободен и защищен. Но затем я понял, что он очень одинокий человек и делом всей моей жизни стала психиатрия, ибо душевно больные люди- самые несчастные люди на всем белом свете.
Доктор задумчиво раскурил сигарету.
- Не могу понять, что скрывается за моей Тварью. Что она означает, что за ней стоит... Не понимаю. - Он посмотрел на часы и засобирался. - Уже поздно, я пойду.
И уже одевая плащ, заметил:
- Пойду сражаться с призраком наступающей одержимости. Надеюсь у меня получится и я не окажусь пациентом своей же клиники.
И не прощаясь, вышел под дождь.
*****
- Мадлен, принесите мне фотографии погибшей собаки.
Ассистентка с ужасом расширила глаза.
- Вы хотите применить шоковую терапию?
- Да, ничего больше не остается.
Мадлен принесла фотографии.
- Но я боюсь, что Мэри не выдержит...
- Да не смотрите на меня такими глазами. Я все прекрасно понимаю: она либо окончательно сойдет с ума, либо выздоровеет.
Раздался осторожный стук в дверь.
- Войдите!
В кабинет вошла Мэри, волоча за собой поводок со строгим ошейником. Она счастливо улыбаясь, произнесла нараспев:
- Видите, доктор, мы уже совсем взрослые! Я решила, что нам уже пора носить строгий ошейник, а иначе на нас будут ругаться на улице!
- Садитесь, Мэри, - сказал доктор.
Девушка села, не выпуская из рук поводка.
- Я просмотрел вашу карту болезни и не нахожу у вас ничего серьезного...
Мэри утвердительно закивала головой.
- Вот и я говорю, зачем родители заставляют меня ходить к вам...
Но доктор прервал ее тираду:
- Но я вам должен кое-что показать.
Он вытащил пачку фотографий и начал передавать их Мэри. На всех фотографиях был изображен щенок колли в различных ракурсах. Мэри счастливо смеялась, рассматривая снимки.
- Да, это она, моя Дейзичка! Это мы играли с мячом, здесь гуляли в парке, в этот день она упала в фонтан и потом неделю чихала... Что это за фотография? - вдруг спросила она неестественно спокойным тоном. Затем вздрогнула и уставилась на снимок.
На фотографии был увеличенный снимок с места дорожной аварии, в которую четыре месяца попали Мэри и ее собака Дейзи, на этом снимке был четко виден труп собаки с почти отрезанной головой. Ясно было, что животное мертво.
Мэри расширенными глазами смотрела на фотографию, затем перевела безумный взгляд на доктора:
- Это не Дейзи!- крикнула она и отшвырнула карточку Это не может быть Дейзи! Нет!
Доктор жестко посмотрел на нее и медленно произнес:
- Это ваша собака! Она погибла четыре месяца назад! Вспомните!
Девушка разразилась бурными рыданиями, но постепенно всхлипывания прекратились и она подняла глаза на доктора, затем перевела взгляд на поводок, который все еще держала в руках и спросила потухшим голосом:
- Она умерла?
- Да.
Мэри бессмысленно уставилась в стену и протянула:
- Как же я теперь, без нее, одна...
- Но у вас же есть родители, брат... Извините, но я должен был вам сказать правду.
Девушка перевела на него взгляд и устало проговорила.
- Спасибо, доктор, что вы открыли мне глаза, я вела себя, как дура эти четыре месяца, пойду домой, - она поднялась и направилась к двери.
Мадлен засуетилась.
- Подождите, подождите, может быть дать вам успокоительного?
- Нет, спасибо. Я пришла в себя, хорошо, что вы сделали это, я теперь знаю, что мне делать.
- Зайдете к нам на следующей неделе? Для профилактики.
- Непременно. - Дверь с глухим стуком захлопнулась.
Врач и его ассистентка молча сидели за столом.
Наконец, Мадлен произнесла:
- Хорошо все, что хорошо кончается, и хотя вы нанесли девушке сильный удар, я думаю, она справится. Давайте-ка я приготовлю кофе.
Через пятнадцать минут они уже сидели за чашкой ароматного кофе и весело болтали.
- Вы, знаете, Мадлен,- доверительно говорил доктор. - Больше всего я боялся того, что она на этой фотографии увидит свою Дейзи живой и здоровой, тогда бы все было кончено. Я бы больше ничем не смог ей помочь. Конечно, сначала выражение ее лица было безумно и я уже подумал, что мы никогда больше не увидим эту леди в здравом уме. Но затем ее взгляд начал проясняться и я понял, что все в порядке.
- А, я уж как перепугалась. Но теперь я за нее спокойна. Видно, что девушка полностью излечится и найдет себе достойное место в жизни. Она даже сама сказала: "Я теперь знаю, что мне делать"... Что? - Мадлен оборвала свою фразу и удивленно смотрела на доктора. У того улыбка медленно сползала с губ.
- Как она сказал?
- "Я теперь знаю, что мне делать"? А что тут особенного?
- Ничего, просто мне вдруг стало не по себе.
Вдруг, раздался истошный женский крик. Доктор вскочил, обвел диким взглядом кабинет и не мигая уставился на ассистентку:
- Поводок, где поводок? - заорал он на Мадлен с полными ужаса глазами.
- Не знаю... наверное Мэри взяла его с собой...
Доктор рухнул в кресло и схватился за голову.
- Идиот, какой же я идиот!
И когда распахнулась дверь и на пороге предстала бледная, перепуганная уборщица, он уже знал, что она скажет:
- Там, в туалете... женщина, - уборщица всхлипнула. - Женщина висит... на собачьем поводке.
*****
Все домой, домой... Тяжелые мысли и промозглый осенний ветер гнали его к дому, поэтому с шага он почти перешел на бег, а к себе в квартиру практически ворвался, как будто за ним гналась стая бродячих псов.
Как он мог допустить такую ошибку? Как мог забыть, что у этой девушки, Мэри, уже была попытка самоубийства три года назад. Как? Ему надо было запереть ее на неделю в больнице и пичкать успокоительными, пока она не вышла бы из кризиса. Но нет! Он понадеялся на шоковую терапию! И тем самым погубил девушку. На его совести ее смерть. Как же он допустил такую ошибку... Вдруг лицо его просветлело. Конечно! Это же она, это она, Тварь виновата в его прегрешении. В нем постепенно зрела решимость. Он должен с ней расправиться. Сегодня или никогда!
Но как же ему уснуть? Тварь приходит лишь во сне, а на улице шумно, нервы на пределе... Постой... Есть же часы с маятником, старинные бабушкины часы, сейчас он их достанет, заведет и будет следить за маятником. Вот уже глаза слипаются... Он поудобнее устроился в большом кресле и через минуту провалился в гипнотический сон.
*****
... Пещера с высокими сводами, а посредине сверкающее озеро. В озере спиной к нему стоит обнаженная девушка с длинными золотистыми волосами. Она оборачивается и он узнает в ней Мадлен. Она улыбается своей застенчивой улыбкой и протягивает к нему руки. Раздается ее звонкий голосок:
- Идите сюда, такая теплая вода!
Он поспешно скидывает с себя одежду и бежит к желанной красотке, хочет нырнуть, но что-то настораживает его и он осторожно пробует воду ногой. Вода холодная, как лед. Он в растерянности, зачем Мадлен обманула его? Но тут догадка пронзает его мозг- это очередная ловушка Твари! Тварь с шипением, поняв, что ее раскусили рассеивает иллюзию озера и девушки и исчезает в соседней пещере. Доктор бредет к за ней, войдя в пещеру он обнаруживает свою старую мать в своей комнате на кресле-качалке.
- Мама, помоги мне! Ты знаешь имя Твари?
Он умоляюще складывает руки на груди. Его мать, продолжая вязать, качает головой в сторону окна. Он оборачивается. У окна стоит Мэри в белом хитоне и с красно-синим следом на шее. Она что-то рисует на грифельной доске, низко склонив голову. Он обращается к ней:
- Мэри, скажи мне, ты знаешь, как зовут Тварь?
Та поднимает голову, глаза ее безумны,
- Ты такой же как я и...
Она собирается еще что-то сказать, но... Протяжный звонок, еще один...
Доктор открыл глаза. Черт, это же телефон! Рука тянется к трубке, сшибая все предметы на своем пути, но, когда она добирается до телефона, абонент отключается.
Доктор задумчиво стоит с трубкой в руках, словно раздумывая, затем набирает номер.
- Слушай, это я. Да... Почти узнал имя Твари, если бы кто-то не позвонил и не разбудил меня. Но я хочу разделаться с ней сегодня, поэтому отключу телефон. Если я не приеду к тебе утром, заезжай сам. - Он усмехнулся. - Позаботишься о моей оболочке, захваченной Тварью.
Через пять минут телефонный шнур был выдернут, дверной звонок отключен. Доктор опять устроился в кресле с бабушкиными часами.
Тик-так, тик-так... Он провалился.
Перед ним предстало плато диаметром метров в семь, на другом конце на камне сидела Тварь. Она никогда не была еще столь нахальной. Раньше он видел ее лишь мельком, теперь же она сидела и ничуть его не боялась.
Имя... Он пытался думать, вытаскивая из ножен светлый меч Знания. Что же хотела сказать ему Мэри? Этот взгляд...
А Тварь уже на середине площадки, она спокойно помахивает хвостом. Почему она не боится? Ведь если он назовет ее имя, то она исчезнет, растворится без следа... Что же хотела сказать Мэри?
Он медленно вышел к Твари на середину. Тварь кривляясь, выхватила свой черный меч. Они сошлись. Поначалу человек ловко отражал выпады Твари, затем перешел в оборону, а потом и вовсе начал отступать. Тварь заставляла его отступать. Он понял, что она стремится вытеснить его к краю площадки и столкнуть в пропасть, а это будет означать, что она займет его место в его теле и он станет одержимым, и никогда больше не будет самим собой. "Нет, так не пойдет" - решительно подумал он, отражая еще одну атаку и отступая еще на шаг назад.
Думай... думай... Как же ее могут звать? Какие-нибудь детские желания и страхи? Нет, не то... Он украдкой обернулся- до края площадки оставалось не более 1,5 метров.
Меч Знания потерял свой блеск, тогда как блеск меча Твари начал резать глаза.
Что же делать? Что? "Мэри!" - Беззвучно воззвал он. -"Ты знаешь ее имя, скажи мне его, намекни... я понимаю, что я виноват, но ответь мне..." Что-то легкое, похожее на дуновение ветерка пронеслось мимо его ушей- словно одно слово, у него не было времени понимать его смысл, так как Тварь оттеснила его к самому краю плато и меч Знания с жалобным звоном переломился. В это же мгновение он выкрикнул имя Твари, готовясь к триумфу, но как только он произнес ее имя и осознал смысл того, что как шепот пронеслось мимо его ушей, он понял, почему Тварь не боялась его. Почему она была так смела с ним. Ведь она-то знал во что играла, знала, что в обоих вариантах исход один. Ибо имя этой Твари было безумие.
А был ли шарик? Мистер Геркман пришел на пост коммерческого директора компании всего пять лет назад и сразу же развил бурную деятельность:
-Это что за благотворительность? - кричал он. - Распустились тут все! Бесплатные путевки многодетным? Убрать! Кто их просил плодить столько голодранцев?
Бесплатные обеды к Рождеству? Не потерплю! Я считаю, что тот кто хорошо работает и сам может купить себе обед!
Касса взаимопомощи? Это что еще за выдумки? Тот кто сам не может помочь себе сам, тот вообще ничего не стоит! Устроим, пожалуй, из этих денег лотерею.
Его попытался урезонить секретарь:
- Простите, но это будет сделать непросто - налоги... и потом сотрудник, попавший в беду ведь может рассчитывать на помощь фирмы, в которой он работает...
Но мистер Геркман хлопнул секретаря по плечу так, что последний еле устоял на месте.
- Что это за сотрудник, который попадает в беду? Должно быть он не очень благонадежен. Ведь не будет же Господь Бог посылать наказание хорошему человеку. А что касается налогов...-тут мистер Геркман состроил страшные глаза. - Ведь мы же никому не скажем, что фонд помощи превратится в лотерею, кроме сотрудников, разумеется. Они так и будут отчислять часть своей зарплаты в фонд, а к Рождеству мы разыграем получившуюся сумму. Это ведь лучше ваших благотворительных обедов, неправда ли?
Секретарь покорно кивнул: ведь не поспоришь же с начальством.
Итак, с того памятного дня прошло немногим более пяти лет. Мистер Геркман сидел в своем кабинете и грыз карандаш, с беспокойством поглядывая на телефон. Дело в том, что жену мистера Геркмана вчера вечером увезли в больницу - у нее начались схватки. Телефон давно должен был зазвонить и сообщить приятную новость о рождении ребенка, но он как назло молчал. Наконец, мистер Геркман поднял трубку и набрал номер больницы. Из сбивчивого разговора со старшей сестрой он узнал, что его жена еще не родила и если не родит в течении следующих суток, то встанет вопрос ребром: либо женщина, либо ребенок. Мистер Геркман положил трубку и подошел к окну, он был словно пьян. Почему? Спрашивал он себя. За что его так карает Бог? Его жена, его маленькая Луиза, находилась сейчас между жизнью и смертью. А он сидит в кабинете и ничем не может ей помочь. Они же так хотели этого ребенка, радовались когда он первый раз стукнул ножкой в животик Луизы. Он носил свою жену буквально на руках, засыпал подарками, потворствовал всем ее прихотям. И у нее всегда были прекрасные анализы. И вот теперь что-то пошло не так. А ведь завтра Рождество. Они с женой так хотели, встретить его уже втроем. Мистер Геркман понял, что уже не сможет сегодня работать, но он не может уехать домой, так как сегодня вечером должен разыгрывать лотерею. Тогда он решил, что пока есть время, он должен зайти в церковь. И хорошенько помолиться.
В дверь кто-то постучал. - Да?
Вошел секретарь. Мистер Геркман раздраженно спросил.
- Ну что там?
- Опять мистер Маковски, сэр. Он просит выделить ему часть денег из кассы взаимопомощи. У него сгорел дом...
- Знаю-знаю, - перебил секретаря мистер Геркман.- Старая песня, пусть катится к чертям, надо было вовремя страховать дом. Эти деньги будут разыграны завтра в лотерее и он сможет получить их только выиграв. А никак иначе.
Он раздраженно махнул рукой и секретарь скрылся за дверью.
Мистер Геркман одел пальто и, выйдя из своего кабинета, сказал своему секретарю, что сегодня больше не будет никого принимать, но вечером вернется и проведет розыгрыш, как полагается. Он уже спустился вниз и собрался было взяться за ручку входной двери, как вдруг кто-то кашлянул у него за спиной. Мистер Геркман обернулся. У него за спиной стоял Маковски - тщедушный тип в больших очках и безвкусном сером костюме. Маковски недавно женился и наделал кучу долгов, покупая новый дом, но дом в первую ночь сгорел, а Маковски остался сидеть на горстке пепла, так как дом он застраховать еще не успел.
- Ну, что вам, Маковски?- недовольно буркнул мистер Геркман.
- Мистер Геркман, не могли бы вы выделить мне часть денег из кассы взаимопомощи, под какие угодно проценты, я все отдам, честное слово, банки мне не дают ссуды, потому что мне нечего оставить им в залог. Но я отработаю, мистер Геркман, вы же меня знаете...
Мистер Геркаман смерил Маковски уничижающим взглядом, так что тот еще более съежился.
- Маковски, я же вам уже говорил: нет, нет и еще раз нет! Никто не получит деньги из так называемой "кассы взаимопомощи", никто. Ее и в природе уже не существует, существует лотерея, понятно? Выиграете, и деньги ваши, и никто вас не заставит платить проценты, а нет - так что же делать. Я не сомневаюсь в том, что вы бы отработали все деньги, если бы я вам их дал, но подумайте, Маковски, что скажут другие люди? Была лотерея и нет ее? Так что ли? Вы же понимаете меня?
- Да, мистер Геркман,- прошептал Маковски, он почти плакал. - Но, мистер Геркман, я никогда не выигрывал в лотерею, и не выиграю в этот раз.
- А вы постарайтесь! - мистеру Геркману не терпелось уйти от этого назойливого типа. - Бог вам поможет!
- Он не поможет мне, он помогает только таким шулерам, как Гамерсон. Кто как не он выиграл эту лотерею три раза из пяти? А ведь он не такой уж хороший человек, он...
Но мистер Геркман прервал Маковски и отечески положив руку тому на плечо сказал:
- Не нам судить об этом, об этом судить может только Бог. До свидания, Маковски.
И мистер Геркман вышел на улицу. Он и сам прекрасно знал, что Гамерсон преотвратный тип, который ничего не делает, да к тому же играет на рулетке. Но выгнать Гамерсона он не мог, его брат был в совете директоров.
На улице было мерзко. День был серым и промозглым, дул северный ветер, а сверху сыпалось что-то непонятное- не то снег, не то дождь. Хорошенькая погодка в канун Рождества, подумал мистер Геркман. Витрины призывно горели объявлениями о скидках, по улицам ходили переодетые зазывалы. Не зайдя ни в один магазин, мистер Геркман добрался до церкви. Он заглянул внутрь и увидел, что священник читает проповедь кучке прихожан, отчаянно жестикулируя и завывая. Тишины не видать, подумал мистер Геркман, но все же решил подождать до конца проповеди, а затем одному в одиночестве помолиться, уж очень не хотелось больше выходить на улицу.
Мистер Геркман сел в уголочек за толстой дамой в зеленом пальто, которая что-то бормотала себе под нос, и погрузился в размышления. Бормотания женщины усыпляли. Он сидел низко опустив голову и закрыв глаза и настолько погрузился в себя, что не заметил как кончилась проповедь и все покинули церковь, даже священник куда-то делся. Мистер Геркман пожал плечами и подошел поближе к алтарю. Там он опустился на колени и принялся горячо молиться. "Господи", - воззвал он. "Снизойди ко мне, будь милостив!". И вдруг услышал чей-то голос.
- Слушай, как они мне надоели!
- И не говори, просят чего-то. Как будто не знают, что Он их создавал по образу своему и подобию. И смотря на себя в зеркало, они смеют просить еще чего-то. Давай, покажем этому назойливому мужику, как все обстоит на самом деле.
- Легко!
И мистер Геркман, с удивлением прислушивающийся к разговору, был схвачен чье-то крепкой рукой и утащен в дыру, образовавшуюся в воздухе. У мистера Геркмана потемнело в глазах и перехватило дыхание, затем у него зашумело в голове и он потерял сознание, когда он очнулся и открыл глаза, то никого не увидел рядом с собой. Он огляделся и увидел, что сидит на кожаном диванчике в тесной комнате. Мистер Геркман поднялся и неуверенно поднялся, перед ним было три двери, он подергал ручку каждой, но две из них были закрыты, а вот третья открылась чересчур легко. Мистера Геркмана сразу оглушил шум, в ноздри ударил табачный дым, а глаза были осквернены тремя голыми девицами, плясавшими на сцене.
В игорном зале, а именно он открылся взорам мистера Геркмана сидели довольно странные личности, многие были, неловко сказать, с хвостами, но за несколькими столами сидели обыкновенные люди в белых одеждах, и без хвостов. Мистер Геркман попытался обратиться к одному из людей:
- Мистер, вы не могли бы сказать...
Но человек едва взглянул на него.
- Вы прошли не в ту дверь, вернитесь и повторите попытку.
Мистер Геркман стоял еще с полминуты, ожидая, что ему скажут еще что-нибудь, но так и не дождавшись ответа уже двинулся было к двери, но услышал окрик.
- Эй, мистер...
Он обернулся и увидел, что одна из девиц, танцевавших ранее на сцене спустилась вниз и одев халатик приближается к нему, покачивая пышными бедрами. Она подошла поближе и обдав его ароматом тяжелых духов спросила:
- Ты кто? Не похож на ангела.
- Разумеется я не ангел - я пока еще живой, но когда умру, то обязательно им стану.
Заявление о том, что он живой, пожалуй больше всего поразило девицу.
- Девочки, да он живой! - заверещала она на весь зал.
Шум затих и все головы в зале повернулись в его сторону.
- Ну да живой, а что в этом такого?
Мистер Геркман был исправным налогоплательщикам и много работал, поэтому он не понимал, почему заявление о том, что он жив могло вызвать такой ажиотаж.
- Ты что не понимаешь где ты находишься?
- Не совсем. - Честно признался мистер Геркман.- Я был в церкви, молился, но вдруг услышал какой-то разговор и каким-то образом попал сюда, я не совсем понимаю...
- Один из голосов был с мягким акцентом и чуть-чуть с хрипотцой? - прервала его девица.
- Ну, да, а второй- высокий мужской, но нежный как у девушки.
- А, ну тогда все с тобой понятно...- протянула девица. Шум в зале возобновился, хвостатые азартно ставили на черное и красное, а девицы вернулись на сцену.
Единственным человек, который ничего не понимал, был мистер Геркман. Он растерянно озирался, а потом крикнул:
- Кто-нибудь скажет, где я нахожусь? - но ни один не повернулся в его сторону.
Повторный вопрос вызвал такую же реакцию. Тогда мистер Геркман растерянно оглянулся и решил, что если он выйдет в прихожую и попробует открыть другую дверь, то хуже не будет. Он взглянул на часы, на часах было без четверти три, а секундная стрелка присохла к цифре пять. «Что за черт», - подумал мистер Геркман.- «Этого мне еще не хватало».
- Простите, мистер, - обратился он к ближайшему нехвостатому господину. - Не могли бы вы подсказать мне время? У меня остановились часы.
Реакция господина была поистине неординарной:
- Ты что больной? - проговорил человек в белых одеждах и отвернулся.
Мистер Геркман обратился к другому человеку, к хвостатым он решил не обращаться, во избежании.
- Простите, у вас нет часов?
Второй человек даже не удосужился взглянуть на мистера Геркмана - у него на руках был флеш-рояль и он явно собирался выиграть, не отвлекаясь на такие мелочи, как вопросы посторонних.
Мистер Геркман понял, что ничего здесь не узнает и пошел к выходу, но когда поравнялся с последним столиком, то услышал шепот:
- Мистер, не оборачивайтесь, пожалуйста. Сделайте вид, что завязываете шнурок.
К сожалению, мистер Геркман не удержался и оглянулся. За столиком сидели трое хвостатых, они играли в преферанс. Тот, что сидел ближе к выходу, укоризненно посмотрел на мистера Геркмана.
- Я же просил вас. Ну, да ладно. Что с вас взять. Присаживайтесь
Мистер Геркман сел на четвертый стул и ему доверили сторожить прикуп. Несколько игр прошло в молчании. Предполагаемый собеседник мистер Геркмана похоже проигрывал, что его нисколько не смущало. Наконец, мистер Геркман не выдержал:
- Кто-нибудь объяснит, как я попал сюда?
- Вы что, еще не поняли?
- Точно так.
- Это апостолы развлекались.
- Апостолы?
- А кто же еще.
В разговор вступил тот из хвостатых, который пригласил мистера Геркмана за стол.
- Меня честно говоря не волнует, что будет с вами, просто хочется досадить этим доходягам в хитонах. Я хочу сказать вам, что вы несколько не по адресу, вам, вероятно, нужно к Богу.
Мистер Герман поразился, но согласно кивнул.
- Так вот, вы попали в комнату отдыха обслуживающего персонала. Вам нужна другая дверь.
- Я пытался войти, но там закрыто.
- Открыто-открыто. Просто двери заедают.
Мистер Геркман поднялся и снял шляпу.
- Спасибо за разъяснения.
Один из хвостатых удивленно поднял на него глаза.
- А вы не хотите узнать какая из дверей вам нужна.
Теперь пришла очередь удивляться мистеру Геркману:
- А разве они ведут не в одно место?
- В вашем доме есть две, расположенные рядом двери, ведущие в одну комнату? Если так, то у вас странный дом.
- Нет, в моем доме нет такой странности, но у меня в доме и не пляшут голые девицы, не играют на рулетке и не раздают карты.
- О, да вы ханжа.
- Если вам так угодно это называть, то да.
- Тогда я не скажу вам, какая из дверей вам нужна. Выбирайте сами.
- Хорошо, - пожал плечами мистер Геркман и направился к выходу, он никогда не унизится до того, чтобы пререкаться с негром, у которого к тому же растет хвост.
Мистер Геркман опять оказался в маленькой прихожей, из которой вели три двери. Он нерешительно постоял перед ними и двинулся к средней - в конце концов ничего худшего, чем в крайней правой двери он не увидит. Дверь на сей раз поддалась очень легко. Мистер Геркман заглянул за дверь, но через несколько секунд отпрыгнул от проклятой двери и забился в угол кожаного диванчика. То что он там увидел, он не решался рассказать даже своему психоаналитику. Теперь он впал в какое-то полузабытье, его зубы выплясывали чечетку, а руки тряслись, как после недельного запоя.
Но последняя дверь манила и тянула к себе. Он поднялся и одним рывком ворвался в нее. Он попал в райский сад, прекрасный вид и живительный воздух мгновенно исцелили мистера Геркмана. Мистер Геркман напрягся, как молодое животное, когда услышал голоса, он пошел на звук, раздвигая ветви деревьев и вскоре попал на поляну, на которой сидели люди. И что же он увидел... Перед ними стояла рулетка.
Но не люди, а именно рулетка привлекла внимание мистер Геркмана: массивная основа из дерева, цифры из хромированной стали и магический шарик, сделанный, казалось, из лунного света.
Человек, сидевший ближе всего к рулетке сделал приглашающий жест.
- Садись рядом со мной, Роберт.
Мистер Геркман загипнотизированный взглядом этого необычного человека подошел и сел рядом с ним.
- Хочешь бросить шарик?
- Хочу, - услышал он как в тумане свой голос.
Сверкнул шарик, запрыгал по рулетке и через несколько секунд остановился на цифре шесть, черное.
Мистер Геркман восторженно повернулся к своему спутнику.
- О, это так волнующе и прекрасно. -Мистер Геркман взял шарик в руки и зачем-то положил его в карман.
- Конечно, Роберт. Ты хотел меня о чем то попросить?
- Да, моя жена, моя малютка Луиза. Она в тяжелом состоянии. Я не понимаю за что это ей, она не сделала ничего плохого, быть может я могу как-то искупить ее вину и вы решите ее судьбу в положительную сторону.
- Но ты сам только что решил ее судьбу, Роберт.
- Как?
- Ты только что бросил шарик.
- И что?
- Она умрет ровно в шесть вечера.
- Но почему...- вопрос застрял у него в горле, мысли, как назойливые мухи роились у него в голове. - За что ей это? Когда вы решили, вот так вот, безо всякого суда?
Но его спутник покачал головой.
- Мы ничего не решаем, Роберт. Все решает его Величество Случай.
Мистер Геркман сидел оглушенный. Он не мог поверить в это.
- А какова же ваша функция?
- Кидать шарик.
- Но нельзя же так решать судьбу людей, - у мистера Геркмана все вертелось перед глазами все убыстряя и убыстряя свой темп.
- А ты можешь так поступать с Маковски?..
- Нет, нет...
- Мистер, мистер, очнитесь, что с вами?
Мистер Геркман открыл глаза и увидел озабоченное лицо дамы в зеленом пальто.
- Вам плохо? Вызвать врача?
- Где я?
- Вы в церкви. Только что закончилась проповедь. Может отвезти вас домой?
Мистер Геркман неуверенно поднялся и одел шляпу. Спал ли он, было ли это сном?
- Спасибо вам за заботу, но со мной все в порядке, задремал и увидел страшный сон.
- Как хотите, - дама моргнула синими веками, ее полное лицо выражало недоумение.
Мистер Геркман быстро зашагал к выходу. Через пятнадцать минут он был уже на работе.
Зал, для розыгрыша лотереи был увешан воздушными шариками, на сцене стоял стеклянный барабан, за сценой девушка в нарядном трико наводила последние штрихи перед зеркалом - через десять минут она должна была извлечь шарик из барабана и огласить имя победителя.
В зале было шумно, все кресла уже были заняты, ожидали прихода Самого - мистера Роберта Геркмана. И вот он вошел. Тысячи глаз смотрели на него с восхищением- железный человек, правильный, ведущий честную игру. Но сегодня он был не таким как всегда: костюм был помят, ботинки не чищены, а руки дрожали.
Мистер Геркман поднялся на сцену, взял микрофон и сказал:
- Друзья, мои. Сегодня по традиции, мы должны проводить рождественскую лотерею. Но я хочу попросить вас об одолжении.
Зал стих, даже было слышно как скрипят чьи-то ботинки. Впервые железный человек о чем-то просил своих подчиненных, просил, а не требовал.
- Да-да, я именно хочу попросить вас, - мистер Геркман отыскал в толпе Маковски. - Попросить не проводить лотерею.
В зале поднялся гвалт.
- Тише, я прошу вас тише. - Мистер Геркман почти кричал в микрофон. - Мы не будем проводить лотерею не потому, что я хочу построить себе второй дом, и не потому что потерял их. Просто... давайте поможем человеку. Маковски поднимитесь на сцену. И расскажите этим людям о себе.
И маленький тихий Маковски неуверенно поднялся на сцену. Завтра он будет знаменит и счастлив, но это будет завтра, а сегодня он еще просто маленький человечек, которому неожиданно улыбнулась судьба. И он заговорил, заговорил как никогда в жизни. Он рассказывал о себе, о том, что у него сгорел дом, о том, что его жена беременна и что им негде жить, о том, что он хотел усыновить нескольких детей, что его жена была бы счастлива принять их в своем новом доме. Но им не удалось даже справить новоселье. И люди слушали его. Когда Маковски закончил, мистер Геркман взял микрофон.
- Ну так что, дадим ему шанс?
И большинство людей искренно ответили "да". Конечно, всем им в большей или меньшей степени нуждались в деньгах. Но желание помочь этому человеку было сильнее.
- Ну что ж, Маковски. Бери свой чек, и не подведи меня, я тебе доверяю. А теперь...
- Мистер Геркман,- его секретарь стоял рядом со сценой с трубкой в руке.
- Да?
Мистер Геркман посмотрел на часы и похолодел: было шесть часов пятнадцать минут.
- Кто там?
- Ваша жена.
- Кто?
- Ваша жена...
Роберт Геркман почти вырвал трубку из рук секретаря.
- Луиза?
- Да, любимый.
- С тобой все в порядке?
- Да, родной. У меня для тебя есть маленький подарок.
- Какой?
- Наш с тобой сын.
Роберт Геркман взял микрофон.
- Простите, друзья. Но мне только что сообщили радостную новость- у меня родился сын.
Его слова были встречены шквалом аплодисментов.
- Поэтому, я покину вас, но прошу не расходиться - в соседней зале вас ждет банкет.
Он кинул микрофон секретарю и умчался, перепрыгивая через три ступеньки, он был счастлив.
- Он опять плачет?
- Нет, родной, спи. Я просто укрывала его.
- Луиза, а во сколько ты родила нашего сына.
- Ты не поверишь, но он закричал одновременно с шестым ударом часов.
- Да?
Роберт Геркман поднялся и лихорадочно принялся рыться в шкафу.
- Что, ты ищешь, родной?
- Свое серое пальто.
- Я отдала его в чистку. Что-то случилось?
- Честно говоря не знаю. Ты не знаешь было ли там что-нибудь в карманах?
- Не знаю, дорогой. Я не туда не заглядывала. А что там были деньги?
- Нет. Там не было ни денег, ни документов.
- Ну, тогда спи спокойно. Приятных снов.
- Да, спокойной ночи.
