Борт на Матади

3 июля 1960 года в направлении конголезского порта Матади из Кронштадта вышли два военных корабля № 24 и 26 с тремя тысячами солдат Советской Армии. В их числе были я и мои товарищи, переброшенные сюда со ст. Державинка Атбасарского района Акмолинской области Казахстана. Перед отправкой нам прочитали приказ командующего корпусом железнодорожных войск, которому подчинялся наш батальон, о том, что советское правительство решило оказать техническую помощь независимому Конго, и так далее. Из батальона отобрали 36 сержантов и старшин срочной и сверхсрочной службы и четырех офицеров во главе с замполитом майором Ткачуком.
Выдали комбинезоны из "чертовой кожи", береты синего цвета, как у учащихся ФЗУ, и рубашки в клеточку - "канадки", как их тогда звали. Личного оружия у нас не было, хотя в грузовых отсеках разместился целый арсенал - от ракетниц до зенитных орудий. На борту был и десяток бронеавтомобилей образца 1945 - 1950 годов. Над транспортами развевались флаги торгового флота СССР...

Свободная Африка и парашютисты

Бельгийское Конго (ныне Заир) объявило независимость 30 июня 1960 года. Во главе правительства стал один из лидеров партии Национальное движение Конго Патрис Лумумба. Он назначил командующим Форс Пюблик - колониальной Народной армии - своего родного дядю Виктора Лундулу, бывшего военного санитара. Начальником штаба стал сержант Жозеф Мобуту.
Советский Союз мигом признал Конго, оказал помощь в размере 10 млн. долларов и направил грузовики, водителей, автомехаников, оборудование для ремонта автотехники, а также оружие и солдат и офицеров для обучения конголезской армии.
В плавании, которое длилось две недели, мы усиленно учили французский язык. Запоминали в основном технические термины по автоделу и железнодорожному транспорту. А тем временем в Конго происходили бурные события.
Опьяневшая от легких побед и развращенная неожиданно свалившимися чинами "народная армия" фактически вышла из-под контроля. В стране начался натуральный хаос. 9 июля Лумумба обратился за поддержкой к Бельгии, с которой 29 июня был заключен договор о военной и финансовой помощи. 11 июля Моиз Чомбе провозгласил независимость провинции Катанга со столицей Колвези. Тогда 13 июля бельгийские парашютисты, под командованием генерала Гейсена, высадились в аэропорту Леопольдвиля Нджили и через 48 часов подавили мятеж конголезских солдат. В порт Матади, конечную цель нашего маршрута, вошли 4 корвета бельгийского флота, а самолеты ВВС Бельгии бомбили город.

Темной ночью 18 июля 1960 года наши транспорты вошли в порт Матади на побережье Атлантического океана. Вдруг ярко вспыхнули прожекторы боевых кораблей, пронзительно завыли сирены, раздались команды на французском языке. Были даже сделаны предупредительные артиллерийские выстрелы. Сидя в трюмах, мы ничего не понимали, только слышали выстрелы и разрывы снарядов около бортов.
Наши командиры, с побелевшими от страха лицами, твердили одно: "Сидеть тихо!" Потом по корабельному радио раздалась команда: "Подготовиться к высадке на берег! Соблюдать очередность высадки! Сопротивления не оказывать! Нас интернировали!" А кто из нас, обычных солдат, знал значение этого слова?
Катера бельгийского ВМФ переправили нас на берег. Всех посадили в товарные вагоны и в сопровождении вооруженных бельгийских коммандос отправили в Леопольдвиль. Там пересадили на грузовики с тентами и везли через джунгли еще 300 км. В конце концов нас разместили в палатках лагеря бельгийских коммандос в г. Бандунду, среди джунглей, в 25 км от границы с Французским Конго. Бельгийцы за один день намотали вокруг лагеря колючую проволоку, поставили вышки с пулеметами и прожекторами.

Из лагеря в лагерь

Кормили нас неплохо, обращение было нормальное. Больным оказывали медицинскую помощь. В палатках были вентиляторы, иногда крутили бельгийские кинокомедии: хотя и непонятен язык, а смешно. Через радиодинамики передавали непривычный джаз. Но мучила неизвестность. Нам, депортированным из Прибалтики детям чиновников довоенных балтийских республик, армия была домом родным. Поэтому мы все - более 360 1 ребят, воспитанников одного из многочисленных спецдетдомов, - остались на сверхсрочную. Мы были янычарами советской армии и гак же верно служили ей, как давние янычары - турецкому султану.
Офицеры говорили, что советское правительство "не забудет своих сынов". Прошло два месяца, и не похоже было, чтобы оно о нас думало. Когда мы спрашивали об этом переводчика - офицера из коммандос Пьера Людерса, он только весело смеялся. Но нам и в голову не могло прийти, что на произвол судьбы бросят 3 тысячи человек!
Раздражение срывали на офицерах, которые жили отдельно, в деревянных коттеджах. Поняв, что мы им до лампочки, стали высматривать слабые места в лагерном окружении. Изучали солдат на вышках и в воротах. Потихоньку ломали металлические прутья спинок кроватей. Благо нас никто особенно не проверял.
И вот 16 августа 1960 года в 4 часа 30 минут (никогда не забуду!), когда даже часовые на вышках дремали, мы все, вооружившись заточенными пластинками от спинок кроватей и двумя десятками жердей-подпорок от палаток, бросились к воротам лагеря и вышкам.
Палатки охраны находились примерно в 100 - 150 метрах от ворот лагеря. Это расстояние мы преодолели быстрее любого олимпийца. Затем вскочили в бельгийские джипы и со скоростью 100 км/ч рванули к границе с Французским Конго. Карту мы еще прежде раздобыли у одного из коммандос.
Добравшись до реки Конго, разделявшей Бельгийское и Французское Конго, мы захватили паром, по счастливой случайности находившийся на "нашем" берегу. Загнав на него машины, заставили перевезти на левый берег. На пароме повесили белый флаг, так и подплыли к таможне Мбеле. Там нас окружили негры в форме французской армии. Мы сдали оружие и снова оказались в брезентовых палатках.
Через пять часов пришла группа французских офицеров в кепи с золотыми позументами, в полевых френчах и крагах. Они прилетели самолетом. Среди них оказался капитан Роже Люнгвиц, офицер Французского иностранного легиона, наш будущий командир батальона.

Легионеры от отчаяния

Французское Конго, куда мы убежали, называлось уже Народной Республикой Конго (Браззавиль). Независимость была провозглашена 15 августа, как раз накануне побега из бельгийского лагеря. А 17 августа нам предложили подписать контракт сроком на три года о зачислении во Французский иностранный легион. Выбора не было, согласились.
Франция была колониальной державой, вела многолетние войны. Ей требовалось много солдат. Поэтому в легионе было более 100 тысяч человек, не то что теперь. Французский иностранный легион - воинское формирование особого типа. В него принимали, не заглядывая в документы и не спрашивая о прошлом. Практиковалась даже замена преступникам каторги (кайенны) на трехлетний срок службы. Главное, желание служить в легионе и здоровье. Офицеры в легионе были, конечно, французы, в основном уроженцы колоний. Сержантский состав (капралы) - бывшие немцы-эсэсовцы, полицаи всех национальностей из СССР, солдаты и офицеры национальных дивизий СС "Литва", "Латвия", "Эстония", "Галичина", мусульманской дивизии СС "Анчар". Они были страшно усердны. Помню, как на занятии по ползанию по-пластунски, огромный (120 кг) фельдфебель-эсэсовец вставал на солдата и требовал ползти вместе с ним. Мог при этом еще и стрелять ученику между ног, приучая не бояться пуль. Если промахивался - убитого списывали на боевые потери.
Остальные делились на три группы. Во-первых, русские, прибалты и так далее - в общем, уроженцы СССР. Во-вторых, негры из южных штатов США. Среди них было очень много откровенных уголовников. Прочие были представлены по мелочи. Например, азиаты из Французского Индокитая или греки, ранее служившие в королевской гвардии. Были еще норвежцы-квислинговцы, испанцы из "Голубой дивизии", иорданские евреи. В наследство от Британской империи достались сикхи и белуджи. У нас в батальоне их служило до полусотни.
И несмотря на такой пестрый состав, на то, что в недалеком прошлом эти люди зачастую воевали друг против друга, - национальной вражды между легионерами не было. А объяснялись все по-французски.
Контракты обычно подписывались на три года, а потом перезаключались на любой срок. Были солдаты, служившие 20 и 25 лет. Эти ветераны имели по 30 - 35 орденов и медалей, заслуженных на поле боя. А офицеры-штабисты - от силы пять-шесть. Получение наград во Французском иностранном легионе - самое справедливое, и в этом мы убедились. Через три месяца жестоких боев в пустыне и в городах (о чем чуть ниже) оставшиеся в живых "советские" легионеры тоже получили свои первые медали.

В Алжир!

Из Французского Конго нас перебросили на переподготовку на базу легиона в Лионе, во Франции. Переподготовка главным образом заключалась в обучении пользованию западным стрелковым оружием - автоматическими винтовками М16, немецкими пулеметами МО. Французскими были прежде всего орудия, а также 82- и 120-мм минометы. Подготовка солдата тогда длилась не менее пяти месяцев. Но мне зачли боевой опыт, полученный в Советской Армии в 1953 -1956 гг. в Восточной Европе, когда я участвовал в подавлении восстаний в Польше и Венгрии.
Моя часть считалась мотопехотой. Передвигались на "виллисах", в бою действовали в пешем строю. В роте было четыре взвода по четыре отделения - около 120 бойцов. В случае необходимости придавались огневые средства поддержки, 1-й полк, в составе которого находилась рота, насчитывал около 3 тысяч бойцов. В августе-сентябре нас за две недели обмундировали, обучили владению оружием, необходимым командам и самолетами перебросили в Константину. Это на севере Алжира, там мы полтора-два месяца боролись против городских партизан. Рота потеряла пятнадцать человек, в том числе двоих литовцев. Потом в ноябре нас отправили в город Алжир, где я работал "по специальности" - прокладывал железнодорожные пути от склада к базе. В декабре 1960 года полк перебросили в оазисы Таманрассет и Ани-Сафра - на прикрытие границы Алжира с Нигером, с территории которого арабские отряды совершали набеги на французские части.
Если бы не Советский Союз, никогда не было бы войны в Алжире. Это СССР спровоцировал арабскую страну на конфликт с Францией. Разговорами о свободе, о строительстве oсоциализма советские агитаторы толкнули темных кочевников в пекло войны, снабдив оружием.

Изнуряющая война

В военном отношении Франция превосходила противника по всем статьям - в бронетехнике, самолетах, стрелковом вооружении. Кроме того, ее поддержали союзники по НАТО. Все поля и пустыни Алжира были усеяны сотнями тысяч мин. Все караванные тропы контролировались самолетами и вертолетами "Ягуар". Любое скопление людей и верблюдов бомбилось и расстреливалось.
Феддаины (партизаны) в основном действовали в крупных городах - Оране, Аннабе, Хасси-Мессуде и в столице Алжире. В узких улочках они внезапно открывали стрельбу по патрулям, убивали всех французов и земляков, которые поддерживали Францию. Это делалось с расчетом запугать всех, в первую очередь 120-тысячное европейское население страны.
Они стреляли из-за угла, бросали оружие и скрывались на поджидавшем автомобиле. При блокировке квартала, откуда велась стрельба, обыски ничего не давали. Мы просто забирали молодых парней и сдавали их в полицию.
Война в пустыне была для алжирцев напрасным кровопролитием. Здесь они всегда проигрывали. На ночь мы окружали свой лагерь спиралями Бруно из колючей проволоки. На песок, на расстоянии от 50 до 300 м от лагеря, укладывали кольцом вокруг противопехотные мины, чуть поближе ставили парные посты с собаками. Наготове были безоткатные орудия "Хот". Если легионеров было больше роты, придавались два самолета "Альфа Джет" и вертолет "Ягуар".
Скачущую на нас верблюжью кавалерию встречали огнем автоматов и пулеметов и минометов, освещая прожекторами со спецмашин. Сразу взлетали самолеты и вертолеты, бросали 10-килограммовые бомбы.
Применялся вахтовый метод: неделю-другую на базе в оазисе, столько же - на заставах в пустыне. Американские винтовки оказались ненадежными: легко засорялись песком и отказывали. Поэтому всегда надо было иметь что-нибудь на замену. Уважением пользовались "шмайссеры", которые мы захватывали у арабов. Для рукопашных использовали тесаки длиной 112 см от бельгийской винтовки "Пежо" образца 1914 года. Против сабель арабов это было эффективно. Лучшими мастерами фехтования считались немцы. Но все же "чистые" рукопашные бои были редкостью.
Несколько раз мы отправлялись в глубокие - до 100 - 150 км - рейды на территорию Нигера, уничтожать базы повстанцев. Для этого французы использовали десантные планеры. После консультаций с метеорологами их доставляли внутри самолетов поближе к расчетному месту и запускали. После приземления мы быстро делали свое дело и возвращались на планер. За такой рейд я и получил одну из своих медалей - Victoria.

Равенство и братство

Особенность войны в пустыне - страшная жара. Невозможно дотронуться до раскаленного оружия. Просоленную потом рубашку можно ставить. Самое лучшее - пить охлажденное в холодильнике вино с водой. За нами следовали спецавтомобили, имевшие холодильные компрессоры, а запасы воды и вина вместе с продовольствием и боезапасом подбрасывались авиацией.
"Разборки" между своими не водились, не было и краж. Драки случались, но редко. Мародерства почти не было. Исключение составляли негры, которые не чурались отрезать руки убитым арабам ради браслетов. Впрочем, такие возможности предоставлялись нечасто: арабы почти всегда забирали своих. Зато процветали грабежи мирного населения (хотя убийства при этом были редкостью). Ценности легионеры сбывали маркитантам.
Легкораненых допрашивали, потом пристреливали. Ни одна из сторон пленных не брала, их некуда было девать. Раненых (своих) делили на две категории - "живые раненные" и "мертвые раненые". К последним относились "безнадежные", которых добивали. Тела погибших французов вывозились во Францию, прочих хоронили на месте. Крест часто делался на основе пулеметного ствола. Трусов-легионеров прибивали гвоздями за уши к доске и ставили в пустыне на солнцепеке.
Печальна была участь попавших к арабам. Давая выход ненависти, они вспарывали животы, наматывали кишки вокруг шеи и подвешивали легионера на пальме вниз головой. Удивительно, но нескольких после этого удалось спасти.
Был и обратный случай: легионеры захватили советского военного советника. Он бойко лопотал по-арабски и был для достоверности даже обрезан. Его опознал одноклассник, земляк-тамбовец, оказавшийся в легионе. Пленного накормили и напоили и, дав верблюда, сказали: "Скачи!"

Домой или на Родину?

Мы не получали денег на руки - они шли на счет в банке Креди Лионнэ. Казначей выделял наличные, только когда приезжал военно-полевой бордель. Это бывало нечасто, поэтому солдаты не раз насиловали арабских женщин. Что, ясно, не прибавляло арабам любви ни к Франции, ни к легиону.
Мы ничего не платили за питание, и, кстати, оно было высококачественным. Для различных легионеров повара даже готовили их национальные блюда.
За все время боев батальон потерял около семидесяти убитыми. Раненых было примерно вчетверо больше. Страдали также от дизентерии и малярии. В августе 1961 года батальон перевели на двухмесячный отдых в один из оазисов центральной части Алжира. А в апреле 1962 года были подписаны Эвианские соглашения, положившие конец войне. К 1 мая 1962 года Франция вывела все войска из Алжира. За победу руководителю Фронта национального освобождения Ахмеду Бен Белле было присвоено звание Героя Советского Союза! А мы около пяти месяцев отдыхали в Лионе - слушали концерты и ходили в рестораны. Нас обследовали социологи, психологи и другие специалисты. Затем работал инструктором пулеметного дела на Мадагаскаре.
Кое-кто из нас захотел вернуться домой. С большими трудностями возвратились 32 легионера. У каждого из нас на левой руке между большим и указательным пальцами было вытатуировано FL - Французский легион. Пришлось выжечь, остался белый кружок.
В Советской Армии служил восемь лет, три года в легионе и пять лет жил во Франции. В легионе получил звание сержанта, 25 тыс. долларов (очень неплохие деньги по тем временам) и три награды за храбрость и мужество.
Как я вернулся домой в 1968 году - разговор особый, но для прибалтов этот путь был легче. От последующих репрессий нас спасло отчасти то, что африканскую операцию проводило ГРУ, не поставив в известность КГБ. Мы внесли в Красный Крест и Фонд мира 5 - 10 тыс. долларов из своего заработка по принуждению. Дали подписку молчать сроком на 25 лет.

Каждый делает свой выбор

Мелькают в памяти статные места - Ани-Сафра, Дуаргала, оазисы Эль-Раса, оазис Таннаул Аззал, вспоминаются ненависть в глазах арабов и постоянное ожидание, что в тебя выстрелят из-за угла...
Освободительное движение в Африке, начавшееся в 1960 году, привело к созданию Бельгийского иностранного легиона. Его командиры майоры Майкл Хор и Боб Денар вошли в историю колониальных войн, когда в Бельгийском Конго вспыхнуло восстание сторонников П. Лумумбы. Знаменитая Катанга во главе с Моизом Чомбе - об этом не знает молодежь. Кто когда-нибудь читал или слышал о таких наемниках, как майоры Майкл Хор и Боб Денар, капитан Роже Люгвиц, лейтенанты Виктор Голанд и Ренэ Бардан, сержанты (капралы) Леон Сегю, Жан Пьер, Фриц Баум, Сергей Лемешко, Виктор Кудрявцев? Мне доводилось встречать среди наемников разных людей со всего мира, включая авантюристов, грабителей и убийц, но легион сделал всех равными. В бою мы все были "камрадами". Только настоящие мужчины, имеющие смелость и отвагу, решатся пойти в наемники, и каждый по-своему прав, когда решает, по какую сторону конфликта ему находиться. Я горжусь тем, что был наемником, и никто не вправе упрекать меня.
Каждый делает свой выбор сам.

Публикацию подготовил Михаил ПОЛИКАРПОВ ("Солдат удачи", 1996, №1)

This page hosted by Get your own Free Homepage