Разговоры о реформе банковской системы явно зашли в тупик. Реформу по Виктору Геращенко с выделением опорных банков не успели даже толком обсудить. Вариант Александра Мамута, слава богу, не прошел. Другие предложения тянут максимум на отделку фасада, сводятся в основном к обсуждению частностей - сколько банков должно остаться и какими они должны быть.

Между тем банковская система уже не то болото, каким она была 5- 10 лет назад. Сформировалась структура. Она ущербна, не удовлетворяет потребностям экономики, многое еще в ней не так. Но менять ее административным перекраиванием - все равно что ударом сапога пытаться "реконструировать" неудачно построенный домик в надежде, что после удара кирпичи упадут как надо. Не упадут, потому что удар не изменит системы, но сломает то, что ее цементирует, - отношения собственности.

Реально изменить систему государство может только одним способом - взаимодействуя с собственниками этого бизнеса. У них разные интересы, и вполне нормально, что в процессе взаимодействия часть собственников, для которых банковский бизнес не является основным, уйдет. Но архиважно, чтобы в этом бизнесе остались люди, для которых банковский бизнес - основной. Потому что кроме них реально изменить банковскую систему не сможет никто. Для начала попробуем понять, кто они - собственники банков.

А картина такая. Свыше 50 млрд рублей банковских активов (около 30% от общих активов банковской системы Урала) контролируют банковские группы, то есть специализированные на банковском бизнесе компании, владеющие одним или несколькими кредитными учреждениями на территории региона. В противовес им такую же сумму контролирует промышленный капитал - крупные и средние промышленные группы. Около 30 млрд рублей активов управляется банками, принадлежащими менеджерам. Такая же сумма активов подконтрольна местным властям в лице муниципалитетов и субъектов федерации. И около 15 млрд рублей составляют активы банков, принадлежащих государству (Российской Федерации) через государственные компании. Оставшийся объем активов (менее 20 млрд рублей) контролируется банками, чьи собственники нам неизвестны.

Цели первых двух категорий собственников - банковских групп и менеджеров - близки. И те и другие, как правило, профессиональные банкиры, банковский бизнес для них основной, его развитие - задача стратегическая. Разница между ними в одном: банковские группы организационно ушли вперед по сравнению с "одиночными" банками, контролируемыми менеджментом. Объединяет этих собственников то, что при любых изменениях в банковской системе они будут наиболее жестко и последовательно бороться за сохранение своего бизнеса. Просто потому, что быстро переориентировать профессиональные менеджерские команды с банковского на иной бизнес невозможно. На эту группу собственников приходится свыше 40% совокупных банковских активов, а если учесть филиальные сети того же Альфа-банка, МДМ-банка и других московских кредитных организаций на территории Урала, эта доля будет еще выше.

Около 15% активов банковской системы Большого Урала контролируются банками, принадлежащими прямо или косвенно местным и региональным властям. Интерес этих акционеров прежде всего заключается в возможности проводить собственную финансовую политику на подведомственной территории. И масштабы такого влияния на региональную экономику, особенно в обладающих сильным бюджетом Ямало-Ненецком и Ханты-Мансийском автономных округах, очень велики. Именно эти банки реализуют крупнейшие в Уральском регионе инфраструктурные проекты, связанные с развитием новых производств в "нефтегазовых" округах и на юге Тюменской области. В то же время такие кредитные организации несут на себе большую социальную нагрузку и вынуждены работать на невыгодных условиях с некоторыми клиентами. Но самый большой минус в деятельности этой группы банков - неопределенность. С одной стороны, на федеральном уровне деятельность таких банков особого одобрения не получает, чему подтверждение программа по переводу бюджетных счетов в Федеральное Казначейство. С другой - такие банки вроде бы нужны, по крайней мере в части реализации целевых программ региональных и местных органов власти и выполнения ряда социальных функций. В любом варианте можно предположить, что местные власти будут всеми силами биться за возможность проведения самостоятельной финансовой политики.

Отметим, что в эту группу не включен банк Уралсиб. Мы понимаем, назвать этот банк полностью рыночным нельзя: основу его благополучия составляет мощный финансовый и административный ресурс Башкирской республики, правительство которой является его основным учредителем. Но в отличие от тюменских собратьев, которые пока полностью завязаны на бюджеты территорий, этот банк сумел шагнуть далеко за пределы своего региона. И через некоторое время он вполне способен дистанцироваться от своего учредителя.

Две другие категории собственников - промышленные группы и госкомпании. Это примерно треть совокупных активов банковской системы Большого Урала. Именно в этой группе "сидит" один из крупнейших российских банков - Сургутнефтегазбанк. Для промышленных групп банки являются, во-первых, инструментом управления финансами внутри группы, во-вторых, источником ресурсов, привлекаемых в основном от населения. Банковский бизнес для этих собственников не является основным - этим все сказано. Пока они готовы вкладывать средства в банки, и это видно по растущим капиталам и активам того же Уральского банка реконструкции и развития, контролируемого Уральской горно-металлургической компанией, Кредитуралбанка, обслуживающего Магнитогорский металлургический комбинат. Но такое состояние явно временное. Рано или поздно эти собственники должны будут определиться: либо отпустить банк в свободное плавание и, потеряв контроль, дать ему шанс выйти за рамки пусть и больших, но все равно ограниченных финансовых возможностей группы, либо продать. Третьего, если не вести речь о сохранении функций "карманного" банка, в долгосрочной перспективе не дано.

Госкомпании еще менее заинтересованы в развитии собственных банков, поскольку как собственники сочетают сугубо утилитарный интерес промышленных групп и нерыночность подходов государства. Парадокс заключается в том, что, несмотря на более низкую мотивацию этих собственников, промышленные группы и госкомпании способны дать подконтрольным банкам больше, нежели все остальные собственники вместе взятые.

Ответ на вопрос, как проводить банковскую реформу, и надо искать, на наш взгляд, в соединении менеджерского потенциала профессиональных банкиров и финансового ресурса крупного промышленного капитала, а затем приплюсовать к ним финансовый ресурс населения.

Очевидно, что простое, механическое сложение желаемого результата не даст, промышленный капитал переварит "независимых", в результате чего образуются еще более разросшиеся кэптивные банки. Единственный путь - попытаться изменить интересы собственников.

Можно, конечно, пойти по наиболее простому пути: резко усилить контроль и ужесточить санкции в отношении кэптивных банков и банков, принадлежащих местным властям. Но это не выход, поскольку сегодня у промышленного капитала нет альтернативы в лагере "независимых". Лишившись собственных банков, промышленный капитал должен получить лучшее по уровню управление своими финансами в другом банке. И не только по профессиональному уровню, но и по рискам, по степени доступа на финансовые рынки и т.д. Много ли таких банков на Урале, да и по всей стране? Единицы. Административным путем их количество не умножить, нужно время, чтобы эти структуры сформировались.

Но и дожидаться, пока произойдет естественный отбор и в благородной конкурентной борьбе победят "независимые", напрасно. Ведь они, как мы помним, не обладают ни крупным финансовым ресурсом, ни возможностями для увеличения капитала, кроме разве что собственной прибыли. Да и сегодняшние лидеры, Уралсиб, МДМ-банк, многие другие, изначально росли как на дрожжах за счет нерыночного ресурса (властного, бюджетного) или ресурса ФПГ.

Другой путь - добиться изменения интересов собственников, развив систему регулирования до такого уровня, что акционерам будет выгоднее просто владеть акциями банка, нежели пытаться заставить действовать его в своих интересах. Такая система, просто ограничивающая операции банков в отношении собственников в соответствии с требованиями Базельского комитета по банковскому надзору, реализована в европейских странах и Америке; значит, и мы при желании сможем.

В этом случае простое владение акциями банка для промышленной группы становится более выгодной инвестицией, нежели контроль в собственных интересах. Получаем сильный стимул для формирования на базе сегодняшних кэптивных банков структур нового уровня. Первое время они смогут опираться на потенциал "родителя", но постепенно будут вынуждены пуститься в свободное плавание. Проблески будущих изменений в этом направлении видны уже сейчас. Северсталь продала подконтрольный череповецкий Меткомбанк санкт-петербургскому Промстройбанку в обмен на небольшой пакет последнего, чем обеспечила себе выход на более масштабные финансовые программы и избавилась от головной боли в виде непрофильных активов. Это пока чуть ли не единственный прецедент на таком уровне. На уровне мелкого бизнеса волна продаж более масштабна. Мы уже писали о продаже ряда мелких кредитных организаций банкам Уралсиб, МДМ, Пробизнесбанку. Есть также данные о подготовке к продаже другого достаточно крупного уральского банка промышленной группой. Процесс, пусть и очень медленно, но сдвигается с мертвой точки.

Такой подход решает и проблему развития банков, контролируемых местными властями. Потенциал этой группы огромен, достаточно посмотреть на то, чего добился тот же Уралсиб. Развитие этого сектора важно не только с точки зрения банковской системы, но и с точки зрения гармоничного развития всего региона. Мы уже писали о том, что огромный финансовый ресурс сейчас "заперт" на территории нефтегазовых округов. Вполне понятные политические приоритеты не дают этому ресурсу работать на других территориях, а финансовой инфраструктуры, способной обеспечить его рыночное перераспределение в другие регионы, нет. Будь такие банки чуть менее зависимы, имей они интересы и бизнес на других территориях, мы получили бы нормальное рыночное перераспределение финансового потенциала на области и республики региона. Но для этого нужен толчок, который местные власти вряд ли сумеют дать подконтрольным банкам. Таким образом, проблема опять-таки сводится к изменению системы регулирования. Как только такие инструменты появятся, интерес местных властей к жесткому контролю над "своими" банками резко снизится. Этого вполне достаточно. Дальше развитие пойдет по нарастающей: контроль со стороны местных чиновников будет падать прямо пропорционально региональной экспансии банков, и после прохождения определенной поворотной точки зависимость банка от чиновников региона исчезнет.