From: Eugeny Kornienko ( korn@online.ru ) Date: 23:03:40 12/07/00
Вступлением к теме может послужить недавняя заметка Uziel Awret,
которую я приведу в сокращённом переводе. Она без лишних деталей
определяет место гипотезы о квантовом сознании в более общей задаче о
том, что такое сознание и ощущение и откуда они берутся.
=== начало перевода
----- Original Message -----
From: Uziel Awret. <awret@EROLS.COM>
Newsgroups: sci.psychology.consciousness
Sent: Thursday, July 06, 2000 9:52 AM
Subject: Re: QM and reductionism
Что мы имеем в виду, когда говорим, что B возникает из A? Можно
рассмотреть разные случаи, и все они показывают, что "возникновение",
как теория, это не объяснение, а в лучшем случае заплатка на полотне
наших знаний, которая откладывает решение до появления будущих знаний.
Есть три вида возникновения.
1) B возникает из A посредством физических законов, которые хорошо
поняты теоретически или на уровне моделей. Такое возникновение не
кажется загадочным. Мы понимаем его в том смысле, что можем проследить
логическую цепочку, которая ведёт от A к B. Хотя бы в принципе, или, по,
меньшей мере, как логическую возможность.
2) У нас нет ясного понимания, как B возникает из A, но мы верим, что
есть физическое объяснение. Такое возникновение подразумевает, что на
его место встанет будущее решение. Оно всё прояснит. Возникновение - это
заплатка, которая должна быть удалена.
3) Мы не представляем, как B возникает из A даже в принципе. Ещё хуже
то, что при попытке построить физическую или причинную цепочку от A к B,
B или исчезает или убегает вперёд, как мираж в пустыне.
Эта третья альтернатива относится к разряду таких, которые допускают,
что между расстоянием и приближением есть непознаваемые дополнительные
взаимосвязи. В любом возникновении есть иррациональный досократовский
дух, одновременное выявление и сокрытие, приближение и удаление.
Chalmers посвятил несколько страниц своего сайта идее возникновения в
применении к сознанию. Конечно его 'hard problem' и его вера в
несводимость сознания к физике отвергает часть версий возникновения.
Вообще-то есть разные теории от мягкого до радикального возникновения.
Для объяснения сознания большинство теорий требует каких-то видов
материи и времени. Они начинают с набора нейронов или биологических
молекул в точке A и ищут волшебный Гамильтониан. Тот, который управляет
временной эволюцией системы и тот, что даст сознание в точке B.
Большинство из таких теорий могут быть успешными только в случае ошибки,
а также ошибаются, если оказываются успешными, потому что по мере
разворачивания физического объяснения сознание становится эпифеноменом,
ведь вещи не изменились, каждая молекула делает, что ей положено по
физическим законам, которые не имеют отношения к сознанию.
Эмержентизм (emergentism), как теория сознания, определённо похож на
блеф.
Главная причина поиска теории "квантовой динамики мозга" следует из
доказанной неспособности любой классической теории обращаться с
сознанием. Это хорошо объясняет Stapp, а Chomsky говорит, что в проблеме
разум-тело мы не понимаем даже тело.
===
Далее автор говорит, что квантовая механика - это одна из физических
теорий и непонятно, как она могла бы объяснить появление сознания.
Однако есть некоторые обнадёживающие зацепки, с которыми согласился
даже Chalmers. Дело в том, что квантовая теория пока не считается
завершённой, и понимание многих вещей зависит от интерпретации.
Некоторые интерпретации требуют существенного участия наблюдателя.
А вдруг выяснится, что сознание наблюдателя - это неотъемлемый
элемент будущей квантовой теории?
Но даже если что-то такое близко к истине, получается, что поиски
разгадки сознания в квантовой когерентности физических и психических
процессов неявно основаны на вере в панпсихизм: весь мир, мир
взаимодействующих квантовых частиц, подчиняется законам,
учитывающим сознание, даже если бы в мире не было человека.
=== конец перевода
Итак, поиск "физического" или даже логического, а не только квантового
объяснения сознания сводится к панпсихизму.
Допустим, мы разработали универсальную самообучающуюся машину с
внутренними стимулами к активной творческой жизни. Эта машина основана
на информационных технологиях, совершенно не учитывающих квантовые
законы. По поведению машины мы пришли к выводу, что она обладает
сознанием, заинтересованным отношением к миру, ощущениями. Откуда
взялись её ощущения, которые не были предусмотрены конструкцией машины
и применяемыми алгоритмами? Философы сказали бы, что они возникли в
результате достижения машиной качественно нового уровня взаимодействия
с реальностью.
Возникли... Опять мы не объясняем природу ощущений, а констатируем
психологически достоверный, но логически не доказанный факт. Если мы, по
аналогии с надеждами искателей квантового разума, предположим, что
сознание неотделимо от информационных процессов, и в специально
устроенной машине оно может развиться достаточно сильно, чтобы мы в него
поверили, тогда выходит, что сознание существует всюду, где какие-то
процессы можно интерпретировать, как информационные. Это заплатка на
заплатке. К панпсихизму добавилась интерпретация - суть информации.
Может быть, всё дело в интерпретации? Куча деталей образует
радиоприёмник, который даёт нам возможность слушать музыку из далёкого
концертного зала. Это новое, возникшее качество кучи деталей. Ни одна из
деталей приёмника не обладала такой способностью сама по себе. Но с
физической точки зрения, приёмник в целом тоже не имеет отношения к
музыке. Это устройство для создания колебаний воздуха под управлением
специальной системы из микрофона, передатчика и ещё каких-то машин.
Музыка - это наше мнение о некоторых видах колебаний воздуха.
В примере с приёмником всё настолько ясно, что у нас не возникает
панмузыкального подозрения, что музыка была в небольшой мере присуща
каждому резистору и конденсатору. А ведь логика возникновения здесь
такая же, как и при возникновении сознания.
В случае с возникновением сознания у биологического тела мы являемся
предельными интерпретаторами: я - это моё мнение обо мне.
В силу предельности возникает логический тупик, так как сама идея науки
требует придания теории, а значит и пониманию и объяснению, объективной
формы, не зависящей от интерпретатора. Возможно, что эта трудность будет
преодолена в квантовой теории, но в теории сознания - она непреодолима.
Расширение научного метода до "психологически достоверных, но логически
недоказуемых фактов" меня устраивает как временная заплатка. Хотя может
случиться, что "убедительное доказательство" определённой формы будет
признано в естествознании наравне с логическим, если логически доказано,
что логическое доказательство в отношении какого-то реального природного
явления в принципе противоречиво.
Возможное решение проблемы разум-тело или ощущение-физика состоит в том,
что ощущение - это настолько слабый процесс на фоне прочих "физических"
процессов, подчиняющихся объективной логике, что он является физически и
логически необнаружимым объективными средствами. Вместе с тем, любое как
угодно "объективно" малое ощущение может составлять весь диапазон чувств
ощущающего существа, и поэтому воспринимается им не как малое, а как
максимально возможное. У бедняка щи жидкие, а у богача алмазы мелкие.
И оба события вызывают переживания равной силы.
Обладает ли какое-то существо (предмет, машина) сознанием "на самом
деле" оказывается вопросом нашей интерпретации. Это получается потому,
что разнообразие возможных ощущаемых качеств велико (я могу привести
умозрительные аргументы по этому поводу), а нам доступно только
небольшое их количество. Мы судим обо всём на свете, в том числе и о
возможных ощущениях другого предмета, на основании той реальности,
которая дана человеку в ощущениях. Идея о том, что "человек - это мера
вещей", применима в физике так же, как и в других областях культуры.
Человеческие рамки ограничивают убедительную доказательность прямыми
ощущениями. Легко поверить в то, что видишь своими глазами, и совсем
нелегко поверить в то, что невозможно непосредственно ощутить. Тут нужны
дополнительные "логические" средства.
Абстрагируясь от рамок наших конкретных ощущений, приходим к особому
роду панпсихизма, требующего абстрагироваться и от биоцентрической
психики, и от культуроцентрических предметов. Ведь мы сами компонуем
объекты, не учитывая их претензии быть субъектами.
E.Kornienko