* * * 
 
Есть поселок в Крыму. Называется он Кацивели. 
Среди сосен и скал там нам было на все начихать. 
Там у синего моря цветы на камнях розовели 
и дремалось цветам под языческий цокот цикад. 
 
Мы забыли беду, мы махнули рукой на заботы, 
мы сказали нужде: «Подожди-ка нас дома, нужда!» 
Дома ссорились мы. Я тебе говорил: «Ну чего ты?» 
И в глаза целовал, и добра ниоткуда не ждал. 
 
Так уж вышло у нас. Ничего мы с тобой не сумели. 
Я дымлю табаком, надо мной воздушок сине-сиз. 
Есть поселок в Крыму. Называется он Кацивели. 
Там мы рвали кизил и ходили пешком в Симеиз. 
 
Бесшабашное солнце плыло в галактических высях 
над просоленной галькой — обломышем древних пород... 
Я от кривды устал, я от горнего голода высох, 
не смеются глаза, и улыбкой не красится рот. 
 
Убежим от себя — хоть на край, хоть на день, хоть на час мы. 
Ну-ка платье надень, ну-ка ношу на камни свали — 
и забудем о том, что запутаны мы и несчастны, 
и в смеющейся влаге утопим тревоги свои... 
 
Есть поселок в Крыму. Называется он Кацивели. 
Он висел между скал и глаза нам лазурью колол. 
Жарко-ржавые пчелы от сока живьем осовели, 
черкал ящерок яркий. Скакал по камням богомол. 
 
Там нам было тепло. А бывало, от стуж коченели. 
Государственный холод глаза голубые гасил... 
Есть поселок в Крыму. Называется он Кацивели. 
Там шершава трава и неслыханно кисел кизил. 
 
1966