РЕПЕТИТОР
Марина Москвина
|
- Вы не представляете, - сказала Маргарита Лукьяновна моему папе,
- какие у вашего сына низкие способности. Он до сих пор не запомнил
таблицу умножения, а "ча-ща" пишет с буквой "я"...
Всю дорогу домой папу одолевали черные мысли.
А дома мама предложила:
- Может быть возьмем репетитора?
Тут я закричал:
- Ни за что!
- Держись, Андрюха, - сказал папа. - Надо быть философом и бодро
воспринимать всякое событие. Решили, однако, посоветоваться с
Маргаритой Лукьяновной.
- Есть у меня на примете, - сказала Маргарита Лукьяновна, - один
Владимир Иосифович. ГРАМОТНЫЙ педагог. У него все двоечники по
струнке ходят...
Разные люди пахнут по-разному. Кто-то морковкой пахнет, другой
помидорчиком, третий черепашкой. Владимир Иосифович не пах ни чем.
Вечно он ходил озабоченный, и у него никогда не бывало блаженного
выражения лица. К тому же он сильно пекся о своем здоровье. Каждое
утро пять минут он лежал в ледяной ванне, и когда меня привели к
нему под конвоем, Владимир Иосифович протянул мне свою ледяную руку
помощи.
- Сколько ног у трех кошек? - спросил он меня с порога.
- Десять! - сказал я, помня завет Маргариты Лукьяновны: "Пауза
ответа не украшает".
- Маловато, - уныло произнес Владимир Иосифович.
- Одиннадцать, - предположил я.
Вид у Владимир Иосифовича стал такой озабоченный, что если б его
сейчас кто-нибудь проглотил, он бы этого даже не заметил.
|
- Прошу вас пить чай, - сказал он.
На кухне в целлофановом пакете он хранил приправу - там, перец, аджика, разные сухие травки -
такая желто-оранжевая смесь. Он щедро посыпал ею бутерброды - мне и маме.
- Мальчик запущенный, но не пропащий, - сказал Владимир Иосифович. - Надо им заняться
ВСЕРЬЁЗ, пока он мягкий, как воск. Потом затвердеет, и будет поздно.
|
- Кем хочешь быть? - спросил Владимир Иосифович, сохраняя паучью
серьезность.
Я не ответил. Не стал ему говорить, что я бы не хотел быть ни камнем,
ни дубом, ни небом, ни снегом, ни воробьем, ни козлом, ни Маргаритой
Лукьяновной, ни Владимир Иосифовичем. Только собой!
- Андрей, - говорил мне Владимир Иосифович. - Я человек
прямолинейный, как пишется "ча-ща"? И сколько будет шесть умножить на
восемь? Ты должен ПОЛЮБИТЬ эти слова: "гнать", "терпеть", "ненавидеть",
"зависеть". Только тогда ты научишься ВЕРНО ИЗМЕНЯТЬ их по лицам и
числам!..
А я отвечал:
|
- Давайте посвистим. Вы можете свистеть
космическим свистом? Как будто не вы, а кто-то
свистит вам из космоса?
- Андрей, Андрей, - звал меня Владимир
Иосифович. - У тебя с каллиграфией не все в порядке.
Все буквы вкривь и вкось...
А я отвечал:
- Старина Билл, когда ты ешь печенье, у тебя
совсем исчезает шея, особенно сзади.
- Я буду фиксировать все твои минусы поведения,
- говорил Владимир Иосифович. - А станешь делать
успехи, я награжу тебя памятным подарком.
|
|
А я отвечал:
- Старина Билл, когда ты ешь печенье, у тебя совсем исчезает шея, особенно сзади.
- Я буду фиксировать все твои минусы поведения, - говорил Владимир Иосифович. - А станешь
делать успехи, я награжу тебя памятным подарком.
А я отвечал:
- У меня песни хорошо идут. Какая-то мелодия нагрянет, и слова сыпятся, как горох. Слушайте
мою песню, Владимир Иосифович, "Шмакозявки"...
Шмакозявки удалые,
Шмакозявки полевые,
Шмакозявки, ройте норки,
Шмакозявки, жуйте корки!..
Хотите еще? Мне это не трудно...
- Ой, не надо! - говорил Владимир Иосифович.
- А можно я уйду сегодня пораньше?
- У тебя что - очень важно дело?
- Да.
- Какое?
- Пока еще не знаю.
- У меня такое чувство, - говорил Владимир Иосифович, - как будто я тащу из болота бегемота.
Это уму непостижимо, - говорил он, - что существуют люди, которым неинтересно ПРАВОПИСАНИЕ
БЕЗУДАРНЫХ ГЛАСНЫХ!..
А у меня зуб начал сильно расти. И я прямо чувствую, как у меня волосы на голове растут!
ПОЧЕМУ человек ВСЕ ВРЕМЯ должен быть в брюках или стоять на двух ногах?!!
- Ты весь ушел в себя, - тряс меня за плечо Владимир Иосифович. - Сам процесс вычисления
стал для тебя тайной. Проверь, как ты написал слово "тётя"!
- "Цёца"...
- ТЫ ОЧЕНЬ НЕВНИМАТЕЛЬНЫЙ! - говорил Владимир Иосифович.
А сам даже не заметил, что у него прямо перед окном вбили в землю щит "Уязвимые места танка".
Там был изображен танк в разрезе в натуральную величину и стрелочками указаны его слабые места.
Мы сидели у раскрытого окна, и я спросил:
- Отгадайте, что у вас нового?
- Где?
- Во дворе.
- НИЧЕГО, - ответил Владимир Иосифович.
И мы, как обычно, отправились на кухню поесть бутербродов с приправой.
|
Это были редкие минуты, когда мы полностью
понимали друг друга. Только за едой я не засыпал,
когда его видел. А он не предлагал пересмотреть
ВСЮ МОЮ ЖИЗНЬ для того, чтобы выучить таблицу
умножения.
Мы молча жевали приправу, принюхиваясь к южным
травкам, тоскуя о море, и ощущали, как хорошо
иной раз полодырничать.
Вдруг я заметил, что наша приправа уже не
оранжевая, а серая, и поделился с Владимир
Иосифовичем своим наблюдением.
- Видно, она отсырела, - сказал он и высыпал
ее на стол - посушить.
А она как пошла расползаться! Он ее - в кучку,
в кучку! А она - вж-ж-ж - во все стороны!..
Я кричу:
- Владимир Иосифович, у вас есть микроскоп?
Он говорит:
- Нету.
- Как это В ДОМЕ, - кричу я ему, - не иметь
микроскопа?
- Зачем он мне? - спрашивает.
Вместо ответа я вынул из кармана лупу - у меня
ключи от квартиры и от почтового ящика
прикреплены к лупе - и взглянул на приправу.
Это была кишащая масса каких-то невиданных
прозрачных существ. Причем у каждого - пара
клешней, шесть пар ног и усы!!!
- Мамочки родные, - сказал Владимир Иосифович.
- Мамочки мои родные!..
|
С ним просто ужас, что творилось. Жизнь микромира поразила его в самое сердце. Он стоял,
вытаращив глаза с белыми ресницами, растерянный, как танк в разрезе.
- Андрей, - он сказал, когда я пришел к нему в следующий раз. Он лежал на полу, такой
задумчивый, в одних трусах. - Что ты мне посоветуешь вначале купить - микроскоп или телескоп?..
Он разучил пою последнюю песню "Стучат пружины за окном, чаёк попахивает салом" и распевал ее
с утра пораньше, устроившись на подоконнике и свесив ноги во двор.
Когда я уходил, он говорил мне:
- В другой раз не опаздывай, Андрюха! ЕСЛИ Я УЖ ЖДУ ТЕБЯ, ТАК УЖ ЖДУ!!!
А как-то однажды он вдруг помрачнел и спросил:
- Андрей, мы не умрем?
- Нет, - ответил я, - никогда.
Больше я его не видел. Он оставил наши места. Случилось это так.
Рано утром я забежал к нему перед школой, звонил-звонил - не открывает. А соседка выглянула и
говорит:
- Нет его, не звони, УШЕЛ НАШ ИОСИЧ.
- Как ушел? - спрашиваю.
- Босиком. И с котомкой.
- Куда?
- По Руси.
Дул настоящий такой весенний ветер. Я бегом в школу. А там к доске прикноплен плакат:
"Граждане! В вашем классе учится удивительный мальчик. Он "ча-ща" пишет с буквой "я". Другого
такого замечательного в целом мире не найти! Давайте все брать с него пример!"
В тот день я выучил всю таблицу умножения. До позднего вечера я
как зверь умножал и делил многозначные числа. Я целую тетрадь
исписал словами "час", "чаща", "площадь", "ЩАСТЬЕ"!..
Я получил все-все тройки и с блеском перешел в четвертый класс.
- Только не надо меня поздравлять, - говорил я своим. - Не надо,
не надо, подумаешь, какое дело...
Но они поздравляли, обнимались, плакали и смеялись, пели и дарили
подарки. Жалко, Владимир Иосифович не видел меня в этот торжественный
момент.
А что я мог дать ему, кроме того, чтобы позвать в дали?
|
|
1990 (C) Трамвай №5
1990 (С) "Дом"
Всякое коммерческое использование материала без разрешения автора и/или редакции запрещено.