Вечером в дверь квартиры посольского жилого дома, где сидел взаперти Роджер Парсонс, постучал охранник - морской пехотинец:

- Мистер Парсонс, вам надлежит в течение получаса собраться в дорогу.

Итак, подумал Парсонс, похоже, сейчас меня будут эвакуировать. Эвакуировать, конечно, не в Англию, а в Соединенные Штаты, которые за последние четыре дня стали во многом другой страной, особенно если судить по новостям Си-Эн-Эн. Что меня ждет? Во-первых, долгое и пристрастное разбирательство в Лэнгли, в ходе которого руководство ЦРУ постарается спустить всех собак на чересчур инициативного агента. Во-вторых, очевидно, суд - в том случае, если ЦРУ официально обвинит меня в разглашении государственной тайны. В-третьих, сильнейший психологический прессинг со стороны консервативных масс-медиа, правых политических организаций и радикально настроенной толпы.

Продолжая размышлять, Парсонс упаковал багаж и вскоре, сопровождаемый двумя морпехами, уже спускался во двор. Его усадили на заднее сиденье между двумя людьми в штатском, и машина медленно двинулась к воротам. Уже во дворе к ней присоединились два других автомобиля с дипломатическими номерами.

- Могу я знать, куда мы едем? - спросил Парсонс у своих спутников.

- В аэропорт Шереметьево. Вам предписано прибыть в Вашингтон. Больше мы не уполномочены ни о чем вас информировать: спрашивайте у тех, кто вас встретит в Вашингтоне.

Сопровождающие ясно дали понять, что разговор окончен, и Парсонс продолжал обдумывать свое положение. Итак, очевидно, будет суд. Выиграть его будет нелегко, но возможно. Впрочем, реально все решит состояние общественного мнения. Президент, да по большому счету и конгресс, торжествуют "великую победу". Широкая публика, после первого шока и испуга, их теперь наверняка поддержит. Как отнесутся люди, настроенные таким образом, к его, Парсонса, роли в произошедшем за эти дни? Конечно, многие оценят его заслугу в том, что правда о бомбе в Хитроу была донесена до людей. Но не это сейчас главное. Его, конечно, обвинят в потворстве "фанатикам-террористам", в проявлении слабости перед лицом угрозы, в соглашательстве со злом. Можно ответить, что его миссия была исполнением задания Лэнгли, но это нынче мало кого будет волновать, да и ЦРУшное начальство постарается максимально от него откреститься. Можно также напомнить, что он британский подданный, и потребовать передачи английским властям. Однако ослабленная Великобритания вряд ли будет сейчас ссориться из-за него с американцами. Итак, впереди - либо тюрьма, либо долгий период жизни в условиях неуверенности, борьбы и постоянных унижений. Парсонс вновь возвращался к мысли, мучившей его все те двое суток, что он находился в вынужденном одиночестве. Не попробовать ли остаться в России, оторвавшись каким-то образом от сопровождения?

Ход рассуждений Парсонса был прерван прибытием в аэропорт. Его взяли под руки и повели к зданию. Из остановившейся впереди посольской машины вышел американский консул, а из другой, шедший сзади, двое сопровождающих вывели Пэм. Когда их усадили в кресла в разных углах VIP-зала, Парсонс понял, что время решать настало: или сейчас, или никогда. Парсонс подумал о жене и дочерях: отношения с Маргарет давно разрушены его многочисленными отлучками, девочек он видит нечасто... И долго не увидит, оказавшись в Америке. Но он обязательно вернется, когда нынешнее безумие разрешится тем либо иным образом.

К Парсонсу подошла пограничница и попросила паспорт, обращаясь не столько к нему, сколько к сопровождающим.

- Подождите, подождите, - подал голос Парсонс. - Я хочу сделать заявление. Меня, гражданина Великобритании, пытаются насильственно вывезти в США. Я не хотел бы этого и прошу о предоставлении политического убежища в Российской Федерации.

Девица в пограничной форме оторопела - пожалуй, еще никто не обращался на паспортный контроль "Шереметьево" с такой просьбой - и вопросительно посмотрела на стоявшего неподалеку американского консула.

- Одну минуту, сейчас мы сами все уладим, - твердо сказал тот.

- Постойте, - вмешался Парсонс, обращаясь к пограничнице, - на самом деле вы должны сейчас пойти и доложить своему начальству о случившемся. Иначе я добьюсь, чтобы вас отдали под суд.

- Дайте нам посовещаться, - почти закричал на девушку консул, и та окончательно растерялась.

В этот момент дверь за пограничной стойкой отворилась, и в ней показался майор.

- Оля, что ты там копаешься? - бросил он пограничнице.

- Ваше благородие, тут американцы и англичанин не могут друг с другом разобраться.

Офицер направился к группе иностранцев. Консул побагровел. Парсонс вновь изложил свое заявление. Майор выслушал, взял короткую паузу и сказал:

- Имеете право. Извините, господа, я должен проводить этого человека к представителю государственной власти.

Пограничник, несмотря на бурные протесты консула, взял Парсонса за руку и повел его за дверь с надписью "Только для персонала". Впрочем, их заставил остановиться истошный крик, раздавшийся из противоположного угла VIP-зала:

- Эй, шпион, я тоже присоединяюсь!

Пэм, оттолкнув сопровождающих и подхватив свой увесистый баул, решительно направилась к майору и Парсонсу.

Москва - Страсбург - Рим - Белгород,
весна-лето 1998 года