Полная стенограмма. Не для печати. Нарушение этого требования будет иметь правовые последствия.Участвовали: Алексей Кортнев (АК), Дмитрий Ермилов aka ЛД (ЛД) и Ирина Юткина (ИЮ) Все нижеизложенное происходило сразу после концерта, так что времени было мало, и некоторые вопросы заданы не были. Заранее прошу прощения. ЛД: Оттолкнемся от одного из последних серьезных интервью, в журнале "Домовой" оно было напечатано. Интервью, которое Ваших если не фанатов (я надеюсь, что таковых не наблюдается), но поклонников несколько ошарашило. АК: А-аа… Ну, на самом деле любое интервью есть вещь весьма субъективная. Так или иначе, невозможно сохранять постоянно определенный какой-то такой психологический статус, и некоторые вещи говорятся в состоянии глухого… ЛД: Об этих концертах слышал чрезвычайно теплые отзывы… Говорят, что вы сделали хоспел, настоящий такой, в классическом совершенно стиле… АК: Да-да-да-да-да-да-да! Это правда! Да! Сделали. Нет, просто в результате получилось так, что мы наваляли довольно много хорошей музыки, а музыка - она действительно лечит, когда ее исполняешь. То есть она избавляет от всех этих мыслей. И, в общем-то, сейчас я гораздо светлее смотрю на мир, чем пару месяцев назад, когда записывалось это интервью. Другое дело, что я отнюдь не отказываюсь от слов, сказанных по поводу того, что нужно переходить к большим формам, мы обязательно это сделаем, просто сейчас, наверное, еще не пришло время. И не пришло оно просто в связи с событиями в нашей жизни, в связи с наступлением 2000-2001 года… ЛД: Большим формам или большим аудиториям? АК: (тоном, отметающим даже предположение о такой нелепице) Уууу… Большим формам. Большие аудитории - если они будут, хорошо. Если не будут - тоже слава Богу. А вот спектакль сделать, спектакли, может быть - это то, чем стоит заняться. ЛД: То есть виток той же спирали - от спектаклей же уходили, собственно? АК: Ну, в общем, да. Да. Но я надеюсь, что это будет сделано на новом музыкальном и техническом уровне. Конечно, тогда наши спектакли грешили абсолютной самодеятельностью в плане аранжировок, звука, ну, то есть, у нас не было возможности сделать такой полноправный мюзикл. А сейчас это уже можно сделать. Так что это, действительно, может быть не ближайшая перспектива. Мы все-таки, скорее всего, сделаем этот альбом, наверное, сделаем следующий - весной - потому, что у нас уже написано материала куча… ЛД: То есть два альбома с интервалом в полгода? АК: Да, ну… как только он будет записан, сразу будет выпущен. Материала сейчас на два альбома ровно. Написано песен где-то двадцать пять - двадцать шесть штук, не записанных пока нигде. Вот запишем, и после этого уже будем другие какие-то вещи смотреть. ЛД: В Интернете, в который Вы не имеете, к сожалению, выхода, прозвучало такое резкое суждение. Вот Ирина в курсе, отругивалась регулярно, да? Есть такой ОффБрейкер… Так вот: "команда, которая не в состоянии сделать на три четверти новую программу - это мумия, труп и что угодно еще". АК: Ну, это глупость. Мы… ЛД: Вы в состоянии сделать такую программу, но этого не делаете… АК: Нет, на самом деле… ИЮ: Новая программа сделана! АК: Да конечно! Я извиняюсь, я сейчас про это расскажу немножко. Дело в том, что мы придерживаемся несколько иной тактики жизненной. Мы выпускаем вещи, когда они пишутся и делаются. То есть у нас программа обновляется постоянно. У нас практически раз в месяц, ну раз в два месяца появляется одна новая вещь. Можно выбрать другую тактику: можно год играть одну программу, а на следующий год ее полностью менять и выпускать сразу десять вещей, записанных (написанных) за десять месяцев, да? Мы написали вещь, и нам очень не хочется держать ее под подушкой, хочется поделиться этим потому, что некоторые вещи вообще имеют свойство протухать, они… вот настолько up-to-date, вот прямо сегодняшние, что нельзя их держать в загашнике. Поэтому у многих, наверное, людей складывается впечатление, что программа не меняется, потому, что вот вошла новая вещь, она через три концерта стала привычной. И в результате через год, когда вся программа почти полностью поменялась, у людей все равно впечатление, что они все эти песни уже слышали. Хотя это - полное новье, если бы мы их не показывали, то можно было бы грохнуть сразу новую программу, целиком. Но… это просто разные подходы к концертной деятельности, и всё. Может быть, прислушиваясь к рекомендациям вот этого… э-э… персонажа, о котором Вы только что сказали, имеет смысл подержать… ЛД: Ну, тут можно спорить… ИЮ: Ну, насчет мертвецов и мумий позвольте не согласиться. Стинг сколько молчал перед выходом последнего альбома? АК: Три года, да… И плюс еще это связано с тем, что мы занимались строительством собственной студии, два года мы убили на это… ЛД: И вы ее сделали? АК: Да. Да. Да. Она есть, она пока болеет болезнями детскими различными - желтухой, краснухой и недержанием головки, что, впрочем, вполне естественно для вещи, которая только-только запущена. Поэтому тот материал, который мы сейчас там отписываем, скорее всего, будет переписываться, пересводиться, еще там что-то. Но, во всяком случае, мы точно знаем, что у нас появилась возможность работать столько, сколько мы захотим, и добиваться максимального качества на том аппарате, который мы там собрали, поставили, и так далее. ЛД: Из тех вещей, которые слушатели уже знают, какие будут на новом альбоме? Вопрос не праздный, поскольку ходили слухи, что какие-то из сыгранных вещей вы собираетесь похоронить, в частности, якобы, "Фанки"… АК: Нет-нет-нет. Ни в коем случае, нет. Ну, понятно, "Не надо было быть дурой", "Сел и поехал", "Ай любовь ю", "Ты меня не любишь", "Фанки-фанки", "Рассеянный", "Я и мой алкоголизм" (вещь, которую пока вообще мало кто слышал), вот госпел этот - "Справедливость", "Про Ваню", "Про Галю", может быть, мы успеем сделать "На фиг, на фиг", еще что-то, то есть что-то из совсем новых вещей, которые пока еще не отрепетированы, не сделаны. Но, во всяком случае, разбрасываться тем материалом, который написан, мы не собираемся, и я думаю, что мы запишем практически всё. ЛД: У Вас нет ощущения, что последний на данный момент альбом оказался провальным по сравнению с тремя мощнейшими концептуальными альбомами, которые вышли до этого? АК: Вы имеете в виду "Это - любовь"? ЛД: Да. АК: Нет, у меня нет такого ощущения. У меня, может быть, есть ощущение, что эта работа несколько недооценена. Но это, опять же наша проблема, я ни в коем случае… ИЮ: Но музыкальные критики говорят, что это сильнейший альбом в творчестве группы… АК: Ну вот, к сожалению, видишь, по разному складывается отношение… Нет, у меня нет такого ощущения, абсолютно. Вообще, я должен сказать, что, если бы я думал, что наши последующие работы хуже, чем предыдущие, я бы перестал работать вообще. ЛД: Да нет, не хуже, но… Альбом сверхпрофессионален в плане аранжировки, в плане… АК: Да нет, да ну что ты! Там куча проколов, на самом деле. Во первых, начнем с того, что это альбом, построенный на песнях, написанных для спектакля. То есть, основные болты, кроме "Что ты имела в виду", которая вообще вещь как бы совсем со стороны, основные болты, которые записаны - "Это любовь", "Чем виновата любовь", соответственно "Чего ты носишь задом наперед", "Луна" и что-то еще, я забыл, что… ЛД: "Америка"… АК: "Америка", да. Так вот, написаны они для конкретного спектакля. И я вот от подобного подхода к музыке не хочу отказываться ни в коем случае. Пускай это будет менее успешно, пускай, ради Бога. Но в этом альбоме есть абсолютная концепция, такая же, которой нет ни в "Троды плудов", ни в "Межсезонье", она есть в "Mein lieber Tanz" и в "Это - любовь". Там есть концепция отношения к миру. Потому, что и "Троды", и "Межсезонье" - это сборники, это с бору по сосенке, это песни, написанные в течение десяти лет. А здесь как раз выражено абсолютно четкое отношение к жизни за коротенький период там, за год, за полтора, может быть, за два, максимум. Если это не находит такого отклика у слушателей, как сборники - это не наша вина вообще. Мы не должны работать на популярность. Это не наша задача. ИЮ: Но альбом продается гораздо лучше, чем "Mein lieber Tanz", чем "Троды плудов", "Межсезонье"… ЛД: Неоспоримо. Это очень коммерчески успешный альбом, это было ясно с самого начала, с первой секунды прослушивания первой песни. АК: Не, ну может быть… Ты знаешь, я хочу тебе сказать, что мы никогда перед собой не ставили задачу написать коммерческий альбом, или концептуальный альбом, или сделать компот такой, набор. Это всегда получается само собой. Точно так же, как с альбомом, который выйдет сейчас. Он будет, с одной стороны, абсолютно продуманный, потому, что в нем нет ни одной старой вещи, которая пришла откуда-то из прошлого. То есть это будет просто отчет… А, вот: ЛД: О старых песнях как раз. Нет желания реанимировать пару вещей, которые вы не играете 258 тысяч лет, допустим, ту же самую "Новую ночь" - прекрасную, на мой взгляд, вещь? АК: Черт его знает. Ты понимаешь, сейчас нет желания. Если что-то изменится, если что-то щелкнет в голове, то, может быть, такое желание появится. ЛД: Или вот еще вещь в вашем ключе и тогдашнем, и нынешнем, такая раздолбайская немного - "Наш концерт". АК: Это… где? Не очень припомню… ЛД: Который "ниче не хочет, ничему не учит"… АК: А, да! Ну нет, на эту мелодию просто было написано столько текстов… На самом деле. Текстов было написано штук двадцать, последний написал Макс Леонидов, который, скорчив рожу, вышел из этого помещения, и теперь она является музыкой программы "Эти забавные животные", если ты обратил внимание. ЛД: Мммм?! АК: Да-да! Па-па-ба, парара-пара-пара-пара-пара… Черт его знает, может, мы когда-нибудь сделаем такое открытие для альбома… ЛД: Вопрос наболевший: курево и вокал как сочетаются? АК: Курево и вокал нормально сочетаются. Алкоголь и вокал - очень плохо. Дело в том, что алкоголь расслабляет мышцы в организме, вообще все, в том числе мышцы связок. Как влияет курение на вокал, до сих пор пока никем не установлено. Я, например, знаю очень хорошо, что Зураб Шалвович Соткилава перед выходом на сцену всегда выкуривает сигарету. До сих пор. Один из величайших теноров России, ну, я не скажу "мира", но России-то уж точно. Это его маленький грешок. Он выкуривает сигарету и идет ПЕТЬ кого-нибудь, Тореадора к примеру. ЛД: Культуртрегерством желания заняться нет? АК: Was ist das "культуртрегерство" в Вашем контексте? ЛД: Буквально дословный перевод: несение культуры в массы. АК: Ну так я этим все время занимаюсь:)… ЛД: Ну а, скажем, повысить уровень людей, молодых, которые музыку играют, пишут, исполняют… АК: А каковы есть реальные ходы культуртрегерства? Или продюсирование молодых музыкантов, чем я пока не готов заняться… ЛД: Слишком большие затраты? АК: Нет… Дело даже не в затратах, просто я уже много говорил по этому поводу: до тех пор, пока я не научусь продюсировать собственную группу, я не займусь никем другим. До сих пор я этого делать не научился, потому, что можно было добиться куда больших успехов коммерческих… ЛД: Ну, для этого есть специально обученные люди… АК: Наверное. Но, в общем, пока - нет, что касается продюсирования. А вообще… Ну как? ЛД: Ну, если взять узкий социальный срез - знакомых моих и тех, кто здесь присутствует, то из полутора сотен человек наберется человек 15-20 играющих на гитаре. Из них - человек десять, не обделенных вкусом. Из этих десяти все десять хотят играть тот же "Несчастный случай". Но желание играть есть, а способности подобрать - нет. АК: Так, может быть, культуртрегерство и состоит в том, чтобы не опубликовать аккорды, а вот "пойди поучись"? Разбери школку джазовую, потом начни пальцы втыкать куда-нибудь правильно. ЛД: А где учился играть на гитаре? АК: Ох… Меня учил один очень интересный дядька, Владимир Наумович Фридман. Это пианист, он вообще совершенно не знал гитару, и я где-то в течение года пытался переложить на гриф то, что он играл на пианине… Он был музыкальным руководителем в студенческом театре МГУ по двум музыкальным проектам, а вообще он аккомпаниатором был у величайших исполнителей, то есть в свое время он играл Изабеллой Юрьевой, с вот этой теткой, которая в Румынии всю жизнь прожила - с Аллой Бояновой, да. То есть он блистательный джазовый аккомпаниатор, причем он именно джазовый аккомпаниатор, и школы еще той, которая тянется от Брохеса, то есть аккомпаниатора Вертинского, и так далее. То есть человек, который ухитряется втыкать какие-то удивительные совершенно ступени в романс, не в специально написанную джазовую мелодию, с пониженными всякими и повышенными. ЛД: Что слушать людям, которые хотят понимать вообще, о чем… АК: Слушать, я считаю, надо всё. Потому, что человек, ограничивающийся любым направлением, любым, даже самым, которое в данный момент считается эстетским, прогрессивным и так далее, он себя ограничивает очень сильно. Я с огромным удовольствием слушаю группу "Руки вверх". Мне интересно страшно совершенно, что происходит на этом рынке. Мне очень интересно, что делают "Отпетые мошенники". Это вообще блестящие, на самом деле, люди, там талант на таланте сидит и погоняет. С огромным удовольствием, в то же время, я слежу за работами "Вежливого отказа", например. Который сделал последнюю свою пластинку, "Коса на камень", блистательно совершенно. ЛД: Тому пример - выступавшие сегодня: прекрасный вокал. Обнаружилось, что - батюшки! - Лада Дэнс и Апина умеют петь… АК: Лада? Лада прекрасно поет, несомненно! Но здесь дело немножко не в вокале, понимаешь? Вокал - это, конечно, хорошо. Хорошо уметь излагать то, что ты придумал. Но и Алене, и Ладе, если уж мы заговорили о них, не хватает все-таки авторского начала, конечно. То есть то, что эти люди не пишут сами, сказывается очень сильно. В отличие от Коли Расторгуева, который, вроде бы, сам тоже не пишет, но он столько прилагает… ну я просто знаю, как он работает с авторами со своими. Вот Колька - блестящий дядька совершенно. Вы обратили внимание, наверное - он вообще не двигается. Он выходит на сцену, встает, б#@%ь, посередине, понимаешь?, и "а-па-па", "ба-ба-ба", и весь зал пляшет, плачет, смеется - а он стоит посередке, как скала! Но это уже, скорее, к исполнительскому искусству относится. Вот за это я Колю уважаю очень сильно - всё никак не могу отучиться дергаться на сцене. ЛД: Ну, благо пластика позволяет… АК: А ты понимаешь, на самом деле уже хватит иметь хорошую пластику, уже пора стоять, как дядя Коля - оп, и столбик! ЛД: Испытывал ощущение безумной ревности, когда приехали в Москву на концерт (с женой приехали), и пел ты "Нет-нет", и в этот момент все женщины в зале принадлежали тебе… Человек на сцене для них в этот конкретный момент спел - и умер. Если мертво стоять на сцене, этого бы не получилось. АК: Ну, может быть. Самое интересное, что эта песня, естественно, написана для одной женщины, которая не всегда присутствует в зале… Поэтому она, вероятно, и производит такое впечатление. ЛД: И еще по песне такой момент: у многих было такое ощущение, оно, по моему, даже и высказано где-то было… или не было… неважно. Песня "Нет, ты понял?" - этакий реквием группе "Несчастный случай"? Отпевание… АК: Ну… Лучше себя заранее отпеть и продолжать работать дальше. Дело в том, что это, скорее, такой апокриф вообще рокенроллу российскому. Понимаешь, там самая значимая фраза - "Мой бедный русский рок, мой Бог, а может - бес. Он десять раз издох, и десять раз воскрес". И я надеюсь на то, что он воскреснет еще и в одинннадцатый, и в двенадцатый, и в пятнадцатый, и двадцатый раз. Наверное, на этих качелях издыхания и воскресания и зиждется вообще русская рокенрольная традиция. Объявлялось же уже… Чё ко мне предъявлять претензии, если десять лет назад было сказано, что рокенролл мертв? ЛД: Но этот "Уголочек неба" в нежданно минорной аранжировке, пронзительно-тоскливое гитарное соло… АК: Ну, дядька! Это уже, понимаешь, относиться к исполнительскому искусству. Надо сделать так, чтобы у людей защемило в сердце - значит, именно таким образом. ЛД: Ага, постмодернизм, опять же. Цитатное искусство. АК: Да-да. А самоцитирование - еще больший постмодернизм, чем цитирование других… У меня на самом деле нет комментариев по этому поводу. На самом деле, вообще комментировать песни не надо. Это же не с нами происходит, а с нашими лирическими героями… большая ошибка - думать, что все, что мы поем, все, что я пишу в текстуальном плане, все, что мы пишем в плане музыкальном, это отчет о нашей жизни. Хотя я совсем недавно говорил, что это отчет… Черт… Вот:
ЛД: "Сидит в Ипатьевском саду"… АК: Сидит, да. Несомненно! Понимаешь, он действует, говорит от нашего имени, но то, что он произносит, это не всегда соответствует буквально нашей жизни. Это могут быть какие-то состоявшиеся или несостоявшиеся прогнозы, может - какая-то печаль о том, что не состоялось, и так далее. И, в том числе, песня "Нет, ты понял?" не говорит о том, что мы сдохли, наоборот - говорит о том, что мы почувствовали опасность этого издыхания, и решили по этому поводу высказаться. ЛД: "Деньки" когда-нибудь будут записаны? АК: Не знаю. Наверное, да. У нас были планы записать ее в этот альбом, но в этот альбом мы точно не успеем, потому, что ее нужно готовить месяц к записи, она очень сложная по музыке, особенно при перенесении на пленку. То, что играется на сцене… Здесь нужно очень долго думать, как это срежиссировать в записи. Но я думаю, что она будет записана. Может быть, мы пойдем на то, чтобы записать ее живьем на каком-нибудь удачном концерте и просто опубликовать в качестве бонус-трека, или еще как-то, просто концертное исполнение. Посмотрим. ЛД: Вопрос, когда будет альбом, не задаю, он снимается… АК: В январе-феврале… Даже в феврале, скорее всего. Или в середине февраля-начале марта. Ну, в общем, в январе мы его сдадим в печать, я очень на это надеюсь. ЛД: ОК. Тридцать минут истекло, спасибо. АК: Не за что, Вам спасибо.
|
