* * *
 

...Будут искушать тебя,
но ты не узнаешь, что это были искушения,
и, возможно, пройдешь все проверки,
не догадываясь, что тебя проверяют...
И все дары
примешь спокойно,
не спрашивая о назначении хрустальных сфер
и глиняных сосудов
замысловатой формы.
 
 

БЛАГОВЕЩЕНЬЕ
 

Почтальон роняет письма,
почтальон вчера напился,
потому что слякоть-слякоть:
вместо ног - река...
Почтальон похмельный, грязный,
в дверь мою давно стучится...
Но глаза его - как небо
и рука - судьба.
 
 

СИНИЕ СТЕКЛА
 

Сквозь синие стекла красное
кажется черным, коричневым,
иногда - фиолетовым:
сварщик смотрит на пламя не обжигая глаз,
убийца - на кровь-шоколад,
сквозь синие стекла - черное знамя
когда парад.
За синими стеклами желтое зеленеет,
и сад золотой сентября возвращается в август,
за синие стекла огненный шар уползает,
синих стекол обломки над нами летят,
в небо втыкаются и на куски разрезают...

А ты говоришь: - Звездопад.
 
 

* * *
 

Идет человек по дороге,
но я
вижу лишь
огонёк-мотылёк
его сигареты.
Человек приближается,
теперь я вижу:
облака дыма
словно белые птицы
летят от него во тьму,
и темный силуэт
на сиреневом фоне
над совершенно безлюдной
дорогой.
Нет,
некий объект светящийся,
окруженный светлым н темным,
маленькая звезда
летит над дорогой
навстречу.
Над совершенно безлюдной дорогой,
где и меня-то нет,
есть лишь деревья:
рябина, заросли ольхи,
ива вдоль канавы.
Дорога скрепляет-разрезает
поле по обеим сторонам:
картофель, овёс,
и когда проходит объект,
картофелины немного выползают,
а камни растут словно картофель,
кабаны замирают в овсянике,
лес делает шаг, открывая луну.
Объект мигает,
и дорога встает как дерево
со всеми тропками-корнями и домами-листьями,
а деревья превращаются в дороги
ведущие в небо.
 
 

* * *
 

За изгородью - поля,
и мы перелезаем-перелезаем:
изгородь режет нас
словно нож масло.

А за изгородью поля,
я бросаю на провода ватник,
но он взмахивает рукавами,
садится на груду камней,
подняв воротник,
вытаращив пуговицы,
смеется.

А мы перелезаем,
и я до сих пор не знаю,
что мы найдем в этом поле,
где ничего не растет, кроме
сорной травы.
Но мы перелезем туда
и обратно,
если нам не понравится там.
 
 

* * *
 

Сегодня утром я нашел свой труп в кровати,
и волосы мои травой казались,
и слезы мне в глаза бежали - два ручья,
я позабыл слова и видел завтра
немым кино, где всё неслось дождём
царапин, и лица были нерезки,
и стрекотал кузнечик в аппарате,
закрытый белым, словно снег...
А снег не таял, только нарастал,
и кто-то вдруг сказал: "Светает".
И я поднял глаза как два воздушных шара
над телом, что внизу уже распалось,
где несколько фигур в снегу по пояс,
и белая трава, и ледяной ручей.
 
 

* * *
 

В небесах сражаются звезда и птица,
а ноги мои словно капли дождя
продолжают о дорогу биться...
Вот облако летит, шипит змеей,
дождинки испаряются над землей,
я иду, перемешиваю пыль,
надо мной - птица
перекусывает лучи словно провода,
лучи-спицы протыкают крылья...
Но не падает птица, и не гаснет звезда.
 
 

* * *
 

Здесь каждое лицо - картофель,
ты аккуратно вырезаешь глазки,
ты чистишь добела и кипятишь,
не ведая о черных погребах,
где облака квадратные грохочут,
и гниль картофельная
мягче ласк влюбленных,
и клубни тянутся глазами к небу,
а ты сидишь на табуретке в кухне
перед ведром раздвинув ноги,
и нож сверкает, и летят кожурки
как сломанные крылья.
 
 

ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР
 

День еще не закончился,
еще песни поют работники,
но от домов и деревьев
тянут тени тяжелые руки.
Открывают бутылку работники,
вечер падает словно пробка:
одна сторона - золотая как солнце,
другая - пятно луны,
темный куст выползает из подворотни,
работники прячутся в ветках,
пробка прыгает по тёплым крышам:
у пробки нет крыльев,
но след её - птичий...
 
 

* * *
 

Масло на бутерброде уже не совсем масло,
а человек на дороге совсем устал,
он думает о бутерброде, плоском
словно слоистые облака на западе (скоро стемнеет),
он думает о ночлеге и шепчет:
- Слоистые облака стягиваются словно тоска...
И еще он думает о бутерброде,
или о куске хлеба.
А потом: падает звезда,
и я не знаю о чем он думает,
когда падает звезда,
закрывая собой полнеба.
 
 

* * *
 

Лопухи похожи на уши слонов,
они качаются, когда проходит ветер,
и слушают всех...
...но не могут ответить.
 
 

* * *
 

Во тьме ты светишься...
Ночные мотыльки
стучатся в твою кожу,
на крыльях каждого -
- мои глаза...
А я перебираю буквы,
похожие на яблочные зерна,
и слова не могу сказать ,..
 
 

* * *
 

Осыпаются карьеры,
превращаются в озера,
караси золотые как солнце
наполняют черную воду,
и слова мои - экскаватор,
ковш ноль шесть кубических метров:
вверх ногами воздушные горы,
а под ними подводное небо...
Здесь живет царевна-лягушка,
и растет валерьяна в канавах,
а еще - я выкопал яму
и кораблики там пускаю.
 
 

ДВА ГОЛОСА
 

- Смотри, уж полдень,
а солнце в капельках росы еще играет.
- Да это не роса, здесь только что корова помочилась.
- Но солнце-то играет...!
 
 

* * *
 

Я коллекционирую солнечные зайчики
упавшие где попало:
на кухонный стол, на стену,
свет, пролитый случайно, белый,
словно свежее молоко,
даже капельки меньше монетки
я собираю...
И, если придет конец света,
я достану свою коллекцию:
все увидят: свет не кончается
даже в конце света.
 
 

* * *
 

Она жила за стеклами-леденцами,
она спала с нашими дедами и отцами,
а мы тайком лизали сладкие стекляшки,
от этого стекла таяли, таяли,
мы же росли словно грибы после дождя...
Она жила в маленьком домике
на самой окраине,
а когда наступил потоп -
- уплыла по течению в старой
соломенной шляпке,
похожей на осенний листок.
 
 

* * *
 

Старые деревянные столбы осенью
обрастают птицами словно листьями,
и порванные провода
передают земле гомон щебет,
а та несет их по дорогам...
И может поэтому так легко мне шагается.
 
 

* * *
 

Верни меня снова в глухие дворы,
где выход похож на обрыв кинопленки:
из ослепительного прямоугольника -
- белое облако - большая рука,
а мы словно кошки вдоль мокрых стен
ходим по самому краю кадра
еще не засвеченного,
еще не отснятого...
 
 

* * *
 

Смотри как прожектор летит высоко в облаках,
у патрульных машин недостаточно синего света,
я пытаюсь пройти, но растут на руках
лишние пальцы - в дверях словно ветки...
Тени прячутся в тень милицейской циклической мысли,
прожектор не слушает то, что кричит капитан,
повсюду слова будто груши повисли,
И свет наступает туда, где была темнота.
 
 

* * *
 

Лапы - одни лохмотья,
в желудке - осколок неба,
но страшнее больного зверя
тьма, идущая следом.
Охотники в толстых перчатках
ловят бездомных кошек
и разрывают на части,
но страшнее этих людей
их разговор за обедом.
 
 

* * *
 

Она собирает вещи
желая подальше уехать,
а он расставляет на полках мусор,
чтобы не было слишком пусто.
Она плачет, закрывая чемоданы,
глотает таблетки и просит пить.
Он приносит стакан,
вода падает за слезами...
И не переплыть.
 
 

* * *
 

Мне тебя не обнять, словно Шива танцующий
я заполняю пространство дверей,
мои языки толкаются в желтые зубы,
и дождь костяной разбивает слова на куски...
Я хочу подарить тебе эти цветные осколки -
- подпирать потолок, когда небо устанет висеть,
или в землю воткнуть их - пускай прирастают,
или бросить кусок тем, кто дом твой сломает,
или просто смеяться... читая.
 
 

* * *
 

Мы включим свет и разберем
комок одежд, измятых в прошлом,
я солнце старое отмою,
а ты луну встряхнешь от пыли...
И засверкают ткани - праздник:
зеленый шелк пойдет на листья,
на ветви и стволы - вельвет,
украсит стены синий бархат,
а голубые ленты - на пол.
Да... И окно раскроем настежь.
 
 

* * *
 

Благословенна тишина,
где можно быть никем.
Благословенна та земля,
где можно просто быть.
 
 

ВОСПОМИНАНИЕ: ВЕСНА
 

Весенний ветер выворачивает карманы,
последние вещи в руках удержать невозможно,
мужчины проходят женщин насквозь,
словно меняют кожу.
На домах распускаются влажные крыши,
золотые коты гуляют по самому краю,
ветер нам возвращает всё что мы потеряли
или в этом потоке мы сами уже потерялись
 
 

* * *
 

Падает под ноги
резиновое солнце
скачет по дороге,
и наши тени пляшут в облаках.
- Пасуй! - кричит мне мальчик,
а я боюсь ударить
игрушечное солнце:
ПРЫГ-СКОК, ПРЫГ-СКОК, ПРЫГ-СКОК
над зеленью канавы,
над каменной стеной,
все выше выше в небо...
И тени - словно пепел,
и мальчик как старик.
 
 

* * *
 

В её сердце хирург обнаружил зубы:
белые лодки на Красной реке...
Ах как хочется прокатиться
вверх по Красной реке...
Но хирург говорит: "Не надо!"
Сестра медицинская плачет в углу,
и скальпель блестящий- слеза на полу
А мне хочется прокатиться
вверх но Красной реке!
 
 

* * *
 

Я собираю пробки пивных бутылок,
гнутые пробки похожие на монеты,
я говорю вполголоса, у меня на ладони следы...
По пробкам можно стучать молотком,
расплющивать в металлические блины,
они нагреваются, когда их бьют,
они - не мы.
Я собираю пробки пивные,
от пепси-колы, от минералки,
от лимонада, такими пробками
иногда запечатывают портвейн,
закрывают глаза или рот,
они блестят, падая...
они похожи на павшее солнце.
Я сверлил эти пробки-медали,
награждал детей
через решетку сада,
у меня на ладони следы,
и мне говорят: - Так надо!
 
 

* * *
 

В детстве часто я использовал печать радости,
и осталось от нее пятно размытое,
похожее на зайчик солнечный,
видимое лишь когда темно...
А печать печали выросла,
хоть была вначале -
- меньше зернышка,
стала же - огромная, как дерево:
всюду ветки тянет, и не спрячешься.
 
 

* * *
 

От парома лишь столбы
полусгнившие остались,
остальное - унесло.
Ночью Солнце здесь купалось,
и исчезло в глубине.
Говорят, что за рекой
никого нет... только тени.
Но уже который день
я выпутываю лодку
из пылающих сетей.
 
 
 

БОЛЬНИЦА - СМЕРТЬ
 

Мысли свернулись в клубок и пушистые словно котенок играет
отрезанным пальчиком девочки (лет этак пять или шесть)
в стерильном как солнце светлом большом коридоре,
где дверей белоснежных не счесть.
Санитары несут чемоданы забитые смертью,
одеяла стеклянные вьются - никуда не уйти от врачей
каталка скрипит, а врачи говорят и смеются
неизвестно над чем.
 

 

* * *
 

Из окна я вижу стену,
а в стене окно,
за окном чужая кухня:
чужая жена
ходит в кремовом халате
напротив моего окна.
Я сквозь стену вижу стену -
- они сходятся постепенно,
и женщина из окна
выползает словно крем
желтый как луна.
За стеной я вижу стену...
 
 

* * *
 

Расскажи мне сказку на ночь,
ту, в которой землекопы,
землекопы, Черный Поезд,
по дороге на восток.
Острым лезвием лопаты
глину высохшую снимут,
я забыл названья станций
по дороге на восток.
Расскажи, нам долго ехать,
и когда пейзаж как шторы
распахнется перед морем?
Ведь не все же нам болото
по дороге на восток.
Землекопы на платформе
словно старые деревья,
а деревья словно стены,
расскажи мне до рассвета
о дороге на восток.
 
 

* * *
 

Человек под фонарем машет рукой,
тень прыгает словно собака,
а машины окутаны радужной мокрой фатой:
жених, вроде дорожного знака
на обочине под фонарем,
все машет рукой то ли дождь разгоняя,
то ли пытаясь взлететь,
и на машины прыгает тень
словно живая.
 
 

* * *
 

Осенью мухи особенно злые,
они прокусывают лампы
и падают светлыми хлопьями.
Мелкие мухи 'похожи на шляпки гвоздей.

Осенью мухи любят друг друга,
они вьют под обоями гнезда,
и обои ползут словно кожа, осенью мухи - сыпь...
Осенью мухи питаются кровью,
в мертвое мясо втыкают детей,
и мне говорят мухобои:
- Осенью мухи особенно злые,
осенью мухи особенно
любят людей
 
 

* * *
 

По темным ветвям как улитки
звезды взошли на небо,
роса на траву опустилась:
в каждой капле - своя луна.

И черная тень дерева
обнимает тень человека:
они друг на друга похожи,
когда луна высоко.
 
 

* * *
 

Там, где встречаются Мойка и Пряжка,
стоит дурдом - старый рыбак,
среди ржавой колючки-рыбы -
- желтые рыбы в холодных губах

воды такой, что и в светлый день
неразличимо речное дно,
но можно увидеть как кормят людей
синим небом через окно,

увидеть колючку и кирпичи,
и берег другой, где играют в футбол;
мяч прыгает в реку,
и кто-то кричит: - Гол!
 
 

* * *
 

Кузнечики замолчали, птицы улетели,
небо спряталось в лужи, замерзла дорога...
Но, бывает, из подо льда
по утрам вылетает сонная звезда
И Слава Богу.
 
 

* * *
 

"... Теперь повсюду здесь усталость,
и мертвый проседает дом,
хотя еще вчера казалось,
что жили в нем.
Спят на стропилах облака -
- большие снежные мешки,
согнать ворон с кривого козырька
хочу - да не поднять руки".
 
 

* * *
 

Облака над деревьями и желтым полем,
художник ест краски и ждет,
два темных дерева на фоне теплого поля
под прозрачным дождем...
Падают листья,
бесцветным становится небо,
сурик и кобальт содержат яд,
художник давит на тюбик:
оттуда ползет червяк.
Дорога коричневая,
в небесных лужах,
там должна появиться машина
полная черных углей,
художник давит на тюбик,
плоский как желтое поле,

где деревья стоят вдоль дороги
словно два удивленных путника.
 
 

* * *
 

Такие поля, что не уйти незаметно,
но можно спрятаться там, где повыше трава,
и когда все забудут, ползти, притворяясь ветром,
разрезая зелеными острыми все свое тело -
- тропинки, дорожки...
Останется:
родинка-жук, глаза-стрекоза и губы-
- большая улитка.
Такие поля, что не уйти никогда.
 
 

* * *
 

Ветер качает деревья,
капли солнца падают в траву,
они меня вбивают в землю:
до старых листьев,
до пожара за спиной...
А вечером меня разрежут тени,
под музыку кузнечиков, цикад,
да, да,
я слышал как стрекочут провода
высоковольтных линий,
я видел пламя в синих
небесах.
И я боюсь
поджечь весь этот райский сад,
когда вдруг хлынет.
 
 

* * *
 

Жильцы проходят сквозь дома:
звук выдернутой пробки,
и давит кошек месяц март
в большой коробке.
Дома идут на капремонт,
грохочут переезды,
весна кончается, а кошки
все кричат.
 
 

* * *
 

Она сидит на кухне, курит,
а жизнь над ней порхает тихо,
то в чайник свиснет, то окурок
рассыпет в пепельнице ножкой..
Она все думает о жизни,
а жизнь мужчин зовет на кухню,
они вплывают словно рыбы,
они приносят комплименты
и пахнут странно, а она
посмотрит в зеркало и видит
себя и жизнь свою как праздник,
и вновь на кухню, где из крана
кап-кап вода... мешает спать.
 
 

* * *
 

Над головой грохочет поезд,
он мог меня сегодня увезти,
но мне важнее переход
через пути.
Летят вагоны облаками,
их тени тяжелей камней,
но не они - мое дыханье
раскачивает иван-чай,
и пчелы кружат над цветами.
 
 

* * *
 

Нарисуй косой дождь
и солнце-лицо на одном листе,
завтра - нарисуй дом,
послезавтра - гостей,
и черную точку поставь вдалеке,
и звезду в облаках -
- лошадиных губах,
нарисуй коня, седока,
но сначала: солнце-лицо
и дождь на одном листе,
и дерево, поднявшееся
словно зеленый дым...
И там, где должна быть тень
- мы сидим.

       

в сундук

к обложкам