оригинал этого текста расположен на странице Ильи © June 2000
Зима
Arthur M.
Меня зовут Сашка. Я живу в небольшом сибирском городе — назовем его N-ск. Мне 15 лет. Я живу с родителями и младшим братом в обычной двухкомнатной хрущебе на третьем этаже. Район у нас Октябрьский. Это не центр города, но и не совсем окраина. То, что я решил рассказать, происходило со мной и моими друзьями, а точнее знакомыми. Дурной привычки вести дневники у меня нет, поэтому, некоторые события опишу так, как они мне запомнились.
Началось это года 2 назад, в зимние каникулы. Делать было совершенно нечего, телевизор надоел, новых картриджей к «дендяшке» не предвиделось, а поиграть в доме быта на нормальном компьютере было не на что. Короче, тоска зеленая. В рождественских сказках в такие моменты обязательно что-нибудь случается. А ко мне пришел Леха. Это почти одноклассник. Почти — потому, что он до того, как попал в наш класс сначала с 8 лет пошел в школу, потом еще год повторял из-за болезни. Короче, мне было 13, а ему около 15. Точно не знаю, он довольно давно переехал.
Ну так вот, пришел он ко мне. Мы немного посидели, поговорили. Точнее он рассказывал. Что у него есть один друг, у которого есть компьютер и видик и куча фильмов. Ну в общем, молочные реки, кисельные берега. Все свелось к тому, что мы можем сходить к этому знакомому вдвоем. Если по честному, то было просто лень. Но тут Леха стал слишком настойчиво зазывать меня, обещая мне проблемы в пацанячьей жизни, если я не пойду с ним, и всяческие блага и удовольствия, если пойду. Меня это еще больше насторожило (точнее испугало) и я уперся. Так что новогодней сказки не получилось.
Что такое разговаривать с упертым мелким я сейчас неплохо понимаю. Если даже не смотреть на моего братца, когда решается вопрос жизни и смерти — кто вынесет мусор, а просто поговорить с моими мелкими «друзьями», которые оказывают мне некоторые «услуги» … В общем, Леха уполз домой в свою берлогу ужасно разозленный.
Если вы думаете, что на этом все закончилось, то вы ошибаетесь. Буквально на следующий день он опять пришел. Мы повозились, немного посмотрели телевизор, но скоро стало скучно и мы пошли гулять.
На улице было довольно прохладно (по нашим понятиям), что-то около –25 градусов и даже небольшой ветерок. Вместе мороз и ветер не дали нам долго прыгать с гаражей в сугробы. И еще эта противная особенность снега забиваться под одежду и быстро там подтаивать.
В общем, мы пошли к Лехе вытряхивать снег и греться. Дом его был рядом, мы быстро добежали до подъезда и взлетели на пятый этаж. Поиски ключей по карманам ничего не дали. На звонок никто не открыл. Возбуждение от возни на морозе сменялось дрожью от холода. И тут Леха сказал, что родаки могли оставить ключ у соседей — они недавно переехали и теперь живут здесь вместо той алкашки, которой мы на прошлый новый год дверь петардами подожгли. Я оглянулся — точно, дверь была другая. Скромная, деревянная, только замки какие-то импортные, здоровые. Леха позвонил. Через минуту дверь приоткрылась, обнажив свою стальную сейфовую сущность. На пороге стоял парень, на голову выше Лехи, на вид лет 16–17. Лицо было с виду сонным. Единственное, что тогда бросилось мне в глаза, это несколько большее чем обычно оттопыривание впереди, ну, в трикошнике. ЭТО было направлено вбок и немного вверх и в целом производило впечатление чего-то довольно большого и тяжелого.
— А, Леха. Чего пришел? — спросил парень.
— Мать ключи не оставляла? — ответил Леха.
— Нет, но ты можешь подождать ее у меня. Все равно зайдет.
— Я не один, — сказал Леха и кивнул на меня.
— Ну пусть тоже проходит, — сделав несколько недовольное лицо сказал парень, — но если будете мешать мне, выгоню обоих.
Леха взял меня за руку и подтолкнул к двери. Честно говоря, у меня не было большого желания заходить, но все как-то само собой получилось. Мы прошли в прихожую и стали разуваться, стаскивать куртки. Снег, который начал из нас выпадать вызвал бурю воплей хозяина на тему, что если Леха не уберет за собой и за мной то он его здесь же поимеет различными способами и во всех позах, какие позволят его каратистские тренировки. Все эти вопли сопровождались выразительными жестами руками и покачиваниями бедер вперед и назад. При этом тот предмет, что привлек мое внимание при входе, становился настолько рельефным…
В общем, я с трудом перевел взгляд на его лицо и заметил, что он внимательно за мной наблюдает. Мне он показался несколько шумноватым, но, в общем, не отталкивающим. Я, конечно, поначалу чувствовал себя не в своей тарелке, но парень не дал мне опомниться и удрать.
— А как этого зовут? — спросил он почему-то у Лехи.
— Санькой.
— А меня Димкой, — сказал парень и протянул мне руку.
— Санька, — глупо повторил я, глядя ему в лицо. Смотреть прямо в глаза я почему-то не мог.
— Ну, пошли в зал, — сказал Димка и потянул меня за руку, которую не отпустил с момента представления.
— Я лучше помогу Лехе, — дернулся я назад.
У меня не было никакого желания оставаться с Димкой один на один. И в немалой степени это было потому, что я понял, что ЭТО у Димки не совсем лежит. Точнее не совсем стоит. И смотрит он на меня как-то непривычно. Его взгляд пробегал по лицу, фигуре, останавливался ТАМ. Потом опять возвращался к лицу и так до бесконечности. Самое неприятное было в том, что когда я загляделся на трахающие движения Димки, у меня у самого зашевелился и приходилось стоять немного боком и пригнувшись, чтобы это было незаметно. Ну, почти незаметно.
— Да брось, в следующий раз ты уберешь, и за собой и за ним. Да и вообще, черт с ним, со снегом, пошли в зал, сказал Димка. И мы все вместе прошли в зал.
Обстановка в зале была обычной — примерно так живет большая часть жителей нашего города, чего-либо достигших в этой жизни — или должностей, или умения делать деньги. К сожалению, мои родители к таким не относятся. Короче, это был стандартный набор мебели: стенка (такие сейчас называют «горкой»), с довольно большим телевизором и видиком, забитая с одной стороны хрустальной и фарфоровой посудой, а с другой книгами и видеокассетами. Диван, гордо подпирающий стенку с другой стороны и пара огромных кресел с довольно большим журнальным столиком между ними, стоящих на толстом, пушистом ковре. Да, чуть не забыл, на стене висела какая-то картина, но она меня не заинтересовала.
В общем, это было явно не жилище алкашки.
Леха быстренько запрыгнул в одно из кресел прямо с ногами. Димка степенно сел в другое. Поэтому мне не оставалось другого выбора, как занять диван или сесть на полу. Конечно, я выбрал диван.
Они начали о чем-то разговаривать. Я говорю о чем-то потому, что хоть они и говорили по-русски, о чем они говорили — было совершенно непонятно. Какие-то намеки про только им двоим известные вещи, события. Единственное, что я понял, так это то, что Димка спросил Леху тот ли это пацан, которого он собирался взять с собой в прошлый раз. Леха ответил утвердительно. Потом они обсуждали что-то связанное с правилами игры, — какой игры я тогда не понял. Лехе что-то сильно в этих правилах не нравилось, он говорил, что они так раньше не договаривались, что так не пойдет, что сумма, которую он получит, не покрывает его нужд и на треть.
Тут Димка сказал мне, что им с Лехой надо кое-что обсудить без свидетелей. Он показал на видик и спросил, умею ли я им пользоваться. Конечно, я умел. Тогда он сказал, что их не будет минут 20–30, и я могу ставить любую кассету, которая мне нравится, кроме вот этих, — и он показал на три кассеты с крупными надписями «только для индивидуального просмотра».
Димка подошел к двери, выходящей из зала в другую комнату, обернулся и поманил рукой Леху. На что я сразу обратил внимание, так это на то, что ЭТО у Димки явно увеличилось и на этот раз само оттопыривало трикошник безо всяких трахательных движений вперед. Это напомнило мне то, как однажды на пении Леха показал мне как у него «там» «сердце» бьется. Мы сидели за одной партой. Пока певичка объясняла что-то там про Чайковского Леха вытащил колоду карт с…, ну, в общем, голыми тетками. Мы их внимательно рассмотрели и Леха сказал мне: «Глянь!» — Довольно большой орган бесстыдно ритмично оттопыривал Лехину штанину, он взял мою руку и положил себе туда. ЭТО слегка приподнимало мою руку и опускалось назад. У меня тогда стало стучать в висках, и уже мое ЭТО немедленно приняло вертикальное положение и стало имитировать удары сердца. Леха потрогал мой и сказал «Ого!». На этом все тогда закончилось.
Так вот, я не успел приглядеться, потому, что заметив мой взгляд, Димка повернулся к двери, так, что я не мог больше ничего увидеть. Леха сделал недовольное лицо и начал ныть, что в следующий раз, когда меня не будет, они смогут обо всем договориться и не придется никуда уходить. Димка с ехидством в голосе спросил, хочет ли Лешка ЕЩЕ играть на компьютере. Лешка как-то покорно ответил «Да», и они ушли.
Сказать, что мне было неинтересно, про что они там разговаривали, было бы сказать неправду. Я честно включил телевизор, видик. Нашел себе кассету с боевиком и поставил ее на просмотр. Сделал нормальный звук и подошел к двери, за которой они скрылись. Ничего не было слышно. Точнее было что-то слышно. Но о чем говорили, было не разобрать. По интонациям можно было понять, что Димка чего-то хотел от Лехи, а тот был против. Я сделал телевизор тише и подошел к двери. Попытка заглянуть под дверь ничего не дала. Их не было видно. Но голоса стало слышнее. Точнее слышнее был Лехин голос. То, что говорил Димка было слышно как низкое бу-бу-бу, а ответы Лехи более или менее можно было разобрать. Так что получалось как с телефоном, когда мама по нему разговаривает — то, что она говорит слышно, а то, что говорят ей нет, но при большом желании можно догадаться.
Лешка спорил с Димкой о том, стану ли я смотреть те фильмы, которые Димка сказал мне не брать. Если я правильно понял, они поспорили на что-то, причем Димка говорил, что я буду смотреть, а Леха — что нет.
Специально назло Лехе я вытащил из видика боевик и вставил кассету «только для взрослых», а сам плюхнулся в кресло с ногами. С экрана понеслись стоны и вопли. Вообще-то смотреть на это было интересно. Первые 5 минут. Вторые 5 минут уже не очень. Никогда не понимал людей, которые могут смотреть это дольше. Дверь комнаты резко открылась, и из нее быстро вышел Димка. Он глянул на экран и крикнул: «Я же говорил тебе, чтобы ты не смотрел это!» Но было видно, что он почему-то доволен. Его лицо прямо-таки светилось от радости. ЭТО было повернуто вверх и смотрелось как нечто протяженное, не сильно выпирающее вперед из одежды. Самое смешное было в том, что футболка Димки была заправлена в трико, а из него (трико) торчала головка ТОГО САМОГО. Димка проследил за моим взглядом и быстро выправил футболку поверх трико.
— Чего, ни разу раньше не видел? — изображая недовольство спросил он.
Я автоматически кивнул.
— Ничего, еще насмотришься! Скоро у самого такой будет, — сказал Димка и подошел поближе.
— Вон, какой фильм себе поставил. Неужели здесь уже что-то есть.
Он протянул руку и мягко взял меня за… ну, в общем, понятно.
Я попытался отстраниться, но кресло не дало мне свободы маневра. Когда я отстранялся, Димка нагнулся надо мной, и его… уперся мне в плечо. От плеча по телу пошло тепло и слабость. Эти забавные ощущения мгновенно достигли головы с одной стороны и головки с другой. Тогда в школе, от Лехи тоже было что-то похожее, но здесь опасность резко увеличила силу ощущений.
Из комнаты выглянул Леха. Он не выходил, только выглянул, и Димка резко убрал свою руку и отпрянул от кресла. Он подмигнул мне и пошел в комнату. Лешкино лицо с каждым Димкиным шагом становилось все грустнее.
— Ладно, можешь смотреть что захочешь, — сказал полуобернувшись Димка и закрыл за собой дверь.
Я опять остался один. Вытащил из видика ТУ кассету и поставил мультики. Это было прикольнее. На всякий случай подошел в двери и прислушался. Теперь все было слышно достаточно ясно. Димка говорил Лехе, что он проспорил, и поэтому должен выполнять то, о чем договорились. Леха пытался отбрыкаться на том основании, что он пришел со мной. Димка говорил, что уговор дороже денег, а денег у Лехи все равно нет, поэтому для него нет и выбора. Опять прозвучала угроза отлучить Леху от компьютера, потом послышалось Лехино неохотное «ладно» и все стихло. Я еще прислушался, — за дверью было тихо. Непонятно почему мое сердце начало биться чаще и так сильно, что удары стали звучать в висках.
Мультик кончился, второй еще не начался, и в этой паузе я услышал шумное, ритмичное сопение Димки и какие-то непонятные звуки, вроде кроватного скрипа, только слабого. Я не смог их с чем-нибудь соотнести, но почувствовал приток крови там, где меня до этого трогал рукой Димка. Мое ЭТО приобретало все большую упругость и стало даже более твердым, чем когда я смотрел тот фильм. Тут зазвучала музыка от другого мультфильма, и я больше не смог ничего услышать.
Что происходило за дверью? Это было очень интересно с одной стороны и страшно с другой. Грозный Леха, которого боялись все мои одноклассники. С которым я дружил тоже только для того, чтобы он не стал моим врагом. Он явно был здесь не главным. Смутные догадки о том, что они там делают, спокойствия тоже не прибавляли. Я понял одно, — уйти просто так я не могу. Это значит, что у меня будет сразу два врага — Леха и Димка. Даже скорее Димка и Леха. Леха будет бояться, что я что-нибудь расскажу пацанам, и поэтому он сам первый чего-нибудь напридумывает. Чего ждать от Димки я не знал. И это пугало еще больше.
Тут дверь открылась. Первым вышел Димка. У него раскраснелись щеки, Лешка вышел немного позже и был наоборот бледный и какой-то скучный. Рукой он тер уголок рта. Он быстро проскочил на кухню и вернулся оттуда с надкушенным яблоком в руке. Трикошник его оттопыривался как у Димки несколькими минутами раньше. Димка сказал, что яблоко можно было бы и помыть. Лешка молча махнул рукой и продолжал быстро-быстро жевать. Я посмотрел на Димку и увидел, что его ОРГАН стал гораздо меньше. Меньше даже по сравнению с тем, как он открыл нам дверь. Димка опять заметил мой взгляд и опять подмигнул мне: «Тебе не кажется, что ты слишком много для салаги понимаешь?». Я спросил о чем это он говорит. Димка опять улыбнулся и предложил поиграть в карты.
Мы с Лехой сели на кресла, а Димка приволок из спальни пуфик. Карты были интересные. Какие-то импортные, пластиковые, короче, прикольные. Начали играть в дурака. Играю я вообще то не очень, но в тот раз получалось неплохо. Хотя сначала я несколько раз продул. Потом Димка сказал, что у него спина устала и он пододвинулся на своем пуфике ко мне и мы, как бы не сговариваясь, начали немного подыгрывать друг другу. При этом Димка сидел боком ко мне, одной рукой держал карты, закрывая их от меня, а вторая блуждала от веера карт к креслу, и иногда искала опору. Находила она именно опору. В это превратился мой… ну назовем ЭТО «хвост». А что бы было с вами, если бы вам гладили по ноге, то и дело задевая ЕГО?
Надо было видеть, как злился Лешка, проигрывая все чаще. Он кричал, что мы сговорились, что мы козлы, что таких как мы бьют канделябрами. Я и слова такого раньше не слыхал, а о том, что Лешка его знает и предположить не мог. Димка объяснил, что это подсвечник. Не знаю, для чего такие слова выдумывают. Лешка не видел главного: — когда я проигрывал, Димка сидел недалеко от меня, и своей рукой мягко водил по моей ноге под столом. А когда пересел, он начал мне подмигивать, когда Леха не видел — заваливать ему Леху или нет, отбиваться или нет, и самое главное — подкидывать мне карты или нет.
По молчаливому уговору, если Димка подбрасывал карту, помогая мне завалить Леху, то его рука могла водить по моей ноге от коленки до самого … ну, центра тела. Если он должен был взять на себя атаку Лехи и разрешал мне избавиться от ненужных карт, то он мог водить рукой по самому тому месту, ну а если я страшно вращал глазами, умоляя не заваливать меня картами, его рука перемещалась мне в трикошник и нежно гладила то, что находила там. Хорошо, что стол был достаточно высокий, чтобы прикрывать нас. Потом Димке наверное, это немного надоело, и когда Леха побежал на кухню за конфетами для нас всех он тихо мне сказал: А теперь — ты делай мне такой же массаж. Я изобразил непонимание на лице. Димка быстро проговорил: — «Води мне так же и там же, как я, а то сейчас начнем играть на раздевание — сам знаешь, кто пролетит!»
Не надо говорить, что по мне прокатилась очередная волна странных и новых тогда ощущений, — это были ожидание, страх, любопытство и удовольствие перемешанные в такой странной смеси, что сейчас уже и не разобрать чего тогда было больше.
Леха вернулся с вазочкой конфет. Мне было не до них. Я думал, что может, Леха не видел, что делал под столом Димка, но что буду делать я он заметит точно. А если заметит, то что он подумает? Кем я буду в Лехиных глазах? Я уже забыл, что полчаса назад Леха с Димкой что-то делал в комнате, может такое же, а может и хуже. Страх подсказал выход — я предложил Димке поменяться со мной местами потому, что я как будто «отсидел себе ногу». Димка молча перепрыгнул в кресло, изобразил, что он меня из кресла выталкивает, а на самом деле очередной раз запустил руки мне в трусы. И я оказался на пуфике.
Странно, но по-моему Лехе все что делал Димка было видно. Чисто из вредности я решил проверить. Я кинул карту на стол и как бы случайно бросил руку на Димкин хвост. Лешка и бровью не повел. Его взгляд скользнул по нам и вернулся к раскладу карт на столе. Теперь стало гораздо легче. Я потихоньку гладил трикошник Димки в том самом месте, чувствуя упругость его органа. Так продолжалось раунда 2, потом Лешка заявил, что он срочно должен посрать, и, если Димка не против, то он сбегает к себе домой. Димка не был против, и даже произнес какую-то длинную фразу, из которой я запомнил слова «осквернение туалета». Раньше я такое только про кладбище слышал. Говорили, что у нас на кладбище сторож свежими трупаками своих зверей кормил. Леха быстро накинул куртку, сунул ноги в сапоги и хлопнул дверью. Мы остались с Димкой один на один.
Страшно не было. Я только немного волновался. Димка сидел в том же кресле, я так же сидел на пуфике и ждал, что же будет? Димка приподнялся в кресле и одним движением спустил с себя трико и трусы. Передо мной было то, что я раньше видел только через ткань. Это был довольно толстый и длинный орган, с небольшим, стянутым в мешочек приложением в виде двух шаров, довольно сильно заросший волосами. Головка его была наполовину открыта и маленькие губки бесстыдно раскрылись передо мной.
Сначала, Димка сделал несколько дрочильных движений своей рукой, а потом положил мою руку себе на орган и попросил: «Подергай». Я со страху ожидал другого, поэтому эту просьбу выполнил не задумываясь. Моя рука плавно заскользила от основания к концу и обратно. Ритм движений создавался сам собой, по мере твердения столба под моей рукой. Чем тверже он становился и чем выше задирался, тем понятней мне был ритм и сила нажима и скорость, с которой надо было перемещать руку.
Хвост становился все тверже, Димкины руки легли мне на плечи, он начал напрягаться и подаваться корпусом навстречу движениям моей руки, потом он резко взял меня за шею, и преодолевая сопротивление нагнул прямо к своему члену. Я сразу прекратил дергать, но руку с ЭТОГО не убрал. Он тихо приказал: «Открой рот!» У меня не было сил упираться, и я медленно наделся на этот стоячий орган. Димкина рука буквально три—четыре раза качнула моей головой, как в глотку ударила одна, потом вторая, третья струя чего-то горячего, практически неописуемого вкуса. Назвать это противным нельзя, назвать это вкусным тоже будет неправдой, это было что-то неописуемое, но бьющее по нервам сильнее, чем скрежет мокрого пенопласта по стеклу или звон стеклянной бутылки катящейся по асфальту. Как эти звуки не оставляют никого из нас равнодушными — кому-то нравятся, кому-то противны, так и это ощущение тяжело описать словами. Могу сказать одно, сильно противным это не было. Дрожь прокатилась по моему телу и его мелко затрясло, как будто под ударами тока. Только ток этот был из моего собственного члена, и сотрясения были ужасно приятными. По-моему, от этих сотрясений я чуть-чуть забылся и пролежал с ЭТИМ во рту немного дольше, чем Димка ожидал. Он осторожно вытащил свой обмякший орган из моего рта и нежно погладил меня по голове. «Молодец, Санек. Теперь я верю, что мы с тобой подружимся. Если будут какие-нибудь проблемы — обращайся, я помогу. И Леха поможет, а то я ему…»
Раздался звонок в дверь. Пришел Леха. В тот день до меня не дошло, что на самом деле ключ от дома у него был. А передо мной просто разыграли маленький спектакль. Но голова слишком сильно кружилась и я толком не помню, как мы досмотрели все-таки до конца тот боевик, который я ставил в самом начале этого дня. А после фильма мы пошли по домам. Следующая наша c Димкой встреча состоялась через день.
На следующий день мне хотелось туда сходить. И не потому, что вы сейчас могли подумать, а просто поиграть на компьютере. Как я говорил, играть это моя страсть, а способ убедить родителей, что мне это необходимо я пока не нашел. Поэтому, заставить их купить компьютер на этих каникулах вряд ли получится. Даже моя попытка учиться на одни четверки не привела к успеху. И Леха не приходил. Было о-о-очень скучно, но я САМ туда не пошел. Хотя когда вспоминал просто про то, ЧТО мы там делали (ну, типа, видик смотрели, там, в карты играли проносилось у меня в голове на уровне сознания, а ниже…) у меня почему-то вставал как кол. Когда я вечером лег спать и, как обычно стал водить по себе рукой, я вспомнил, как под этой же рукой пульсировал огромный, тяжелый Димкин отросток. По телу прокатилась знакомая волна ощущений, сильно напомнившая Димкины прикосновения, и мне стало гораздо приятнее. Мой отросток попробовал изобразить из себя Димкин, но это было совсем не так убедительно. Однако, воспоминания сделали игру гораздо более яркой и кайф я словил быстрее и посильнее обычного.
Короче, эти приключения у Димки произвели на меня такое впечатление, что как только на следующий день ко мне зашел Леха, вторыми моими словами были: «Пошли сегодня к Димке, на компьютере играть!» Если Лешка и удивился, то он ничем свое удивление не выдал. Он, не раздеваясь, сказал: «Ну, пошли!». И мы пошли.
Когда подошли к двери моя трусливая сущность прокатила несколько волн ощущений похожих на небольшой провал в воздушную яму когда летишь на самолете. И я неуверенно спросил: «А может, его дома нет?» Ответ меня слегка удивил: «Как же, нет. Он сам меня за тобой послал». Ощущения переместились вниз живота. Мысли спутались, в ушах зазвенело. Ноги стали ватными. В общем, все мое внимание было поглощено борьбой с трусливой сущностью. Когда дверь открылась, я неуверенно посмотрел на Димку, причем мой взгляд метался между двумя контрольными точками — глазами и центром тела. В глазах я ничего угрожающего не нашел, а по центру красовался ОН. Почти такой же, как я вчера представлял себе ночью. Он гордо выделялся в трикошнике и было видно, что до состояния «стоит» ему оставалось совсем немного.
Тут Димка повернулся, приглашая нас зайти, и я отвел взгляд. Наш с Димкой вывод был окончательный, и обжалованию не подлежал. То, что было позавчера — не случайность, не игра. Это только начало. Окончание мысли было на удивление спокойно воспринято и мной, и моей трусливой сущностью — «будет трахать». Это было не предположение, это было простое изложение предстоящих событий. Как сказал бы я много позже — констатация факта.
Мы прошли, при этом как бы случайно, когда я расшнуровывал ботинки ЭТО оказалось прислоненным ко мне сзади. Димка не двигался, но поскольку развязывать шнурки приходилось в «позе нижайшего поклонения» я не мог стоять достаточно устойчиво. В общем, чего это я оправдываюсь, получилось так, что я несколько раз случайно надавил на НЕГО. Когда я выпрямился, то обнаружил, что граница между «почти стоит» и «стоит» уже нарушена. ОН самостоятельно переместился из положения горизонтального в почти «вертикальное».
Мы прошли в уже знакомый зал. Телевизор был включен, там шла какая-то программа мультфильмов. Я чуть не уселся их смотреть. Леха сказал, что он хочет играть на компьютере. Я тут же вспомнил, для чего я пришел и заявил, что я тоже хочу. Димка сказал, что у него есть только несколько игр для двоих и то он их редко запускает, потому, что они глюкавые. Поэтому играть мы должны по очереди. Кто первый — решили просто. Димка взял со стола монетку и спросил: «У кого «орел»?»
Лешка как в школе поднял руку. «Значит, у тебя решка», — сказал Димка повернувшись ко мне. Наверно, чтобы не напугать, он успел выпустить рубашку поверх трико и его «столбняк» был почти незаметен.
Кружась в воздухе, монетка взлетела и выпал «орел». Я огорченно вздохнул. Димка посмотрел на меня и сказал: «Ну ладно, иди играй.»
Лешка сразу начал возмущаться: «Почему, ведь выпал орел?!» — на что Димка спокойно ответил: «Потому, что я решил, что если выпадет орел — играть первым будет решка и наоборот».
Тут Лешка просто психанул. Он что-то пробормотал себе под нос и пошел в коридор обуваться. Я испугался, что у меня скоро будут проблемы, и Димка, видно тоже понял, что переборщил. «Ну ладно, я пошутил, иди играй!» — сказал он Лешке.
Тот немного нерешительно постоял в коридоре, поломался для виду, но все-таки пошел играть. Вслед ему Димка сказал: «Играете по часу, и чтобы без обид».
Потом посмотрел на меня и сказал: «Псих какой-то. Ну, ладно, что будешь смотреть по видаку?»
Я ответил, что мне все равно. Димка сказал, что ему не все равно, потому, что с Лехой в компьютер он играть не собирается, а со мной придется сидеть, потому, что я ничего на компьютере не умею. Я предложил, чтобы меня Лешка поучил. Димка высказался в том смысле, что Лешку самого еще долго учить надо, да и не честно получится — Леха словами объяснять не будет, он просто будет показывать, и, значит, проиграет гораздо больше часа, а я — меньше. Кроме того, Леха две недели назад чего-то натворил, что компьютер завис намертво, пришлось звонить Димкиному другу и все это исправлять.
А другу еще пиво пришлось за это ставить. Лучше бы Леха за свой «косяк» своей задницей рассчитался. Хоть кайф получил бы. Во время этого объяснения Димкина рука привычно прошлась по мне, замирая в самых интересных местах, потом Димка улыбнулся и шутливо оттолкнул меня в сторону дивана.
А я специально сел в свободное кресло. Димка внимательно посмотрел на меня и сказал, что он должен посматривать за Лехой, поэтому кресло он займет сам. Мне он предложил разместиться на диване. Во втором кресле лежали какие-то тряпки так что ничего другого мне не оставалось. Я сел на диван, хотя сидеть без спинки было не совсем удобно. Диван был разложен, в головах лежали две подушки, ансамбль дополнял тонкий плед, которым кто-то недавно укрывался. Димка сказал, что нормальному человеку удобнее лежать, чем сидеть, но если я извр, то могу и сидеть. Я не знал, что такое «ИЗВР», но решил, что это что-то не слишком хорошее, и лег.
Димка поставил кассету, включил перемотку и зашел в комнату к себе, где стоял компьютер. Они быстро с Лешкой о чем-то переговорили и явно довольный Димка вернулся в зал и плотно закрыл дверь своей комнаты. Кассета через минуту перемоталась, и Димка нажал «play». Это оказались мультики. Только таких мультиков я еще никогда не видел. Это были порномультики. Димка назвал их «порнультики». Вообще то, еще когда Димка толкнул меня к дивану, предчувствие надвигающегося приключения охватило меня. Когда пошли эти мультфильмы, это предчувствие стало настолько сильным, что я был уверен, что Димка сделает ЭТО. Вопрос был только в том, КАК он и что именно сделает.
Не прошел еще до конца один мультик, как Димка сел на диван. Его рука мягко прошлась по моей ноге в сторону изрядно уже поднятого органа.
— Что, заводит? — спросил он.
— Ага, — ответил я.
«И меня», — сказал Димка и потянул мою руку в сторону своего.
Рука легла ему на трико. Под рукой пульсировало живое существо. Оно наполняло мою голову туманом, а мышцы слабостью. Точнее, все мышцы, кроме одной. Голова слегка закружилась. Димкина рука оттянула трико, и подтолкнула мою руку в образовавшуюся щель. Я опустил руку туда и непроизвольно отдернул ее назад. Под трико ничего не было. Точнее было НЕЧТО, и ОНО было совершенно голым. Димкина рука еще раз поймала мою и затянула ее под трикошник.
«Подергай!» — раздался шепот рядом с моим ухом, и теплое дыхание коснулось волос и мочки моего уха. Перед закрытыми глазами пронеслась ярчайшая вспышка и тело полностью сняло напряжение со всех мышц. Рука безвольно легла на Димкин хобот, а все тело ожидало еще одного прикосновения дыхания к уху, или к щеке. Все чувствительные рецепторы толпой сбежались к щеке, чтобы не пропустить этот момент. И прикосновение дыхания повторилось. Только теперь оно сопровождалось запусканием руки мне в плавки. Предчувствуя, что что-нибудь случится я специально одел плавки перед тем, как мы пошли. Димка прижал свое тело к моему, и легко прикоснулся губами к моему уху. Они (губы), что-то шептали, но я не слышал, не мог слышать из-за грохота сердца в горле и полной занятостью перевариванием тех новых ощущений, что обрушились на меня в эти мгновенья. Мне показалось, что время стоит на месте, и в то же время очень сильно хотелось, чтобы эти ощущения продолжались и продолжались.
Димка что-то шептал мне на ухо, а его руки в это время стягивали с меня и трико и плавки и задирали вверх олимпийку с футболкой. Я сам не понял, как оказался почти в одних носках. Про себя Димка тоже не забыл. Его трико было стянуто, олимпийка задрана, обнаженное тело тесно прижималось ко мне. Почему-то я уже лежал на боку, лицом к телевизору, Димкино дыхание приятно щекотало затылок, а его орудие пыток упиралось в меня сзади.
Про орудие пыток это я буквально. Димкина рука провела по моей коже там, сзади, взяла орудие и двинула туда, где по его мнению был вход. Его мнение и реальность несколько не совпали. Прикосновение было еще более приятным, чем дыхание в ухо, но результат Димке явно не понравился. Хобот скользнул между ног, немного потерся там, потом сзади опять возникла рука. Она была мокрой. Эта влага смочила хобот, и направила его еще раз к входу. Опять ничего не получилось. Мне было действительно хорошо — Димкина рука ласкала меня впереди, то, что творилось сзади — не только на шее, но и несколько ниже было очень приятно. Но Димке явно хотелось не этого. Он еще раз смочил головку своего орудия и толкнул его внутрь. Весь кайф мгновенно исчез. Это было похоже на беспричинный удар кулаком, после долгих, долгих ласк. Я попытался отодвинуться, вывернуться, но Димка знал, что делал. Его рука, гладившая меня впереди чуть сжалась и я от боли сам дернулся назад, получая еще более сильную боль сзади.
Я замер. Димка тоже не двигался. Его столб внутри меня жил, казалось, своей собственной жизнью. Он пульсировал. Он становился то немного толще, то немного тоньше, головка раздувалась, как капюшон у кобры, то опадала. Эта пульсация породила тепло, которое становилось все сильнее и сильнее. Сзади начинало припекать. Одновременно с появлением тепла боль стала уменьшаться, а мышцы сзади начали немного расслабляться. Почувствовав, что сопротивление ослабело, столб толчком рванулся вперед. Мышцы опять напряглись, но тепло не уменьшилось. Возникло какое-то чувство, похожее на щекотку, только другое. Словами это не описать, просто, когда Димка начинал двигаться вперед, возникала боль, которая сменялась теплом, а когда качался назад, получалось что-то типа щекотки. Сочетание этих ощущений полностью сбило меня с толку и я совсем не понимал, что творится. Мой собственный хоботок опять окреп хотя и не последнюю роль в этом сыграла Димкина рука.
Качания Димкиного тела становились все более плавными и размашистыми. Мои мышцы уже почти не сопротивлялись входу в глубину тела, а щекотка становилась все приятнее. И тут я перепутал, кто из нас кого трахает. Мой хоботок выстрелил вперед теплой струйкой жидкости, потом еще одной, но послабее, и еще, но уже совсем слабой. Мышцы сзади сократились, но уже по другому, обхватив Димкин ствол, и эта странная щекотка при каждом его движении назад стала срывать мне крышу. Димкины движения вдруг прекратились, он замер и по его телу пробежали волны дрожи. Он вдвинул свой ствол на полную длину и замер, потом вытащил немного и опять вперед до конца, и опять замер и так несколько раз. При этом Димку трясло всего так сильно, что я тоже начал дрожать.
Потом Димка быстро оделся и выскочил в ванну. Я остался лежать на диване и просто тащился. Когда Димка вернулся этот процесс еще продолжался. Я думаю, что если бы мне тогда предложили встать, и идти играть на компе, я бы не смог это сделать, я бы вел себя как очень сильно пьяный тип. Димка перевернул меня на живот и лег рядом, его рука стала водить мне по спине, по шее. Он осторожно натянул мне трикошник на место и продолжил свой массаж. Я сам не заметил, как уснул.
Проснулся я от того, что Лешка тряс меня за плечо. Я открыл глаза и увидел ухмыляющегося Леху им довольного Димку. Димка сказал, что если я не хочу играть на компьютере, то могу спать дальше. А если хочу — то вперед. Леха недовольно пробормотал, что лучше бы он поиграл, пока я сплю, а так придется идти домой обедать. Он пообещал вернуться через час, обулся и ушел. Димка закрыл за ним дверь и вернулся ко мне.
— Пошли, буду учить тебя, — сказал он и подмигнул.
Я сразу посмотрел на то самое место, где у него обычно оттопыривается. Оттопыривалось как обычно. То есть и стоять не стоял, но и явно не лежал.
— Чему?
— Играть и работать на компьютере. Я хочу, чтобы ты умел без меня включать, выключать, переводить из системы в систему и запускать игры. Запоминай все. Не бойся, если даже Леха почти всему этому научился, то ты должен справиться.
— А если не запомню?
— Буду штрафовать! — Димка взял свое достоинство в руку и выразительно потряс им — Сам знаешь как. Но ты не бойся, я буду повторять все по три раза, а кое-что уже записал тебе на листке. Дома покажешь, — и он протянул мне лист с надписями.
— Зачем?
— Ну ты ведь сказал своим, что сюда ходишь?
— Нет.
— Почему?
— Они не спрашивали. Они думают, что я играю с Лехой.
— Вот сегодня и скажешь им, что играешь с Лехой в компьютер у меня.
— Зачем?
— Все равно узнают, а так ты сам скажешь. Меньше мыслей левых будет. Только ты обязательно скажи, что ходишь только вместе с Лехой, потому, что мои и его родаки знакомы, а тебя одного без Лехи я не пускаю. А еще поворчи, что я заставляю выучивать компьютерные команды и этот листок покажешь. Тогда они сами успокоятся.
Arthur M.
* * *
Подготовлено для публикации в интернет © Илья Тихомиров,
последние изменения: 18 марта 2000 г. [36`402] [40`176].
При поддержке www.gay.ru.
