I

Филипп-Филипп! - стучат колеса...
Не нам традиции менять -
Позвольте мне роман с вопроса
К Ларисе Юрьевне начать.
Скажи мне, мудрый стоматолог,
Кто падал на пол с верхних полок,
Вагон последний отцепил
И паровоз остановил?
И, поднапрягшись головою,
Ответь мне на вопрос такой:
А кто был правою рукой
Сего былинного героя?
Кто, честь фамильную храня,
Задумчив был два первых дня?

II

А вот и нет! Не угадала!
Не столь активным муж твой был.
И в путешествии нимало
Себя он славой не покрыл!
Промчалось золотое время,
Стареет нынешнее племя,
Виски покрылись сединой,
Увял романтик молодой!
И Юнга, всех нас поражая,
Увы, талант не смог раскрыть...
А впрочем, очень может быть,
Причина тут была иная:
На верхних полках можно спать,
Но очень трудно водку жрать!

III

Короче, утром в воскресенье,
До безобразия трезвы,
Достигли мы Петра творенья
Отнюдь не на брегах Невы,
А там, где викинги воспели
Мохнатые ресницы елей,
Где в голубых глазах озер
Еще не плавал солитер.
Билеты вскорости купили,
А кто-то скромно, для рывка
Купил бутылочку пивка,
Тюки к вокзалу оттащили,
Где пожилой и мудрый страж
Взял на храненье наш багаж.

IV

И вот по улицам гурьбою
Шагаем бодро и легко.
Дивимся местной красотою,
А кое-кто сосет пивко.
Вот на трибуну лезет Вова,
Как бык в экстазе на корову,
А вон суровый старый Маркс
Все клянчит:"Фридрих, дай мне бакс!"
А рядом Киров. Что за чудо!
На миг прервался разговор.
Хорош мужик! Такой прибор
Сгодился б даже для верблюда!
А вон стоят два рыбака -
Подарок янки-чудака.

V

Отяжелев от впечатлений,
А кто-то больше от пивка,
К вокзалу мы без промедлений
Вернулись вновь издалека.
Пельмешком малость подкрепились
И на скамейках разместились.
Кто книжку мудрую читал,
А кто, бомжом свернувшись, спал.
Но наконец часы пробили.
Пора нам снова на перрон!
И все тюки свои в вагон
Мы аккуратно погрузили.
Гудок, свисток, и стук колес
"Филипп-Филипп" - нам произнес!

VI

Читатель мой, не стану врать я,
Открою тайну для тебя.
Мы все надеялись, что братья
Проявят наконец себя.
Но Юнга наш, рубаха-парень,
Вдруг взял да и заплющил харю.
А старший, тот хоть и не спал,
Но тоже разочаровал.
Он грозным басом проводницу
Чуть было в гроб не уложил.
"А книга жалоб," - он спросил, -
"Не далеко ль у вас хранится?"
И, получив сию тетрадь,
Он начертал: "Спасибо, мать!"

VII

На время мы смежили очи,
Тела на полках распластав.
А в три часа во мраке ночи
Остановился наш состав.
Размявши дупы, мы устало
Пошли к дежурной по вокзалу.
За нами вслед, чеканя шаг,
Из прочих групп толпа бродяг.
Наперебой творя поклоны,
Мы робко молвили: "Мадам,
Нельзя ль остановиться нам
В двух километрах за Воломой?
Ну что вам стоит дать приказ
И подсобить нам в трудный час!"

VIII

Мадам в ответ скривила рожу.
"Нельзя вставать там ни на миг!
Там траффик, братцы, дай вам Боже,
Туда-сюда, все шмыг да шмыг!"
Как тут поспоришь с вредной бабой!
Ну, покраснела уж хотя бы,
Ведь видно, что безбожно врет,
Но остановки не дает!
Мы к машинисту: "Слышь, водитель!
Такая вот у нас беда."
А он в ответ нам: "Ерунда!
Сто пятьдесят рублей гоните,
А я уж, хлопцы, помогу.
Приторможу на берегу."

IX

И вот рассветною порою
На берегу большой реки
Стоим мы дружною семьею,
Сгрузивши в кучу рюкзаки.
О Чирко-Кемь, мечта туриста!
Несешься ты потоком быстрым
Среди песчаных берегов,
Суровых скал и островков.
Еще юнцом, в младые годы,
Когда весло впервые сжал,
Его я погрузить мечтал
В твои коричневые воды.
И вот мы здесь. Стоим, дрожим,
И попки щелкают: "Жим-жим!"

X

На небе тучи ходят стаей,
Порою брызгает дождем.
Угрюмо лодки собираем
Да барахло в мешки суем.
Кругом туристов, как баранов!
Лежат в траве катамараны,
Байдарок пять, а может семь.
Да, модной стала Чирко-Кемь!
Рыбак провел эксперименты
С буржуйской хитрою блесной,
С той, что недавно под Москвой
Срывала град аплодисментов.
И здесь она не подвела
И нам щуренка принесла.

XI

Каякер стал у нас матерым,
За год он многое познал
И свой снаряд любимый споро
Без дрели и пилы собрал.
И остальные братья дружно
Не в пшиш дудят, сопят натужно.
Готовы к спуску в Чирко-Кемь
И Лысый Дуглас, и Таймень.
Пора увязывать колбасы.
Вперед, вперед, труба зовет,
Сейчас начнется наш поход!
А ну-ка, где тут Дупа Стаса?
Тащи сюда ее, в мешок,
Да завяжи, чтоб не подмок!

XII

Но только стали мы грузиться,
И тут, как пшиш из-за куста,
Явился бравый страж границы
Проверить наши паспорта.
Пришлось за ксивой лезть нам в трюмы,
Снимать с себя гидрокостюмы,
Вставать и в профиль, и анфас,
Чтоб прапор мог проверить нас.
Лишь братьев двух, окинув взглядом,
Суровый страж тотчас признал.
"С такою рожей," - он сказал, -
"И паспортов иметь не надо!
Уж если кто из них шпион,
То, верно, безработный он!"

XIII

Итак, сдержали мы экзамен,
И можно было б в лодки сесть,
Но вновь проблема перед нами:
Багаж не хочет в трюмы лезть.
Ведь Лысый Дуглас, как ни биться,
Не может с Крукою сравниться.
Почила вечным сном она,
Долговым жизни лишена!
Куда девать баул для фото?
Куда топор, секстант, компас?
А это что еще за таз?
Ну прямо шлем для Дон-Кихота!
Похоже, что ночной горшок
Отец у сына уволок!

XIV

Умяв багаж не без успеха,
Мы разместились кое-как.
Один мешок верхом поехал,
Точь-в-точь на танке бензобак.
Настал, настал момент желанный,
Гремят фанфары, барабаны,
И вот уж отданы концы.
Ну что ж, за весла, молодцы!
Плывем спокойно по теченью,
А через полчаса порог,
Где Юнга наш слегка подмок,
Тем самым получив крещенье.
А через час возник завал
И наше плаванье прервал.

XV

И очень кстати. Сводит брюхо,
Кишка с кишкою говорит,
Каякер бедный с голодухи
Холодным трупиком лежит.
Но тут костер мы запалили,
Жратвы полтонны наварили,
Лишь ложек стук да лязг зубов
Слышны среди глуши лесов.
Рыбак, пожрав, пошел со скуки
Опять бросать свою блесну
И вскоре выловил одну
Большую рыбу вроде щуки.
И хорошо тут стало нам,
Как будто приняли сто грамм.

XVI

Но ложку дегтя в бочке меда,
Увы, всегда легко найти.
Уж так устроена природа,
Ее, друзья, не провести!
Погожим летним днем гуляешь,
На дивный мир окрест взираешь,
И сердце радостью полно.
Но сделал шаг - вступил в говно.
Вот так сидели мы в нирване,
Кто сигареткой дым пускал,
Кто с наслаждением икал.
Вдруг люди на катамаране
К завалу сверху подошли
И в миг пупындру обнесли.

XVII

Ну что ж с того? Спешат ребята -
И пусть! Какое дело нам?
Ведь тут не гонки, не регата.
Попутных ветров в дупу вам!
Но не таинственным виденьем
И не Зефира дуновеньем
Они промчались. У воды
Остались мерзкие следы.
Как раз в том месте, где с обрыва
Тропа спускается к реке,
На видном месте, на песке
ОНО лежало. И обрывок
Едва-едва покинув зад,
Валялся, источая смрад.

XVIII

Мы аж застыли. Стало дурно.
Ужель так трудно шаг ступить,
Присесть под кустиком культурно
И там импичмент объявить!?
Небось в Москве, в своих квартирах
Засранцы эти срут в сортирах,
Ковры в гостиных берегут,
А здесь - где сели, там и срут!
Душа страдает, разум чахнет.
И если ты, читатель мой,
За край родной стоишь горой,
Запомни, что свое не пахнет,
Но о других подумай ты
И какать уходи в кусты!

XIX

Но все, довольно! Вновь в кокпиты
Мы дупы жирные суем
И по реке сквозь звон москитов
Спокойно, знай себе, плывем.
Журчит вода на тихих плесах,
Чернеют ели на откосах,
Да подосиновики в ряд
На сонных берегах стоят.
А с неба тучи исчезают,
И солнца луч сквозь облака
Уже проник. И вот река
В большое озеро впадает,
Где изумрудная волна
В янтарь песков обрамлена.

XX

Пора готовиться к ночлегу.
Вон там песок, скорей туда!
Устало к северному брегу
Мы повели свои суда.
Прошло не больше получаса,
А вон стоит уж Дупа Стаса,
И мой российский триколер
Уже раскинул свой шатер.
А над костром благоуханье
Повисло призрачным дымком,
И дольки лука с чесноком
Для освежения дыханья
Уже лежат, лаская глаз,
И словно просят: "Съешьте нас!"

XXI

Замечу, кстати мимоходом,
Жующим Orbit Winter-Fresh:
В суровых северных походах
Лишь перегар и чист и свеж.
Когда от бравого туриста
Разит окрест шагов на триста,
Тогда не то что комарам -
Медведю впору к докторам.
Сей факт не подлежит сомненью.
Забудьте диметилфталат,
Ему комар лишь будет рад!
Чеснок и лук - одно спасенье!
Но стоп, увлекся слишком я.
Вернемся к повести, друзья.

XXII

Под вечер мы пожрали супа,
И вдруг на дальнем берегу
(Читатель ждет уж рифмы дупа? -
Ну нет, пока поберегу!)
Как звон трубы, как рев тромбона
Раздался хриплый вой клаксона,
И леденящий душу крик
Над тихим озером возник.
Похоже, местные ребята
Решили малость покутить.
Пускай резвятся! К нам доплыть
Без лодки будет трудновато.
Навряд ли есть у них она,
Для пьянки лодка не нужна.

XXIII

Но просчитались мы позорно,
И через очень малый срок
На дальнем берегу дозорный
Засек наш скромный костерок.
Вновь зазвучали крики, свисты,
И слово страшное "Турысты"
До слуха четко донеслось
И бомбой в нас разорвалось.
Застыв на месте, мы взирали,
Как добры молодцы вдали
На весла дружно налегли
(Плавсредство все ж они сыскали!),
Плывут и держат курс на нас,
И слышно лишь: "И раз! И раз!"

XXIV

По правде мы струхнули дружно -
Чего нам ждать от тех ребят,
Зачем плывут, чего им нужно,
А вдруг обидеть нас хотят?
Все то, что колет, режет, рубит,
Что человека в битве губит,
Мы вмиг убрали с глаз долой,
Но так, чтоб было под рукой.
Вдруг кто-то молвил: "Может: скажем,
Что мы геологов отряд,
Мол скоро щепки полетят,
А после мы набурим скважин!"
Но где ж прибор такой найти,
Чтоб за геолога сойти?

XXV

А между тем ребята смело,
Причалив к берегу баркас,
Сказали хором: "Мы карелы,
А вас здесь видим в первый раз."
Рыбак ответил: "Москвичи мы,
Судьбой коварною гонимы,
В далекий край занесены.
Пришли мы с миром, без войны!"
И тут мы обнялись сердечно,
Расцеловалися взасос,
И лишь на каверзный вопрос
А не обмыть ли нашу встречу,
Ответил Юнга: "Нет, друзья,
Мы все зашиты, нам нельзя!"

XXVI

"Ну, не хотите - воля ваша," -
Сказал покладистый Парфен, -
"Пусть вечной будет дружба наша!"
И мир был прочный заключен.
Достали фотоаппараты.
Плечом к плечу среди палаток
Стоит карел с веслом в руке,
Сверкает каска на башке.
Парфен бывалый без подсказки
Прибор физический нашел,
Им стал для топора чехол.
На сей предмет Парфен с опаской
Лишь глаза краешком взглянул
И чью-то мать упомянул.

XXVII

Но вот пришла пора прощанья,
Мы обнялись в последний раз.
Сказал Парфен нам: "До свиданья,
Заждались, верно, девки нас.
К тому же надо освежиться
И выпить огненной водицы.
Там у меня, сокрыт от всех,
Под колесом лежит орех!"
Сия загадочная фраза
Не показалась нам пустой,
Напротив, смысл ее простой
Мы разгадали тут же, сразу,
Хотя, по правде говоря,
Тут мудрено без словаря.

XXVIII

Карелы милые, спасибо!
Отныне впредь я ваш должник.
Вы словом метким и красивым
Обогатили мой язык!
И как бы жизнь меня не била,
Куда б судьба не заносила,
Всегда орех под колесом
Согреет сердце мне теплом.
В свиданья час иль час разлуки,
В минуту счастья или бед
Скажу я за поэтом вслед:
"Орех! Как много в этом звуке
Для сердца русского слилось,
Как много в нем отозвалось!"

XXIX

Ну вот, гостей мы проводили,
По койкам нам давно пора,
Здоровый сон мы заслужили,
Спокойной ночи! До утра!
И нам, читатель мой любезный,
Прерваться было бы полезно,
И выпить, право, нам не грех.
Давай, тащи сюда орех!
Но прежде, чем откажут ноги,
Покуда голова трезва,
Позволь мне подвести сперва
Хотя бы первые итоги:
Как мы прожили эти дни,
И чем запомнились они.

XXX

Пока что все благополучно,
Все живы, сыты - грех скулить.
Могла б погода быть получше,
Но ведь могла б и хуже быть.
Зато сама река красива:
Песочек, сосны - просто диво!
Не Тунгуда, где средь болот
Лишь Адмирал один живет.
Еще о нашей героине
Я должен пару слов сказать.
Без помощи ее, как знать,
Куда бы мы заплыли ныне?
Но Ариадны юной нить
Нам помогает дальше плыть.

XXXI

Я речь веду о незнакомке
С туманных невских берегов,
О деве, Курочкиной Томке -
Фиалке горных ледников.
Она здесь год назад бывала
И все подробно описала,
И сообщила даже нам
Всех комаров по именам.
С таким чудесным описаньем
Весь день мы плыли без забот.
Парфен - товарищ наш, - и тот
Отмечен был упоминаньем.
Что я могу еще сказать?
Лишь браво, Томка, так держать!

Оглавление   Следующая глава