CCXIX

На этот раз без опозданья
Поднялся Юнга в семь часов,
И к выполнению заданья
Он приступил без лишних слов.
Большой костер раскочегарил,
Вчерашних щук на нем изжарил,
И, честно должен я признать,
Он с этим справился на пять.
Но за рыбалку единицу
Он умудрился получить.
И хоть старался он ловить,
И добросовестно жерлицы
Живцом отборным заряжал,
Но в результате пшиш поймал.

CCXX

Но впрочем будем объективны,
Не стоит Юнгу осуждать.
С такой погодой от путины
Наивно прока было б ждать.
Гуляли волны на просторе,
И ветер с Баренцева моря
Осенним холодом дышал
И до костей нас продувал.
Деревья гнулись и скрипели,
Седые тучи над тайгой
Непобедимою ордой
На юг стремительно летели,
И грозный Один в вышине
Хлестал кнутом их по спине.

CCXXI

За что на нас погода злится?
Не позволяет в пшиш дудеть!
Пришлось быстрее шевелиться,
Ведь даже у костра сидеть
В такую бурю неприятно,
И оттого-то, вероятно,
Мы совершили чудеса
И собрались за три часа.
Пред тем, как сесть в свои фрегаты,
Мы все оделись потеплей,
И даже Юнга стал мудрей,
На этот раз гидрач не спрятав.
Теперь пора пускаться в путь,
Авось, придем куда-нибудь.

CCXXII

Холодный ветер дует в рыло
И проникает до кишок,
Дождем на полчаса накрыло,
Того гляди - пойдет снежок.
Одна отрада - наши дупы,
Как теплым меховым тулупом,
Укрыты фартуком тугим,
И ураган не страшен им.
Часы тянулись, словно годы.
Но вот сомкнулись берега,
И неприступная тайга
Укрыла нас от непогоды.
Зато с порогами опять
Нам довелось повоевать.

CCXXIII

Часа в четыре мы подплыли
К порогу грозному Никутт.
Здесь бочки пенные бурлили,
Валы рычали там и тут.
Пришлось заняться изученьем
Замысловатых струй теченья,
Смотреть с обоих берегов
Структуру каверзных валов.
Потратив час на разговоры,
Мы догадались, как тут быть:
По лодкам сесть, глаза закрыть,
Лихую песню грянуть хором,
Налечь на весла посильней,
И точно будет все о'кей.

CCXXIV

Ну что ж, пора идти Никуттный!
А между тем Каякер наш
Был озабочен почему-то
И явно чувствовал мандраж.
И хоть спокойным он казался,
Но все же в чем-то сомневался.
Знать предыдущие кили
Для парня даром не прошли.
Не дрейфь! Ведь ты моряк искусный!
Садись в каяк любимый свой
Да громко песенку запой
О том, как пшиш большой и вкусный
Ты целый день жевал в тоске,
Плывя по медленной реке.

CCXXV

Но вот Никутт мы покорили
И, чтоб Каякера взбодрить,
Остановиться мы решили
И малость силы подкрепить.
Потом опять пороги злые
Валы обрушили крутые
На наши славные суда,
Но мы прошли их без труда.
А впрочем был средь тех порогов
Один порожек неплохой.
Там черной, страшною стеной
По центру бурного потока,
Как Эверест высокий, вал
За брюхо тучи щекотал.

CCXXVI

На гребень острый мы взлетели,
Как будто к Одину на пир,
И с высоты мы оглядели
Наверно весь подлунный мир.
Внизу предстали нашим взорам
Леса, болота и озера,
А чуть подальше города
Нам попадались иногда.
Мы очень ясно различали
Петрозаводских рыбаков -
Презент заморских чудаков,
И, наконец, в туманных далях
Сверкал огнями на весь свет
Московский университет.

CCXXVII

Но только миг все это длилось.
Виденья сгинули, как сны,
И, словно лыжники, скатились
Мы по спине крутой волны.
Хоть время было полвосьмого,
Мы, отдохнув, поплыли снова,
И вскоре наши корабли
К порогу Рокконен пришли.
Все уши Томка прожужжала
Нам о пороге страшном Рокк,
Что, мол опасен он, жесток,
И неприятностей немало
Здесь можно будет огрести.
Так, на халяву, не пройти.

CCXXVIII

Совет давала Томка даже
Сигнальщиков установить,
Чтоб те плывущим экипажам
Сигналили, куда рулить.
И хоть с глубоким уваженьем,
А иногда порой с почтеньем
Я к нашей Томке отношусь,
Но тут я с ней не соглашусь.
Я сам давно уже не мальчик,
Спокоен я почти всегда,
Но чуть заслышу иногда
Я слово мерзкое "сигнальщик",
Руками скалы я крушу
И всех людей подряд душу.

CCXXIX

Усвоил крепко я за годы
Опасных плаваний своих:
Сигнальщики - враги народа,
И надо к стенке ставить их.
Я сам сигналил грешным делом,
Справляясь с этим так умело,
Что нынче стыдно вспоминать.
Вот наш Рыбак не даст соврать.
А коль детали знать хотите,
То лучше Дмитрию Сушко
Одно словечко на ушко
Вы потихонечку шепните
И не забудьте отскочить,
Коль вам не надоело жить.

CCXXX

Но все, отставить вспоминанья!
Вернемся вновь на бережок,
Где мы глядели с содроганьем
На страшный Рокконен-порог.
Валы, как поезд, грохотали,
И кое-где средь них мелькали,
Как зубы ядовитых змей,
Головки острые пшишей.
На выходе поток бесился,
И между пенных бочек там
Большой подводный чемодан,
Как архегоний, затаился.
Едва прикрыт водой лежал
И чью-то дупу поджидал.

CCXXXI

Пожалуй, только чайник глупый
Полез сюда бы напролом.
А мы пока родные дупы
Для дел других побережем.
Вон там, под берегом петляя,
Пшиши и бочки огибая,
Течет спокойная вода.
Уж лучше мы пойдем туда!
Ну, если быть совсем уж честным,
Назвать спокойным тот поток
Шутник наверно только б мог,
А шутки, право, неуместны
В момент ответственный такой,
Когда с бушующей волной

CCXXXII

Судьба сразиться предлагает.
Ну как, не опозорим честь?
Сейчас порог у нас узнает,
Какой в тайге хозяин есть!
И вот мы ринулись в пучину.
Сквозь брызг и пены мешанину
Помчались наши корабли
И продрались, не подвели.
Валы рычали и кусались,
Нас накрывали с головой,
Но мы неслись вперед стрелой,
И только дырки оставались
В телах предательских валов
От разогнавшихся судов.

CCXXXIII

Ну вот и все. Не посрамили
Мы репутации своей.
Порог опасный покорили,
И жить нам стало веселей.
А время незаметно мчится,
Давно уж вечер в дверь стучится.
Улегся ветер, замер лес
Сплошная облачность с небес
За горизонт ушла куда-то,
И солнце низко над тайгой,
Как Ленин с горки ледяной,
Катилось медленно на запад.
Кончался долгий, трудный день,
На мир ложилась ночи тень.

CCXXXIV

Тут, как не раз уже бывало,
Мы стали к Томке приставать,
Чтобы она нам подсказала,
Где можно здесь заночевать.
И, точно следуя приказу,
Приплыли мы почти что сразу
К роскошным, сказочным лесам
И тут же выгрузились там.
Ну что с того, что в этом месте
Под каждой елкой и сосной
Туристы смрадною толпой
Сидят, как куры на насесте!
Не все ж нам отдыхать одним,
Уж как-нибудь мы здесь поспим!

CCXXXV

А впрочем места тут хватает.
Могла бы армия стоять.
Досталась площадь нам такая,
Что можно в волейбол играть!
К тому же ночь наступит скоро,
И даже самым острым взором
Не различим соседей мы
Среди густой, чернильной тьмы.
Палатки мы установили,
Зажгли веселый костерок,
Над ним объемный котелок
Мы понадежней укрепили,
Теперь расслабиться не грех.
А ну-ка, где там наш орех?

CCXXXVI

Пускай немножко нас погреет
Сорокаградусный кокос.
А то ведь дупы леденеют -
Такой на улице мороз,
Что в лес по делу отлучишься
И тут же в льдышку превратишься.
Стучат зубами комары
И нос не кажут из норы.
Давно окончен сытный ужин.
Но от костра не отойти,
Ведь только здесь тепло найти
Еще возможно в эту стужу.
Как хорошо, что дров у нас
Большой имеется запас!

CCXXXVII

Погасли краски, ночь настала.
И среди мертвой тишины
Кукушка только куковала,
Таясь в ветвях большой сосны.
Видать, не жарко бедной птице!
Охрипла, голосок садится,
И что-то сильно птичий крик
Напоминает чей-то ик.
Нет, в самом деле, странно что-то!
Признайтесь честно, кто из вас
Изнемогает в этот час
Под тяжким приступом икоты?
Каякер тяжело вздохнул
И утвердительно икнул.

CCXXXVIII

Мы вмиг беднягу окружили
(Нельзя же случай упустить!)
И перво-наперво спросили:
"Скажи, братишка, сколько жить
Осталось нам на белом свете?
Уже ль откажешь нам в ответе?"
Каякер нам не отказал
И лет по триста наикал.
Пробило полночь. Часом позже
Ушли в палатку мы со Львом.
А остальные пред костром
Еще вопрос решали сложный:
Кому в середке нынче спать
И на каком боку лежать.

Оглавление   Следующая глава