ЛЕНИН

Он в мир наш
                        неслышными входит стопами
Вместе
             с первой нежностью
                                                 к матерям;
И образ его
                    вживается в память,
Телесной зримости
                                  не утеряв.
Каждое имя для нас не пусто!
Но он
           в нас будит не просто любовь.
Он стал нашей совестью,
                                            нашим чувством,
Таким же живым,
                               как восторг или боль.
Мы люди.
                 Присущи нам гнев и горе, —
Мы в боль свое сердце
                                        привыкли рядить.
Когда наши чувства
                                  находятся в споре,
Когда их не может
                                наш ум рассудить,
Тогда он,
                как солнце,
                                    из тьмы вырастает
И льет повсюду
                           свой ласковый свет.
И, смешные,
                      испуганно улетают
Маленькие призраки
                                    горь и бед.
Мечте моей
                    видится
                                  даже рожденье
Мыслей,
               которые смерти сильней,
Которые мир приводят в движенье
Огневою силою своей.
Я вижу
             родные бессонные руки,
Берущие голову
                           в ласковый плен,
Усталость в глазах
                                 и неновые брюки,
Немножко растянутые
                                       у колен.
Рыданье дождя
                          в полусонном рассвете,
Калоши,
               чернеющие в уголке,
Чернильные брызги
                                  на свежей газете
И круг от лампы
                            на потолке.
Часы,
          говорящие мерно и веско,
К окошку придвинутый
                                         низенький стол,
Немножко
                 отдернутую занавеску
И пачку
              исписанных мелко
                                              листов.
И еще:
            колыханье знамен
                                           и винтовок
В тишине,
                 ожидающей
                                       и голубой,
И,
    каждый миг
                         взбушеваться готовый,
Неудержимый
                         людской
                                        прибой.
И он,
         и радуясь
                          и негодуя,
Выходит
               на серый
                               апрельский песок.
Я вижу походку
                            его молодую
И увлажненный потом
                                        висок.
Я вижу
             кепку
                       в правом кармане,
И руку,
             протянутую в века,
И пятна факелов
                             в мокром тумане,
И дрожь
              ползущего броневика.
Я вижу,
              как высится все прямее
Голов неколеблемая гряда
Народа,
              который и в скорби
                                                и в гневе
Хранит единенье
                              в своих рядах.

1938