Get your own Free Home PageНаучная деятельность А.М. Селищева была многогранной. Однако в самом ее центре стояла, бесспорно, история языка. В отличие от многих своих современников, Селищев стремился исследовать ее главным образом на диалектном материале, путем сопоставления данных различных диалектов и говоров. Он, конечно, отлично понимал значение памятников письменности, данных топонимики, антропонимики, этимилогии, но на первом месте у него всегда стояла диалектная речь. Он учил, что идти нужно от живой речи к древнему памятнику. Только этот путь может гарантировать успех. “Основной задачей славянского языкознания он считал изучение современных славянских языков во всем многообразии даже самых мелких диалектных отличий, во всей сложности их междиалектных и межязыковых отношений (как родственных, так и неродственных)” - справедливо писал Р.И. Аванесов (Аванесов 1947б, 127). Неточно в этом вопросе толкует позицию Селищева П.Я. Черных. Он пишет: “По вопросу о задачах диалектологии и содержания диалектологических изучений я примыкаю к тем языковедам, которые, как, например, мой учитель А.М. Селищев, на диалектологию смотрели прежде всего как на лингвистическую дисциплину, вспомагательную по отношению к истории языка” (Черных 1947б, 11). Позицию Селищева в этом вопросе следует толковать иначе. Он никогда не причислял диалектологию к вспомагательным историческим дисциплинам. Историческая интерпретация диалектных данных с привлечением памятников письменности, топонимики, лексических заимствований - вот магистральный путь историка науки. Об этом говорят все его диалектологические исследования сибирских, южно-великорусских и македонских говоров. Во всех диалектологических трудах Селищева перед нами стоит не описатель диалектов и говоров, а историк языка. Вот почему я начинаю характеристику научной деятельности ученого с его диалектологических исследованой.
В отличие от большинства своих современников диалектологов Селищев всегда, начиная со своих первых диалектологических наблюдений, уделял большое внимание не только географическому аспекту, но и социальной природе диалектной речи. В этом отношении он был убежденным сторонником социальный диалектологии, идеи которой в применении к русской и македонской диалектологии оказались весьма плодотворными.
Селищев был превосходным полевым диалектологом. Он отлично слышал устную речь, точно и быстро записывал, умел направлять беседу в нужное русло. Он был противником только монолога информатора, не заставлял его вспоминать свое прошлое, рассказывать о том, что не имеет отношения к современной его жизни. Информатор должен быть поставлен в обычную языковую ситуацию сегодняшнего дня. Беседа должна касаться актуальных тем для жителей села. Язык песен и сказок конечно, представляет интерес, но только не для диалектолога. В данном случае мы имеем дело с готовым текстом, который может не отражать особенностей данного говора. Вот из напутствий Селищева своим молодым ученикам. Постановка прямых вопросов - свидетельство беспомощности диалектолога. Информатор не должен знать, какой языковый факт интересует собирателя. В каждом пункте целесообразно привлекать к работе нескольких информаторов разного возраста. Очень полезными бывают беседы с детьми дошкольного возраста. Иронически говорил о тех диалектологах, которые ограничиваются привлечением в качестве информатора только дряхлых (Селищев добавлял обычно - беззубых и глухих) старух. Немало интересного можно извлечь из бесед даже с учителем, если, конечно, он местный. Диалектолог должен знать быт крестьянина, иметь хотя-бы самые элементарные сведения по сельскому хозяйству. Рассказывал, как один московский диалектолог во время сбора материала спросил у крестьянина: Овес вы сеете только яровой или и озимый? - Подобные вопросы вызывают ироническое отношение, а информатор должен относиться к собирателю с должным доверием. Собранный материал в тот же день должен пройти первоначальную обработку.
При сборе диалектного материала, учил Селищев, необходимо обеспечить будущему исследователю возможность изучить результаты фонетической эволюции. Необходимо последовательно различить свободную позицию в фонетической эволюции от конкретной истории данного слова, от морфологических, словообразовательных и стилистических условий. Это даст возможность в случаях сложного переплетения разнородных фактов выделить те, которые отражают подлинные фонетические закономерности от фактов иного характера. Этот принцип не только декларировался ученым, но и последовательно проводился в его диалектологических исследованиях. Изучая судьбу ъ и ь в македонском говоре Полога, Селищев хорошо показал, что наблюдения необходимо проводить раздельно в корне слова и в суффиксе. И в корнях следует учитывать возможные варианты, обусловленные историей конкретного слова. В одних случаях гласный на месте “сильного” ъ отражает результаты фонетической эволюции, в других - влияние соседних говоров, влияние книжного (церковного) происхождения, воздействия иных уровней грамматической системы, лексических условий. Тщательно анализируя все противоречивые факты, Селищев приходит к выводу, что сильные ъ и ь в положком говоре пережили общую судьбу со всеми македонскими говорами: ъ>о, ь>е. “В течение времени, под воздействием северо-западных говоров, при сношениях с населением из-за Шар планины, стали входить в речь дольне-положан некоторые слова с ъ в корне - сън” (Селищев 1929, 297). Более устойчивыми результаты фонетического процесса были в суффиксах. Здесь гласный о сохраняется последовательно. “В отношении -ок и членной формы дольно-положские говоры не порывали связь с прочими македонскими говорами: определенная формальная категория, связанная с этими элементами, утвердила их в речи положан” (Там же, 297).
Примеры с “сильной” позицией ь дают более простую картину как в корнях, так и в суффиксах. Обычный результат здесь будет е. Колебания связаны с судьбой отдельных слов.
Селищев предъявлял строгие требования к диалектологу. Мало было зафиксировать тот или иной тип произношения в слове. Необходимо было произвести тщательный анализ данного примера на широком фоне фонетических, морфологических, словообразовательных и лексических явлений. Остро критикуя сербского диалектолога М. Павловича, Селищев писал: “Единичные примеры в статье М. Павловича грешат в некоторых пунктах и против необходимого требования, предъявляемого к описательно-лингвистической группировке материала. Г. Павлович поместил в одну категорию все слова с заменою ъ, ь: тут и обыденно-бытовые слова, и слова с названием праздника (Спасов дьан), и слова - знаки приветствия (добьер - даьн). Так поступать нельзя при изучении языковой системы; указанные примеры относятся к разным общественн-лингвистическим категориям, представляют не одинаковую лингвистическую показательность. При надлежащем анализе лингвистических данных следует учитывать общественно-бытовую значимость этих данных. Тогда для нас могут быть ясны элементы изучаемого говора в их динамике” (Селищев 1931б, 80). Этому требованию сам Селищев следовал неукоснительно, начиная с первых своих диалектологических описаний.
В этом отношении Селищев-диалектолог существенным образом отличался от диалектологов фортунатовской школы, от младограмматиков. “Уделяя преимущественное внимание изучению звуковой стороны языка, Селищев в то же время весьма далек от младограмматиков с их “слепыми” фонетическими законами, не считающимися с структурой языка: фонетические процессы он изучает с предельной морфологической дифференциацией, с учетом степени знаменательности слова (частичные слова, местоимения, полные слова), синтактической функции, эмоционально-экспресивной стороны, принадлежности слов к разным лексическим пластам и т.д. При таком подходе оказывается весьма много разного рода “исключений”. Но именно они для Селищева являются важнейшим источником истории изучаемого говора. Каждое из таких исключений находит свое особое объяснение, вытекающее из пристального изучения большого количества фактов, черпаемых из разных источников и таким образом взаимно проверяемых” (Аванесов 1947б, 131).
Готовя своих учеников к диалектологическим экспедициям, Селищев говорил о необходимости предварительного изучения всех имеюшихся материалов, на основе которых нужно составить подробную программу и по возможности составить краткое описание говора. Большую помощь в этом могут оказать различные словарные материалы, как опубликованные, так и хранящиеся в архивах.
В 1930 г. Селищев составил специальную программу по сбору материала
по лексике, по которой работали его ученики. В статье “Революция и язык”
Селищев обратил внимание сельских учителей на необходимость сбора диалектного
материала. “Огромную заслугу окажут науке русской диалектологии и вместе
с тем социологии школьные деятели и таким наблюдением: как изменяется речь
среднего и молодого поколения в деревне в своем звуковом составе и в своих
формах. Для этого сравнивайте речь ребят и молодежи с речью стариков и
в особенности старух, представляющих черты старого типа местной речи...
Эти расхождения отчасти определяют путь дальнейшей судьбы местной речи”
(Селищев 1968, 146).
[Back] [Next]
Get your own Free Home Page