Одно из самых внушительных банковских зданий в Москве несколько лет возводилось рядом с мидовской «высоткой». Даже в лесах оно поражало прохожих своим размахом. Однако, когда леса сняли, хозяин здания - банк «Российский кредит» находился уже на грани банкротства. И вместе с его финансовой репутацией на глазах рушилось и величественное здание построенной им промышленной империи. Опыт «Роскреда» доказал: для того чтобы стать олигархом, недостаточно одних только денег.

Кириенковский дефолт ударил по банку с такой сокрушительной силой, что от былого финансового могущества не осталось и следа. Начались скандалы с обманутыми вкладчиками, долгие и неприятные «терки» с акционерами и полная неопределенность с промышленными приобретениями «Роскреда». И если урегулировать отношения с вкладчиками от имени банка взялась многострадальная АРКО, то с производствами дела обстояли куда сложнее.

В активе «Российского кредита» в тот момент было несколько солидных пакетов крупных производственных компаний. В частности, он владел почти 20% акций КРАЗа, контролировал Михайловский горно-обогатительный комбинат в Курской области и боролся с другим крупным инвестором за контрольный пакет Лебединского ГОКа.

Дефолт, расстроивший финансовые дела всех этих предприятий, одновременно дал им шанс выбраться из кризиса раньше банков. Рубль упал так низко, что стало выгодно всерьез заниматься экспортом металлов, тем более что в этой сфере в то время еще шел «большой передел». «Роскред» начал укреплять свои позиции в этой отрасли и вроде бы добился своего, но вскоре стало очевидно, что многие из его побед оказались пирровыми.

Во-первых, в металлургии им так и не удалось найти мощного союзника. Во-вторых, на этом поле уже сошлись не на жизнь, а на смерть гораздо более мощные и опытные игроки («Сибирский алюминий», TWG, «Альфа-групп», УГМК).

Устоять в битве титанов можно было, только заключив союз с одним из них. «Роскред» сначала пошел на сближение с TWG, однако вскоре этот союз пал жертвой в борьбе за Лебединский ГОК, где пути возможных соратников явно разошлись. В итоге исход многомесячного сражения за ЛПОК решил орловский губернатор Савченко, поставив во главе комбината своего человека и практически вынудив «Роскред» продать свой 41-процентный пакет другому инвестору. TWG, в свою очередь, не простила банку обиды и вытеснила его с КРАЗа.

Приблизительно такая же история может произойти и с Михайловским ГОКом, который «Роскред» контролирует через аффилированную структуру «Металлоинвест». Урезав до минимума с помощью вывода активов налоговый рацион области, руководство МГОКа нажило себе в лице нового курского губернатора Михайлова смертельного врага, а если учесть тот факт, что львиную долю задолженности предприятия уже сейчас контролирует УГМК, то удерживать под контролем ситуацию с Михайловским ГОКом «Роскреду» будет с каждым днем все труднее и труднее.

Однако в самую неприятную ситуацию «роскредовцы» попали, войдя в 1996 году на московское предприятие «РТИ-Каучук». Там дело дошло до международного скандала, который составляет сегодня одну из самых серьезных угроз репутации руководства «Роскреда».

Суть происходящего на старейшем московском предприятии по производству резиновых и полимерных изделий в следующем: в 1994 году английская компания «Лираль» образовала вместе с заводом совместное предприятие по выпуску полимерных труб. Инвестиции в проект предполагалось делать на паритетных началах, однако на «Лираль» легли обязательства по поставке оборудования на несколько миллионов долларов и финансированию приобретения у того же завода производственных площадей (более 2 тыс. м). «Лираль», к тому времени работавшая по такой схеме уже на многих российских предприятиях, выполнила свои обязательства в срок и в полном соответствии с договором. Завод, напротив, не смог осуществить свою часть инвестиций - у него начались материальные трудности.

Подождав два года и не обнаружив никакого движения по совместному проекту, «Лираль» захотела вернуть свои деньги (договором это было предусмотрено). Но тут оказалось, что владелец завода сменился (им стал АКБ «Российский кредит») и договариваться о возврате средств нужно уже с ним.

В 1997 году было достигнуто согласие с новым владельцем, и деньги (несколько миллионов долларов) «Каучук» обязался вернуть. Однако процесс возврата затянулся, и «Лираль» пошла в суд. Дело оказалось непростым, оно кочевало из инстанции в инстанцию еще три года. В итоге «Лираль» обратилась в лондонский арбитраж, где добилась полного удовлетворения своего иска к «РТИ-Каучуку». Последний обязали выплатить компании долг плюс судебные издержки и упущенную прибыль - всего $10,5 млн. Но «роскредовцы» нашли асимметричный ответ на это решение - они взяли и обанкротили «Каучук», пока англичане бегали по судам.

Технически это произошло следующим образом: подконтрольный «Роскреду» Михайловский ГОК подписал с «РТИ-Каучуком» договор займа, по которому завод получил от ГОКа векселя на сумму 150 млн руб. Векселя тут же были отданы в залог другим коммерческим структурам, и долг ГОКу перешел в денежное выражение (хотя эти векселя на рынке неликвидны). Чистый же долг «РТИ-Каучука» компании «Лираль» составлял чуть больше 120 млн руб. Соответственно при банкротстве, процесс которого был немедленно начат, Михайловский ГОК - как основной кредитор - получал преимущественное право на возмещение долгов и выдвижение фигуры временного арбитражного управляющего.

Второй ход «Роскреда» в демарше против действий компании «Лираль» нельзя не назвать оригинальным: «РТИ-Каучук» подал в Хамовнический суд общей юрисдикции иск о признании договора о создании СП 1994 года ничтожным. И суд этот иск удовлетворил, что на практике означало превращение решения лондонского арбитража в нонсенс: нет договора - нет и обязательств. Тем временем дело о претензиях компании «Лираль» попало в Высший арбитражный суд Российской Федерации, где и находится уже несколько месяцев. Если ВАС не примет решения в ближайшее время, «Лираль» практически потеряет шансы вернуть свои инвестиции.

Тогда еще одна пиррова победа «Роскреда» может стоить России серьезных проблем с международными правовыми организациями, а в итоге повлиять и на позицию западных стран в отношении решений российских арбитражей.