Когда Кок и Парсонс на двух машинах подъезжали к шардокскому аэропорту, в воздух поднялся рейсовый самолет Аэрофлота, бравший курс на российскую столицу. Среди пассажиров были Магомад Халилов, молодой чермесский имам, приехавший домой на каникулы из медресе в Саудовской Аравии, и гражданка Боснии Зара Ибрагимич, в двойном дне чемодана которой лежал американский паспорт на имя Памелы Ковач.
Пэм плохо переносила дорогу. Ненавязчивый сервис российских авиалиний, состоявший в основном из комплиментарной водки, усугублялся поведением спутника, который после нескольких учтивых фраз на ломаном английском погрузился в чтение религиозной книги, написанной по-арабски, и до самой посадки не проронил ни слова.
Через два часа они были в Москве. В VIP-зале их встретили аж четыре мусульманина в дорогих костюмах и традиционных головных уборах. Вперед выступил мужчина лет тридцати пяти с былинной славянской внешностью.
- Добро пожаловать в столицу России, госпожа Ковач. Меня зовут Муса Сергеев, я представляю Российский фонд исламского просвещения. Город интересный, древний, и вам будет что посмотреть. Но сначала нам предстоит заняться делом. Я бы предложил, не заезжая в гостиницу, посетить наш центр, где пройдут переговоры с представителями телеканала "Десять десятых".
Дорога до центра Москвы, где располагался роскошный особняк фонда, заняла полтора часа, несмотря на исключительное мастерство водителя, предпочитавшего переулки крупным трассам. Движение на московских дорогах в рабочие часы окончательно остановилось года два назад, когда количество машин в городе приблизилось к пяти миллионам, а немногочисленные развязки стали только усугублять проблему пробок. Московский мэр теперь передвигался исключительно на вертолете, однако запретил подобные перелеты всем остальным, кроме членов правительства и особо видных иностранцев. Впрочем, крупнейшие бизнесмены тоже пользовались винтокрылыми машинами.
В переговорном зале фонда был накрыт стол.
- Милости просим, госпожа Ковач, - Сергеев пригласил Пэм к столу. Сейчас к нам присоединятся директор нашего фонда Ислам Корсунский и главный редактор информационных программ телеканала "Десять десятых" Марк Геллер.
В зал вошли двое: с иголочки одетый мусульманин европейской наружности и небольшого роста бородач в свитере, джинсах и с объемистым "дипломатом". Разговор начал Корсунский.
- Добро пожаловать в Россию, Памела. Я приготовил небольшое угощение, зная, что у вас был нелегкий день и вы даже не успели заехать в гостиницу. Позвольте представить моего друга Марка, который является одним из совладельцев телеканала "Десять десятых" и руководителем его службы новостей.
- Марк. Рад знакомству. Давайте быстренько за стол и живо все обсудим. Прошу.
Геллер усадил Пэм напротив себя, Корсунский и Сергеев сели по бокам.
- Ваше здоровье, господа, - с улыбкой возгласил Геллер. Спасибо, что ради такого исторического случая налили винца: если можно хоть на миг забыть о строгостях шариата, то у нас с мусульманами все будет в порядке.
При полном молчании Пэм, Корсунского и Сергеева Геллер залпом осушил бокал "Шардоннэ".
- Ладно, если вы не пьете, я беру быка за рога. Итак, - сказал он, с подозрением глядя на Пэм, - вы Памела Ковач? Та самая, которая выступала вчера поздно вечером по Си-Эн-Эн с опровержением слухов об атомной бомбе в Хитроу?
- Я выступала? Бред какой-то.
- Дорогуша, вы откуда прилетели?
- Из Джумистана.
- Ну тогда ясно. Там не то что Си-Эн-Эн посмотреть, в Интернет-то залезть нельзя. Так вот. Вчера некая дама, вроде похожая на вас, рассказывала на полном серьезе, что рейс 247 авиакомпании "Бритиш Эруэйз" благополучно приземлился в Лондоне, что их продержал на рулежной полосе какой-то пьяный авиадиспетчер, что все они отравились джумистанской едой и направлены в госпиталь на карантин. Ведущий программы сильно возмущался насчет того, что психопаты из информагентств успели найти в этом самолете атомную бомбу, которой там отродясь не бывало. Кому прикажете верить - вам или самой солидной телекомпании мира?
- Могу показать паспорт.
- Скажите еще, что вы по нему сюда прилетели. Я уже узнавал - на рейсе из Шардока вас не было.
- Марк, - вмешался Корсунский, - спецслужбы Джумистана по понятным причинам были вынуждены провезти госпожу Ковач по паспорту некоей Зары Ибрагимич из Боснии.
- Три ха-ха! Если они смогли сотворить эту, как ее, Сару Ибрагимбек, то почему не Памелу Ковач? Чем вы, дорогуша, докажете, что вы - это вы?
- Посмотрите подшивки газеты "Даллас дейли хералд", там есть фотографии в моих статьях.
- А вашего ДНК-идентификатора там нет?
- За этим придется обращаться в федеральный идентификационный компьютер Соединенных Штатов.
- Ладно, проехали. Впрочем, дайте-ка я на ваш паспорт посмотрю.
Как только Пэм протянула ему документ, Геллер ловким движением вынул микрокоммуникатор, включил сканер, раскрыл паспорт, отснял первую страницу, набрал номер и заорал в микрофон:
- Соня! Я посылаю вам файл с картинкой. Живо хватайте лицо Ковач из вчерашних новостей Си-Эн-Эн и сопоставляйте вот с этим! Потом, скажите Диме, пусть проверит, не поддельный ли паспорт - проверит архитщательно, вам ясно? Корпункт в Лондоне пусть рвет когти в Хитроу или куда угодно - нам нужно интервью с Ковач в госпитале. Не по телефону, живьем. Жду результатов в течение часа - ча-са, ча-а-а-са, ни минутой позже! Все, я побежал. Да, стоп, и еще. Нам крайне, слышите, крайне важно знать, получил ли кто-нибудь когда-нибудь с кем-нибудь из пассажиров вчерашнего рейса 247 Мохаммадабад-Лондон живое интервью. Кроме Си-Эн-Эн и прочих больших международных компаний. Да, и делаем все тихо-тихо. Ясно? Все, побежал.
- Так, Памела или как вас там зовут, - продолжил Геллер, убрав микроком. - Ну и с чем вы хотите выступить на нашем канале? Вы же сами бомбу-то не видели.
- У меня есть только мой рассказ и вот это.
Она протянула Геллеру запечатанный конверт. Он жадно разорвал его и бросил беглый взгляд на два листа бумаги.
- Ага, ультиматум Шоаи. Знаю, читали уже в Интернете. Ух ты, оригинальная подпись.
Геллер снова достал микроком, отсканировал документ и набрал номер.
- Соня, я шлю еще один файл. Распечатай и держи у себя, отдашь мне сразу, как приеду. Побежал.
- Кто, кстати, этот Парсонс? Вы его видели? - продолжил Геллер, обращаясь к Пэм.
- Он меня и втянул в эту авантюру.
- Он, значит, еще в Джумистане?
- Нет, по-моему, улетел куда-то.
- Дай Бог, если не к нашим конкурентам. Памела, у меня нет никакого основания вам верить. Но в эфир я вас выпущу. В конце концов, дорогие мои братья-мусульмане, такая новость, даже если она опровергнется, сама по себе есть история и стоит хороших денег. Вы как бизнесмены меня поддерживаете?
- Марк, она стоит больше денег, - отозвался Корсунский.
- Ничто не стоит больше денег, Вадик. Ах, прости, забыл, что ты теперь называешься Ислам-хазрат.
- Так-то лучше.
- Все, ладно, к черту.
Геллер снова вынул микроком и набрал номер.
- Ося, привет. Бросай все дела и слушай меня сюда. Мне нужна серьезная охрана. Я выезжаю сейчас с Тетеринского переулка, из Российского фонда исламского просвещения, и еду по кольцу в Останкино. Встреть меня на полдороги - где нибудь в начале проспекта Мира. Бери инкассаторские машины, танки, пулеметы, все что хочешь. Дело пахнет керосином. Мы завтра будем главным каналом и даже прибыль тебе принесем. Вертолетик бы достать... Ладно, действуй. Все, я побежал.
- Хватит пьянствовать, поехали, - сказал Геллер, обращаясь к сотрапезникам. Поедем так. Впереди - машина охраны, туда сяду я. Затем - мой "Линкольн", туда часть охранников. Затем вторая машина охраны. Затем на отдалении - любая невзрачная тачка, туда сядет Памела. И затем - еще один такой же драндулет, туда посадите пару своих воинов джихада с автоматами. Задача - доставить Памелу в студию прямого эфира "Десяти десятых". Вперед, заре навстречу.
Через десять минут "Линкольн" Геллера, сопровождаемый двумя машинами охраны, выехал на Садовое кольцо и встал в пробку. В двадцати метрах от него расположились "Москвич" и "Шкода". Пэм лежала на полу "Москвича", за рулем которого сидел водитель Сергеева, одетый в джинсы и майку с американским флагом. Номера на обеих машинах были фальшивые.
За полчаса они доехали до Курского вокзала - движение сегодня было сносным. Когда "Линкольн" и машины охраны поравнялись с кафе напротив вокзала, из стоявшего поблизости грузовика выпрыгнули двое с гранатометами. Первый удар пришелся по шедшей сзади машине охраны, которую разворотило сразу же. Затем стрелявшие по очереди выпустили по "Линкольну" четыре гранаты, превратив его в кучу горящего металла. Первая машина охраны вылетела на тротуар и, сбивая пешеходов, понеслась в сторону проспекта Мира. Посланная ей вдогонку граната попала в витрину магазина и с шумом взорвалась внутри.
На дороге началась паника. Машины выехали на тротуар, устремились по газону к вокзалу, одна даже заехала в подземный переход. Водитель "Москвича" пересек вокзальную площадь, свернул во двор и вскоре оказался в одном из переулков. Окольными путями, через Богородское и Сокольнический парк, минут через сорок пять он добрался до Останкино.
Еще через двадцать минут Геллер выпрыгнул из инкассаторской машины банка "Ростраст" и влетел в запасной выход телецентра, где стояла внушительная группа вооруженных людей. Поднявшись в свой офис на пятом этаже, он немало удивился, увидев там Пэм.
- Ни хрена себе, - проронил он, - а я уже с вами простился. Как вы прорвались?
- Мусульмане здесь, наверное, лучшие шоферы. Меня везли каким-то лесом.
- А нас обстреливали еще один раз - на подъезде к телецентру. Впрочем, здесь у нас уже было пятнадцать машин, так что подорвали лишь банковскую охрану. Бежим в студию.
Основной передатчик "Десяти десятых" был отключен десять минут назад, и телефоны канала разрывались от звонков возмущенных зрителей. Геллер направился в студию и начал командовать.
- Во-первых, сделать все, чтобы эти ублюдки не оставили нас без света. Зарядить все аккумуляторы, задействовать все аварийные системы. Во-вторых, резервный передатчик пока не включать - сделаете это за полминуты до эфира. А за две минуты объявите по информагентствам, что "Десять десятых" отключили власти, чтобы не допустить выхода важного сообщения, и что оно будет передано через две минуты в дециметрах. Откройте - и немедленно - десять, двадцать, тридцать Интернет-сайтов и все время открывайте новые в разных местах. Там будем дублировать передачу на русском и английском, объявляя адреса сайтов в студии и по агентствам. Эфир - как можно скорее, максимум через пять минут!
Приказы Геллера были выполнены с предельной точностью. Через три минуты сорок пять секунд в эфир вышел экстренный выпуск новостей канала "Десять десятых", дублируемый по сорока сайтам в Интернете и передаваемый в режиме реального времени по каналам нескольких информационных агентств России, Индии, Японии, Кореи, Бразилии и практически всех исламских стран. Передачу вел сам Геллер.
- Добрый день, дамы и господа. Хотя он не очень добрый. Боюсь, что через минуту-другую нас могут опять отключить от эфира или вообще взорвать ко всем чертям, поэтому сразу перехожу к делу. Слухи об атомной бомбе в лондонском аэропорту Хитроу - это вовсе не слухи. Лондон будет взорван примерно через два дня, если мировое сообщество не примет ультиматума джумистанских исламистов, суть которого - в изменении мирового порядка. У нас в студии - свидетель всего это Памела Ковач, которая была на борту рейса "Бритиш Эруэйз" номер 247 и двойника которой показывало Си-Эн-Эн, чтобы успокоить общественность. В принципе у меня не больше оснований верить ей, чем у вас, но есть важное доказательство. Только что госпожу Ковач и меня дважды пытались убить, уничтожив попутно десятки людей. Смотрите и слушайте.
Памела подробно рассказала о своих приключениях в Джумистане, после чего Геллер кратко изложил ультиматум Шоаи, сказав, что текст, появившийся в Интернете, соответствует подлиннику. Был показан и наскоро слепленный сюжет о подделке Си-Эн-Эн. Когда начали поступать вопросы зрителей, в студию вбежал директор вещания. - Марк, там вертолеты! Валим отсюда!
Камера прямого эфира, оставленная без оператора, успела показать, как Геллер и Пэм стремглав выбежали из студии, а через полторы минуты мощный взрыв прервал программы "Десяти десятых".