Борис Сандерс 

Когда человек слаб умом он критикует не произведение, а его автора. Он копается в биографии, и к своему величайшему удовольствию находит много интересных фактов, которые в последствии использует в критике. Нет ничего проще, чем назвать Ф.Глойзу неудачником, неудовлетворенным
 мужчиной, приписать ему импотенцию, чтобы отвести внимание от содержания его произведений. Такие приёмы обычно проходят на "Ура!" среди основной читательской массы, и критик, перечеркивая заслуги самого философа, присваевает себе известность. Вспомните каким ничтожеством был Шопенгауэр до того, как он перечеркнул Канта. Вспомните как осмеяв систему Гегеля добился славы Фейербах. Вспомните, как гениально и просто перевернул традиционную историю Шпенглер и как ему за это пришлось отдуваться; критика, ощущая себя бессильной перед новым историческим мышлением, то лезла в его личную жизнь, то находила подобные идеи у других. Короче говоря, занималась всем возможным, кроме самой критики. Пока ничего подобного не появилось по отношению к Глойзе я решил стать его адвокатом. Философия Глойзы есть в некоторой степени тоска по тем высоким чувствам, которые возможно когда-то существовали. Жизненный опыт показывает Глойзе, что любовь женщины не существует. Единственное условием, которое женщина выставляет мужчине перед тем, как её трахнуть - есть выполнение некой ритуальности. "Шлюха от шлюхи отличается  ценой" и "Каждая женщина является шлюхой по-своему". Не ознапчает ли это, что каждой женщине нужен свой особый ритуал? При чём,заметьте, чем сложнее выполнение  ритуала запрашиваемое женщиной у мужчины, тем порядочнее считается сама женщина. Глойза стирает такое традиционное восприятие женщины. Он ставит всех на одну доску. Ведь, с его точки зрения, различна только форма оплаты, а сущность остается одинаковой. Всё выражалось простой формулой: за деньги получаешь товар; за качественно исполненный ритуал -
 женщину. Тех же, кто выставляет за свои услуги слишком большую цену - он считает "лицемерными шлюхами". А это именно те, кто до недавнего времени считались практически святыми. 
Неудачные попытки Глойзы чисто и искренне любить привели его к философии такого рода. Ведь
строки, даже самые дерзкие и самые грубые пропитанны романтической тоской и душевным дисбалансом, вызванными именно этеми попытками, именно этой тоской по чувствам, которые к сожалению не существуют.