"EuroFaeries" - это ни столько группа и ни столько место, сколько - идея. Надоело людям в материальном мире, где быть геем - уже всё равно, что быть каким-то специфическим покупателем, например, вегетарианцем. Последних немного от общего количества, но западное европейское общество уже настолько удовлетворило вкусы обычных покупателей, что теперь ищет новых, которые готовы платить за особые товары. Геевские бары и клубы, кварталы кучного жительства где в ходу всё та же обычная философия жизни, телепередачи и журналы... Феям надоело это. Слишком меркантильно всё там. Слишком материальные там ценности. Слишком мало там душевного общения между людьми. Не будем так!
Будем любить! (одно только чувство, без мирского обэзного хвоста.) Будем порхать! Будем клоунадить! Будем веселиться во всю мочь! Будем феями!
Феи облюбовали себе гнездышко на небольшом голландском острове-курорте Тестчелин. На пароме, который переправлял нас с материка, было много юношей с пушком над верхней губой. Нам рассказали, что голландский молодняк отправляется сюда, чтобы совершить первое в жизни морское путешествие в крепкой мужской компании - крещение-самоутверждение. На одной части острова - порт и поселение, довольно большое, от которого, как от головы осьминога, расходятся дороги-шупальцы. Весь остров и всё на нем - для отдыха людей. Большая часть домов сдается под пансионаты, лужайки - под палаточные кемпинги. Идешь ли по тропе, едешь ли на велосипеде, но везде чувствуешь себя в комфортной безопасности.
Но нет, я сказал неправду. Не весь остров для людей. В той стороне, где жили мы, наверно не меньше десятой части всего острова - заповедник. Здесь строят гнезда перелетные птицы. Так что пейзаж: песчаные, поросшие травой дюны, окаймленные морем. Девственная природа.
Дом фей как раз и прислонился к этой территории, отодвинувшись от всех прочих поселений человека. И вот они разные, из разных мест, из Франции, Голландии, Германии, Британии и даже из Соединенных Штатов слетелись сюда.
Утро. Народ по мере просыпания выползает к столам у дома. Легкие всевозможные хлопья, орехи, молочное всех цветов, фрукты, шоколад, сыр и пр. и пр. и пр. Дом стоит на берегу залива, в двадцати метрах от воды. Но когда отлив, вода уходит буквально вдаль, обнажая дно, оставляя большие лужи. Во здорово! Кто-то измазался в иле и носится полуголый в сотне метров от береговой черты друг за другом, обливаясь водой и валяясь в грязи. Прибегают возбужденные. "Good morning! Как замечательно ты выглядишь, надев эту короткую юбку. А ещё к ней изумительны розовые бусы. А я изобразил из себя утреннего мотылька-снежинку," - говорит мне (как минимум 50-летний) англичанин в белой распашонке с ажурной оторочкой.
Гавайский абориген, Марк, который живет со своим голландским другом (по полгода проводят то на Гавайях, то в Амстердаме; один фотохудожник, второй... я так и не понял. Кажется, он просто восхищается работами своего друга. Впрочем, может быть где-то работает), начинает бить в там-там, созывая людей на sircle, т.е. в круг. Усаживаемся и утихаем. Молчание. Берег. Солнышко. Лужайка изумрудной травы, мелкие желтые цветочки кое-где, чуть поодаль еле заметная изгородь, а за ней пасутся кони. Можно сказать - странное, волшебное царство.
Гаваец медленно начинает говорить. Он развернул и показал нам, а теперь держит на руках большой, ярко расшитый платок с какими-то замысловатыми фигурами в его центре. Он говорит о нем, будто шаман о магической вещи. Наверно так оно и есть. Этот прошедший через множество рук лоскут материала, действительно стал символом идеи. Он говорит о добре, о чуткости друг к другу, о любви в самом нежном понимании этого слова. Он радуется этим спокойным лазурным небесам вокруг нас, этому ласковому теплому североморскому солнцу, птицам, своей дудке, в которую он дудит, а потом нежно смотрит на неё и гладит подушечками пальцев.
- Мы сейчас сидим как когда-то давно сидели мужчины в племенах на Гавайях - в спиритуальном сеансе, чувствуя душой природу, и общаясь флюидами добра и уважения друг с другом. Они становились иными - гармоничными. Всё было слаженно и соизмеримо в их душе. Они любили друг друга. Они проникали друг в друга. Они становились единой общностью и сила их умножалась. Откройте сердце другому человеку. Но помните о границах, ибо уважение границ другого человека - залог того, что его сердце будет открыто вам. Возьмемся за руки и почувствуем нашу силу, силу нашего круга.
Мы беремся за руки. Я наблюдаю: кто-то открыл глаза, встрепенулся чтобы найти руку рядом сидящего, кто-то не открывая глаз, будто в трансе, повинуясь команде, протягивает свою руку в сторону, кто-то и не думая впадать в забытье, ловит руку соседа. Я протягиваю руки и сжимаю чужие ладони. Мы соединились.
- Чувствуете тепло? - спрашивает гаваец. Да, наверно мы чувствуем наше общее тепло.
По кругу из рук в руки пускается полотнище (в иной раз это было какое-то замысловатое, где-то подобранное на берегу, корневище, потом чья-то косметичка, потом дудка - всё, что может нести смысл и дух) и каждый, к кому оно попадает, волен что-то сказать. Здесь нет правил. Здесь нет обязательств. Здесь может быть только желание, чистые душевные вздохи наружу...
- Когда сейчас я слушал Марка под звуки его барабана и представлял нас сидящих как древнее племя, я почувствовал и увидел созвучное колебание наших душ. Мы были как водоросли в теплых струях потока, каждое от своего корня, но мы настолько переплетались друг с другом, что нас можно было посчитать за единое целое. Мы были сильны как мужчины, властелины природы. Мы были нежны как женщины, прародительницы природы. Эти оба чувства были в нас - Инь и Янь...
- Я сегодня утром проснулся, вышел из дому... И увидел этих ребят, бегающих вдали по воде. Они были такие яркие, такие озорные, что я сразу понял - это феи. Я люблю вас! - Все начинают произносить "С-с-с-с-с..." и как бы поглаживать воздух пальцами в сторону говорящего, как будто осыпая его золотистой пыльцой - знак одобрения.
- Меня зовут Анна Лиза. Я до сих пор не знаю, кем я хочу быть в жизни. [Этому флегматичному немцу, который живет на пособие и не нашел в жизни лучшего занятия, чем рисовать для души, наверное, около 50-ти.] Вот такая моя грустная история.
Кто эти все люди? Зачем они здесь? Что это для них значит?
Думаю, что для кого-то быть феей - суть жизни. Как для Карла, например. Это непонятного возраста худощавый англичанин. Мне кажется, что улыбка - вечна на его лице. На неё не действовали ни погода, ни люди. Он смеялся неповторимым беззаботным заразительным смехом. Он светился счастьем. Я попытался прочесть его опусы о магических числах, в которых каким-то образом доказывалась связь арифметики, гомосексуальной любви и звезд и... бросил. Надо быть феей, чтобы не думать, а чувствовать. Пожалуй, невозможно найти лучшее реальное отображение для эмблемы "EuroFaeries" - ажурной белой бабочки на розовом кружке-небе, - чем Карл. Его тщедушное, немного ссутуленное тело, какой-то странного покроя вышитый халат, который он носил, надев на голое тело, при всякой возможности как бы непроизвольно вывалив свои гениталии, и жизнерадостная улыбка. Представляясь он произносил "Каааал", проглатывая "р" в своем имени. И когда он выдыхал его, у меня создавалось ощущение, что вокруг его головы начинал светиться нимб-сияние - победа добра! Кажется, ещё мгновение, и это естество расправит свои худые руки, взмахнет ими, балахон раздует ветром, и, подхваченное дуновением теплого ветерка вознесется ввысь. К солнцу!
Анна Лиза, напротив - печальное существо, грустный мотылек. Прозрачные крылышки, грузное тело, уставший от вопросов жизни. Где я? Что я? Куда несет меня сей бешеный ураган? Кругом пики-трава, шипы кустарника, страшные монстры-жуки. А ветер всё дует и дует. Где же тот единственный цветок-вселенная, что даст мне покой?
Викинг Дива - эстонская фея - замечательный Саша. Умница. Смех. Задор. С первого взгляда было понятно почему его прозвали Викинг - высок, статен, осанист. Но почему "Дива" - стало понятно на "вечере высокой моды", когда он напудрил лысину блестками, покрасил губы и прикрепил огромные, загнутые дугой вверх ресницы. Всякий раз, когда он наряжался или помогал наряжаться нам, он любил произносить фразу Раневской: "Красота - это страшная сила".
Безумный человек, чьего имени я не запомнил. Он ВСЁ время, в холод и дождь, утром и ночью возле камина на сборищах был гол. Он ничего не одевал. Более того, он блюл свою красоту - ежедневно брил абсолютно всё тело.
Мама фей, он же миссис Динг. Он знал несколько русских слов и каждое утро встречая нас говорил: "Боже, боже!".
Вообще, почти каждая из фей имела свой, запоминающийся чем-то образ. Многие "сияли" почти постоянно, некоторые - только в какие-то моменты, но серости и скуки не было.
После того, как распадался утренний круг, мы все разбредались кто куда. Например, там были велосипеды, и мы с Шурой часто колесили на них по острову. Про часы мы там вовсе забыли - они стали бесполезны. В ходу было "фейное" время, т.е. коммуна жила только опираясь на зовы (призывы, и даже позывы) души и тела.
Кормились бабочки тоже с выдумкой. Для готовки вызывалась "Мама-обед" и к ней помощники, вот они-то и стряпали. Пожалуй, слово "стряпали" как нельзя лучше своей разляпистостью отражает суть: в чан картошку, морковь, бананы, яблоки, зелень, всё вместе... процесс варки для меня остался загадкой. В конечном итоге, каждый день по-новому, но всегда это была здоровая вегетарианская пища - отличавшаяся раз от раза фантазией и выдумкой "Мамы-обед".
Еда готова и все, кто тусовался на кухне и помогал готовить ко столу, вновь собираются в кружок, берутся за руки, и протяжно сзывают всех остальных странным воем: Ю-хуууууу.
Вечер - особая пора. Ведь знаете, как мотыльки любят порезвиться вокруг огонька, а в нашем случае - пылающего камина, алтаря с кучей всевозможных свечей, в бревенчато-каменном холле этого фей-дома, где с балок свисают побрякушки, где играет замечательная музыка, где торжествует выдумка и веселье. Добрые феи пускаются в свой вечерне-ночной хоровод.
В один из вечеров был устроен праздник огня - своего рода вечерний sircle. На дворе моросил дождь, а вокруг очага было тепло и уютно и каждый говорил о том, что в его жизни значит огонь, зажигая при этом свечу и тем самым становясь частью общего пламени. Перед этими посиделками нам сказали, что нужно сжечь в огне что-то ненужное. Так как ничего значительного, от чего мы бы хотели отказаться, с нами не было, то Шура предложил распрощаться с нашими загранпаспортами. Это окончательно завершило бы наш переход в мир фей. Но к сожалению, или к счастью, оказалось, что в пламя нужно было бросить лишь палочку, которая бы символизировала что-то, с чем ты хочешь расстаться. Вечер закончился огромным костром и плясками. Некоторые, как снегурочки, даже прыгали через огонь.
В другой из дней был устроен "показ мод". Конечно же феи должны носить красочные наряды, поэтому народ съехался туда с большими чемоданами всевозможных одежек - от жилеток с бахромой до длинных вечерних платьев, кучей разнообразной бижутерии и косметики. Где как не на отшибе земли, у моря, примерять всё это и выбрать лучшее к лицу. Где как не здесь дать волю фантазиям и полностью перевоплотиться в придуманный образ.
На нас произвел впечатление один маленький американец со "злобным" выражением лица в бесподобных радужных чулках на ногах с прорезями для каждого пальчика.
Мы с другом не вполне представляли заранее куда направляемся, и поэтому ничего не прихватили специфического с собой. А жаль. Тогда бы не пришлось просить у других парики, клипсы, губную помаду и т.д. Да и потом было бы интересно посмотреть на реакцию наших пограничников, вытащив из багажа, например, женское нижнее белье или туфли на десятисантиметровом каблучке-шпильке.
Народ здорово повеселился, посмеялся друг на другом, комментируя образы и наряды. Завершилось всё простыми посиделками у камина. На улице уже сгустился мрак. Здесь же, в доме, так уютно и тепло от пылающих поленьев. Попиваем вино, курим травку (бояться нечего - это ведь Голландия) и общаемся.
К сожалению, нам надо было раньше уезжать - срок нашей визы истекал, и нас не было в последние дни на сборище. А это была кульминация - "свадьба" миссис Динга и его друга Андрэ.
Викинг Дива позже написал нам: "Очень жаль, что вы должны были уезжать раньше. Последние дни всегда очень особенные.
"Свадьба" в субботу была просто замечательной: по-настоящему много веселья! Даже я сделал то, чего не ожидал от самого себя: покрасил всю свою бритую голову полностью в ярко-ультрамариновый цвет, к пурпурному цвету боа и шали это выглядело особенно эффектно".
К сожалению, неделя - всё же недостаточное время, чтобы познать личность. А здесь их собралась плеяда. И барьер языка... Но всё-таки мы смогли узнать наших новых "подруг" настолько, и настолько они оказались симпатичными людьми, что за это короткое время мы полюбили их.
У каждого своё. Свой рисунок крыльев, свой цвет неба. Конечно, я увлекся аллегориями. Как будто вновь попал туда, причем в сам хоровод. Да, кто-то как Карл или Анна Лиза, можно сказать, бабочки по жизни. Кто-то на неделю. Приехал повеселиться и на это время стал феей. В любом случае - это навсегда. Это не забыть. Ты будешь, проходя мимо витрины магазина, задерживать взгляд на красном платье, с манжетами и корсетом. Ты будешь вспоминать "как я был феей". На острове фей.
Хобо & Шура
|
|
|||
|
|
|
|