На примере Виктора и Николая мне хотелось выяснить чем же геевская семья отличается от обычной, гетеросексуальной. И оказалось что внешне - почти ничем. Те же радости и хлопоты, что и у большинства наших граждан. Бремя забот: обогреться, прокормиться, выжить.

К несчастью, последнее время Виктор оказался без работы - развалилось предприятие. Николай работает в вычислительном центре на когда-то мощном оборонном заводе. Теперь, конечно же, завод еле дышит, зарплата мизерная и выдают её с большими задержками. В холода в помещении ноль градусов - и при этой температуре, когда кажется, что и компьютер замерз, "тормозит", необходимо "набивать" цифры. Суставы коченеют уже спустя десять минут такой монотонной неподвижной работы и негнущиеся пальцы с трудом попадают по клавишам...

Летом проще проводить день, не надо думать чем заняться. Огород, чтобы дать припасы на зиму, требует ухода. Зимой - четыре стены квартиры, телевизор, редкие посиделки с друзьями, да они, друг у друга. В общем, скучно, на улице вечерами холодно и темно, провинциальный маленький городишко...

Живут Виктор и Николай вдвоем два с половиной года. Их однокомнатная квартира ничем не отличается от сотен тысяч прочих малогабаритных "хрущевок". На стене - вышитый портрет Шевченко - подарок матери Виктора. На комоде - игрушечные домики из спичек - придуманы и сделаны их лучшей подругой, Верой. На подоконнике цветут домашние цветы, за ними ухаживают тщательно, со знанием дела.

Виктор уже не молодой, Николаю - чуть за 20-ть. Это, конечно, не очень обычно. Чаще в парах партнеры не сильно отличаются возрастом, но для них - это как раз то, что надо. Собственно, это и помогло ребятам объяснить свое совместное жительство в квартире любопытным бабулькам у подъезда. Те, как известно, ничего не пропустят, чтобы не обсудить. И тут они как бы сами собой дали объяснение для появившегося Николая - внебрачный сын. Так и повелось. Якобы отец и сын, короче, близкие родственники.

***

Каждый шел к этому по-своему. У Виктора была трудная жизнь - постоянная тяга к счастью, а оно, своенравное, давалось лишь мимолетно, позволяло только прикоснуться к себе, и ускользало, просыпалось как песок сквозь пальцы, убегало как время...

Всё детство в родном доме прошло как кошмар. Нечеловечески жестокий отчим срывал свою неудовлетворенность жизнью злом на маленьком Викторе. Побои до крови, до бесчувственного состояния, кулаками, палками, на глазах у всей молчаливой безропотной семьи... Когда слезами, когда уходами из дому, а когда в беспамятстве выносил мальчик эти издевательства, всё больше и больше приближаясь к краю пропасти. Он был одинок в семье, чувствовал себя лишним. Всё время в доме ощущалась напряженность и страх. И вот однажды, после очередного избиения и оскорбления, жизнь юному человеку стала не мила и он наглотался таблеток... Но не отпустил этот мир, заставляя и дальше нести тяжкий крест судьбы...

Пожалуй единственным счастьем детства были приезды двоюродного брата на летние каникулы. Они сразу подружились и у Виктора появилось какое-то чувство привязанности к своему шустрому одногодке. Да и в школе он начал заглядываться на парней, не в состоянии объяснить себе что с ним происходит...

С взрослением, образы юношей всё более настойчиво захватывали чувства подростка, всё чаще он заглядывался на них в душевой и ему стоило труда сдерживать свои желания хоть краешком пальца дотронуться до их красивых тел. И в конце концов это, конечно же, произошло. В общежитии училища друг по комнате на долгожеланное для Виктора прикосновение ответил взаимностью. Возможно, тот тоже долго ждал? Наконец-то Виктор понял, что это значит, когда тебя любят, уважают и понимают. Пожалуй, это было первое счастье в жизни юного человека...

Но прошли годы учебы и ребят разослали по разным городам. Для нашего героя это была первая горечь разлуки с любимым человеком. Увы, не последняя. Только теперь он понял, что он не такой как все. Но почему? Как быть дальше? - эти вопросы оставались без ответов. Сердце Виктора было равнодушно к девчонкам. Оно искало другой, настоящей любви.

Сейчас, когда я пишу это, когда перечитываю автобиографический рассказ Виктора "Призрачное счастье", передо мной встают порывы души человека, его страсть любви, привязанности к одному, к другому парню, безответные и подарившие бурю эмоций, вдохновение жить, хранить и чтить как святыню близость друга, его доброту, теплоту, восторженность чувств... Но как рок - каждый раз они обрывались... Соединившиеся сердца разлучали жизненные обстоятельства, время, смерть... И так десятилетие за десятилетием...

У меня выходит очень сухо - просто констатация факта. У человека всё складывалось из мгновений счастья, или минут печали, или часов трагедий, которые собирались в месяцы, годы, жизнь. У каждого своя судьба и в чьей-то больше радости, а у кого-то наоборот. И почему так происходит не знают даже философы.

Виктор взрослел, и ему становилось всё тяжелее смотреть на своих друзей, которые жили размеренной семейной жизнью. Он тоже хотел домашнего тепла, хотел о ком-то заботиться, кому-то быть нужным. Изредка попадая в крупный город, уже планомерно искал встречи с такими, как он сам. Но если они и случались, то это были одиночные контакты, дававшие разрядку телу, но не насыщавшие душу теплом.

"Такого понятия, чтобы парни жили вместе, семьей, даже и не могло быть. Информации не было, и нас не было," - говорит он. - "В 1978 году один мой сослуживец после поездки в Киев рассказал шепотом, что на Крещатике собираются "голубые". Мне стыдно было спросить, кто такие "голубые", а смысла этого слова я не знал, и только по ходу разговора понял." Позже он слышал рассказы киевлян, что в конце семидесятых, когда ещё была статья, собирались и в парке Косиора возле туалета. Но об этом узнала милиция и начала засылать туда своих людей, делала облавы и всех пересажала.

Всё чаще и настойчивей приходила мысль, что, возможно, нужно измениться, завести жену и жить новой, но такой непонятной жизнью. Однажды его познакомили с девушкой, которой он приглянулся, и у них завязалась дружба. Виктор чувствовал, что делает что-то не то, но разорвать эту цепь событий не решался. Он надеялся, что всё обернется к лучшему. Как будто в тумане прошла свадьба, домашние и семейные хлопоты увлекли как вешние воды. Но только на время. Мысль, что он совершил ошибку, сделав ещё одного человека несчастливым, всё чаще и чаще сверлила и угнетала. Какая может быть семья, если чувств никаких? Если есть только обязанности? Родившаяся дочь так и не смогла склеить тот семейный кувшин. Через год жена, собрав свои вещи, уехала. И только лишь одно чувство осталось в душе у мужчины - одиночество. И вновь на долгие годы.

Но вот наступило новое время, когда начала появляться литература сексуального характера. "Как-то я поехал в Днепропетровск и случайно на печатном развале натолкнулся на геевскую статейку в газете "Фортуна". Мне было уже под сорок, но я первый раз в жизни встретил такой материал. Раза три подходил-отходил от лотка, опасаясь "раскрыть" себя, ведь до тех пор свою особенность я никогда не показывал прилюдно. Но потом всё-таки купил газету. Покупаю, а у меня впечатление, что все люди вокруг смотрят на меня, будто я преступление совершаю. Статейку ту до дыр зачитал - так мне важна была информация. А потом уже пошла всякая другая литература: "СПИД-инфо" и т.д."

Чуть позже начали появляться геевские объявления о знакомствах в обычной прессе. Через одно из таких объявлений Виктор и познакомился с группой геев в соседнем крупном городе. Виктор вспоминает: "Возраст от пионера до пенсионера. Мы просидели целый вечер в кафе, но мне не хотелось уходить. Как помню, разговаривали о самом разном, но только не о "теме". Стеснялись друг друга, хотя и знали кто есть кто. Опыта не было. Но всё равно было так хорошо на душе - со своими!"

И кто-то подкинул идею - хорошо было бы почаще встречаться, совместно проводить праздники, дни рождения. Захотелось организовать группу, привлечь других людей. У каждого были какие-то свои знакомые и было решено собрать все адреса и написать об этом предложении, а Виктора, как самого старшего, поросили заняться этим. Он согласился и к нему, со временем, начали приходить письма-просьбы от ребят - познакомить с другими - так и зародилась служба знакомств для геев. Постепенно из региональной она развилась до всеукраинской, от десятка адресов в начале, до нескольких тысяч сейчас.

Виктор показывает аккуратно разобранную картотеку и рассказывает о своей службе знакомств: "Забавные иногда приходят письма. Открываю конверт, а оттуда выпадает полоска бумаги. Я вначале не придал ей значение, а потом оказалось, что она показывает длину члена автора... Другой пишет, что хочет познакомиться с богатым, с квартирой, с машиной. Я в ответ написал всего пару слов - А человека вам не надо?

Но, конечно же, большая часть - письма тех, кто действительно ищет друга и просто любимого человека. Основная черта таких писем - открытость и доброта. Здесь нет возрастного ценза. Тут "и юноша, и муж, и старец, сединою убелённый". Читая эти письма, чувствуешь одиночество, боль и отчаяние человека. Эту группу писем иначе, чем криком души, не назовёшь.

Другая, меньшая, категория писем - от тех, кто ищет богатых спонсоров и покровителей. Тут уже чётко прослеживается возрастной ценз - от 18 до 25... Но неужели кто-то поверит в "любовь", "вечную дружбу" этих людей? Какая может быть "любовь", если они, образно выражаясь, продаются за ломаный грош?

В третьей группе писем совсем мало. Тут те, кто захотел найти себе "Аполлона Бельведерского", ангелоподобного красавчика. Как правило, человек, написавший такое письмо, носится со своим идеалом, не замечая никого вокруг себя. И в конце концов остаётся у "разбитого корыта". Этих мне откровенно жаль."

К сожалению, были и плохие послания - люди иногда несправедливы, злонравны и неблагодарны. С печалью Виктор вспомнил строки из одного такого письма: "Я знаю, зачем создаются такие службы знакомств - для того, чтобы молодых ребят затаскивать к себе в постель и ублажаться". Имел ли моральное право человек говорить такое? Увы, облить грязью легче простого... Такова жизнь...

Своей бескорыстной деятельностью Виктор старался делать других людей счастливыми, пытаясь дать им то, что сам имел в жизни только мгновения. И встретились люди, живут парами в Киеве, Запорожье, Житомире, да наверняка и в каких-то других местах. Приглашают в гости, но, увы, трудно сейчас отправиться в дорогу, даже если зовут тебя люди, которые уважают тебя и наверняка дадут частичку своей любви.

***

Теперь послушаем Николая. У него было всё иначе. Всё проще. Всё быстрее.

Ещё пару лет назад Николай спокойно учился в Киевском университете, ни о чем "таком" не думал, был прилежным студентом, "грыз" науки. Как он сам говорит: "Почитывал объявления о "мужской дружбе", хотя не отдавал себе до конца отчета, что я "голубой". Старался думать о женщинах, о свадьбе, но мысли сами собой перескакивали на мужчин. И, как-то выбрал несколько объявлений из газет и написал письма.

Я как раз защитил диплом и получил ответ от Виктора, встретились дважды, а уже спустя неделю я жил у него. И только после этого я окончательно понял, что я гей. Наверно всё таки было какое-то шоковое состояние от этой мысли, оно-то и дало мне силы решить всё одним махом."

***

И вот я в гостях у ребят. Пьем чай и разговариваем о жизни.

Андрей: Вы живете вдвоем больше двух лет. У вас всё ещё любовь, или ваше сожительство переросло в привычку?

Николай: У нас разные характеры и если бы не было любви, то вместе мы бы не смогли жить... Это, пожалуй, не привычка, а необходимость жить вдвоем. Если б жили порознь, то страдали бы больше от одиночества, чем сейчас от каких-то мелких бытовых проблем. Они - обязательный спутник любой пары.

Андрей: В вашем союзе есть кто-то ведущий, кто-то ведомый?

Виктор: Мне кажется, что такого нет.

Андрей: А часто ругаетесь?

Николай: По-разному. Бывает 3 раза в день, а бывает раз в три дня. Раз сильно, другой - шутя.

Во время нашего разговора Николай говорил на украинском, а Виктор - на русском. И я спросил, на каком языке они предпочитают общаться между собой.

Николай: На "суржике". Кстати, иногда могут небольшие споры возникнуть, что как на том или другом языке правильно называется.

Андрей: Кстати, а как насчет ревности?

Виктор: У нас есть знакомая пара - Андрею 30 лет, Саше - 50, живут в деревне, ведут хозяйство и вообще прекрасно дополняют друг друга. На выходные по очереди ездят в Киев, развлечься. Я спросил у Саши, не страшно ли отпускать Андрея - ты уже в возрасте, а он молодой?.. А он мне ответил, что если тот захочет, то и так уйдет, тут "насильно мил не будешь".

Для меня тоже чувство ревности непонятно. Я воспринимаю его как недоверие. Ревность - это не любовь.

Андрей: Насколько, на ваш взгляд, проблемы гей-семьи отличаются от проблем "натуральной"?

Виктор: Практически ничем. Те же материальные трудности и бытовые размолвки. Единственная разница в том, что у мужчины с женщиной добавляются проблемы воспитания детей.

Андрей: Насколько вам трудно жить геевской парой с точки зрения общения с окружающими, родственниками, соседями?

Николай: Проблемы возникают, особенно в таких маленьких городках как наш. Приходится что-то придумывать... Моя мать не поняла, почему я бросил Киев и приехал сюда. Пока я ещё молод вопрос - "Почему не женюсь?" - не стоит очень остро, но что будет через несколько лет? Я не буду знать, что ответить, а сказать ей правду я не решусь. И даже боюсь того, что она случайно узнает. Она этого может не пережить. А вот мать Виктора знает, мы с ней общаемся.

Когда сейчас люди узнают, что ты "голубой", они понимают, что это не так страшно.

Виктор: Моя мать простая женщина. Как-то я пришел к ней и сказал, что так и так..., а она у меня спрашивает: "А що це таке?" Я ей полчаса разжевывал, что это такое.

Андрей: Если бы у нас вдруг разрешили геевские браки или, скажем, партнерство, зарегистрировали бы вы свои отношения?

Виктор, Николай: Нет. Не хотим быть "белыми воронами". Наше общество ещё не готово к этому. Лучше быть мертвой вороной, чем белой...

Мы говорили об их знакомых, и оказалось, что у них очень не много близких друзей-геев.

Николай: Наш лучший друг - Вера. Она, кстати, лесбиянка. Видимся с ней почти каждый день. Она очень добрый человек, помогает нам по хозяйству, печет нам замечательные пироги. Конечно, немного скучновато не иметь в своем городе хороших друзей-геев, но у нас много друзей-"натуралов". С ними тоже весело.

Виктор: К сожалению, часто в обществе геев процветает зависть, "хабальство" - прямо как в женском коллективе. Мне очень не нравится, когда мужики общаются между собой в женском роде.

Если взглянуть на простых пацанов, то в их среде непременно процветает культ силы и драка там - обычное дело. Геи же, если в воздухе запахло напряженностью, либо стараются погасить её, либо до начала конфликта убраться восвояси.

Андрей: Я думаю, к этому должны стремиться и гетеросексуальные мужчины, подавлять в себе агрессивные "животные" инстинкты, потому как сила - это не самый лучший способ решения проблем - если рассуждать с позиций общества. Но, точно, у нас это, наверно, врожденное. Как я заметил, мы все боимся открытой агрессии, грубой силы.

Но мне кажется, что нельзя отрицать тот факт, что "хабальство", "туалетный" элемент - это часть нашей среды и субкультуры. Некоторым людям как раз нравится именно рискованность ситуации. В Америке, вон, баталии по этому поводу - дескать надо хранить, это священно...

Виктор: Да, и у нас начиналось это всё с туалетов, потому что не было других возможностей и мест познакомиться, не было выхода. Всё преследовалось, всё запрещалось, а сейчас уже по-другому. Необходимо перестать шокировать общество этим, от этого надо избавляться. Ибо на нас всех останется эта позорная печать.

Андрей: Как вы думаете, как изменится жизнь геев в будущем?

Виктор: В ближайшем будущем ничего радикально не изменится. Будет медленно изменяться отношение общества к геям и будет медленно возрастать количество открытых геев. Общество изменит свое отношение, когда вырастет новое поколение.

Очень важно ещё экономическое положение. Пока люди будут озлоблены из-за материальных проблем, они будут озлоблены на всё, что традиционно их раздражает.

***

За последние два года для Виктора как бы пришла вторая молодость - возможно наградой за прошлые невзгоды. Живут они с Николаем, как и многие другие украинцы, находя мелкие радости в повседневной скучной унылой обыденной жизни. Живут парой в молчаливой любви и взаимопонимании, в домашнем уюте, обычной, ничем не примечательной семьей, геевской семьей. Живут в прославленном историческом центре Украины, на берегу могучего Днепра, на родине Тараса Шевченко.