Sonnets 106-110 by W.Shakespeare translated into Russian by SD

Sonnets 106-110 by W.Shakespeare translated into Russian by Scythian Dead

Sonnet 106 When in the chronicle of wasted time I see descriptions of the fairest wights, And beauty making beautiful old rhyme In praise of ladies dead and lovely knights, Then, in the blazon of sweet beauty's best, Of hand, of foot, of lip, of eye, of brow, I see their antique pen would have express'd Even such a beauty as you master now. So all their praises are but prophecies Of this our time, all you prefiguring; And for they look'd but with divining eyes, They had not still enough your worth to sing: For we, which now behold these present days, Had eyes to wonder, but lack tongues to praise.	Сонет 106 Когда я в древних летописях смог Узреть, что ряд особ причислен к самым Прекрасным, чтоб украсить старый слог Хвалой усопшим рыцарям и дамам, То в воссозданьях лучших черт пригожих Рук, ног, губ, глаз, чела я зрел исправно, Что даже древнее перо их может Раскрыть красу, в какой тебе нет равных. Пророчества о том, каким явиться б Ты мог в наш век, — вот вся их похвала. И так как взгляд их взор лишь ясновидца, Знать всех достоинств муза не могла. Ведь даже — дней сих очевидцы — мы Дивиться зрячи — петь хвалу немы.
Sonnet 107 Not mine own fears, nor the prophetic soul Of the wide world dreaming on things to come, Can yet the lease of my true love control, Supposed as forfeit to a confined doom. The mortal moon hath her eclipse endured And the sad augurs mock their own presage; Incertainties now crown themselves assured And peace proclaims olives of endless age. Now with the drops of this most balmy time My love looks fresh, and death to me subscribes, Since, spite of him, I'll live in this poor rhyme, While he insults o'er dull and speechless tribes: And thou in this shalt find thy monument, When tyrants' crests and tombs of brass are spent.	Сонет 107 Ни страх во мне, ни дух-провидец, рок Земной юдоли, как о том ни грезьте, Не властны другу уготовить срок, Суля в расплату с заточеньем вместе. Затменье смертная луна минула, Осмеян и пророков злой язык, И, верными сомненья коронуя, К ветвям олив навеки век привык. Свеж с каплями поры целебной самой Мой милый, я со смертью примирён И буду в пику ей жить в рифме слабой, Пока цель смерти вопль тупых племён, И в той же рифме ты найдёшь редут, Хоть герб и склеп тирана пропадут.
Sonnet 108 What's in the brain that ink may character Which hath not figured to thee my true spirit? What's new to speak, what new to register, That may express my love or thy dear merit? Nothing, sweet boy; but yet, like prayers divine, I must, each day say o'er the very same, Counting no old thing old, thou mine, I thine, Even as when first I hallow'd thy fair name. So that eternal love in love's fresh case Weighs not the dust and injury of age, Nor gives to necessary wrinkles place, But makes antiquity for aye his page, Finding the first conceit of love there bred Where time and outward form would show it dead.	Сонет 108 Что в голове есть, что перу б доверить, В чём истый дух мой был тебе б свидетель? Что вновь сказать, что записать, чтоб сверить, Моя ль то страсть, твоя ли добродетель? Ни в чём, мой мальчик, лишь в мольбе святой Я каждый день твержу одно и то же, Не льстясь, что в прошлом всё: ты мой, я твой, Твоё мне имя всех святых дороже. Так и любовь бессмертна в новой раме: Ни пыль, ни вред столетий к ней не никнут, Приход морщин предотвращен словами, Античность ей слуга, а в суть их вникнут, Открыв любви зачаток, вросший в твердь, Где время и наружность явят смерть.
Sonnet 109 O, never say that I was false of heart, Though absence seem'd my flame to qualify. As easy might I from myself depart As from my soul, which in thy breast doth lie: That is my home of love: if I have ranged, Like him that travels I return again, Just to the time, not with the time exchanged, So that myself bring water for my stain. Never believe, though in my nature reign'd All frailties that besiege all kinds of blood, That it could so preposterously be stain'd, To leave for nothing all thy sum of good; For nothing this wide universe I call, Save thou, my rose; in it thou art my all.	Сонет 109 Смолчи, что я-де с ложью в сердце жил, Хоть, мыкаясь, ослаб мой пыл горящий. Легко расстаться мне хватало сил С душой моей, в твоей груди лежащей: Там дом любви мой, хоть мой блуд порок, Как путешественник, вернуться снова Точь-в-точь, час-в-час, не разменяв свой срок, Чтоб пятна смыть, моя душа готова. Не верь, хотя в моей природе верх Берут изъяны всяческих кровей, Что, так нелепо запятнавшись, вверг В ничто величье чистоты твоей: А что вселенная? Ни то, ни сё. Лишь ты, свет ясный, для меня в ней всё.
Sonnet 110 Alas, 'tis true I have gone here and there And made myself a motley to the view, Gored mine own thoughts, sold cheap what is most dear, Made old offences of affections new; Most true it is that I have look'd on truth Askance and strangely: but, by all above, These blenches gave my heart another youth, And worse essays proved thee my best of love. Now all is done, have what shall have no end: Mine appetite I never more will grind On newer proof, to try an older friend, A god in love, to whom I am confined. Then give me welcome, next my heaven the best, Even to thy pure and most most loving breast.	Сонет 110 Увы, и впрямь, куда б ни шёл я яро, Мне очень с виду шла шута обнова — Себе перечить, сбыть родное даром И сыпать соль друзьям на раны снова; И вправду я смотрел на правду косо И чуждо, но вторым воззреньем зримо Был дан в душе мне отрок без вопросов, И в худшем ты мой лучший друг, любимый. Всему конец, лишь бесконечность в круге: Мой аппетит всё больше стал умерен, По-новому вкусив, что в старом друге Влюблённый бог, которому я верен. Прижми ж к себе — мне в рай рукой подать: В твоей груди любезной благодать.
предыдущие сонеты 101-105	следущие сонеты 111-115