Рассудительная поговорка: "Скоро только кошки родятся," - находит свое безусловное подтверждение на сингапурских улицах, которые запружены цветными короткохвостыми бродячими кисами, раскормленными от ресторанов и буддистских храмов, а потому уживающимися без ссор с изрядным поголовьем крыс, столовающихся там же.

Если же отвлечься от зоологическо-мальтузианского звучания максимы о рождаемости кошек в пользу таящейся в нем житейской мудрости, то как раз в Сингапуре такой номер не проходит. Сингапурским китайцам - здесь и сейчас - надо все и сразу. И не дай Бог что-нибуудь пропустить в этой недлинной жизни.

Республика до сих пор чувствует себя слегка на осадном положении, помня и японских генералов, и сердитую Малайзию, и времена Конфронтации с Индонезией. За годы аврального государственного строительства Ли Куан Ю своей политикой выдвижения способных и формирования национальной элиты довел традиционную китайскую старательность и целеустремленность до истерики в масштабах отдельно взятого острова. Истерика называется кьясу.

Сегодня почти каждому из местных жителей срочно надо быть - или хотя бы ощущать себя: самым умным, самым богатым, самым здоровым, самым образованным, скользить по самым изысканным паркетам и лучше всех катать шары в боулинге. И это стремление быть лучшим во всем - тоже кьясу.

К тому же есть ведь и текущие дела. И тут Господь тоже не попустит ему пропустить премьеру нового американского кино-мюзикла или большую распродажу, что бы там ни распродавали. "Купите два - третий получите бесплатно" отзывается в сингапурских душах небесной музыкой сфер, волшебной флейтой крысолова из Гаммельна. В сезон распродаж с пристрастной собранностью сингапурцев, спрессованных в многоэтажных торговых центрах, может сравниться только магнетическая дуга московской утренней очереди за пивом.

Потратить целый день в автомобильной пробке на пограничном мосту, чтобы купить в Малайзии мешок риса подешевле, а вечером потратить в десять раз больше в караоке-баре - это стиль жизни. Это тоже называется кьясу.

Кьясу (kiasu) означает "боязнь потерять" на фуцзяньском диалекте (Hokkien), самом распространенном китайском диалекте на острове. Но слово давно уже перестало быть китайским и прочно укоренилось в местном языке, в котором кое-кому удается распознать английский. В Сингапуре говорят на четырех языках: английском, китайском, малайском и тамильском. Например, в силу причуд национальной истории, в армии общаются преимущественно на китайском, поют бодрые песни по-английски, а команды отдают по-малайски.

Местный язык называется Singlish, Singapore English, и представляет собой английский, щедро разукрашенный китайскими, малайскими словами и слегка перекроенный на фасон китайской грамматики. Его визитная карточка - и таких карточек у каждого местного жителя полные карманы - это китайская усилительная частица ла, которую должно добавлять в конце каждой второй фразы нараспев, с чувством и ударением. Вместо английского allright или американского Окей, ждите от сингапурца его протяжное Окей ла-а!

Правительство с переменным успехом разворачивает кампании за очищение английского, но где им затоптать такого народного феникса! Для особенных любителей популярной филологии я собрал кое-какие местные выражения, которые слышал сам. Если кому интересно, тот может найти целые словари, задав для http://www.yahoo.com.sg поиск на слово Singlish.

Или вот вы входите под своды прохладного кондиционированного подземного рая MRT, отделанного мрамором и вечной нержавейкой. Из репродукторов под потолками мирно струятся ангельски оркестрованные мелодии в стиле elevator music - плосковатой "музыки для лифтов". Судя по репертуару, раньше в собственности MRT был один-единственный компакт-диск. Но похоже, недавно они раскошелились еще на один.

На платформе ожидающие мгновенно стягиваются к дверям подходящего поезда, как опилки к магниту. Толпа не велика, и поезд не торопится. Однако когда его двери открываются, народ начинает входить и выходить одновременно, глядя прямо перед собой, толкаясь и не слушая проповедей магнитофонного голоса над головой, что, мол, "выпустите сначала людей-то ла-а". Такое впечатление, что одни всю жизнь только выходят из поездов, а другие - только входят. Иначе почему жизнь ничемму не учит последних?

На вопросы о природе такого поведения мои друзья из местных отвечали, что люди спешат занять сидячее место. Я стал наблюдать: да нет же, после посадки в вагоне остается полно свободных сидений, а некоторые продолжают стоять. Похоже, они просто хотят войти первыми, окинуть взглядом еще не заполнившийся вагон, словно утренний песчаный берег, на котором еще ни одного следа после отлива, сказать самим себе: "Ну вот, брат, ты снова победил, право первого выбора за тобой!" - и встать тихонько в уголке. Это уж рафинированное, бескорыстное кьясу.

Партия и правительство борются с этими станционными приливами, как и со стихией Singlish. В порядке экспериментального пестования гражданских чувств месяц назад было решено на платформах нанести по две специальных желтых ограничительных полосы по сторонам от каждой двери поезда. Везде развешали плакаты, подробно и с картинками объясняющие назначение полос: мол, мы знаем, что это нелегко для вас, но стойте, пожалуйста, за желтой линией, пока люди не выйдут, и вам сразу станет хорошо. Внизу на плакатах был указан адрес для откликов. На этот раз почему-то не назначили никаких лотерей и призов. Вот вы, может, из моего рассказа решили, что сингапурцы - это стадо? Закон джунглей? Нет! Я виделл это сам! В одном месте на платформе полосу забыли нарисовать: слева от двери есть полоса, а справа нет. И вот подходит поезд. Слева граждане стоят рядочком мысочками к желтенькому, а в полуметре от них справа, где желтенького нет, по-обычному запрыгивают прямо в объятия выходящих из вагона.

А вы говорите, толпа и хаос! Или вот возьмите традиционные ежегодные гонки на драконьих лодках. Все-таки может ведь двадцать человек стараться изо всех сил и в то же время грести вместе. Но для этого на носу лодки сидит особый человек и ритмически бьет в большой барабан:
 
 

То есть единый и могучий порыв возможен, но для этого нужен большой барабан. 

Может кто-нибудь из уважаемых читателей еще не знает, поэтому сейчас в двух словах, отчего китайцы устраивают гонки на драконьих лодках. Кстати, клубы драконьих гонок есть по всему миру: и в Европе, и в Канаде, и даже один в России.
 
 

Гонки - это к празднику. Он так и называется: Праздник драконьих лодок или Праздник цзун-цзы, рисовых клецок (уж не знаю, как их назвать по-русски). Вот как это было.

Китай. Берег реки Ми Ло. 278 год до нашей эры. Пятый день пятого лунного месяца. Полвека до полного завоевания Китая царством Цинь. На берегу стоит подавленный Цюй Юань, благородный политик в изгнании и поэт. Он погружен в горькие мысли о том, как всю жизнь он служил своему царству Чу, последнему на китайской земле сильному сопернику беспринципного и нехорошего царства Цинь, и изо всех сил хотел обустроить свою родину как надо.

Китай. Царство Чу. Двадцать лет ранее. Царство Цинь делает вид, что изо всех дружит с Чу. Цюй Юань с детства не верит таким друзьям, о чем не устает предупреждать чуского вана. Завистливые соперники уговаривают слабохарактерного правителя Чу все-таки завести дружбу с Цинь, а Цюй Юаня отправить в ссылку за чуский сто первый километр.

Снова берег реки Ми Ло. 278 г. до н. э. Доходящие до сосланного дурные вести про Цинь, прибирающее к рукам земли Чу, окончательно наполняют черной тоской его душу. Он поднимает глаза, тяжело вздыхает, прыгает в воду и топится насмерть.

Окрестности реки Ми Ло. 278 г. до н. э. Местные жители, любившие Цюй Юаня, потому что он был очень хороший человек, узнают о его скорбной погибели и бросаются искать его тело в воде. Отсюда-то и берут начало гонки на лодках. Но это не все. Тело не находят и решают бросать в реку вареный рис, чтобы рыбы кушали бы рис и не трогали благородное тело Цюя.

Окрестности реки Ми Ло. Ночь. Сны рыбаков. В эти сны приходит с отеческой усмешкой Цюй Юань и наставляет рыбаков, словно своих детей: "Куда ж вы, милые, сыплете вашу кашу. Течение-то все уносит!" - и, проснувшись, прозревшие крестьяне варят особый клейкий рис, лепят из него клецки и заворачивают их в листья бамбука. Получаются прелестные зеленые треугольные сверточки, цзун-цзы. Такой рис река уже не уносит, рыбы сыты, и благородное тело Цюя, наверно, до сих пор покоится на дне Ми Ло нетленным, а китайцы каждый пятый день пятого лунного месяца поминают его патриотизм и большую душу.

Сингапур. Берег реки Сингапур. 2001 год, пятый день пятого лунного месяца. Ярмарочный шум. Кругом продают десятки сортов рисовых кошелечков. Ваш покорный слуга сидит пластмассовом стульчике, наблюдает за драконьими гонками, жует цзун-цзы с бобовой и овощной начинкой и пытается разлепить склеившиеся от риса пальцы.
 
 

Singapore, July-August 2001

Приложение для любителей:
A couple of words in Singlish
 

The language they reportedly speak in Singapore is English. They just apply a bit the Chinese grammar, stir it, generously decorate with some Chinese and Malay words and particles. Ready to serve. The Chinese also rapidly switch between Mandarin and English every other word. Altogether, it is called Singlish, Singapore English.

Here are just a few examples of this language, which is charming, at least during the first half an hour. (Of course, the particle lah is most famous. You will hear it here thousand times a day.) If you want to find more, go to http://www.yahoo.com.sg and try search for Singlish. You will find huge dictionaries on it. Below is something what I heard myself:

OK! - Okay lah!

I already have bought rice. - Rice I buy already leh.

It is under my desk. - It is my desk xia mian.

What cannot you understand here? - Why such a stupid one ah?

Are not you too inquisitive? - Why you so busybody?

Do not be so greedy! - Do not be kiasu!

Let us go to watch a movie. - We go see movie.

Girlfriend - Gerflan

Have you already eaten? - Makan orredy?