Комната в доме Тэгальха. Вечер. Хефец сидит и ест пирог. Входит Тэгальх в вечернем костюме со шляпой в руке. Увидев Хефеца, начинает прохаживаться взад и вперед, будто чего-то ждет.

  Хефец. (Причмокивает. Пауза. Снова причмокивает) Ты извини меня, что я издаю такие звуки. Это от удовольствия. Я наслаждаюсь пирогом. (Чмокает и постанывает. Тэгальх не реагирует) Я получаю очень большое удовольствие. (Пауза) Есть этот пирог огромное наслаждение.

  Тэгальх. Нет.

  Хефец. Что «нет»? (пауза) Что «нет»?

  Тэгальх. Нет.

  Хефец. Что «нет»?

  Тэгальх. Ты не получаешь никакого удовольствия.

  Хефец. Почему это?

  Тэгальх. Потому что не получаешь.

  Хефец. Я испытываю большое удовольствие.

  Тэгальх. Ничего ты не испытываешь.

  Хефец. Ты, конечно, извини, но я ем этот пирог и испытываю удовольствие.

  Тэгальх. Нет.

  Хефец. Как это «нет»? Когда ты ешь пирог, ты что, не получаешь

  удовольствия?

  Тэгальх. Я – да.

  Хефец. И я тоже.

  Тэгальх. Нет.

  Хефец. Почему ты так говоришь?! Разве я не могу получать удовольствие, как все остальные?… А? (пауза) А?! (пауза) А?!!…

  Тэгальх. Чего ты от меня хочешь?!

  Хефец. Чтоб ты сказал, почему ты так говоришь.

  Тэгальх. Потому что я хочу, чтобы ты понял. Раз и навсегда. Ты не можешь быть так же счастлив, как мы.

  Хефец. Я и не претендую на то, чтобы быть таким же счастливым. Но, если говорить о пироге, то, согласись, я могу получать удовольствие.

  Тэгальх. Нет, не соглашусь. Не дождешься. Ты не получаешь удовольствия от пирога. И вообще ни от чего и никогда. Спор закончен.

  Хефец. Вы все ведете себя так, как будто у вас монополия на удовольствия.

  Тэгальх. Не желаю больше ничего слышать, (кричит) Кламансэа!

  Кламансэа. (из-за кулис) Туфли – и всё!

  Хефец. Вы куда-то уходите?

  Тэгальх. Ну а если уходим? Если идем в кафе, а потом в ночной клуб, что тогда?

  Хефец. А что вам делать в ночном клубе?!

  Тэгальх. Наслаждаться! Получать удовольствие! Утка с орехами. Французское шампанское. Смех. Радость. Веселье… Хватит с тебя или продолжить?

  Хефец. А я… Я, может быть, тоже куда-нибудь схожу! Развлечься!

  Тэгальх. Не морочь мне голову. Ты будешь сидеть дома.

  Хефец. Да, буду. Потому что люблю тихую жизнь.

  Тэгальх. Не-а.

  Хефец. Ты знаешь, что я люблю тихую жизнь.

  Тэгальх. Ничего ты не любишь.

  Хефец. Чего вы от меня хотите? Я никому не мешаю. У вас своя жизнь – у меня своя.

  Тэгальх. (кричит) Кламансэа!

  Кламансэа. (из-за кулис) Иду! Я уже в туфлях.

  Тэгальх. Кламансэа по этому случаю даже туфли новые купила.

  Хефец. Значит, у вас сегодня праздник?

  Кламансэа. (появляясь в дверях) Еще какой!

  Тэгальх. (сияя) Это моя жена Кламансэа. Вот. Моя жена. Кламансэа. Вот. Это моя дорогая жена Кламансэа!

  Кламансэа. (глядя на свои туфли) А об этом ты ничего не хочешь сказать?

  Тэгальх. Боже, какие туфли, какие туфли! И на каких ногах! Упасть на землю и лизать! (Хефецу) Кламансэа перевернула в городе все обувные магазины. Превратила сотню продавцов в деморализованных стариков. Она швыряла им в лица коробки, наступала им на руки… Но модель, которую искала, – нашла!

  Кламансэа. Да! Я – покупатель. Я плачу деньги. И я ищу именно того, чего я хочу. Разве не так?

  Тэгальх. Конечно, дорогая моя, конечно! Только благодаря твоему упорству мы и добились того, чего добились…

  Кламансэа. А ты, Хефец? Ты что думаешь о моих туфельках?

  Хефец. А что тут думать? Туфли.

  Тэгальх. Не важничай. Ты не выше этих туфель, (жене) Хефец просто еще не успел о них подумать. Но у него впереди – целая ночь. Мы вернемся – и он сообщит нам свое мнение.

  Хефец. Кламансэа, твой муж меня сегодня мучает.

  Тэгальх. Жалуйся, жалуйся! Ни на что другое ты не способен.

  Кламансэа. Та-ак. Ну, и что же у вас тут произошло? Тэгальх!

  Тэгальх. У меня – ничего. Я в полном порядке. Дай Бог нашей стране такого же благополучия.

  Кламансэа. Хефец, я тебя предупреждаю…

  Хефец. Ты же еще не выслушала моего мнения…

  Кламансэа. Меня не интересуют никакие мнения! У Тэгальха сегодня должно быть хорошее настроение. Моя обязанность – об этом позаботиться.

  Хефец. Ты защищаешь его, потому что он твой муж.

  Кламансэа. А кто это отрицает? Хорошо это или плохо, но он – мой муж. Если бы меня поставили перед выбором, я бы предпочла, чтобы он жил, а ты – умер. Не то что бы я была так уж заинтересована в твоей смерти, но… Просто я хочу, – и это совершенно естественно, – чтобы мой муж был жив. Неужели непонятно?

  Тэгальх. Вот в чем главное преимущество семейной жизни: ради мужа жена готова упразднить законы справедливости. Как хорошо быть женатым!

  Кламансэа. Пойдем, дорогой. Фогра и Варшвиак уже, наверное, заждались.

  Хефец. Вы идете на встречу с Фогрой?

  Кламансэа. С Фогрой и ее женихом.

  Хефец. Женихом?!

  Тэгальх. Мы не обязаны давать ему отчет. Пошли!

  Хефец. Вы сказали: «с Фогрой и ее женихом»?

  Кламансэа. Конечно. Ведь через две недели Фогра выходит замуж.

  Хефец. За кого?!

  Тэгальх. За того, за кого хочет.

  Хефец. Я его знаю?

  Кламансэа. Нет.

  Тэгальх. Хватит объяснений, мы не на допросе. Информации вполне достаточно.

  Хефец. Постойте! Вы не говорили мне, что она собирается замуж.

  Кламансэа. Теперь ты знаешь.

  Хефец. Случайно. Вы не пришли и не рассказали мне. Это случайно обнаружилось.

  Кламансэа. Разумеется, ты, как и все, будешь приглашен на свадьбу.

  Хефец. Я не о приглашении говорю. Я говорю о том, что вы не потрудились мне сообщить.

  Тэгальх. Слышал, что сказала моя жена? Или тебе надо повторять, пока горло не пересохнет?! Ты будешь приглашен на свадьбу. Как и все! Прощай. (направляется к выходу) Кламансэа, пошли!

  Кламансэа. Да, пойдём.

  Хефец. Но мне нужно было раньше сообщить.

  Тэгальх. (останавливается и стремительно возвращается) Мы что – обязаны?!

  Хефец. Я ваш родственник!

  Тэгальх. Дальний. Седьмая вода на киселе.

  Хефец. И это ты говоришь мне? Мне, который живет здесь с вами в одном доме 17 лет?! Фогра еще девочкой была, когда я тут поселился. Кто играл с ней, кто помогал ей делать уроки? Кто?!… А теперь вы приходите и походя сообщаете мне: «Фогра выходит замуж, ты будешь приглашен. Как все!» Я требую объяснений.

  Тэгальх. Он требует. Слышите?!… Он требует!… На сегодня с нас довольно. Советую тебе не выводить меня из себя.

  Кламансэа. Я, право, не понимаю, что мы такого сделали? Извещение за две недели до свадьбы – это вполне нормально.

  Тэгальх. Перед кем ты извиняешься! Пойдем, Кламансэа, пойдем.

  Хефец. Нет. Я хочу знать, почему меня, близкого родственника, лишают возможности радоваться вместе со всеми, как я того заслуживаю? Из одной только вежливости вы должны были прийти ко мне и сказать: «Знаешь, Хефец, Фогра сообщила нам, что хочет выйти замуж за того-то и того-то. Что ты об этом думаешь? Как твое мнение?»

  Тэгальх. Мнение! Ни больше и ни меньше. Член парламента. Этот человек норовит влезть в каждую дырку.

  Хефец. Что?! Мое мнение насчет новых туфель Кламансэа вас почему-то очень даже интересовало. Я должен был думать о них всю ночь! А, может, ночью я хочу подумать о чем-нибудь личном… книжку почитать… Нет – мне надо пару туфель в голову засунуть! А когда дочь замуж выходит, сразу сговор, тайны, все за моей спиной. И никого не волнует, что Хефецу тоже иногда хочется вылезти из своей скорлупы, получить хоть капельку удовольствия.

  Тэгальх. А пирога тебе уже недостаточно?… Кламансэа, мы идем или нет?!

  Кламансэа. Да. Иди, Хефец. Поспи. Сейчас мы торопимся.

  Хефец. Нет, я хочу знать.

  Кламансэа. Что знать?

  Хефец. Я хочу знать… Так себя не ведут! Я хочу знать, что это значит: Фогра выходит замуж, а мне не сообщают! Я хочу знать, что это значит: Фогра выходит замуж, а мне не сообщают!…

  Тэгальх. Слышали уже. Прощай.

  Хефец. (повышая голос) Я хочу знать, что это значит: Фогра выходит замуж, а мне…

  Кламансэа. Хватит, Хефец, довольно. Ты нас задерживаешь.

  Хефец. Нет, не хватит. Нет, не хватит. Не хватит. Я хочу знать, что это значит: Фогра выходит замуж. Фогра выходит замуж. Фогра. Фогра. (кричит) Фогра выходит замуж!!!

  Тэгальх. (перекрикивая) Выходит замуж – и не за тебя!!!

  Хефец. (испуганно, тихо) С какой это стати – за меня? Кто сказал – за меня? Я – никогда… Никогда… Кто-нибудь думает, что я… Я никогда не… Вам не удастся обидеть меня, господин Тэгальх. Слышите?! Вам не обидеть меня!

  Кламансэа. Хефец, иди отдохни. Выпей воды.

  Хефец. Воды она мне предлагает, добрая душа! Смотри, дождешься у меня – отрежу тебе кудряшку на затылке.

  Кламансэа (потрясенно) Что?!

  Хефец. Вертится у меня целый день перед глазами со своей кудряшкой. А кудряшка эта прыгает у неё на затылке, прыгает, как будто говорит мне: «Иди сюда, иди сюда…» А я не подойду. Вот поймаю тебя как-нибудь и отрежу кудряшку.

  Тэгальх. Ты что, рехнулся?!

  Кламансэа. Кто бы мог себе такое представить!

  Хефец. А-а! Удивлены. Не ожидали? (изображает руками стригущие ножницы) Чик-чик-чик, отрежу кудряшку!

  Тэгальх. Только попробуй подойди.

  Кламансэа. Неужели ты от этого получишь удовлетворение? Стыд и позор! Хефец. Я отклоняю сделанное мне только что предложение стыдиться! Я его игнорирую!

  Кламансэа. Думать о моих туфлях тебе кажется нелепым, но в этом проявилось бы в тысячу раз более зрелое отношение к жизни, чем это твое «чик-чик-чик». Какой ты, все-таки, жалкий, Хефец. Каждое мгновение, которое тебе посвящаешь, пустая трата времени, (уходит)

  Хефец. (кричит ей вслед) Чик-чик-чик, отрежу! Отрежу…

  Тэгальх. Ты оскорбил честь и достоинство моей жены. Мой долг…

  Хефец. Позволь ножницам быть моим представителем и ответить от моего имени: «Чик-чик-чик…»

  Тэгальх. Ты разве не боишься меня?

  Хефец. Чик-чик-чик!

  Тэгальх. У меня и посерьезнее были в жизни испытания!

  Хефец. Чик-чик-чик… (Тэгальх уходит, но тут же возвращается)

  Тэгальх. Кстати, пока я не ушел… Ты подумал, как будут смеяться Фогра и ее жених, когда мы им все расскажем? Ты ведь знаешь, как Фогра смеется, когда она смеется. Как хорошо быть женатым и иметь дочь! Причем такую, которая выходит замуж не за тебя! (Подпрыгивает в воздухе и делает антраша)

  Кламансэа. (Просовывая голову в дверь) Тэгальх, мы опаздываем. Тэгальх. Это моя дорогая жена Кламансэа. (Снова делает антраша и уходит)

  Хефец. (Кричит им вслед) Чик-чик-чик! (Себе) А Фогра пусть облысеет… Чик-чик-чик! (Щелкает языком) Я получаю удовольствие!

  В тот же вечер, немного позже. Веранда Тэгальха, выходящая на улицу. На веранде стоит Хефец.

  Хефец. (грустно усмехаясь) Тэгальх и Кламансэа развлекаются сейчас в ночном клубе с Фогрой и ее женихом, а я сижу дома один вместе с мебелью. Вместе со стульями и столами. Я стою на веранде. Темно… Когда-то здесь жила Фогра. Дом был полон движения и тепла… Мне плохо. Мне очень плохо. Сердце колотится, как сумасшедшее. Все время потею… Я бы хотел сейчас свернуться, превратиться в мячик и закатиться под шкаф. Что мне мешает, так это позвоночник. Он существует вроде бы мне на благо – поддерживает мое тело, но по сути он лишь выставляет мою голову на всеобщее обозрение, не дает мне свернуться, быть мячиком… Хм, мячиком… Я обращаюсь к своему позвоночнику: «Дай моей голове наклониться, дай мне упасть и покатиться… Отпусти меня вниз.» (пытается свернуться, но у него ничего не выходит) Не дает, враг… Воистину – враг… Я таскаю в своем теле врага. (По улице проходит Шукра. Замечает Хефеца)

  Шукра. Здравствуй, несчастный.

  Хефец. (выпрямляясь) Здравствуйте, господин Шукра. С каких это пор я несчастный?

  Шукра. Да уж не с сегодняшнего дня.

  Хефец. Я не несчастный.

  Шукра. А мне известно, что ты очень несчастный.

  Хефец. В каком смысле?

  Шукра. Сам знаешь.

  Хефец. Нет, я не знаю. Может быть, вы увидели, что я сегодня не очень весел и решили, что я несчастен. Но такие минуты бывают у каждого.

  Шукра. Я, Хефец, не первый день живу. У меня есть глаза, и я ими смотрю. Согласись с тем, что я говорю. У твоего несчастья цветущий вид.

  Хефец. Глупости какие. Слушать смешно.

  Шукра. (строго) Несчастный, почему ты не склоняешь голову?

  Хефец. Что?

  Шукра. Да, да. Голову! Почему ты не склоняешь ее?

  Хефец. Куда?

  Шукра. Вниз. Вниз! Вниз, несчастный ты человек. Что ты тут стоишь, на веранде, как счастливый член счастливой семьи? Что вы все делаете вид, что у вас все в порядке?! Ведь это невозможно перенести. Это ужасное лицемерие разбивает мне сердце. Вы, банды морально сломленных и обиженных, вы не даете счастливым элементарного права счастливого человека – видеть в несчастном несчастного. Зачем счастливым быть счастливыми, когда каждый несчастный выглядит и ведет себя, как они?! Вы размыли границы, разрушили вековой порядок. И почему только правительство допускает такое?! Несчастное правительство! Клянусь, что не дам себе покоя, пока не поставлю вас на свое место. Чтобы вся ваша несчастность была ясно видна на ваших лицах. И когда позор пригнет вас к земле, мы узнаем, наконец, кто несчастный, а кто счастливый. Наслаждения – в одну шеренгу, а боль – в другую! Улыбку – в одну, крик – в другую! Ибо есть предел анархии! И поэтому я обращаюсь к вам, несчастные вообще, и Хефец, в частности: Займите свои места! Голову вниз, плечи опустить! И ни звука! Ни слова счастливому человеку! (кричит) Суки несчастные!! Прочь свои грязные руки от счастья!!! (неожиданно тихо) Чтоб я, наконец, мог спать спокойно, (снова кричит) Позор несчастным, позор! (обычным тоном) Спокойной ночи, (поспешно уходит)

  Хефец. Спокойной ночи, господин Шукра. Я не несчастный!

  В тот же вечер, чуть позже. Улица. Тэгальх и Кламансэа ждут.

  Кламансэа. Они уже на полчаса опаздывают. Я беспокоюсь.

  Тэгальх. Не о чем беспокоиться.

  Кламансэа. А, может быть, что-нибудь случилось?

  Тэгальх. А, может быть, ничего не случилось.

  Кламансэа. А, может, что-нибудь случилось?

  Тэгальх. А, может, ничего не случилось.

  Кламансэа. Ты прав. И все же я не могу успокоиться. Может, действительно, что-нибудь… (появляются Фогра и Варшвиак в одежде для игры в теннис) О! Вот и Фогра!

  Тэгальх. Фогра и Варшвиак.

  Фогра. Мама и папа, здравствуйте.

  Варшвиак. Здравствуйте, здравствуйте…

  Кламансэа. Я беспокоюсь, не знаю, что и делать… Ты хочешь меня убить?

  Фогра. Да.

  Кламансэа. Фогра…

  Тэгальх. А почему вдруг в теннисной форме?

  Фогра. Мы играли в теннис. Было очень здорово. Даже не заметили, как время прошло.

  Тэгальх. А мы теперь должны ждать, пока вы переоденетесь?

  Фогра. Мы останемся в этой одежде.

  Тэгальх. Как это понимать?

  Кламансэа. В этой одежде в кафе и в ночной клуб? Я считаю это невозможным!

  Фогра. Я так решила.

  Варшвиак. А я присоединился к этому решению. В теннисной форме нам удобно.

  Тэгальх. Не теряйте времени, идите и переоденьтесь, наконец.

  Фогра. Ты ведь знаешь, папа, что это значит, если я что-нибудь решила.

  Кламансэа. Фогра, ты собираешься выходить замуж. Используй такую возможность и, хотя бы раз, отнесись к папе с уважением.

  Фогра. Я уверена, что Варшвиаку есть что ответить на это.

  Варшвиак. Да. Отнеситесь с уважением к моей невесте. Вот что я отвечу.

  Фогра. Потому что, если уж зашла об этом речь… Кто я такая, если не могу зайти в ночной клуб в теннисной форме? Вы об этом подумали? Кто я? Кто вообще эта Фогра, о которой здесь так много говорят? Согласитесь, что это молодая и красивая девушка. Обратите внимание, молодая и красивая, всего 24 годика. Прилежно трудится над диссертацией по физике. Да, по физике! Обручена с молодым и преуспевающим юношей. Жизнерадостная. Любит хорошо проводить время. Высасывает удовольствия из каждого мгновения жизни. Вот, господа, кто такая Фогра. А теперь я бы хотела увидеть человека, который посмеет сказать ей, чтобы она не заходила в ночной клуб в теннисной форме. Или в любом другом виде, в каком ей только заблагорассудится. А тот, кто считает, что эти крепкие загорелые бедра смеются ему прямо в физиономию, пусть треснется головой об стенку. Это меня только позабавит. Варшвиак – свидетель.

  Варшвиак. Да, я свидетель!

  Фогра. Могу вам признаться, что, помимо всех прочих причин, я выхожу замуж еще и потому, что мне нужен человек, который будет свидетелем моих развлечений. Утром, в полдень и вечером. А также в прекрасные часы ночи. Счастье Фогры не должно существовать без свидетелей.

  Варшвиак. Я – свидетель.

  Кламансэа. Фогрочка. Я согласна со всем, что ты сказала. Меня только одно раздражает. Ты противопоставляешь своим бедрам нас вместе со всеми остальными. Родителей! Как ты можешь?! Ты ведь знаешь, как мы радуемся твоим успехам. Ведь что твой папа думал? Что если такая прекрасная и преуспевающая дочь, как ты, – и физика, и 24 года, и высасывает удовольствия, и юноша богатый, – если такая дочь слушается советов своего отца, то, значит, он не зря прожил жизнь и может собою гордиться.

  Фогра. Папа меня знает. Он знает, что я не поступлюсь своей свободой ради его спокойствия. Он не должен был просить.

  Кламансэа. Как бы то ни было, но произошло то, что произошло. И теперь он унижен.

  Тэгальх. Я не унижен. Я никогда не унижен.

  Кламансэа. Ты унижен.

  Тэгальх. Я не унижен… У нас был интеллигентный спор с моей дочерью, но она желает поступать так, как считает нужным. И я уважаю это ее желание. Главное сегодня вечером – хорошо провести время. Поэтому давай будем гибкими и перейдем на сторону Фогры. И Варшвиака. Спрячемся за их теннисной формой и будем смеяться над всем миром. Нам хорошо. Мы с Фогрой.

  Фогра. Я тебя поздравляю, папа. Ты перешел на правильные позиции.

  Тэгальх. Вопрос лишь в том, как воспримет наше появление официант.

  Фогра. Ха! Тоже мне! Нашли с кем играть в игру «Воспримет – не воспримет»! Да я только этого и жду. Пусть только попробует позволить себе хоть одно малюсенькое замечаньице или даже посмотрит в мою сторону недовольно – сразу инвалидом станет. Можете мне поверить. Он даже не представляет, что его ждет. Я больше не могу сдерживаться. Вперед! На бой с официантом!

  В тот же вечер, немного позже. Комната Адаша Бардаша. Он лежит навзничь на кровати. В изголовье – открытое окно. Стук в дверь. Адаш Бардаш не двигается. Пауза. Стук повторяется.

  Хефец. (снаружи) Адаш!… Адаш Бардаш! (пауза. Голова Хефеца появляется в окне) Адаш!!

  Адаш. (не глядя на Хефеца) Что?

  Хефец. Открой дверь! Не слышишь, что я стучу?

  Адаш. Кто это там мешает мне лежать неподвижно, как камень, и дожидаться землетрясения?

  Хефец. Хефец.

  Адаш. С чего это ты вдруг вспомнил, что я жив?

  Хефец. Я просто пришел навестить тебя. Ты спишь, что ли?

  Адаш. Я? Когда это я вообще спал? Кто-нибудь видел, как я сплю? Я больше ворочаюсь, чем сплю.

  Хефец. Так ты откроешь или нет?

  Адаш. Тебя уже два месяца здесь не было.

  Хефец. При чем тут это? Открой немедленно, или я запрыгну через окно и оставлю тебе грязные следы на постели.

  Адаш. Не-е-ет!

  Хефец. Тогда открывай. (Пауза. Хефец просовывает руку в окно и легонько стучит костяшками пальцев Адашу по голове)

  Адаш. Зачем ты трогаешь мою голову?

  Хефец. Чтоб ты, наконец, открыл.

  Адаш. Два месяца не был. Не интересовался. Тебе все равно было. А я совсем ослаб, у меня нет сил. Прохожие на улице даже не подозревают, как легко свалить меня с ног.

  Хефец. Я тоже в последнее время себя не очень хорошо чувствую.

  Адаш. Ты – другое дело. Если ты болеешь, то выздоравливаешь. А мне не от чего выздоравливать. У меня постоянно такое самочувствие. Как мне жить в этом мире с таким самочувствием – одному Богу известно. Врачи мне помочь не могут. «Если, – говорят, – вы с рождения себя так чувствуете, тогда мы бессильны». Даже у профессоров руки опускаются. (Хефец снова стучит ему по голове) Оставь в покое мою голову! Осталась у человека голова, так надо обязательно прийти и стукнуть по ней.

  Хефец. Открой же, наконец, дверь!

  Адаш. Я на этой неделе у врача был. По поводу сердца. А он над моими страхами посмеялся… Да еще и сестру позвал… Чтобы и она повеселилась… Но я-то знаю: если врач смеется, значит я скоро умру. Иначе чего бы ему так радоваться? (неожиданно его голова бессильно сваливается в сторону)

  Хефец. (испуганно) Адаш?… Адаш! (ставит ногу на подоконник, как-будто собирается запрыгнуть внутрь)

  Адаш. (сипло) Слезь с окна.

  Хефец. Очнулся?

  Адаш. Слезь с окна! Его только на этой неделе вымыли.

  Хефец. (снимая ногу с окна, после паузы) Адаш?

  Адаш. И это только маленький пример моих обмороков. Я все время теряю сознание – днем и ночью, в выходные и в праздники…

  Хефец. Может, выпьешь воды?

  Адаш. Ты что, с ума сошел?! Мне воду нельзя. Мне ее вредно. Мне вообще все вредно.

  Хефец. Хватит плакаться. Открой дверь.

  Адаш. Я еще не кончил. Тебя два месяца тут не было. Тоже мне друг! Воду из крана мне вредно. Если я вижу птицу, то начинаю чесаться. У меня на птиц аллергия. Весной цветут растения – я чихаю. На них у меня тоже аллергия. Когда я ем персики или бананы, у меня появляется сыпь на коже. Аллергия! Вся эта ваша природа, о которой стихи пишут… Она из меня всю душу вытянула!

  Хефец. Так ты не желаешь мне открывать?

  Адаш. Открываю я, открываю… Хотя и знаю, что мне от этого лучше не будет. И не думай, что это я из-за тебя ломаю свой распорядок дня.

  Хефец. Ну, когда ты, наконец, откроешь?

  Адаш. (с трудом вставая с кровати) Мучают меня все время! (Выходит.

  Пользуясь возможностью, Хефец залезает на подоконник, делает несколько

  шагов по кровати и спрыгивает на пол. Снаружи слышится голос Адаша)

  Хефец! Хефец! (Адаш возвращается, видит Хефеца и сразу бросается к

  кровати) Зачем ты это сделал?!

  Хефец. Чтоб ты понял, что со мной шутки плохи.

  Адаш. (старательно счищая с постели следы Хефеца) Ты плохой друг и злой человек.

  Хефец. Могу уйти, если хочешь.

  Адаш. Всю кровать мне истоптал, как медведь… За два месяца даже проверить не потрудился, жив я или нет.

  Хефец. Но ты ведь жив.

  Адаш. Конечно! Пришёл, увидел, что я жив… И теперь тебе легко говорить: «Ты жив»… Можешь сесть.

  Хефец. Вообще-то я хотел пригласить тебя к себе… Чаю попить…

  Адаш. И для этого ты поднял меня с кровати? Для этого устроил танцы на моей постели?! А сразу не мог сказать, ещё оттуда, с улицы?

  Хефец. Опять жалуется! Его на чай приглашают, а он о своей кровати плачется.

  Адаш. У меня у самого есть чай.

  Хефец. Я знаю.

  Адаш. Откуда ты знаешь?

  Хефец. Сказал – знаю. Я просто подумал: может, ты погулять немножко

  захочешь, воздухом подышать… Это твоему сердцу полезно. Потом пошли бы ко мне, Тэгальх и Кламансэа придут, посидели бы в компании, поболтали…

  Адаш. Мне кажется, Кламансэа не очень меня любит.

  Хефец. С чего это ты взял? А ты знаешь, что она иногда тапочки Тэгальха

  называет «Адаш» и «Бардаш»?

  Адаш. И что это значит?

  Хефец. Что твоё имя используют как ласковое прозвище. Ласковое! Это не пустяк!

  Адаш. (после некоторого размышления) Ладно, я пойду с тобой. Но только на полчаса. Потому что мне надо отдохнуть. (Подходит к кровати, стряхивает с неё пыль, какое-то время колеблется, потом стягивает одеяло и старательно его вытряхивает).

  Хефец. Скажи, Адаш, а ты не согласился бы, когда они придут, постоять со мной в коридоре и пощёлкать ножницами?

  Адаш. Зачем – ножницами?

  Хефец. Ну так, ради забавы.

  Адаш. Не понимаю. Стоять в коридоре и щёлкать ножницами… Что тут забавного?

  Хефец. Разве тебе это не кажется забавным?

  Адаш. Нет. Ты что, смеёшься надо мной?! (показывая на одеяло) Тебе мало того, что ты наделал? (снова начинает трясти одеяло, а затем стелит его на кровать)

  Хефец. Ты ведёшь себя так, как будто тебя кроме сердечных приступов ничего не интересует. Сделай, наконец, с собой что-нибудь! Оживи!

  Адаш. А что, другого способа, кроме ножниц, нет?

  Хефец. Ну, поозорничаешь немножко, что тут такого?

  Адаш. Вообще-то ничего, конечно. Только вот Бог не сделал меня озорником.

  Хефец. А я думаю, что в глубине души ты большой озорник.

  Адаш. Кто, я?

  Хефец. Ты, ты.

  Адаш. Ты это серьёзно?

  Хефец. Я тебя хорошо знаю.

  Адаш (задумчиво) По правде говоря, у меня бывает иногда желание поозорничать. Но я не очень-то уверен, что смогу его обнаружить перед другими. Да и внешность у меня для этого неподходящая.

  Хефец. При чём тут внешность? Единственное, чего тебе не хватает – это какой-нибудь смешной головной убор. Знаешь, у меня дома для тебя есть одна шапка… Она как будто специально для тебя сшита.

  Адаш. Ты уверен?

  Хефец. Говорю тебе – как-будто специально для тебя. Пошли, (выходит)

  Адаш. Не знаю… Может, это волосам моим повредит… (Выходит. На улице останавливается возле окна и смотрит на кровать) Вот она, кровать, на которой я так много страдал. Никому не позволю залезать на неё в ботинках!

  В ту же ночь после полуночи. Комната в доме Тэгальха.

  Адаш(из-за кулис) Надоело ждать. Всю жизнь я должен ждать. Как будто заранее неясно, что в конце концов произойдёт с этим сердцем… (Появляется на сцене. На голове у него смешная шапка, а в руках – ножницы. Следом входит Хефец в белом халате парикмахера с двумя стаканами чая. Ставит чай на стол)

  Адаш. Я выпил три стакана чая и совершенно раздулся.

  Хефец. Хочешь вернуться домой? Что тебе там делать – в обмороки падать? Можешь прямо здесь. Тут для этого есть все условия.

  Адаш. Я люблю свою кровать, свою комнату. Я привык к порядку. Я не могу падать в обморок, где попало. И вообще я не чувствую ничего забавного, (из-за двери доносится шум)

  Хефец. Вот они, идут. Ножницы приготовь.

  (Входят Тэгальх и Кламансэа.

  Хефец подходит к ним, поднимает ножницы, щёлкает ими и шепчет Адашу)

  Адаш-ш-ш! (Адаш делает шаг вперёд, сдвигает шапку на лоб и щёлкает ножницами)

  Тэгальх. (Адашу) Ты что, идиот?!

  Адаш (несколько мгновений смотрит на Тэгальха в смущении, начинает чувствовать себя плохо, сникает, снимает шапку и плетётся к стулу) Так кончаются все мои забавы, (плюхается на стул)

  Хефец. Смотрите, что вы сделали с моим другом. Из-за вас он чуть не упал. Приготовьтесь к стрижке, (щёлкает ножницами)

  Кламансэа. Скажи мне, пожалуйста, Хефец, ты решил сделать эту игру с кудряшкой главным делом своей жизни?

  Хефец. А если – да?

  Кламансэа. Если – да, то мы с Тэгальхом знаем, что предпринять. Я не всегда позволяю своей врождённой жалости останавливать меня.

  Тэгальх. Возможно, тебе следовало бы учесть печальный опыт одного официанта из ночного клуба. Его уволили, и вот уже битых четыре часа, грязный, униженный, он сидит на улице и плачет. У него не осталось даже, чем промокнуть глаза и вытереть нос. У него кончились носовые платки. Рубашки и штаны кончились. Он в одних трусах скачет по дворам и ищет тряпку, чтобы утереть слезы. Да, да…

  Кламансэа. А я утверждаю даже, что сегодня ночью он покончит с собой. Вот увидите, завтра утром мы прочитаем об этом в газетах.

  Адаш. Между прочим, вы совершенно забыли, что я упал в обморок. Вам всё равно, что со мной?

  Кламансэа. А почему нас должен интересовать человек, стоящий посреди ночи в такой шапке и щёлкающий ножницами?

  Адаш. Он пообещал мне, что это вас позабавит.

  Тэгальх. Мы его предупреждали, чтобы перестал нам досаждать.

  Адаш. Он не сказал мне, что это вам досаждает…

  Тэгальх. И это называется «друг»?

  Адаш. Что ты сделал со мной, Хефец!

  Хефец. У меня нет ни малейших угрызений совести. Я ничего не сделал против твоей воли.

  Адаш. Ты обманул меня. Сказал, что это будет забавно. По твоему плану они должны были помирать со смеху.

  Кламансэа. А шапка, которую ты себе на голову напялил?

  Адаш. Это он мне дал. Разве я не забавно в ней выгляжу?

  Тэгальх. Ты выглядишь в ней, как мухомор. Ничего, это тебе послужит уроком. В следующий раз будешь знать, как выбирать себе друзей.

  Кламансэа. В самом деле, Адаш, до сегодняшнего дня мы считали тебя человеком мягким, вежливым, всегда говорили о тебе с уважением.

  Адаш. Правда? А теперь? Как вы будете относиться ко мне теперь?

  Кламансэа. После сделанной тобой глупости мы не можем тебя больше уважать.

  Адаш. Нет! Прошу вас, не надо! Это он меня надоумил!

  Кламансэа. Мы бы и рады сохранить к тебе уважение, но не можем игнорировать фактов.

  Адаш. Но вы же видели…

  Кламансэа. Ещё и шапка эта… Нет, нет! Мы в тебе разочаровались.

  Адаш. Что я наделал! Что я наделал! Эти люди считали меня воспитанным, достойным человеком, а я своими руками всё разрушил.

  Кламансэа. От такого человека, как ты, мы действительно ждали большего.

  Адаш. О! Как больно это слышать от вас…

  Хефец. Ты, Адаш, себя на посмешище выставляешь.

  Адаш. И чего тебя принесло ко мне, Хефец? Кто нас вообще познакомил?

  Хефец. Быстро ты меня продал! Я это запомню. (щёлкает ножницами) Мы ещё встретимся! (уходит)

  Адаш. И пусть себе идёт. Я и не знал, что вы меня так цените (Пауза. Адаш

  встаёт со стула, но, почувствовав себя плохо, скрючивается и снова валится на стул) Видите, как это на меня влияет? Скажите, что ваше мнение обо мне не изменилось. Только тогда я смогу встать. (пауза) Госпожа Кламансэа! Вас просит больной человек.

  Кламансэа. Мне очень жаль, Адаш, но мы не можем кривить душой.

  Тэгальх. Надо уметь принимать поражения.

  Адаш. Вы говорите «поражения», но никто в этой комнате не знает лучше меня, что это такое – поражения. Если бы кто-нибудь видел, за что я сейчас борюсь! За то, чтобы эти люди продолжали считать меня человеком вежливым и разумным, (пауза) Ваше решение окончательное?

  Тэгальх. Да. (пауза)

  Адаш. Что ж, придётся с этим смириться… Что я должен сделать, чтобы ваше мнение обо мне изменилось?

  Тэгальх. Вот теперь ты начинаешь говорить разумно.

  Кламансэа. Видишь ли, Адаш, наше потрясение от твоего поступка было настолько велико, что пройдёт много времени, прежде, чем мы снова сможем тебе доверять.

  Адаш. А сколько именно времени для этого нужно?

  Кламансэа. Много… Год. Два.

  Адаш. О, я несчастный!

  Кламансэа. А, может, и десять… Это зависит от тебя.

  Адаш. А могу я надеяться, что вы скостите мне срок…хотя бы на треть?

  Тэгальх. Если будешь стараться…

  Адаш. Не знаю, хватит ли у меня на это сил…

  Кламансэа. Ты справишься, я верю, ведь в основе своей ты человек хороший.

  Адаш. Мне просто плакать хочется, когда я думаю об этой глупой выходке, которая в одно мгновение сломала мне жизнь.

  Тэгальх. Действительно, есть о чем плакать, Адаш, поплачь!

  Адаш. Я потом…дома…на своей кровати… А смогу я и дальше вас иногда навещать?…

  Кламансэа. Конечно. Нам интересно будет наблюдать, как ты стараешься изменить наше мнение о тебе.

  Адаш. Хефец сказал мне, что Фогра выходит замуж. Поздравляю! Я надеюсь, что вы не отмените своего приглашения из-за этого происшествия.

  Кламансэа. (Тэгальху) Мы разве собирались его пригласить?… Можешь не беспокоиться, Адаш. Возможно, ты и не будешь приглашен… Но, разумеется, не из-за этой истории. Мы же не дети, в конце концов.

  Адаш. Спасибо. Я знаю, что не дети. Я вас очень уважаю. И даже выговор от вас принимаю с любовью, потому что, на мой взгляд, многому могу у вас научиться.

  Кламансэа. Несомненно.

  Адаш. Так я пойду. Спасибо вам. Спокойной ночи (подходит к супругам и

  принимает подобострастную позу)

  Тэгальх. Исправить впечатление о себе, Адаш, а не подлизываться! (Адаш

  выпрямляется)

  Адаш. Действительно, мне многому еще нужно учиться… (идет к выходу, но у двери останавливается) Хефец!… Хорошо, что ты не отвечаешь… Потому что я с тобой не разговариваю, (уходит)

  Тэгальх. Теперь нам предстоит заняться еще одним идиотом. С ножницами.

  Кламансэа. Конечно, это мило с твоей стороны, Тэгальх, но… Ты забываешь, что у нас свадьба на носу. У меня нет больше сил этим заниматься.

  Тэгальх. Он угрожал твоей кудряшке!

  Кламансэа. И пусть угрожает. Я себе цену знаю. Пусть хоть до конца дней своих стоит и угрожает. Кому это мешает?

  Тэгальх. Но я – мужчина. Я не могу молча смотреть, как тебя оскорбляют.

  Кламансэа. Я всегда ценила твое рыцарство, но сейчас… Посмотри на нас: мы уже не так молоды…

  Тэгальх. Я здоров и чувствую себя отлично.

  Кламансэа. Я уже сыта войнами по горло. Скоро я стану бабушкой, и я этого хочу. Единственное, что для меня сейчас важно, это выдать Фогру замуж. У них будут дети, дом, мы будем навещать их…а потом, довольные, возвращаться домой… Хочу, чтобы остаток моей жизни прошел в покое. В покое! (пауза) Я иду спать. В моем возрасте такие развлечения уже не по силам, (выходит, но сразу же возвращается, таща за собой Хефеца) Он меня в коридоре караулил! (направляется к выходу)

  Хефец. (кричит, щелкая ножницами) Кудряшку отрежу! (Кламансэа останавливается) Отрежу!

  Тэгальх. Кламансэа, осторожно!

  Кламансэа. (передумав уходить) Пожалуйста, режь! (поворачивается к Хефецу затылком)

  Тэгальх. Кламансэа!

  Кламансэа. Пусть режет, мне это уже надоело. Он так много об этом говорит, пусть сделает.

  Хефец. Думаете, не смогу?

  Тэгальх. Только через мой труп!

  Кламансэа. Пусть режет, если ему так необходимо. Ну, давай, чего ты ждешь? Настал твой звездный час. Ты ведь всю жизнь об этом мечтал. Хефец. Да, у меня тоже есть возвышенные мечты… не хуже ваших… Думаешь, мне легко было влезть в этот халат, стоять у тебя за спиной и щелкать ножницами? Что я, идиот?! Но я решил отрезать, и решения своего не изменю. (дотрагивается до локона Кламансэа рукой) Когда я хочу отрезать, я режу… (начинает колебаться и отпускает локон) А когда не хочу, то не режу…

  Кламансэа. Как-будто я не знала, что этим все и кончится. Даже с женской кудряшкой не можешь справиться.

  Тэгальх. Фогра со смеху лопнет, когда об этом узнает.

  Хефец. Ну и пусть себе скалит зубы… Со своим женихом… Пусть!

  Тэгальх. Знаешь что? Не доводи меня!

  Кламансэа. Успокойся, Тэгальх.

  Тэгальх. На колени, когда говоришь о Фогре!

  Хефец. Фогра, Фогра… Днем и ночью размахивают у меня перед носом своей Фогрой! (подскакивает к Кламансэа сзади и отхватывает ножницами локон) Вот она, кудряшка – у меня в руке! (долгая пауза, все смотрят на локон)

  Кламансэа. Если так пойдет, Хефец, ты сможешь открыть парикмахерскую. Тэгальх. А-а-а!!! (бросается на Хефеца, но Кламансэа останавливает его) Кламансэа. Тэгальх, не надо!!!

  Тэгальх. Он хочет меня довести!

  Кламансэа. Успокойся! Пусть подавится этой кудряшкой!

  Тэгальх. Он решил бросить мне вызов! Думает, напал на такого же слабака, как и он… Ты много лет ждал этого, верно? Думал, мы постареем, станем слабыми, будем стоять тут перед тобой, бессильные, а ты будешь сидеть с нами на веранде и чай пить?! И вот сейчас ты сделал первый шаг – но увидел, что мы не старые и не слабые, и что Тэгальх – он еще Тэгальх! И Кламансэа еще крепка, как сталь. О! Какая страшная война начинается между нами и этим человеком! Но имей в виду: ты всегда будешь ниже нас. Если мы будем одной ногой стоять в земле – ты погрузишься в нее по шею, а, если мы будем по шею – ты уйдешь в нее с головой. О, я дрожу от нетерпения! Какая глобальная и бескомпромиссная война начинается между нами, слышишь, Кламансэа? И никто меня не остановит! Я принесу тебе голову Хефеца в качестве подарка к свадьбе Фогры. А сейчас я иду отдохнуть, чтобы собраться с силами и обдумать свои коварные замыслы. Вперед, Тэгальх! Победа или смерть! (уходит)

  Кламансэа. Видели вы такое? Прямо конь боевой. Не помню, чтобы он когда-нибудь был таким воинственным, (пауза) Иди сюда, Хефец. (пауза) Подойди. (Хефец подходит) Я хочу, чтобы ты пошел к Тэгальху и, пока не поздно, попросил у него прощения. Пока не поздно!

  Хефец. Нет.

  Кламансэа. Ты действительно хочешь, чтобы он вступил с тобой в войну, скажи мне?

  Хефец. Пусть воюет. Пусть разрушает. Пусть уничтожает.

  Кламансэа. Не могу поверить, что это тот самый Хефец, которого я знала много лет. Объясни мне, наконец, что это за безумие? Я хочу понять. Хефец. «Хочу»… Глупости. Нечего тут понимать.

  Кламансэа. Я чувствую, как остатки моего любопытства и жалости к тебе начинают улетучиваться.

  Хефец. Значит, ты тоже присоединяешься к войне против меня. Кламансэа. Несчастный Хефец.

  Хефец. Что вы мне сделаете?

  Кламансэа. Ты так жаждешь узнать?

  Хефец. Я буду страдать?

  Кламансэа. Ещё как! Ты же любишь страдать, правда? (Хефец усмехается)

  Послушай, Хефец, скоро свадьба… Я не хочу никаких войн.

  Хефец. Почему же? Воюйте со мной. Воюйте. Согните меня, сломайте. Почему бы и нет, если есть такая возможность? С Хефецем ведь все можно. Люди! Родственники! Как вам только не стыдно всё время терзать меня, резать, колоть… Все эти годы! Колоть, не давать дышать, не давать кусок хлеба спокойно проглотить… Что я вам сделал, а? Люди… Пожалуйста, приканчивайте меня! (направляется к выходу) Приканчивайте! Герои… Берите и приканчивайте! (уходит)

  Кламансэа. Может мне кто-нибудь объяснить, что тут происходит? Где мы живем? Живем ли мы вообще?… До чего я дошла! До философии!… Как бы то ни было, мое место возле мужа. И пусть произойдет то, что должно произойти.

  В ту же ночь, немного позже. Улица, фасад кафе. За одним столиком сидит Шукра, за другим – Хана Чарлич.

  Шукра. Вот, например, сейчас ночь. Что это значит – ночь? Это значит, что люди спят и не знают, что с ними произойдет. Кто хочет, может подойти и раскроить им голову топором. Трудно назвать это удовольствием. Правда, не все спят. Некоторые работают. Ты, например. Трудно работать ночью, еще хуже, чем спать.

  Хана. Я так устала.

  Шукра. Вот видишь. А кроме тех, кто спит и работает, есть и такие, кто сейчас в кровати…совокупляются… Вот… Знакомая проблема. Часть людей ночью совокупляются. Но добром это не кончится, могу гарантировать… А есть еще такие, чья жизнь ночью подходит к концу… Они умирают. А умирать ведь не хочет никто. Но кто-то же должен это делать… Вот такая она – ночь. Такая. Уже одно то, что ночью темно, показывает, какая она змеюка, эта ночь. Но от меня не скроешь страданий никакой темнотой. Я очень хорошо всё вижу.

  (появляется Хефец в халате парикмахера)

  Хефец. Здравствуйте, (садится за стол)

  Шукра. Ты что, парикмахерскую ограбил?

  Хефец. Можно чашечку кофе? (Хана с трудом поднимается и заходит в кафе)

  Шукра. Значит, спать не собираешься? А что же ты будешь делать? Слоняться до самого утра в изнеможении по улицам? Или вернешься домой и будешь стоять у окна, как будто собираешься броситься вниз? Ну, что ты будешь делать, скажи! Я же вижу, как ты так мучаешься. (Хана возвращается, ставит чашку кофе на стол Хефеца и снова усаживается за свой столик)

  Хефец. (помешивая кофе) Простите, а можно немного молока…

  Хана. Зайди в кафе и возьми сам, ладно?

  Хефец. Простите, не понял…

  Хана. Я думаю, что в холодильнике еще осталось немножко молока. Сходи и возьми.

  Хефец. Но в этом кафе обычно подавали…

  Хана. Я с шести утра на ногах. Хозяин уехал в Турцию, я работаю одна, мне никто не помогает.

  Шукра. А что он там делает, в Турции?

  Хана. Поехал за женой.

  Шукра. Она что, сбежала от него? С турком? Вот это да!

  Хана. Она там на отдыхе, с детьми.

  Шукра. А дети, они, вообще-то, от него?

  Хефец. Так дадут мне молока или нет?

  Хана. Может, обойдешься на этот раз без молока и не будешь заставлять меня вставать? Сделаешь мне большое одолжение.

  Хефец. Но я не привык пить кофе без молока.

  Хана. Ну только один разок.

  Хефец. Но мне так невкусно.

  Хана. Я бы тебя не просила, если бы мне не было так трудно вставать.

  Хефец. Мне очень жаль, но я просто не получаю удовольствия от черного кофе.

  Хана. Значит, все-таки заставляешь меня встать?

  Хефец. А иначе как же у меня молоко в кофе появится? (пауза) Откуда оно возьмётся?

  Хана. Если бы ты относился ко мне с уважением, мог бы и сам пойти взять.

  Хефец. Мог бы, верно. Но не я ведь здесь официант. Я прихожу в кафе, чтобы мне подавали. Если я в кафе должен быть официантом самому себе, лучше вообще ничего не пить.

  Хана. Может, так и поступишь?

  Хефец. Как?

  Хана. Не будешь пить.

  Хефец. Зачем же я в кафе пришел?

  Хана. А я знаю?

  Хефец. Прошу прощения, но у меня кофе остывает. Могу я получить, наконец, своё молоко?… (Шукре) Я бы, может, и хотел ей уступить, она мне очень нравится, но… с чего это мне вдруг уступать? Не то, чтобы я такой уж мелочный, но… Может, она потом будет смеяться надо мной…что я такой слабохарактерный и мной можно помыкать. Понимаешь, о чём я говорю?

  Шукра. В этом суровом мире нужна твердая рука.

  Хефец. Официантка! Молока! И срочно! (пауза)

  Хана. (поднимается и подходит к Хефецу) Почему ты боишься быть нежным со мной, Хефец? В этом ведь нет ничего плохого. Я, вот, не стыжусь быть с тобой нежной. Посмотри мне в глаза. Я знаю, что, по сути своей, ты человек мягкий. Улыбнись же мне, не бойся. Маленькая улыбка, кивок головы – для женщины это целый мир. Если мы хотим, чтобы между нами произошло что-то прекрасное, нельзя нам бояться своих чувств, (уходит)

  Хефец. Что-то прекрасное?! Ты понял, о чем она тут говорила?

  Шукра. Я одно понимаю. Официантка Хана Чарлич сейчас очень страдает. Ибо она в тебя влюблена.

  Хефец. Влюблена?! В меня?!!

  Шукра. Я никогда и ничего просто так не говорю.

  Хефец. Но по какому праву? Она что, свихнулась, эта Хана Чарлич?!

  Хана, (думая, что ее зовут) Иду!

  Хефец. С ума все посходили… Официантка эта уставшая со своими ногами распухшими… Кто я, по-вашему, а?! Всему есть предел! Почему именно мне – и Хану Чарлич?! По какому праву?! (уходит)

  Шукра. Она страдает. А теперь и он страдает, (входит Хана с молоком)

  Хана. А где же Хефец?

  Шукра. Ушел. Страдать.

  В ту же ночь, чуть позже. Улица. Появляется Хефец. Видно, как ему тяжело идти. Он останавливается, медленно оборачивается и делает кому-то знак подойти.

  Хефец. Иди, иди сюда, жизнь дорогая, время растраченное. Папа, мама, дети, воспитательницы, велосипеды, деревья, грабители, лавочники, – все идите сюда. И вы, книжки, грузовики, войны, девушки худые и девушки толстые, начальники, бумаги, болезни, усталость, – идите, идите сюда. Встаньте вокруг, я скажу вам речь… Уважаемые гости! Куда уж мне! (сгибает колени и скрючивается) Куда уж мне! (сгибается еще больше) Куда уж мне! (усмехается и убегает на полусогнутых, с опущенной головой)

  В ту же ночь, чуть позже. Улица. На тротуаре – одинокий стул. Появляются Фогра и Варшвиак в теннисной одежде.

  Фогра. Трудно мне это понять. После обеда мы полтора часа играли в теннис, потом пошли в кафе, оттуда в ночной клуб, теперь идем сделать сюрприз моим родителям, нанести им ночной визит… И откуда во мне столько энергии? Варшвиак. Я себя тоже об этом спрашиваю.

  Фогра. Все во мне замечательно. Взять, например, эти нескончаемые удовольствия. Я чувствую, что в этой сфере я все время продвигаюсь вперед, развиваюсь. Даже сейчас. Вроде бы иду себе, непринужденно болтаю, а в это время где-то в глубине у меня рождаются блестящие физические идеи. Я без труда все понимаю, усваиваю, перерабатываю, удивительно, как это все у меня так замечательно получается!… О, что я вижу! Жизнь просто не знает, что еще для меня сделать. Как-будто мало того, что я от нее уже получила, так судьбе еще угодно ночью, посреди улицы, предложить мне стул, каково? Стул! На случай, если я устала. С ума сойти! (легонько пинает стул ногой) Этот стул-подлиза ждет, что я присяду на него, но он не удостоится такой чести, потому что я чувствую себя свежей и бодрой, (вспрыгивает на стул) Пусть судьба видит: все, что она делает ради меня, не производит на меня никакого впечатления!

  Варшвиак. Какая женщина! Какое мировоззрение! (опускается на колени, его голос дрожит от страсти) Фогра, Фогра, Фогра… (начинает целовать ее бедра, икры) Фогра, Фогра…

  Фогра. Да, Варшвиак, это мои ноги.

  Варшвиак. Фогра… Фогра…

  Фогра. Осторожно, Варшвиак, мне уже так хорошо, что я могу сделать тебе что-нибудь нехорошее. Опрокинуть тебя, например, сама не знаю, почему… Боюсь, что от счастья я могу утратить всю свою рассудительность. Варшвиак. Я люблю Фогру.

  Фогра (спрыгивает со стула, Варшвиак остается в той же позе), Пойдем, пока я тебя не ударила.

  Чуть позже, в ту же ночь. Комната Хефеца. Хефец в пижаме сидит на кровати. Поверх пижамы – халат парикмахера.

  Хефец. Не думаю, чтобы сегодня ночью они мне еще что-нибудь сделали. Разве что утром… А посему я говорю себе: «Спокойной ночи» и отправляюсь кричать и плакать во сне… (Входит Кламансэа в ночной сорочке и садится на кровать Хефеца) Что это значит?! (Кламансэа не реагирует, достает из рукава веер и начинает им обмахиваться) Я собирался спать! (Кламансэа не реагирует) Твоя цель – не дать мне спать? (Входит Тэгальх в пижаме с маленьким венком в руках, подходит к Кламансэа, нежно кладет ей венок на голову, целует руку и садится между нею и Хефецем. Пауза).

  Кламансэа. Мне жарко. Я потею.

  Тэгальх. (дотрагивается до шеи Кламансэа) Здесь? (Кламансэа улыбается и кивает, Тэгальх достает носовой платок и вытирает ей шею, после чего его рука спускается чуть ниже) Здесь? (Кламансэа кивает, Тэгальх вытирает и здесь, потом его рука спускается ей на грудь) Здесь? (Кламансэа смущенно улыбается)

  Хефец. Напоминаю вам, что я сижу здесь и все вижу.

  Тэгальх (не реагируя) Здесь?…

  Хефец. Вам что, все равно?

  Тэгальх. Как я люблю эту ночную тишину. Ни звука. Ни шороха. Только мы с тобой. Одни…

  Хефец. Но ведь я здесь!

  Тэгальх. Только ты и я, одни… А жалкий Хефец лежит там у себя в комнате с открытыми глазами и так мне завидует…

  Хефец. Я понял, чего вы добиваетесь. Но сейчас я устал. Приходите утром.

  Тэгальх. (быстро, Хефецу) Мы сами выбираем время и место, (продолжает вытирать грудь Кламансэа)

  Кламансэа. Что это было?

  Тэгальх. Не знаю. Может, кошка, может, окно стукнуло.

  Кламансэа. Я бы предпочла вернуться в свою комнату.

  Тэгальх. Тебе неловко?

  Кламансэа. Немножко.

  Тэгальх. Но мы здесь одни, кого тебе стыдиться?

  Хефец. Меня.

  Тэгальх. Кого? Стола, стула?

  Хефец. Меня!

  Тэгальх. Шкафа, кровати?

  Кламансэа. Да нет, просто…

  Хефец. Слава Богу, что хоть она еще стыда не потеряла. Кламансэа, продолжай стыдиться!

  Тэгальх. Ты видишь, до чего дошло? Он думает, что ты на его стороне.

  Хефец. Потому что я ещё не утратил чувства собственного достоинства!

  Тэгальх. Докажи ему, что он ошибается…

  Хефец. Я не ошибаюсь. Продолжай меня стыдиться, Кламансэа.

  Кламансэа. (внезапно встает, быстро поворачивается спиной к Хефецу, задирает рубашку и обнажает свой зад перед самым его носом) Вот, вот как я тебя стыжусь!

  Хефец. (Вставая с кровати) А-а-а-а?!

  Кламансэа. (снова поворачиваясь к нему лицом) Вот так!

  Хефец. Что вы о себе воображаете? Вы, оба? Посмотрите на себя, на кого вы похожи! Этот венок… Да над вами можно два года смеяться без перерыва.

  Тэгальх. Попробуй. (Встаёт и берет Кламансэа под руку) Давай, начинай смеяться.

  Хефец. (немного отойдя назад, показывает на них пальцем и пытается засмеяться громким презрительным смехом) А-ха-ха… Ночная рубашка и пижама! А-ха-ха… (Тэгальх и Кламансэа смотрят друг на друга и улыбаются) А-ха-ха… Букет на голове! День рожденья! Букет… А-ха-ха (пытается продолжать, но безуспешно) Ха… (замолкает)

  Тэгальх. Ну-ну. (пауза) Может быть, Адаша Бардаша на помощь позвать?

  Хефец. Можно с тобой поговорить? Только не в счет игры.

  Тэгальх. (Жене) Хм… «Два года смеяться без перерыва…» Чего тебе?

  Хефец. Вы правда решили мне жизнь испортить?

  Тэгальх. Разумеется.

  Хефец. Я бы хотел знать, почему?

  Тэгальх. Нечего тут знать. Хотим и все.

  Хефец. Тогда к чему все эти игры? Сказали бы прямо, что вы все эти годы только и ждете удобного случая…

  Тэгальх. Конечно, ждем. Я говорю об этом безо всякого стыда. При виде тебя у меня кровь в жилах закипает. С того дня, как ты поселился у нас, я испытываю желание уничтожить тебя.

  Хефец. Почему?

  Тэгальх. А сам не знаю. 17 лет я смотрю, как ты ешь, пьешь, спишь и вообще претендуешь на то, чтобы быть живым, и все во мне восстает, потому что ты ничего этого не заслужил! Ничего. Каждый кусок хлеба, который ты кладешь себе в рот, каждая чашка чая, которую ты выпиваешь – это нахальство. Каждый твой вздох – воровство, а зрение и слух – грабеж. Да кто ты такой, чтобы себе это позволять?!

  Кламансэа. Тэгальх, потише. Соседи!

  Тэгальх. Кто ты такой, чтобы сметь надеяться на что-то, стремиться к любви, к успеху, к покою, чтобы хотеть быть, как все?! Да тебе семь раз в день надо просить прощения за то, что ты еще жив!

  Хефец. Просить прощения? У кого?

  Тэгальх. У кого, негодяй? У кого, убийца?!

  Кламансэа. Тэгальх!

  Тэгальх. У моей жены, у моей дочери, у каждого человека, проходящего мимо тебя по улице. Ты должен ходить с опущенной головой и с глазами виноватой собаки. Проси прощения за то, что ты жив!

  Хефец. Послушайте, зачем вы все время терзаете меня?

  Тэгальх. Не спорь, проси прощения!

  Хефец. Оставьте меня в покое, слышите? Оставьте меня в покое!

  Тэгальх. Проси прощения. Мы только теряем время.

  Хефец. Вы что, не слышите? Оставьте меня в покое!

  Тэгальх. Проси прощения. Проси.

  Хефец. Оставьте меня! Я и так все время прошу у вас прощения. Вы что, слепые, не видите? Я встаю утром и прошу прощения, я умываюсь и прошу прощения, я выхожу на улицу и прошу прощения, иду среди людей и прошу прощения, домой возвращаюсь и прошу прощения… Все время прошу. Потому что мне ведь только из милости все позволяют. Я оглядываюсь на свою жизнь и вижу: я только и делал, что просил прощения. Не было у меня никакой жизни… Теперь ты доволен? Могу я теперь отдохнуть?

  Тэгальх. Нет. Как раз теперь мне этого мало. Я слышу звуки военной трубы! Кламансэа, сражение начинается!

  Кламансэа. Я не понимаю, почему нельзя уничтожать людей утром? Тэгальх. Нет, сейчас, именно сейчас. Пока наша доброта не заставила нас раскаяться. Одна из наших любимых игр, когда мы валяемся в постели, называется «Подглядывающий Хефец получает наказание». Замечательная игра! (Кламансэа выходит на середину комнаты) Ночь. Тэгальха нет дома. Кламансэа раздевается в своей комнате и собирается лечь спать. Хефец, согнувшись, стоит за дверью и подглядывает в замочную скважину.

  Хефец. Клевета! Я никогда не подглядывал!

  Тэгальх. Кламансэа, можешь начинать. Я буду играть Хефеца.

  Хефец. Я запрещаю тебе играть меня!

  Тэгальх. Кламансэа, начинай, ну? (Кламансэа поворачивается спиной к Тэгальху. Он, прищурясь, подглядывает в воображаемую замочную скважину и дергает ногой от нетерпения. Кламансэа, тихо напевая, медленно приподнимает края ночной рубашки)

  Хефец. Это не я, не я… (Поднимая рубашку сначала до уровня коленей, а затем до ягодиц, Кламансэа начинает поглаживать своё бедро. «Возбужденный» Тэгальх похотливо причмокивает. Услышав его, Кламансэа отпускает край рубашки, давая ей упасть, молниеносным движением бросается к «двери», «открывает» ее и обнаруживает подсматривающего «Хефеца», не успевшего выпрямиться. Тот порывается встать, но Кламансэа не дает ему этого сделать)

  Кламансэа. Что видят мои глаза! Хефец! Подглядывает!

  Тэгальх. Нет, нет, это ошибка…

  Кламансэа. Ты подглядывал, подглядывал!

  Тэгальх. Нет! Нет! Нет!

  Кламансэа. Ты пытался увидеть укромные части моего тела.

  Тэгальх. Нет! Нет! Зачем они мне?

  Кламансэа. Для чего же ты пригнулся возле моей двери?

  Тэгальх. Я?… Э-э…

  Кламансэа. (наклоняет голову и передразнивает его) Э-э-э…

  Тэгальх. Я занимался гимнастикой.

  Кламансэа. Гимнастикой? Возле замочной скважины?! Я тебе сейчас покажу гимнастику!

  Тэгальх. Дай мне выпрямиться.

  Кламансэа. И не подумаю.

  Тэгальх. Прошу тебя.

  Кламансэа. Сейчас ты будешь наказан, трусливый соглядатай.

  Тэгальх. Я не подсматривал! Меня не за что наказывать!

  Кламансэа. Посмотрим, что ты скажешь, когда я обо всем расскажу Тэгальху.

  Тэгальх. Не рассказывай ему, прошу тебя!

  Кламансэа. И Тэгальху, и Фогре.

  Тэгальх. Нет, только не Фогре!

  Кламансэа. Я женщина порядочная, честная. Твой поступок приводит меня в содрогание. Но прежде, чем что-то предпринять, я обязана посоветоваться со своей семьей.

  Тэгальх. Это больше не повторится. Клянусь памятью моей дорогой мамочки!

  Хефец. Оставьте в покое мою мамочку!

  Тэгальх. Именем моей дорогой мамочки, дорогой моей мамочки, мамочки моей дорогой! Это больше не повторится!

  Кламансэа. Значит, ты признаешь, что подглядывал.

  Тэгальх. Я человек одинокий. У меня нет жены. Я завидовал счастью Тэгальха.

  Кламансэа. (убирает руку с головы Тэгальха, тот пытается выпрямиться) Не смей! (Тэгальх сгибается)

  Тэгальх. У меня спина болит.

  Кламансэа. У всех, кто подглядывает, болит спина.

  Тэгальх. Я не могу так стоять всю жизнь. Сжалься надо мной.

  Кламансэа. Сейчас я пойду спать сладким сном, а ты останешься стоять тут, согнувшись, возле окна. А когда взойдет заря, будешь кричать: « Свет! Я подглядываю за светом!» И попробуй только у меня выпрямись – все расскажу Фогре!

  Тэгальх. Какое жестокое наказание! Но взамен, обещай мне, по крайней мере, что никому не расскажешь!

  Кламансэа. Я не заключаю сделок по ночам. Я устала, (растягивается на кровати)

  Тэгальх. Ответь же мне, ответь!

  Кламансэа. (закрывая глаза) Я прекрасно сплю. У меня ровное дыхание.

  Тэгальх. А я стою, согнувшись, как кресло.

  Кламансэа. Я храплю, (храпит) Я храплю и не стыжусь этого, (храпит громче)

  Тэгальх. У меня ужасно болит спина.

  Кламансэа. Из-за того, что я сплю крепко, капли пота выступают у меня на верхней губе…

  Тэгальх. Я вижу, как ровно дышит ее грудь и понимаю, что у меня нет никаких шансов.

  Кламансэа. Сколько людей умирают и сходят с ума, пока я сплю, а я этого даже не чувствую.

  Тэгальх. Восходит заря!… Свет! Я подглядываю за светом! Свет!

  Кламансэа. (лениво потягивается, зевает) Я отлично поспала.

  Тэгальх. Свет! Я подглядываю за светом!

  Кламансэа. Таков характер подглядывателя. Он боится света. Открой занавески! Открой их, заяц трусливый! (Тэгальх открывает воображаемые занавески, в страхе перед светом закрывает руками глаза, а затем бросается к Кламансэа, падает перед ней на колени и прячет своё лицо в складках её ночной рубашки)

  Тэгальх. У тебя такое горячее тело!

  Кламансэа. А ты не знал? Это от хорошего здоровья.

  Тэгальх. Я могу выпрямиться?

  Кламансэа. Нет. Сейчас ты вприпрыжку поскачешь в ванную и постираешь мне белье.

  Тэгальх. (пробегает, согнувшись, несколько шагов, и выпрямляется) Конец первой игры! (трет спину) О, моя спина… (подходит к Хефецу) Ты у меня еще попрыгаешь. Можешь даже немного поплакать, если хочется. Кламансэа, игра номер два! (Стук в дверь. Тэгальх идет открыть, затем возвращается) Фогра и Варшвиак! В 3 часа ночи, (входят Фогра и Варшвиак)

  Кламансэа. Что случилось?

  Фогра. Мне захотелось вас удивить, и я это сделала.

  Варшвиак. Мне тоже захотелось. И я пришел.

  Кламансэа. Браво! Да здравствует молодость, способная тратить свою энергию на глупости!

  Фогра. Мама, у тебя на голове цветы!

  Тэгальх. Нам тоже захотелось кое-что сделать.

  Фогра. В ночной рубашке? В такое время?! О, и Хефец здесь. Как давно я тебя не видела! (подходит) Фу, да ты постарел… Как ты мог это допустить? Нельзя позволять времени делать то, что ему хочется. (Хефец вдруг сгибается и принимает позу подглядывающего человека, в которой до этого стоял Тэгальх) Что с тобой?

  Хефец. Здравствуй, Фогра. Твои мама и папа утверждают, что я подглядываю.

  Фогра. Что? Не понимаю.

  Хефец. Твои родители утверждают, что я подглядываю.

  Фогра. Что вы тут делали до нашего прихода? Один в белом халате и все время кланяется. У мамы венок на голове… Что тут происходит?

  Тэгальх. Ладно, Хефец, иди спать.

  Хефец. Я подглядываю за Фогрой.

  Фогра. По-моему, кто-то обидел моего Хефеца.

  Тэгальх. Давай перейдем в гостиную.

  Варшвиак. А я – на кухню. Не знаю, что со мной. Все время ем и ем. (уходит)

  Фогра. Давай, Хефец, распрямляйся, пошли.

  Тэгальх. Зачем он тебе?

  Фогра. Хефец – он милый. Я хочу, чтобы он сел и рассказал мне, что случилось.

  Хефец. (в той же позе) Я уже сказал: я подглядываю. И поэтому не могу пойти с вами в гостинную. Я буду стоять под дверью и прижиматься глазом к замочной скважине.

  Тэгальх. Он пытается вызвать жалость к себе.

  Кламансэа. (Фогре) Ты еще не знаешь всего.

  Тэгальх. Не знаешь, что он сказал о тебе. Да, о тебе.

  Фогра. Вам должно быть стыдно. Такую тряпку, как Хефец, обидеть не трудно.

  Тэгальх. А-а! Так ты тоже признаешь, что он тряпка? Значит мы –единомышленники!

  Фогра. Я могу позволить себе относиться к нему плохо. А ты – нет.

  Тэгальх. Вот она – благодарность за мои жертвы. Жду вас в гостиной, (уходит)

  Фогра. Пойдем, Хефец, с нами. Сможешь жаловаться, сколько захочешь.

  Кламансэа. Папа не позволит.

  Фогра. Хефец получает мое покровительство. Пойдем, Хефец. (пауза) Я больше не буду тебя просить. Такому человеку, как ты, я не могу уделять слишком много внимания. Последний раз спрашиваю: ты идешь?

  Хефец. Я не могу. Я подглядываю. Я должен стоять здесь с открытым ртом и подглядывать за вашим счастьем.

  Фогра. Понятно. Мама, в гостиную!

  Кламансэа. Вот видишь, теперь ты убедилась? (Фогра и Кламансэа направляются к выходу)

  Хефец. (кричит им вслед) Потому что подглядывающая тряпка не может сидеть с вами в гостиной! (Женщины выходят, Хефец продолжает стоять, согнувшись. Из кухни возвращается Варшвиак с бутербродом)

  Варшвиак. А где все? В гостиной? (ест) Слушай, а почему ты так стоишь? (пауза) А? (пауза) Меня зовут Варшвиак. (пауза) Фогра о тебе всегда говорит хорошо. Ты Якоби, да?

  Хефец. Нет.

  Варшвиак. Ну, все равно. Она тебя очень хвалит. Говорит, что ты ей очень дорог.

  Хефец. Вы имеете в виду Якоби?

  Варшвиак. Да.

  Хефец. А я – не Якоби.

  Варшвиак. Не важно. Она говорит, что когда была ребёнком, ты с ней играл, помогал ей готовить уроки, купал…

  Хефец. Да, но это был я, а не Якоби.

  Варшвиак. Не имеет значения. Я только хотел сказать, что ты видел Фогру голой, когда она ещё была девочкой, а я ее вижу голой сейчас, когда она стала женщиной. Так кто из нас, по-твоему, в выигрыше? Я! Я хочу сказать, что красота Фогры досталась мне. Кстати, а где она? Я соскучился, (идет к выходу, но останавливается) Прости, но, когда я вижу кого-нибудь в такой позе, во мне просыпается спортсмен, (перепрыгивает через Хефеца) Теперь ты не вырастешь, (уходит)

  Хефец. Куда уж мне…

  В ту же ночь, чуть позже. Фасад кафе. Хана Чарлич сидит за столиком. Входят Адаш Бардаш и Шукра.

  Адаш. Что ты, Шукра, ходишь за мной, как шакал?

  Шукра. А вдруг ты упадёшь и потеряешь сознание?

  Адаш. Значит, чтобы помочь мне?

  Шукра. Для чего же ещё?

  Адаш. А, может, чтобы побить меня? Хотя зачем тебе меня бить?

  Шукра. Вопро-о-с!

  Адаш. Ладно. Мне пора отдохнуть. Я уже целых пять минут иду, не останавливаясь. (Усаживается за столик. Шукра садится рядом.)

  Шукра. А тебе известно, что официантка Хана Чарлич больше не интересуется Хефецем? Ее сердце сейчас свободно.

  Адаш. Зачем ты мне это рассказываешь?

  Шукра. А тебя это разве не интересует?

  Адаш. Ты думаешь, что… Может быть, я?…

  Шукра. Я молчу.

  Адаш. Она что, правда готова? Ты выяснял? Ты уверен? Скажи мне!

  Шукра. Я ничего не говорил.

  Адаш. Я бы к ней прямо сейчас подошёл, но не могу. Я плохо себя чувствую.

  Шукра. Я знал, что ты найдёшь отговорку.

  Адаш. А ты хочешь, чтобы я перед ней в обморок упал? Ведь на этом весь роман и кончится. Может быть, сначала поговоришь с ней обо мне?

  Шукра. Нет.

  Адаш. Но я прошу.

  Шукра. А я люблю, когда просят, просят, и всё без толку.

  Адаш. Так зачем ты вообще мне это рассказал? Чтобы помучить меня?

  Шукра, А, по-твоему, помучить – это пустяк?

  Адаш. Я бы сам к ней подошёл, но я же упаду. Вот, я уже вспотел. Что я ей скажу? Что говорят официанткам по ночам? А если я ей не понравлюсь? Может быть, она смеяться будет? Ты уверен, что она свободна? Рано или поздно она поймёт, что я из тех, кто склонен падать в обмороки. И что тогда? Все так сложно, так сложно… Пойду-ка я лучше спать.

  Шукра. А через час здесь кто-нибудь пройдёт и заберёт её сердце себе.

  Адаш. Мне всё равно. Я не могу подойти к ней сейчас в таком состоянии.

  Прийду к ней завтра утром. Буду сильный, бодрый и произведу на неё хорошее впечатление. Первое впечатление решает всё.

  Шукра. Знаю я тебя. Ты от волнения даже моргнуть не сможешь. Будешь стоять перед ней завтра усталый, помятый и качаться из стороны в сторону.

  Адаш. Ладно. Подойду к ней сейчас. Зажмурюсь – и преставлюсь.

  Шукра. Представлюсь?

  Адаш. Ну да, я и говорю… Будь что будет!… Я урод?

  Шукра. Вопрос!

  Адаш. Жаль. Пойду домой.

  Шукра. Но, с другой стороны, она не краше тебя.

  Адаш. Верно. Вообще-то я не уверен, что она меня привлекает. Пойду… (Продолжает сидеть. Пауза. Хане Чарлич, которая задремала) Простите… (Хана открывает глаза) Можно чашечку чая?

  Хана. Я через десять минут закрываю.

  Адаш. (Встаёт) Ну ладно. Тогда… (Садится) Но я быстро выпью.

  Хана. С молоком? С лимоном?

  Адаш. Ни с чем. (Хана заходит в кафе) Не знаю… Не уверен… Она некрасивая… Некрасивая… (Пауза) С другой стороны, она – человек. У неё есть рот, жаркое дыхание… Ты окончательно решил не представлять меня ей?

  Шукра. Чем я замечателен, так это тем, что моё «нет» всегда значит «нет».

  Хана. (Возвращается и ставит чай перед Адашем) Пожалуйста.

  Адаш. Спасибо. (Хана вновь садится за свой столик. Пауза. Адаш встаёт,

  подходит к ней и начинает тяжело дышать. Видно, что он вот-вот

  заговорит)

  Хана (Пытаясь ему помочь) Хотите пирога?

  Адаш. Нет, я… (Возвращается на своё место, садится, но, не в силах

  успокоиться, встаёт опять. Хана тоже встаёт, чтобы его ободрить. Пауза. Она садится. Он тоже садится. Шукре). Всё, что ты должен сделать, это сказать ей: «Познакомьтесь, это Адаш Бардаш».

  Шукра. Как хлопья чистого снега с небес, посыпятся на нас скоро утренние газеты. В них будут войны, революции, дорожные аварии, преступления… Если, конечно, с самим газетным ведомством не произойдёт аварии. (Уходит. Хана и Адаш смотрят друг на друга. Пауза).

  Хана. (Отчаянно) Я закрываю!

  Адаш (Достаёт из кармана деньги, кладёт их на стол) Спасибо. Спокойной ночи. (Направляется к выходу, но останавливается) Она некрасивая. Некрасивая. Поэтому я не пытался. Если бы я пытался, она бы уже была моей. Мы вместе пошли бы домой. И она дышала бы мне в шею (Уходит)

  В ту же ночь, под утро. Комната Хефеца. Те же. Тэгальх в трусах и майке, с полотенцем на шее.

  Тэгальх. Последняя глава юности Хефеца. Игра номер 11. Хефец подглядывает за смертью своей матери. (Хефец делает умоляющий жест) Ты готова?

  Кламансэа. Готова. (Ложится на кровать)

  Тэгальх. Старенькая любимая мамочка Хефеца лежит на постели. Ей трудно дышать, она хрипит. (Кламансэа хрипит) Хефец подглядывает в замочную скважину. Ему недостает смелости предстать перед умирающей матерью (Нагибается, изображая Хефеца).

  Кламансэа. (Хрипя) О-о-о, я не могу дышать… Воздуха…

  Тэгальх. (Нервно дрожит и стонет от ужаса) Вокруг много воздуха, мамочка, дыши, ты можешь…

  Кламансэа. Не могу… Я задыхаюсь…

  Тэгальх. Скоро придет врач. Он даст тебе кислородную подушку. Мамочка!

  Кламансэа. Хефец!

  Тэгальх. Мамочка!

  Кламансэа. О, Хефец… Мне плохо… Где ты, Хефец?

  Тэгальх. Я здесь, мамочка, здесь.

  Кламансэа. Где ты, Хефец, сынок? Приди, спаси меня.

  Тэгальх. Я не могу, я не знаю, как…

  Кламансэа. Ты должен знать, должен. Зачем я посылала тебя учиться в университет? Не бросай меня…

  Тэгальх. Я здесь, мамочка, с тобой.

  Кламансэа. О, не дай мне умереть!

  Тэгальх. Но как? Как?!

  Кламансэа. Не знаю, мне все равно. Я твоя мама, я тебя вырастила. Ты обязан спасти меня от смерти.

  Тэгальх. Я бессилен.

  Кламансэа. Я всегда надеялась на тебя.

  Тэгальх. Я слаб!

  Кламансэа. Хефец, твоя мама не хочет умирать!!! Мама задыхается. Немедленно спаси свою мамочку!

  Тэгальх. Скоро придет врач.

  Кламансэа. Мой сын – ты, а не врач. Я отдала тебе все, что у меня было.

  Тэгальх. Я твой ребенок, мама, я слабый… Я жду, что ты меня спасешь.

  Кламансэа. Ты бросаешь меня, когда я так в тебе нуждаюсь. Ты разочаровал меня. Ты мне не сын!

  Тэгальх. Не говори так, мамочка! Я сын тебе. Но я не могу…

  Кламансэа. Помоги мне… Или моя смерть будет на твоей совести.

  Тэгальх. Но как, мамочка, как?! В чем я виноват перед тобой, в чем?!

  Кламансэа. Да, ты виноват. Но ты плачешь, значит у тебя есть сердце, ты не дашь своей маме умереть, сынок! (Привстает, протягивает вперед руки и страшно хрипит. Тэгальх в страхе отступает назад) Воздуху!!! Дыхание мое! Плоть моя! Жизнь моя! Я задыхаюсь… Я умираю… Сердце мое! Сжальтесь надо мной! О, жизнь моя!… (Откидывается на подушку)

  Тэгальх. Мама?! (Открывает «дверь» и подходит к кровати) Мама?! (Выпрямляется и кричит) Спасите мою маму! Спасите ее! (Склоняется над ней)Я предал свою мать! Она верила, что я спасу ее, а я ее предал! Она умерла, разочаровавшись во мне. О, Хефец! Предатель!!! До каких пор ты будешь жить и разочаровывать тех, кто любит тебя?! (Хефеца начинает трясти, как в приступе лихорадки, он валится на пол, начинает кататься и заползает под диван. Пауза. Голова Хефеца показывается из-под кровати)

  Хефец. Когда свадьба?

  Кламансэа. Через две недели, во вторник, в пять часов вечера.

  Хефец. В этот день, в шесть часов вечера…я прыгну с крыши. Будете

  свидетелями.

  Тэгальх. Это мой подарок тебе, Кламансэа! (В окне появляется проходящий по улице Шукра с газетой под мышкой.)

  Шукра. (Кричит) Послушайте, послушайте! Еще одно утро наступило. Кто не в силах встать, пусть ждет, когда его увезут в больницу или на кладбище. А кто еще может встать, того я предупреждаю: будьте осторожны – новый день начинается!

  Две недели спустя. Комната Фогры и Варшвиака. Фогра в коротком домашнем халате. На голове у неё шлем лётчика. Входит Варшвиак в халате с бутербродом в руке…

  Варшвиак. Сегодня день нашей свадьбы. Зачем ты надела этот шлем?

  Фогра. А, может, я перед свадьбой хочу на самолёте полетать? Может быть, мне очень хочется взмыть над вашими головами?

  Варшвиак. Разве можно надевать шлем, ещё не поднявшись в самолёт?

  Фогра. Чего ты от меня хочешь? Логики? Надела – и надела. Нечего меня

  учить!

  Варшвиак. Да ладно, ладно. Я лучше поем. (Подносит бутерброд ко рту)

  Фогра. А поцеловать? (Варшвиак подходит, целует её в щёку и снова подносит ко рту бутерброд) А ещё раз? (Повторяется то же самое) А ещё? (Варшвиак смотрит на Фогру, а потом на бутерброд) Ты что, колеблешься?

  Варшвиак. Да нет… Я просто есть хочу. (Резким движением Фогра выбивает бутерброд из рук Варшвиака, и бутерброд падает на пол. Пауза) Зачем ты это сделала?

  Фогра. Зачем надела шлем? Зачем выбила бутерброд? Ты мне надоел со своими вопросами. Я выхожу замуж за зануду.

  Варшвиак. Я всего лишь хочу знать, зачем ты выбила у меня бутерброд? Я хочу понять. В последнее время голова у меня забита смеющимися бёдрами, плачущими официантами, стульями посреди улицы, согнувшимися родственниками… А теперь ещё и падающие бутерброды! Я пытаюсь, но не могу ничего понять.

  Фогра. Не будет никакой свадьбы.

  Варшвиак. Что-о?

  Фогра. Свадьбы не будет.

  Варшвиак. Что я такого сделал?

  Фогра. Ты во мне сомневаешься.

  Варшвиак. Кто, я?! Я просто хотел понять тебя, потому что я люблю тебя.

  Фогра. Понять меня не просто. Я сложная. Или принимай меня такой, какая я есть или давай скажем друг другу «прощай, приятно было познакомиться».

  Варшвиак. Ты знаешь, что я никогда не скажу тебе «прощай». Никогда! Ты

  считаешь меня занудой? (Пауза) Скажи, я зануда? (Пауза) Ты не отвечаешь, и я не могу понять, считаешь ты меня занудой или нет. А спрашивать тебя дальше

  я боюсь. Потому что ты можешь опять рассердиться. (Пауза) Пойду на кухню. (Собирается уходить)

  Фогра. Варшвиак! (Он останавливается) Поскольку сегодня день нашего

  бракосочетания, я пойду тебе навстречу. Я объясню тебе, но только в первый и последний раз, почему я выбила у тебя из рук бутерброд. Я его приревновала.

  Варшвиак. Кого?

  Фогра. Бутерброд. Я хотела, чтобы ты меня поцеловал. Я не могла перенести, что какой-то бутерброд будет моим соперником в борьбе за твой рот.

  Варшвиак. (В восторге) Фогра, это…это грандиозно! Как бы я тоже хотел быть таким же!

  Фогра. Я тебе больше скажу. (Топчет бутерброд ногой) Вот что я сделаю с каждым, кто попытается отнять тебя у меня. А теперь тебе стоит сказать только одно слово – и свадьбы не будет.

  Варшвиак. (Плача от радости) Чтобы не было свадьбы?! Пусть лучше солнца не будет! Пусть лучше птиц не будет! Какая женщина! Какое тело, какая душа! И такую женщину я мучаю вопросами! Спрашиваю её, зачем она выбила у меня бутерброд! (Раздаётся стук в дверь. Плача и бормоча себе под нос, Варшвиак идёт открывать.) Пусть лучше солнца не будет… Пусть лучше птиц не будет… (Входит Кламансэа)

  Кламансэа. Доброе утро, молодожёны! А почему ты плачешь, Варшвиак?

  Варшвиак. (Сквозь слезы) У меня замечательная невеста. Она ревнует меня к моим бутербродам.

  Кламансэа. Да, моя дочь – она такая.

  Варшвиак. (Плача) Пойду сделаю себе ещё один бутерброд. Желудок – есть желудок. (Уходит)

  Кламансэа. Шлем на голове, раздавленный бутерброд на полу… С чем он, интересно? (Наклоняется и рассматривает бутерброд) Ага, с яйцом. Что тут

  происходит, а? Извини за любопытство, но я – мать.

  Фогра. Ты зачем пришла?

  Кламансэа. Посмотреть, как чувствует себя моя дочь перед свадьбой.

  Фогра. Ну, посмотрела? И до свиданья! Выглядишь – ужасно. Шла бы лучше отдохнуть.

  Кламансэа. О каком отдыхе ты говоришь? В нашем доме спрятаться негде. Папа никак в Хефеца не наиграется. Ему мало, что Хефец уже решил с крыши прыгать, так ему ещё надо доказать, что тот прожил жизнь напрасно. Вот уже две недели он скачет по всему дому и разыгрывает перед Хефецем всю историю его жизни. А Хефец хихикает и кланяется, хихикает и кланяется. Даже сегодня, в день свадьбы, перед тем, как Хефец прыгнет с крыши, папа собирается разыграть, как его будут закапывать. Не знаю, что и сказать, Фогра. Я пришла к тебе из настоящего ада. Неудивительно, что я так выгляжу.

  Фогра. Мне, конечно, на всё это наплевать. И всё-таки меня это злит. Не могли другого времени выбрать, чтобы Хефеца закапывать? Почему это нужно делать именно в день моей свадьбы?!

  Кламансэа. Я ему то же самое говорю. Но разве с ним можно разговаривать? По крайней мере, во мне ты можешь быть уверена. Я прежде всего – мать. Я тебе твоей любимой фаршированной рыбки принесла. Чтобы ты чувствовала, что у тебя есть дом. Смотри. (Достаёт из сумочки банку с рыбой и подбрасывает её в воздухе) Вот что такое мать. (Фогра бьёт по банке рукой и та падает на пол) Зачем ты это сделала? (Входит Варшвиак с новым бутербродом)

  Варшвиак. Что это упало?

  Фогра. (Подбегает к Варшвиаку и выбивает у него бутерброд) Теперь вам есть о чём поговорить.

  Варшвиак. (Снова начинает плакать) Боже! Как она меня любит! О, как она меня ревнует! Пойду сделаю себе ещё бутерброд. Но на этот раз не выйду из кухни, пока не доем его. (Уходит)

  Кламансэа. Я просто потрясена. Как человек. Как мать. Как женщина с рыбой, наконец. (Собирается уйти)

  Фогра. Скажи, я сволочь? (Пауза) Я тебя спрашиваю, я – сволочь?

  Кламансэа. Нет. Хотя иногда ты немножко нервная. Но в принципе ты, безусловно, вправе это делать.

  Фогра. И рыбой бросаться тоже?

  Кламансэа. С кем-нибудь другим – конечно. Но только не с матерью. (Направляется к выходу)

  Фогра. А если я скажу тебе, мамочка, что бросила рыбу только потому, что хотела в день своей свадьбы немножко поиграть с тобой, как в детстве?

  Кламансэа. (Расстроганно) Фогрочка!

  Фогра. Мамулечка!

  Кламансэа. Да, Фогрочка, конечно, балуйся, пока можешь. Ты молода, талантлива, тебе ещё можно. В твоём возрасте я вела себя точно так же. Хочешь, я научу тебя всему, что умею? Вступим с тобой в заговор против всего остального мира!

  Фогра. Тебе это будет нелегко. Придётся от многого отказаться. Ты сама будешь страдать, папа будет страдать. Всю свою энергию тебе придётся отдать мне.

  Кламансэа. Я готова. Тебе, как дочери, я могу признаться: твой папа с каждым днём становится всё больше похож на ребёнка. И мы всё больше отдаляемся друг от друга. Я готова полностью посвятить себя только тебе. Быть твоей советчицей и бабушкой для будущего внука. Об одном тебя прошу: относись ко мне с уважением.

  Фогра. Разумеется, мамочка, с уважением. Но ты не должна забывать, что именно дети хоронят своих родителей.

  Кламансэа. Это вполне естественно. Но прошу тебя, только не перед посторонними. (Стук в дверь) Вот видишь, я уже приступаю к своим новым обязанностям. (Кламансэа открывает дверь. Входит Тэгальх)

  Тэгальх. Вот ты где. Я искал тебя в гастрономе, в парикмахерской, в мясной лавке, но тебя там не было. Ну, как поживает невеста? Наша свадьба у всех вызывает зависть. (Фогра подбегает к нему, сбивает у него с головы шляпу и топчет её ногами. Пауза. Тэгальх смотрит на шляпу.) А, понимаю! Ты купила мне в подарок новую шляпу? (Тоже топчет её ногами) Отлично! Теперь это не шляпа, а тряпка! Ну, где новая?… Фогра, ты ведь купила мне новую, правда? Потому что иначе я не могу себе объяснить твой поступок. Потому что иначе… Нет, ты всё-таки купила мне шляпу, я уверен, я свою дочь знаю. Просто спрятала её пока, чтобы сделать мне сюрприз. Так ведь? И правильно. Время ещё есть. Всё равно нам с мамой надо сейчас торопиться домой. Мы должны закончить нашу игру.

  Фогра. Ма-ма!

  Кламансэа. Он очень хорошо знает, что мне никогда особенно не нравились его игры.

  Тэгальх. Не нравились?! Это что-то новенькое. (Кламансэа в нерешительности)

  Фогра. Ну, рассказывай же, мама!

  Тэгальх. Что она должна мне рассказать?

  Кламансэа. Мне нечего скрывать. Я тебе уже много раз говорила: всё, чего я хочу, – это выдать свою единственную дочь замуж и быть рядом с ней.

  Фогра. Ну, расскажи ему, наконец! Чего ты ждёшь, расскажи!

  Кламансэа. (Вспыхивая) Надоело мне сидеть с тобой дома! Я остаюсь со своей дочерью. Ты помог мне произвести её на свет, вырастить, дал нам дом, мебель, еду, а мы тебя надули. Проглотили всё, что ты нам дал, и теперь ты нам не нужен. Иди, играй в свои игры один. Уходи отсюда.

  Тэгальх. А ты?

  Кламансэа. Я нужна своей дочери. Поэтому я остаюсь. Фогра любит меня и хочет меня. Меня, а не тебя. (Берёт Фогру под руку) Понял?

  Тэгальх. Но Фогра и моя дочь тоже. (Бросается к Фогре и берёт её под руку с другой стороны) Она такая же моя, как и твоя!

  Кламансэа. Мы заключили с ней союз.

  Тэгальх. Я тоже заключу. У меня есть, что ей дать.

  Кламансэа. Ничего у тебя нет. Ты пустой. Даже шляпы у тебя не осталось.

  Тэгальх. Я – отец. И кандидат в дедушки!

  Кламансэа. А я – мать!!!

  Тэгальх. Я научу детей Фогры играть.

  Кламансэа. Вечно ты со своими играми! А я умею готовить. У меня огромный опыт. Я разбираюсь в кошках и в детских болезнях. Я – женщина! (Входит Варшвиак)

  Варшвиак. Что, уже?! Ведь свадьба в пять часов вечера…

  Тэгальх. (Отпускает Фогру, подходит к Варшвиаку и берёт его под руку) Ты сможешь меня понять. Ты любишь спорт. Мы оба – мужчины. Пойдём со мной. В последний раз сыграем с Хефецем.

  Варшвиак. Моё место рядом с моей невестой. (Высвобождает свою руку, подходит к Фогре и берёт её под руку) И я горжусь этим.

  Тэгальх. Значит, я остаюсь один. Вы меня использовали, высосали, а теперь ты меня гонишь! Куда? К моим родителям, в могилу? Что ты можешь предложить человеку в моём возрасте?… Ладно, я понимаю, я здесь лишний. Мне нужно идти доиграть с Хефецем. Я говорю «доиграть», но на самом деле это была не игра, а битва. Битва, начавшаяся из-за локона женщины, которую я любил, и чью честь, по своей наивности, я защищал. Но теперь всё встало на свои места. И это к лучшему. (Кричит) Я завидую Хефецу, потому что у него нет жены!

  Фогра. Слышал, Варшвиак? Ты тоже завидуешь Хефецу?

  Варшвиак. Я – Варшвиак. Чего они хотят от нас? (Показывает пальцем на Кламансэа) Почему ты позволяешь ей держать тебя под руку?

  Кламансэа. (Ластясь к Фогре) Мы вместе. Ничто нас не разлучит.

  Тэгальх. Отдай мне мою новую шляпу. Я ухожу.

  Варшвиак. Немедленно отпусти её руку!

  Тэгальх. Шляпу!

  Кламансэа. Мы вместе!

  Фогра. (Высвобождаясь от Кламансэа и Варшвиака) Хватит! Всем замолчать! Что вы меня за руки хватаете? Что вы ко мне привязались со своей любовью? А меня вы спросили?

  Варшвиак. Только я, да?

  Фогра. Никто. Пока я сама не решу. (Стук в дверь. Варшвиак идёт открыть, возвращается)

  Варшвиак. Якоби. (Входит Хефец со свёртком в руке)

  Тэгальх. Кто тебя сюда звал?!

  Фогра. Здесь я хозяйка. Заходи, Хефец. (Хефец проходит на середину комнаты)

  Кламансэа. Интересно, что у него там в свёртке? (Хефец прижимает свёрток к себе)

  Фогра. Мама и папа! Я бы хотела поговорить с Хефецем наедине. Не будете ли вы так любезны взять с собой Варшвиака и подождать на кухне?

  Тэгальх. Это уже прямо традицией становится – меня обижать. Я ухожу. Пойду домой. Доиграю с Хефецем сам. (Направляется к выходу) Кламансэа. Но ведь Хефец здесь.

  Тэгальх. (Возращается) Верно, совсем забыл. (Обращаясь к Хефецу) Даже ты уже себе позволяешь ломать мои планы. Заявляешься сюда без приглашения. Ты думаешь, если ты сегодня умрёшь, значит тебе всё можно? Я тебя жду, поторопись. (Уходит с Варшвиаком и Кламансэа на кухню) Фогра. Садись. (Хефец садится)

  Хефец. Прости, что я пришёл в день твоей свадьбы. Ты, конечно, хочешь знать, что я тут делаю. Я хочу сказать, в этой жизни… Я пришёл пригласить тебя. Сегодня вечером в шесть часов я прыгну с крыши. (Пауза) Ваша свадьба начнётся в пять, к шести вы уже освободитесь. (Пауза) Это не займёт много времени. Вы еще успеете к праздничному столу. Без меня, разумеется. Потому что меня уже не будет. (Пауза) Да, уже не будет. Не будет… А это мой подарок к твоей свадьбе. Летняя шляпа. У тебя, я уверен, будет счастливое лето. (Пауза) Ну вот… (Начинает тихо плакать) Не будет больше человека по имени Хефец. Хватит с нас этого человека. Хватит! Мы хотим отдохнуть от него, хотим покоя. (Направляется к выходу, но ему загораживают дорогу вышедшие из кухни Кламансэа, Тэгальх. и Варшвиак)

  Тэгальх. Стой! Необходимо внести ясность. Фогра! Думаю тебя не удивит, если я скажу, что мы подслушивали ваш разговор под дверью. На наш взгляд, здесь произошло нечто такое, о чём мы не можем молчать. У каждого из нас сегодня что-нибудь упало или из рук или с головы. У меня, например, с головы упала шляпа, и ты её растоптала. А Хефец, который пришёл со шляпой не только на голове, но и в руках… У него не упало ничего. Как это понимать?

  Фогра. Ты жалуешься?!

  Тэгальх. Я выступаю не только от своего имени.

  Фогра. Вы жалуетесь?

  Варшвиак. Я – нет.

  Кламансэа. Я – тоже нет.

  Тэгальх. Там, за дверью, вы другое говорили. За победу надо сражаться. Фогра. Ну, допустим, я принимаю вашу жалобу. Что, мне сбить с него шляпу? (Медленно приближается к Хефецу, но, не дойдя до него, останавливается.) Но разве вы не видите, что я сбила с него нечто гораздо более важное.

  Тэгальх. (Оглядываясь) Я не вижу.

  Кламансэа. Я тоже не вижу.

  Варшвиак. И я не вижу.

  Фогра. Вы действительно не видите? Он пришёл сюда с надеждой. Он хотел услышать от меня всего два слова. «Не прыгай!» А я, вежливо его выслушав и приняв от него подарок, эти два слова так и не произнесла. Не произнесла! Вы хотите, чтобы я сбила с него шляпу? Дураки! Я сегодня целого человека с крыши сбила. И не стройте себе никаких иллюзий. Он прыгнет из-за меня, а не из-за вас!

  Тэгальх. Неправда!

  Фогра. Хефец, скажи: из-за кого ты сегодня умрёшь?

  Тэгальх. Эта смерть – моих рук дело.

  Фогра. Хефец, скажи им! (Хефец всхлипывает и убегает)

  Тэгальх. Подожди, я тоже иду! Я победил. Это я довёл Хефеца до смерти. Я его довёл! Я! (Бежит вслед за Хефецем)

  Фогра. Пусть себе кричит. А мы пойдём в мою комнату, и я примерю своё свадебное платье. (Матери) Как ты думаешь? Из-за кого сегодня прыгает Хефец? (Уходит вместе с Кламансэа)

  Варшвиак. Не знал, что из-за таких вещей можно устраивать соревнования. В любом случае, я тоже принимал участие. Я же перепрыгнул через него, верно?

  В то же утро, чуть позже. Фасад кафе. Появляются Хефец и Тэгальх.

  Тэгальх. А теперь скажи мне: кто довел тебя до смерти? Кто тебя убил, а? (Останавливаются у кафе)

  Хефец. Хана Чарлич! Хана Чарлич!! (Хана появляется в дверях)

  Хана. Я сейчас занята.

  Хефец. Сегодня в шесть вечера я прыгаю с крыши. Хочу тебя пригласить.

  Хана. Ты собираешься покончить с собой?

  Тэгальх. В самую точку.

  Хана. Хефец, глупенький. А если я скажу тебе, что я тебя простила и больше не сержусь? Посмотри мне в глаза.

  Хефец. Слышал? Официантка думает, что я делаю это из-за нее.

  Тэгальх. Он это делает из-за меня.

  Хана. Ах, так… Тогда умирай один. Я не приду смотреть, как ты это делаешь.

  Хефец. Вы слышали? Она думает, что я зову ее смотреть! Да мне просто официантка нужна. За деньги, разумеется. Я устраиваю небольшое угощение для приглашенных.

  Хана. Официантка? Понятно. Ну, что ж… Пусть хоть так… Подавать, убирать, подавать, убирать… По крайней мере, хотя бы как официантка я еще кому-то нужна. Договорились, приду. Качество обслуживания гарантирую. Можешь прыгать спокойно.

  Хефец. Не забудь: я прыгаю в шесть. Приходи пораньше, к четырем. (Хана

  уходит в кафе. Появляется Шукра).

  Шукра. Хефец!

  Хефец. Чего тебе?

  Шукра. Ты забыл пригласить меня.

  Хефец. Разве мы с тобой друзья?

  Шукра. Все равно, знакомые… Пойми, для меня это очень важно – увидеть, как ты будешь это делать.

  Хефец. Ладно, приходи. В шесть. На крыше.

  Шукра. Во дворе. Я буду стоять во дворе. На крыше не увидишь самого главного – как ты шмякнешься об землю. А в этом-то как раз самый смак и есть. Для тех, конечно, кто знает в этом толк. (Хефец молча поворачивается и уходит) Я буду во дворе.

  Тэгальх. Да, Шукра, ты просто неподражаем. Такого, как ты, больше нет. (Уходит)

  Шукра. Ну вот. Сегодня он прыгнет, треснется об землю и расколется, как арбуз. Наконец-то в этом мире все начинает вставать на свои места.

  В то же утро, чуть позже. Комната Адаша Бардаша. Адаш распростерт на кровати. Стук в дверь. Пауза. Снова стук.

  Адаш. Кто это мешает мне отдыхать в 10 утра? (Пауза. В окне появляется голова Тэгальха)

  Тэгальх. После этого ты еще будешь умолять, чтобы мы тебя простили? Немедленно подымайся и открой мне дверь!

  Адаш. (Вскакивая с кровати) Господин Тэгальх, я не знал, что это вы, извините.

  Тэгальх. Открывай немедленно!

  Адаш. (Бросаясь к двери) Открываю, открываю! Заходите, пожалуйста. (Голова Тэгальха исчезает из окна, Адаш открывает, заходит Хефец) Я не тебе открывал. (Входит Тэгальх)

  Тэгальх. 10 утра, а он валяется в постели! И этот человек еще хочет исправить впечатление о себе… (Подходит к кровати) О ком ты мечтаешь тут, интересно? Уж не о моей ли жене или дочери?

  Адаш. Нет, что вы, только о своем здоровье.

  Тэгальх. (Залезает на кровать с ногами и начинает прыгать на ней) Мягко тебе тут? Удобно?

  Адаш. (Невыносимо страдая) Господин Тэгальх, господин Тэгальх, прошу вас, сядьте, пожалуйста, сюда, господин Тэгальх… Может, вы чаю хотите? Ну прошу вас, пожалуйста…

  Тэгальх. (Перестав прыгать) Что?

  Адаш. Сядьте, прошу вас. Хотите чаю?

  Тэгальх. Нет. (Снова начинает прыгать) Мягко тебе здесь, а? Удобно?

  Адаш. Ну господин Тэгальх… Может, арбуз? Арбуз, господин Тэгальх, а? Хотите?

  Тэгальх. (Переставая прыгать) А?

  Адаш. Арбуз. Или персик…

  Тэгальх. (Слезая с кровати) Мы торопимся. Времени нет. (Адаш подходит к кровати и печально смотрит на нее) Хефец, приглашай его и пошли.

  Адаш. На свадьбу?

  Хефец. Сегодня вечером в шесть часов я прыгаю с крыши. Приходи.

  Адаш. Я с ним не разговариваю. Чего он от меня хочет?

  Тэгальх. Пригласить тебя. На церемонию его прыжка с крыши.

  Адаш. С крыши? Почему вдруг с крыши? Он же может умереть.

  Тэгальх. Ещё как может!

  Адаш. Господи! (Валится на стул)

  Хефец. Адаш! Адаш!!

  Адаш. Когда вы все оставите меня в покое?

  Хефец. Ты был моим единственным другом. Мне важно, чтобы ты был со мной на крыше.

  Адаш. Не смей больше упоминать этого слова «крыша»! У меня от него всё в желудке переворачивается. Там ведь пять этажей!!!

  Хефец. Я решил покончить с этим, Адаш.

  Адаш. Господи, что покончить, с чем?! Достаточно и ногу сломать. Тебе этого мало? Тебе нужно все?! О, сердце мое!

  Хефец. Так ты придешь?

  Адаш. Мне предписано два дня лежать в постели.

  Хефец. Кто же меня, в таком случае, на крышу будет сопровождать?

  Адаш. А кто будет лечить мне сердце после этого?

  Хефец. А меня сопровождать кто будет? Меня?!

  Адаш. А меня, меня кто будет лечить?!

  Хефец. А меня, меня, меня, меня?

  Адаш. А меня?

  Хефец и Адаш. (Пытаясь перекричать друг друга) Меня! Меня! Меня! (Хефец внезапно замолкает, подходит к кровати и ложится на нее)

  Хефец. Хоть бы раз в жизни послушал, что другие говорят.

  Адаш. Слезь!

  Хефец. Не слезу.

  Адаш. Слезь с кровати!!!

  Хефец. Не слезу! (Долго смотрят друг на друга, потом Хефец поднимается и прыгает с кровати на подоконник)

  Адаш. Здесь есть дверь! (Хефец спрыгивает на улицу и исчезает. Тэгальх направляется к двери) Господин Тэгальх!

  Тэгальх. Мне некогда.

  Адаш. Скажите, он рассказал мне все это только для того, чтобы довести меня до сердечного приступа? Господин Тэгальх, ваше мнение обо мне уже меняется?

  Тэгальх. Если будешь продолжать до десяти утра валяться в постели…

  Адаш. Это чистая случайность, это больше не повторится… Господин Тэгальх, простите, что я задаю так много вопросов, но по поводу свадьбы… Госпожа Кламансэа сказала, что, если…

  Тэгальх. Ты не приглашен.

  Адаш. Ну нет, так нет. Я только спросил. Я тут как раз штаны новые купил… (Тэгальх уходит, Адаш идет за ним) В любом случае, наилучшие пожелания Фогре… (В окне появляется Шукра. Увидев, что в комнате никого нет, он прыгает на подоконник, а оттуда на кровать. Возвращается Адаш) Кто это? (Подходит ближе) Шукра? Слезь с кровати! Не можешь в дверь зайти? Тут есть дверь, господа! Дверь!… Что вы со мной все делаете? Я имею право на личную жизнь! Это моя кровать! Слезай!

  Шукра. Тебя пригласили к Хефецу посмотреть, как он будет прыгать, а ты отказался.

  Адаш. С кровати слезь!

  Шукра. А там Хана Чарлич будет.

  Адаш. Мне все равно, кто там будет! Она что, приглашена?

  Шукра. Между прочим, такие мероприятия бывают хорошим поводом для знакомства.

  Адаш. А ее пригласили? Пригласили? Скажи…

  Шукра. (Вспрыгивает на подоконник) Ты не заметил, что я уже кончил говорить? (Спрыгивает на улицу и исчезает. Адаш подходит к кровати, ставит на неё ногу, снимает, снова ставит. Пауза. Залезает двумя ногами. Осторожно и неуверенно подпрыгивает. Пауза. Начинает прыгать все сильней и сильней) Я тоже! Я тоже!! Я тоже!!!

  Полдень того же дня. Комната Фогры и Варшвиака. На Фогре только лифчик и трусики, на голове – летный шлем. Она бегает по комнате, блея, как овца. Кламансэа, со свадебным платьем в руках, бегает за ней.

  Фогра. Бе-е-е…

  Кламансэа. Фогра, Фогра!

  Фогра. Бе-бе-бе-е-е…

  Кламансэа. Фогра, у нас нет времени, тебе нужно примерить это платье…

  Фогра. Ее-бе-бе-е… (Входит Варшвиак в фуражке летчика)

  Варшвиак. Может быть, она у меня согласится взять? Она меня слушается.

  Кламансэа. Кто, моя дочь?!

  Варшвиак. Правда, ты иногда меня слушаешься, Фогра?

  Фогра. Бе-е-бе-е-бе…

  Варшвиак. Ну, иногда, когда мы одни.

  Фогра. Бе-е-е-е-е…

  Кламансэа. Что, я свою дочь не знаю? Фогрочка, кого ты слушаешься больше: маму или Варшвиака? (Протягивает ей платье)

  Фогра. (Отталкивая платье) Бе-бе-бе-бе-е-е…

  Кламансэа. Я тебя в животе носила. Рожала в муках, растила… Не позорь меня. Докажи, что я родила тебя не напрасно. (Протягивает платье)

  Фогра. (Отталкивая платье) Бе-бе…

  Варшвиак. (Выхватывая платье у Кламансэа) Фогра! Это я, Варшвиак!

  Фогра. Бе-е-е-е…

  Варшвиак. Я твой жених. Вечером я стану твоим мужем. Мы всю жизнь будем вместе. Кто тебе ближе меня?

  Фогра. Бе-бе…

  Кламансэа. (Отбирая платье) Так больше не может продолжаться. Время уходит. Реши, наконец, овечка моя, кто будет твоим барашком: я или Варшвиак?

  Фогра. Откуда мне знать, кто будет моим барашком? Решайте сами.

  Кламансэа. Нет. Я хочу, чтобы это сделала ты. Чтобы ты сказала: от кого ты согласна принять платье?

  Фогра (Плача) Паразиты! Эгоисты! Фашисты! Вы не видите, что я всего лишь маленькая девочка, не видите, какая я беззащитная… Если я сейчас наложу в штанишки, кто мне объяснит, что делать с какашками?… Коммунисты!

  Варшвиак. До чего ты довела мою невесту в день нашей свадьбы?! Это наше личное дело! Катись отсюда, старая карга! (Выхватывает платье)

  Кламансэа. Плевать мне на тебя!"Жених»! Мать – одна, а женихов – ого-го! Так что мы еще посмотрим! (Выхватывает платье и протягивает Фогре)

  Фогра. Нет. Хефец!

  Варшвиак. Что-о?

  Фогра. Ты против? Уже пытаешься ограничить мою свободу?

  Кламансэа. Тебе бы только покапризничать. Я знаю – никто тебе меня не заменит. Но, если Хефец тебе дороже, что ж, зови Хефеца. Пусть он тебе рассказывает, что делать с какашками. (Швыряет платье Варшвиаку) Только боюсь, ему сейчас не до свадьбы. У него на носу похороны. Я возвращаюсь к своему мужу!

  Фогра. Куда? В ад?

  Кламансэа. Ад – здесь. Дорогу мне! Я иду играть в похороны Хефеца. (Уходит)

  Варшвиак. (Подходит с платьем к Фогре) Почему в день моей свадьбы меня так мучают? Я всю жизнь мечтал жениться. Не мешайте мне жениться! (Пауза) Фогра! Теперь мы одни. Возьми платье. (Фогра выхватывает платье и швыряет его на пол)

  Фогра. Только Хефец! Он мой единственный возлюбленный!

  Варшвиак. (Затыкая уши) На кухню!!! (Убегает)

  Полдень того же дня. Комната в доме Тэгальха. Тэгальх в ночной рубашке Кламансэа примеряет ее шляпу. Входит Кламансэа.

  Кламансэа. Идиот, ты мне шляпу растянешь.

  Тэгальх. Эта шляпа моя. И ночная рубашка моя. Сейчас я – Кламансэа. Предыдущая Кламансэа дезертировала к Фогре. Ну и пусть, я и без нее обойдусь. Таких, как она – полно. С сегодняшнего дня я сам себе Кламансэа. Сам буду играть с Хефецем и все роли буду исполнять тоже сам.

  Кламансэа. (Подходит к Тэгальху и пытается снять с него шляпу, но он успевает отпрыгнуть) Ты мне растянешь ее! Шляпу мою! Господи, мне шляпу растягивают!!!

  Тэгальх. Я растяну – я и стяну. Я сам себе Кламансэа.

  Кламансэа. (Бегая за Тэгальхом) Отдай мою шляпу, отдай!

  Тэгальх. (Убегая) Я – новая Кламансэа. Я – нью-Кламансэа!

  Кламансэа. Отдай!!!

  Тэгальх. Моя! Все мое! Я – Кламансэа!

  Кламансэа. (Останавливаясь) Я тебе покажу «Кламансэа»!. (Убегает в первую дверь)

  Тэгальх. Это не я все бросил, не я все предал. (Бежит за ней. Из второй двери появляется Хефец)

  Хефец. Где же все? Жду, жду… (Уходит в первую дверь. Из второй двери выбегает Кламансэа с брюками Тэгальха в руках)

  Кламансэа. Я тебе покажу «Кламансэа»! (Из той же двери выбегает Тэгальх)

  Тэгальх. Все тут мое! Отдай мои штаны! (Кламансэа убегает в первую дверь. Из второй двери появляется Хефец)

  Хефец. А как же мои похороны? Когда мы начнём играть?

  Тэгальх. Сам себя хорони. (Убегает за Кламансэа)

  Хефец. Что значит «сам»? (Бежит за Тэгальхом. Через ту же дверь на сцену вылетает шляпа, которая была на Тэгальхе. Тэгальх возвращается, чтобы поднять ее, следом за ним входит Хефец)

  Хефец. У нас мало времени. В шесть мне уже прыгать.

  Тэгальх (Поднимая шляпу) Не путайся под ногами. Видишь, я занят. (Убегает в первую дверь)

  Хефец. (Бежит за Тэгальхом) Ты же меня сам все время торопил! (Из второй двери выходит Кламансэа в брюках Тэгальха. В руках у нее шляпа Тэгальха и его пиджак. Следом за ней выбегает Тэгальх)

  Тэгальх. Штаны!

  Кламансэа. Я тебе покажу «Кламансэа». (Уходит в первую дверь, из второй выбегает Хефец)

  Хефец. Скоро уже шесть часов!

  Тэгальх. Слушай, ты! Отстань от меня со своими похоронами. Собрался умирать – и умирай! Не можешь – не умирай. (Убегает в первую дверь)

  Хефец. Не умирать? После всего, что вы сделали? (Убегает за Тэгальхом. Из второй двери появляется Тэгальх с веером в руке, за ним вбегает Хефец) Я же людей пригласил! (Появляется Кламансэа в шляпе и костюме Тэгальха. Тэгальх начинает махать веером у нее перед носом) Могильщики мои дорогие!

  Тэгальх. Цыц!

  Кламансэа. Забавно! После двадцати семи лет замужества проснуться однажды и увидеть рядом с собой саму себя!

  Тэгальх. (Передразнивая ее, задирает рубашку и показывает свой зад) Вот как я тебя стыжусь!

  Кламансэа. (передразнивая Тэгальха) Какие туфли! На каких ногах! Упасть на землю и лизать!

  Хефец. Вы, наверное, забыли…

  Кламансэа. Ничего мы не забыли, нам просто это уже не интересно.

  Тэгальх. И чтоб я тебя больше не слышал.

  Хефец. Как это? Я не могу! Кламансэа, Тэгальх, дорогие мои! Вы обязаны отравить мне последние часы жизни! Сбросьте Хефеца в могилу, утрамбуйте землю на ней. Я хочу, чтобы вы опять стали счастливыми. Я ведь именно для этого и умираю. (Входит Фогра в трусиках, лифчике и летном шлеме) Вот он мой ангел смерти! Как хорошо, что ты пришла! Они не хотят играть в мои похороны…

  Фогра. Вы больше не играете в Хефеца? Ну вот, я как всегда, в центре событий. Впрочем, иначе и быть не может.

  Хефец. Но я хочу, чтобы они меня мучили.

  Фогра. Не видишь, они больше не могут. У них нет сил.

  Хефец. Но мне это необходимо!

  Фогра. Если тебе мало мучений…положи себе стол на голову.

  Хефец. (После некоторого размышления) Ладно. (Залезает под стол и, привстав, приподнимает его головой)

  Фогра. Это вы к свадьбе так принарядились? А что? Тебе, папочка, эта ночная рубашка очень к лицу. А ты, мамочка, в этих штанах просто очаровательна. Не будь я вашей дочерью, в жизни бы не догадалась, кто из вас мужчина, а кто – женщина. Теперь вас можно называть Кламантэгальх и Тэгальсэа.

  Кламансэа. Твой свадебный наряд не менее элегантен. Я понимаю – ты упиваешься собственной молодостью и красотой, не стесняясь своей великолепной наготы. Сейчас тебе кажется, что у меня никогда не было таких же упругих бедер, а твой отец всю жизнь ходил в ночной рубашке… Ты не в состоянии представить, что у нас с папой тоже были когда-то и белые бедра, и черные облегающие брюки, и крахмальные сорочки… И атласная кожа, и жаркие ночи, и сладкие объятия тоже были… Были, поверь мне! Ты не изобретаешь ничего нового, дорогая моя… Но молодость беспощадна, а красота жестока. Все правильно. Сейчас твоя очередь… Но потом… Потом придут другие «Фогры», ножами искромсают и вывернут наизнанку твое нутро, и будут терзать тебя так же, как ты сейчас терзаешь меня.

  Фогра. Мама… ты… Ты ничего не понимаешь. Разве ты не видишь, что мне просто хорошо. Ха-ра-шо!

  Тэгальх. (Закрывает глаза) Мне тоже хорошо. Я ни на что не жалуюсь. Мне хара-шо…

  Кламансэа (Плача) Давай, прыгай тут, скачи, радуйся… Я знаю, кто я теперь. Я – курица. Курица! Я бегаю по курятнику и пытаюсь отыскать на земле маленькие крохи счастья. Цып-цып-цып! Цып-цып-цып! А если вам так нужно, я готова и умереть. Может быть, тогда меня кто-нибудь пожалеет. И когда я буду лежать в могиле, можешь сколько угодно кричать: «Мама»! Мама тебе уже не ответит… (горько плачет)

  Тэгальх. (Продолжая заниматься самовнушением) Это не я плачу. Я даже не собираюсь плакать. У меня все хорошо. Настолько хорошо, насколько может быть хорошо. (К нему подходит Фогра) Ударить меня хочешь? (Фогра дает ему пощечину. Пауза) Меня ударила собственная дочь. На глазах у моей жены. А жена – в моих штанах. Это неслыханно! (Рыдает)

  Фогра. Хватит вам всем рыдать! Вытрите слезы и послушайте, что я вам скажу. Вы должны, наконец, признать: ваши игры с Хефецем ни к чему не привели. Вот он, перед вами, этот жалкий Хефец, со столом на голове. Он совершенно разочаровался в вас. Вы проиграли. Я хочу, чтобы вы раз и навсегда поняли: ваше время ушло. Сейчас на повестке дня ваша дочь. Откажитесь от своих притязаний, забудьте, что вы мужчина и женщина, и остаток своих дней сможете провести под моим покровительством.

  Тэгальх. Нет. Нет. И нет. Я чувствую себя отлично. Я еще на многое способен.

  Фогра. Насмешить меня – вот на что ты способен. Не упрямься, признай мою правоту.

  Тэгальх. Нет, я еще не готов. Завтра.

  Фогра. Нет, сейчас. Признайте, что я права.

  Кламансэа. Но я уже и так признала. Если бы ты была со мной чуть поласковее…

  Тэгальх. Завтра… Я – завтра…

  Фогра. (матери) Скотина! Свинья! Сука! Ты не дождешься от меня никаких уступок! Признавай, что я права. Признавай немедленно.

  Кламансэа. Признаю, Фогрочка, все признаю. Бери меня и делай со мной что хочешь.

  Фогра. Сделаю, мамочка, сделаю, можешь быть уверена. (Тэгальху) А теперь ты. Признавай!

  Тэгальх. Если бы ты немного смягчила формулировку… (Фогра бьет его по лицу. Пауза). Меня опять ударили. Ну и отлично. Второй удар – решающий. Теперь я могу все признать и от всего отказаться. Признаю, Фогра, уступаю! Отныне и впредь я свободен! Я больше не должен нести бремя своего «Я». Какое счастье!

  Фогра. Ну вот, вы и обрели покой. Потому что нашли в себе смелость признать, кто вы на самом деле. А теперь, чтобы внести окончательную ясность в наши отношения, повторяйте за мной слово в слово: «Мы, родители Фогры, Кламантэгальх и Тэгальсэа…

  Тэгальх и Кламансэа (Хором повторяют за ней)

  Фогра…..торжественно клянёмся…

  Тэгальх и Кламансэа (Повторяют)

  Фогра…..провести остаток жизни…

  Тэгальх и Кламансэа (Повторяют)

  Фогра…..в кресле-качалке, грызя сухари и нянча внуков…

  Тэгальх и Кламансэа (Повторяют)

  Фогра…..и изо всех сил заботиться о счастье тех…

  Тэгальх и Кламансэа (Повторяют)

  Фогра…..кто находится в расцвете сил…

  Тэгальх и Кламансэа (Повторяют)

  Фогра…..то есть о счастье Фогры…

  Тэгальх и Кламансэа (Повторяют)

  Фогра…..о счастье Фогры.

  Тэгальх и Кламансэа (Повторяют)

  Фогра. Фогры!

  Тэгальх и Кламансэа. Фогры! Фогры! Фогры!

  Фогра. Я вижу, что вы поняли.

  Кламансэа. Да. Поняли. С точки зрения родительской и с точки зрения общечеловеческой.

  Тэгальх. В научном аспекте и… в спортивном!

  Фогра. Ладно, на сегодня хватит. Пойду домой. Там меня ждёт моё свадебное платье. Хефец пойдёт со мной и подаст мне его. (Хефец поражён. Входит Шукра)

  Шукра. Дверь была открыта и я не стал стучать, потому что это не в моих правилах. Меня зовут Шукра. А ты, если не ошибаюсь, Фогра?

  Фогра. Если хочешь что-то сказать, говори, но только покороче. Твой вид вызывает у меня скуку.

  Шукра. Я видел, как ты бежала сюда по улице в трусах и лифчике, и, к моему удивлению, никто над тобой не смеялся. Наоборот, несколько человек даже плакали от зависти.

  Фогра. Тоже мне, новость.

  Шукра. (Подходит ближе к Фогре) Меня мучает один вопрос: ты действительно счастлива?

  Фогра. Если пойдёшь со мной и подашь мне свадебное платье, узнаешь о моём счастье ещё кое-что.

  Хефец. Но ты же сказала…

  Фогра. (Шукре) Добавь-ка ему ещё стул (Шукра с видимым удовольствием ставит стул на стол, под которым сидит Хефец)

  Шукра. Я готов. (Фогра уходит. Шукра за ней)

  Хефец. А как же я?!

  В тот же день, после полудня. Комната в доме Тэгальха. Хефец сидит и наблюдает за Ханой Чарлич, которая в поварском колпаке проходит по сцене с подносом, уставленным бутылками.

  Хефец. Хватит тут у меня перед самым носом задницей вертеть. Я не могу умирать, когда у меня перед глазами ягодицы пляшут.

  Хана. Тебе о душе пора подумать, а ты все о задницах беспокоишься. (Уходит)

  Хефец. И когда все это кончится?! (Входит Адаш. Хефец быстро встает ему навстречу) Ты пришел слишком рано. Еще стол не накрыли.

  Адаш. Я не голоден.

  Хефец. Еще полтора часа. Подождать не мог? Не терпится мой бездыханный труп увидеть? Чего притащился в такую рань?

  Адаш. Ты же меня сам пригласил.

  Хефец. Сегодня утром ты даже слушать меня не хотел. Только и делал, что орал: « Меня, меня!»

  Адаш. Я передумал. Ты все-таки был моим другом.

  Хефец. Другом, говоришь?

  Адаш. Да, и самым лучшим. Других таких у меня не было.

  Хефец. Так почему же ты позволяешь мне умирать? Почему ты не пытаешься мне помешать?

  Адаш. Может, в самом деле, не будешь?

  Хефец. «Может, не будешь…» Сразу видно, что тебе все равно: буду я жить, не буду…

  Адаш. Мне не все равно.

  Хефец. Так уговаривай меня. Умоляй, чтоб не умирал… Это, конечно, не поможет. Ничего уже не поможет! Но ты все равно меня уговаривай… если ты действительно настоящий друг.

  Адаш. Не умирай.

  Хефец. Нет, умру. Умру. (В дверях появляется Хана, останавливается и слушает)

  Адаш. Вот видишь, ты просто упрямый. Ты никогда никого не слушал… Пока ты не умер… можешь меня с официанткой познакомить?

  Хефец. Зачем?

  Адаш. Ну просто… Скучно мне.

  Хефец. Иди домой. Придешь через полтора часа.

  Адаш. Ну что тебе стоит?

  Хефец. А что тебе стоит не дать мне умереть? Ты же этого не делаешь!

  Адаш. Я только что пытался.

  Хефец. Пытался он… Да от твоего «не умирай» ещё больше умереть хочется.

  Адаш. Чего ты от меня хочешь?

  Хефец. Я? От тебя? Это от человека можно чего-то хотеть. А ты разве человек?

  Адаш. Так ты познакомишь меня с Ханой Чарлич?

  Хефец. Даже перед смертью меня пытаются использовать. Не желаю! (Хана подходит к Хефецу)

  Хана. Я не смогла найти рюмки.

  Хефец. Они стоят в шкафу! Сверху! Слева!!

  Хана. Боюсь, я не найду. (Хефец некоторое время смотрит на нее подозрительно, затем встает и уходит. Хана подходит к Адашу.)

  Хана. Меня зовут Хана Чарлич.

  Адаш (Потрясенно) Адаш Бардаш. Я тебя люблю. Выходи за меня замуж.

  Хана. С удовольствием. (Берет Адаша под руку. Стремительно входит Хефец)

  Хефец. Рюмки на столе… Я так и знал! Что это значит?!

  Адаш. Можешь меня поздравить. Мы решили пожениться.

  Хефец. Вы решили – что?! Вы даже не знакомы!

  Адаш. Мы познакомились. И обручились. Это Хана Чарлич.

  Хана. Это Адаш Бардаш.

  Адаш. Я люблю ее, а она любит меня.

  Хефец. Рехнулись вы, что ли? Фогра выходит замуж, вы женитесь… Я, значит, умру, а весь мир, значит, переженится здесь без меня. Так?!

  Адаш. Такова жизнь.

  Хефец. Невероятно! Чемпион мира по обморокам заговорил о жизни!

  Адаш. (Неожиданно срываясь на крик) Не сметь мешать нам жить!!!

  Хефец. Уму непостижимо! Мою смерть используют, как повод для сватовства. Устроили тут клуб знакомств.

  Хана. Все уже решено.

  Хефец. Ничего не решено. Я аннулирую ваше знакомство!

  Адаш. Не имеешь права.

  Хефец. Мой дом. Моя смерть. Вы только благодаря мне познакомились. Расцепите руки! Не было никакого знакомства. Вы не знакомились!

  Адаш. Нет, знакомились. Ты не можешь отрицать очевидного. Это Хана Чарлич.

  Хана. А это – Адаш Бардаш.

  Хефец. Все отменяется! Не было ничего! Не было!!!

  Хана. У нас демократия. Пусть себе кричит, сколько хочет. (Снимает колпак) Пошли отсюда.

  Хефец. Ладно… Я сам… Сам управлюсь. Так умру, без зрителей. В полном одиночестве… (Хана и Адаш направляются к выходу) Чтоб у вас одни официанты рождались! Чтоб они все время в обмороки падали!… (Хана и Адаш уходят, через мгновение Адаш возвращается)

  Адаш. Прости меня, Хефец.

  Хефец. Давай, давай отсюда! Иди, женись.

  Адаш. Ты несправедлив ко мне, Хефец… Сейчас, когда я обручился, я вдруг понял, что родился для радости. Конечно, жаль, что это произошло в такой неподходящий момент, но ведь я и о себе должен позаботиться, верно? Кто бы мог подумать, что я, по сути своей, человек жизнерадостный? Но теперь это абсолютно ясно. Такова моя истинная сущность. Можно я не буду плакать после твоей смерти? Ты только не обижайся. Просто мне сейчас весело и ничего с этим не поделаешь. Весело мне… Ты меня понимаешь? Мне весело. (Уходит)

  В тот же день, чуть позже. Комната Фогры. Фогра в той же одежде. Рядом с ней – Шукра. Как древко от знамени, он держит метлу. На верхнем конце метлы, на плечиках, висит свадебное платье Фогры. Шукра выглядит очень усталым.

  Фогра. Итак, Шукра, твою биографию я теперь знаю. Сейчас ты подашь мне платье… Но сначала скажи, что ты о нем думаешь?

  Шукра. Что я думаю о твоем платье… (Гневно, обращаясь к платью) Сука ты, а не платье! Служанка несчастная! Послушная тряпка! Ты покорно укрываешь части тела, которые женщина хочет скрыть. Ты развеваешься, когда женщина танцует, и мнешься, когда она валяется на траве. Ты впитываешь пот, которым она обливается изнутри, и собираешь пыль, которая садится на нее снаружи. Мерзкая сволочь! Ты прислуживаешь женщине, пока не порвешься или не полиняешь. Тогда тебя выбросят на свалку или пожертвуют в детский дом… А крепкое, бодрое женское тело продолжает тем временем цвести и благоухать! Оно очень быстро забывает о тебе, как если бы тебя не существовало вовсе… А ты, жалкая рабыня, лежишь вместе с другими бывшими рабами в помойном ведре и с черной завистью смотришь на свою бывшую госпожу, такую цветущую, такую счастливую… На душе у тебя горько и, полное ненависти к самому себе, ты вопишь: «Да изгладится имя мое из памяти человеческой!» (Начинает плеваться) Тьфу на меня! Тьфу!… Кстати, обрати внимание: я не испачкал тебе пол… Попало только на меня. Тьфу на меня! А теперь – вон отсюда! Дрянь – я имею в виду себя – дерьмо! Пошел отсюда, убирайся! На мусорку. В писсуар. Вон. Вон… (Убегает с метлой, на которой висит свадебное платье)

  Фогра. Видимо, судьбе угодно, чтобы я вышла замуж в трусах…

  В тот же день, чуть позже. Улица. Адаш Бардаш стоит, держась за сердце. Хана Чарлич стоит рядом.

  Адаш. Валериановых капель!

  Хана. Нету валерьянки. Тут ни одной аптеки поблизости.

  Адаш. Валерьянки!

  Хана. Успокойся. Сейчас все пройдет. Ты часто себя так чувствуешь?

  Адаш. Почти каждый день. Даже светила медицины разводят руками, когда речь заходит о моем здоровье. Такие переживания, как сегодня, могут меня убить. Валерьянки!

  Хана. Я же сказала: нету!

  Адаш. Почему ты сердишься? Я человек легко ранимый.

  Хана. Я чувствую, что и в семье мне уготована роль официантки.

  Адаш. Что же делать? Я нуждаюсь в уходе.

  Хана. Как любая женщина, я думала, что выйдя замуж, смогу отдохнуть, а не подавать лекарства.

  Адаш. Что ты хочешь этим сказать?

  Хана. Что свадьбы не будет,

  Адаш. О-о-о! (Хватается за грудь и корчится от боли)

  Хана. Прости. Как мне ни тяжело… но я хочу быть с тобой искренней. Хоть я и Хана Чарлич, и официантка, и все такое… Но у меня тоже есть своя гордость. Я хочу быть женой, а не сестрой милосердия. Лучше я останусь одна. Подожду еще. Не может быть, чтобы жизнь не приготовила мне ничего, кроме тебя. Подожду еще год-другой. А если и тогда не повезет… что ж, покорюсь судьбе. (Пауза)

  Адаш. В сущности, мне было с ней не так уж и хорошо. Да и вообще… Разве она мне нравится? Сколько, ты говоришь, должно пройти времени?

  Хана. Год, два…

  Адаш. А если я приду к тебе через два года, а ты скажешь – еще два!

  Хана. Это невозможно. Я старею.

  Адаш. Два года – это немало. Это даже слишком много. (Делает шаг к Хане, но вдруг падает) Бух. (Хана наклоняется, чтобы помочь. Адаш хихикает) Вот и ноги тоже не хотят со мной жить… Ничего, я сам встану.

  Хана. А ты сможешь?

  Адаш. Смогу. Смогу. (Хана выпрямляется) Вставай, Адаш… Ты должен поднять это тело. Поставить его вертикально… Чтобы живот был выше, чем ноги, а голова выше живота. Ты должен привести себя в порядок, начать все сначала…

  Хана. Почему ты не встаешь?

  Адаш. Пусть все останется так.

  Хана. Как это «так»?

  Адаш. Ну так, как сейчас. Мне так удобно.

  Хана. Что ты такое говоришь? Вставай, немедленно!

  Адаш. Оставь меня!

  Хана. Вставай!

  Адаш. И не подумаю. Зачем? Если я встану, разве что-нибудь изменится? Нет, мне и так хорошо.

  Хана. Ты что, шантажируешь меня?

  Адаш. Отнюдь. Увидимся через год-другой…

  Хана. Никто никогда в жизни не относился ко мне по-человечески. (Направляется к выходу)

  Адаш. Хана Чарлич, Хана… (Она останавливается) Не могла бы ты немножко поплакать со мной?

  Хана. Почему бы и нет? (Подходит к Адашу, он прислоняется лбом к ее ноге. Оба плачут)

  В тот же день, под вечер. Комната Хефеца. Хефец молча сидит на стуле в халате парикмахера. Входит Хана Чарлич.

  Хана. Я вернулась. Моя свадьба отменяется… Ничего, скоро тебе будет хуже, чем мне. (Уходит и возвращается в поварском колпаке на голове и с подносом в руках) Гляжу я на тебя, Хефец, и думаю, что моя судьба, в сравнении с твоей, не так уж и ужасна. (Уходит. На грузовой металлической тележке, отталкиваясь ногами, задом наперед выезжает Адаш Бардаш)

  Адаш. Ничего не будет. Ни свадьбы. Ни семьи. Ничего. По правде говоря, эта официантка мне совсем не нравится. Кроме того, я уже не уверен, что действительно родился для радости. Но, в любом случае, тебе скоро будет еще хуже, чем мне. (Входит Хана Чарлич) О, официантка уже вернулась!

  Хана. Да. Вернулась. Скоро здесь произойдет нечто такое, после чего наши несчастья покажутся нам просто смешными.

  Адаш. Да, ему будет худо. Очень ему будет худо. Очень-преочень худо будет ему. Наконец-то он станет несчастливее меня! Намного несчастливее!

  Хана. Скорей бы уже этот бедняга отмучился. Тогда бы мы смогли его пожалеть. Мне прямо не терпится… (Входят Тэгальх и Кламансэа в тех же одеждах)

  Кламансэа. Поздравляю вас. Фогра вышла замуж. Ура! Скоро она будет здесь сама.

  Тэгальх. Ну? Как поживает человек, которому хуже, чем нам?

  Кламансэа. Как чувствует себя твое отчаяние? Как поживает твоя горечь?

  Адаш. О, как он скоро будет страдать, умереть можно! Даже мои мучения, в сравнении с теми, что предстоят ему – ничто.

  Хана. Я – официантка. Официанты подают и улыбаются. Улыбаются и подают.

  Адаш. Я уйду отсюда совершенно счастливым.

  Тэгальх. Сегодня вечером все будут благодарны судьбе. Все… Кроме одного… Того, кто скоро будет валяться во дворе…

  Адаш. Какое счастье – это буду не я! Благодарю тебя, Господи, что не я буду лежать там, во дворе. (Входит Шукра. На нем специальный пояс, в который вставлена метла со свадебным платьем Фогры)

  Шукра. Я уже полчаса стою во дворе, а человек, который должен осчастливить меня своим падением, почему-то все не падает. Мы не опоздали? (Входит Фогра в трусиках, лифчике и лётном шлеме; за ней – Варшвиак в вечернем костюме и фуражке летчика. В руке у Варшвиака шест, на конце которого белая фата).

  Фогра. По моим часам у нас есть еще несколько минут. Шукра! (Шукра делает шаг вперед) Варшвиак! (Варшвиак делает шаг вперед) Фату! (Варшвиак передает Шукре шест с фатой. Шукра втыкает его в другую петлю на своем поясе)

  Варшвиак. Я слышал, что этот… ну, как его… скоро должен прыгнуть с крыши. Я хочу, чтобы все здесь знали, что я тоже однажды унизил его. Я перепрыгнул ему через голову.

  Фогра. Для чего ты это говоришь?

  Варшвиак. Я хотел, чтобы знали, что я тоже…

  Фогра. Что «ты тоже»? «Он тоже»! Вечно: «Я тоже, я тоже» Чего ты торчишь тут, возле меня, все время и поешь: «Я тоже, я тоже»… Мне это осточертело! Реши, наконец, чего ты хочешь – меня любить или через головы прыгать? Я хочу знать, что для тебя важнее.

  Варшвиак. Конечно, любить тебя. Но могу же я иногда и перепрыгнуть через кого-нибудь. Разве нет?

  Фогра. Ах, так? И любить, и прыгать? Ну что ж, к любви я готова всегда. (Быстро расстегивает ремень на брюках Варшвиака. Брюки падают на пол.) А теперь прыгай! (Указывает на Адаша) Вот тебе человек. Он ростом с цветочный горшок. Прыгай. (Варшвиак какое-то время колеблется, потом, со спущенными штанами, начинает прыжками передвигаться в сторону Адаша. Адаш в ужасе закрывает голову руками. Допрыгав до Адаша, Варшвиак останавливается) Прыгай же, ну?!

  Варшвиак. Можно я штаны надену?

  Фогра. Нет. Иначе как я узнаю, что ты тоже готов к любви? Впрочем… видишь этих людей? Они в штанах. Если хочешь, можешь одеться и присоединиться к ним. Они примут тебя с радостью. Но тогда не вздумай проситься обратно… Не хочешь ли, папа, перед тем, как мы поднимемся на крышу, сыграть с Хефецем в последний раз?

  Тэгальх. С удовольствием. Очень мило с твоей стороны, что ты это предложила… Для меня это настоящий сюрприз. Спасибо. Фогра. Ты начинаешь мне нравиться. Тэгальх. Когда мы с Кламансэа валяемся в постели…

  Фогра. Валялись.

  Тэгальх. Когда мы с твоей мамой валялись в постели, самой любимой нашей игрой была игра под названием «Как мы все будем жить, когда Хефец умрет». (Начинает игру) Хефец лежит в темной могиле, а я, тем временем, перехожу из кафе в кафе и очень весело провожу время. Из кафе в кафе! Из кафе в кафе! Очень хорошо провожу время. Я наслаждаюсь каждым мгновением жизни. Да, наслаждаюсь. А Хефец – нет. Он – в земле. А я сижу в кафе и в ночных клубах и наслаждаюсь, наслаждаюсь…

  Кламансэа. Хефец неподвижно лежит на спине, а я, тем временем, иду гулять со своими внуками. Да, мне есть с кем и куда идти. Сумерки. Я держу их за руки. Мы наслаждаемся вечерней прохладой и тишиной. И вот я иду, иду, прохожу над Хефецем, а он даже не в силах пошевелиться. Я иду, иду и на каждой моей ноге – туфелька. На одной – туфелька, и на другой туфелька. А он лежит под землей босой. Он – под землей, а я – на земле. Вокруг меня – внуки, а на ногах – туфельки.

  Хана. Хефец лежит в земле. Его руки вытянуты вдоль тела, а я здесь, на земле, протягиваю свои руки для объятий. Да, у меня будет еще такая возможность – кого-нибудь обнять! А у Хефеца – уже никогда! Навстречу мне идет человек, я протягиваю к нему свои руки. И они у меня легкие-прелегкие. А у Хефеца – тяжелые-претяжелые. Как булыжники. Как могильные плиты… А мои легкие-прелегкие. И я обнимаю, обнимаю, обнимаю…

  Адаш. Хефец лежит в земле, и сердце его молчит. А мое продолжает стучать! Я беру себя за руку и чувствую пульс. Как это прекрасно, когда сердце стучит! 70 раз в минуту! Пук-пук, пук-пук, пук-пук… Какой удивительный и сложный механизм! Я кладу себе руку на лоб, чтобы проверить, есть ли у меня температура, и чувствую, что да, есть! А потом я выздоравливаю, потому что мне есть от чего выздоравливать. А Хефецу – нет! Я продолжаю жить полной жизнью, в которой есть болезни и выздоровления, и сердце мое продолжает стучать. Оно стучит все время: пук-пук, пук-пук… Все время – пук-пук…

  Варшвиак. Хефец лежит себе в земле, и рот у него набит песком. А я, здесь, на земле, на кухне. Мой рот набит едой. Я что-то пробую, жую… Прекрасно! В животе у меня тепло, хорошо. На столе передо мной лежат фрукты и шоколад. Челюсти у Хефеца не двигаются, а у меня работают непрерывно. Откусывают и перемалывают. Перемалывают и снова откусывают… Сколько бы я ни ел, я знаю: в холодильнике меня ждет новая еда. И я ем, ем…

  Шукра. Несчастный Хефец лежит внизу, под землей, окруженный многочисленными рядами разлагающихся трупов. Прекрасный лирический пейзаж! А над ним, на земле, среди щебечущих птиц стою Я!"Чирик-чирик, чирик-чирик!» Вечный Покой… Я взываю к нему: «Несчастный!» И теперь он уже не возражает. Тишина… Только птицы чирикают на деревьях. И тогда я взываю снова: «О, несчастный!» И он не спорит со мной, не опровергает. Потому что уже не может. И в третий раз я взываю к нему и ко всем прочим тварям, коими, как морковками, усеяна кладбищенская земля: «Эй, вы, несчастные!» Не отвечают. «Суки!», – кричу я. Ни звука. «Суки несчастные!!!» Молчат. (Пауза. Все выжидающе смотрят на Фогру)

  Фогра. Теперь, видимо, я должна принять участие в этом представлении? Я чувствую, у вас уже слюнки текут – так вам не терпится узнать, что я думаю о счастье. Не вижу в этом никакого смысла. Хефец! Они все тут кичатся перед тобой… Тем, как весело проводят время, обнимаются, едят… Они называют это – «радости жизни»!… Дураки! Все равно им не стать Фогрой! Я смотрю на вас на всех и не испытываю ничего, кроме презрения. Да, да, да! Ничего, кроме презрения вы не заслуживаете. В том числе и Шукра. Он наивно думал, что имеет право смотреть на жалких людей свысока… Пока я не объяснила ему, что и он – один из них. Шукра, конечно, негодяй… Но он честный человек. У него есть чему поучиться. Я предсказываю ему великую будущность – Генерального Секретаря Всех Несчастных.

  Тэгальх. Никогда бы не подумал, что и он тоже! Шукра. Ничего не поделаешь. Человек слаб.

  Фогра. Хватит болтать. Уже 6 часов. Всем собраться возле Шукры! (Все, кроме Хефеца, выполняют приказ. Шукра стоит в центре, держа палки, как знамена). Сейчас нам предстоит подняться на крышу и довести наше позорное дело до конца. С этого момента вы все члены преступной группы под названием «Позорище». Хефец, мы готовы. (Хефец, сидевший всю сцену неподвижно, поднимает голову)

  Хефец. Кто-нибудь вызвал полицию?… Кто-нибудь вызвал полицию, чтобы помешать мне? (Пауза) Неужели никто?! (Пауза. Хефец медленно встает и направляется к выходу)

  Фогра. «Позорище»! Слушай мою команду! Всем согнуться! На крышу шагом марш! (Уходит. За ней, согнувшись, идут остальные)

  Крыша дома Тэгальха. Свет заходящего солнца. Появляется Хефец, а следом за ним Фогра и все остальные.

  Хефец. Правда, никто не вызвал полицию? (Пауза) А пожарных? (Начинает разминаться: приседает, нагибается, машет руками, подпрыгивает, бегает на месте. Затем принимает позу, как перед прыжком в воду, с криком «Полиция!!!» бросается к краю крыши и исчезает из виду. Пауза).

  Шукра. Он уже во дворе.

  Фогра. Да. Давайте спустимся вниз. Постоим возле него. (Фогра выходит.

  Остальные идут за ней, но выйти не успевают. Из другой двери появляется

  Хефец.)

  Хефец. Куда вы? (Все поворачиваются в его сторону)

  Шукра. Во двор. Хотели постоять вокруг тебя. А ты что тут делаешь?

  Хефец. Я…я не думал, что это так трудно. Я добежал до края крыши…а там… Мне, право, очень жаль. После такой подготовки… Не то чтобы я так хотел жить, но… Просто трудно… Вы ведь не сердитесь, правда? Вы не будете против, если я ещё немножко поживу? Вы не пожалеете, вот увидите… Я буду жить теперь, как тряпка… Вы сможете вытирать об меня ноги… Вам понравится, честное слово… А скоро я, может быть, вообще сойду с ума! Это ведь тоже неплохо, верно? Нет, я точно сойду с ума, я уверен! Вы со смеху лопнете! Я заболею какой-нибудь редкой смешной болезнью – и свихнусь. Интересно, до чего я смогу дойти? Никогда так интересно не было! А вам? Вам интересно?

  Варшвиак. А Фогра во двор спустилась.

  Шукра. (Подходит к двери и кричит) Госпожа Фогра! Госпо… (Входит Фогра)

  Шукра. Он не прыгнул.

  Фогра. Знаю.

  Хефец. Вы не пожалеете! Я буду, как тряпка… А, может быть, даже…

  Фогра. Почему – всегда – все самое неприятное – должна делать – именно я?!

  Хефец. Может быть, я даже с ума сойду… Фогра! Госпожа Фогра!… Я правда сойду с ума! Вы будете так смеяться! Вы даже…

  Фогра. Я вас спрашиваю: почему – я – всегда – должна быть – хуже всех?!

  Хефец. Почему хуже? Ты… Вы – хорошая! Хорошая!!!

  Фогра. «Позорище», смирно! (Все встают по стойке «смирно». Фогра хватает Хефеца за шиворот) Пошли! (Тащит его к краю крыши. Хефец начинает дрожать и вяло пытается высвободиться)

  Хефец. Вы хорошая! Фогра хорошая… Фогра добрая… Добрая… Хорошая… (Возле самого выхода вдруг кричит) Да здравствует Фогра!!! (Хефец и Фогра

  исчезают из виду) Желаю молодоженам счастья и долгих лет жизни-и-и-и-и-и!!!(Долгая пауза. Фогра возвращается одна, держа в руках халат парикмахера).

  Фогра. Ну вот вот и всё. (Швыряет халат на пол и наступает на него ногой.)

  Вольно! Все свободны!…