1840 г. один из лидеров реформистского движения в Германии Авраам Гейгер сказал по поводу кровавого навета в Дамаске: "Гораздо важнее для нас борьба за право евреев быть фармацевтами или юристами в Пруссии, чем спасение их в Африке и Азии, хотя я по-человечески сочувствую их бедственному положению."

  Полвека спустя в 1896 году, Герцль писал в своей книге "Еврейское государство": "Мы – народ; ненавистники наши, желаем мы того или нет, делают нас народом, как это всегда бывало в истории. Притеснения приводят к тому, что мы объединяемся и неожиданно проявляем силу. И действительно, у нас есть все для того, чтобы построить свое собственное и даже образцовое государство. Мы обладаем для этого всеми возможностями, как духовными, так и материальными".

  Противоречие между этими двумя подходами к решению еврейской национальной проблемы – ключ к пониманию всей истории еврейства в диаспоре. С одной стороны –стремление к ассимиляции, которая многим представлялась единственным путем к решению проблемы еврея как личности; с другой – мировоззрение, считающее, что единение индивидуумов вокруг национальной идеи, существование евреев как народа и, в конечном итоге, образование еврейского государства – вот решение проблемы еврейства.

  Герцль был первым политическим деятелем еврейского народа современной эпохи, который вынес национальную проблему за рамки салонных дискуссий, сделал ее частью сознания мировой общественности и сумел превратить ее в фактор огромного политического значения.

  Путь Герцля к сионизму поначалу был попыткой разрешить личные проблемы человека, подвергавшегося дискриминации за свою принадлежность к еврейству. Однако он не ограничился философскими размышлениями и развил свои идеи до уровня политической программы. Мировоззрение Герцля, изложенное в его книге «Еврейское государство», разработанные им методы и формы деятельности, легли в основу современного сионистского движения, которое превратило лозунг «Возвращение в Сион» из мечты в действительность.

  Герцль родился в 1860 году в Будапеште. Когда ему было 17 лет, семья переехала в столицу Австро-Венгрии Вену. А в 31 год Герцль стал репортером престижной венской газеты «Нойе фрайе прессе». Вся его деятельность в эти годы проходила между Веной, одним из центров немецкой культуры, и Парижем, общепризнанной столицей Европы.

  Вторая половина XIX века, несмотря на революцию 1848 года и послевоенную реакцию в Европе, была периодом относительного спокойствия, веры и надежды на лучшее будущее. Наука, техника, литература и искусство переживали период расцвета, и реалисты наряду с неисправимыми идеалистами считали, что переживаемая ими эпоха является началом новой эры, в которой осуществятся надежды на новое общество, нового человека, новую справедливость.

  С начала XIX века во многих европейских странах произошли революционные перемены также в общественно-политическом положении евреев. Равенство в правах, полученное в результате французской революции, открыло перед ними двери школ, университетов, дало возможность участвовать в развитии промышленности и торговли. В их сердцах пробудилась надежда на возможность всеобщего братства, равенства и прогресса. Однако разительные успехи во всех сферах деятельности, большой вклад в развитие и процветание своих стран создали атмосферу конкуренции с нееврейским окружением. В течение короткого времени эмансипация обернулась для евреев новой волной антисемитизма, корни которого уходили далеко вглубь истории. В современных условиях антисемитизм приобрел новые масштабы и формы, появился даже так называемый «научный» антисемитизм.

  Во второй половине XIX столетия многие евреи Европы уже прошли процесс врастания в общеевропейскую светскую культуру. Однако возрождение национализма и появление новых форм антисемитизма поставили знак вопроса на пути наивной веры интеллектуалов в то, что либеральные идеи просвещенного мира приведут к естественному отмиранию всяких националистических предрассудков, а вместе с ними – и последнего оплота еврейской обособленности – гетто. Потребность в религиозном, национальном и социальном самоопределении в условиях растущего национализма послужила для многих евреев причиной раздвоенности: «мы – немцы, исповедующие религию Моисея», и т.д. Герцль был одним из тех, кто прошел этот этап, но не остановился на нем, а продолжил поиск и сумел ответить иначе на поставленные жизнью вопросы.

  Дедушка Герцля был богобоязненным евреем, его родители в определенной мере сохранили верность еврейской традиции. При этом они дали сыну светское воспитание. Уже в возрасте 13 лет Герцль сочинял рассказы и стихи на немецком языке. В 1874 году он основал школьной литературный кружок «Вир» («Мы») и стал его президентом. Кружок ставил целью улучшить стиль школьных сочинений по немецкой литературе. С этих пор Герцль не прекращал писать. Он видел себя в будущем великим немецким драматургом и писателем.

  Однако в начале пути успех на литературном поприще казался весьма далеким, что удручало юного Герцля и даже приводило в отчаяние. Эти настроения являлись также результатом общей атмосферы, характерной для эпохи fin de siecle (конец столетия). Меланхолия, горечь, почти отчаяние были присущи его современникам-интеллектуалам в конце прошлого столетия. В письмах, исполненных тоски, смешанной с иронией, Герцль и его друзья, в большинстве своем как и он ассимилированные евреи, рассказывают о своих надеждах и тревогах, выражают неудовлетворение достигнутым, зачастую подвергают осмеянию и буржуазное общество и самих себя.

  Герцль, как любой другой еврейский подросток, сталкивался с проявлениями антисемитизма и на улице, и в школе. Однако остро он ощутил эту проблему в возрасте 22-х лет, прочитав антисемитский труд Е.Дюринга «Еврейский вопрос как вопрос расы, обычаев и культуры» (1881). Книга потрясла Герцля и нарушила привычный покой. Она представляла собой первую попытку снабдить антисемитизм научно-философским обоснованием. Дюринг считал еврейскую «расу» по своей природе безнравственной, утверждал, что она представляет собой опасность для европейских народов. По его мнению, идеальным решением еврейского вопроса явилось бы сосредоточение евреев в их собственной стране. Поскольку такое решение казалось неосуществимым, Дюринг призывал покончить с эмансипацией, заключить евреев в гетто, конфисковать их имущество и запретить смешанные браки. Тот факт, что интеллектуал Дюринг, представитель просвещенных кругов Германии, явился автором подобного произведения, а также то, что книга эта была принята благосклонно и даже восторженно значительной частью этого просвещенного общества, был для Герцля тяжелым ударом, побудившим в нем стремление высказаться по еврейскому вопросу. В течение долгого времени он указывает на дату ознакомления с книгой Дюринга, как на поворотный пункт в его собственном пути к сионизму. Вместе с тем, размышления Герцля на этом этапе еще не приводят его к радикальным выводам. Во многом его возмущенная реакция на книгу Дюринга была следствием того, что она задевала его личную гордость.

  Не прошло и года, как Герцль ощутил потребность демонстративно подчеркнуть свою принадлежность к еврейству. 7 марта 1883 года он отправляет резкое и исполненное боли письмо с заявлением о выходе из общества «Альбия». Письмо Герцля было реакцией на вечер памяти Рихарда Вагнера, организованный в Вене. Центральная речь на вечере носила явно антисемитский характер. Этот инцидент со всей очевидностью показал ему, что принадлежность к еврейству превращает человека в удобную мишень для нападок со стороны окружающих. Он понял, что его нееврейские сверстники, по крайней мере большинство из них, не принимают как равного ни его, ни других евреев, которым еще совсем недавно были предоставлены все гражданские права. Продолжая свои литературные опыты, Герцль все больше и больше задумывается над проблемой «еврейской ущербности» и размышляет о смысле еврейского бытия в европейском обществе.

  В 1884 году после получения степени доктора юридических наук Герцль становится членом адвокатской коллегии, но через некоторое время принимает решение оставить юриспруденцию и полностью посвятить себя литературе. После целого ряда провалов на литературном поприще, сопровождающихся разочарованием и даже отчаянием, наступил период первых удач, а затем и долгожданный успех. Его фельетоны публикуются в самых респектабельных газетах Вены и удостаиваются признания читателей, пьесы с успехом идут на лучших сценах Австрии и Германии, его имя приобретает популярность.

  В 1889 году он женился на Юлии Нашауер, молодой элегантной девушке из состоятельной еврейской семьи. В 1890 году у них родилась дочь Паулина, еще через год – сын Ганс, а в 1893 году – вторая дочь Труде. Их семейная жизнь, однако, не была счастливой, главным образом, из-за неспособности Юлии разделить с мужем его духовные устремления, а, возможно, также из-за чрезмерной привязанности Герцля к родителям, особенно к матери.

  Тяжелое потрясение пережил Герцль, когда 6 февраля 1890 года покончил жизнь самоубийством его единственный близкий друг Генрих Канэ. В судьбе Канэ, потерпевшего неудачу на литературном поприще и жившего в страшной нищете, Герцль видел удел еврея – своего современника, для которого возможность преуспеть в жизни исключена из-за его еврейского происхождения. После смерти Канэ у Герцля зародился план романа, посвященного судьбе неимущих евреев, ничем не защищенных от ударов судьбы.

  Неудачная семейная жизнь, неудовлетворенность достигнутым на литературном поприще тяготили Герцля. Летом 1891 года он отправляется в путешествие по Франции и Испании. Около 2-х месящев он проводит в Пиренеях, ночуя в местных деревушках и подолгу пропадая в горах. Красота и покой горных пейзажей оказали на Герцля благотворное влияние. Отсюда он посылает в венскую газету «Нойе фрайе прессе» два самых лучших своих фельетона «Луз а-кфар» и «Сен Жан де Луз», которые стали событием литературно-публицистической жизни Вены того времени.

  Осенью 1891 года издатели венской газеты «Нойе фрайе прессе» предложили Герцлю вакансию парижского репортера. Работа предвиделась живая, интерсная, и предложение было немедленно принято. В октябре 1891 года он прибыл в Париж. «Нойе фрайе прессе»– либеральное издание, основанное в 1864 году, – являлось престижной газетой с солидной репутацией. Круг ее читателей составляла немецкоязычная публика Австро-Венгрии и Восточной Европы. Кроме того, газета была популярна в кругах министерств иностранных дел многих европейских стран. Вопросам литературы и искусства это издание придавало такое же значение, как и колонкам с разбором политической ситуации. Редакторами газеты были ассимилированные евреи, верившие, как и Герцль, в прогресс и либерализм. Убежденные в победе этих идеалов над антисемитизмом, они полагали, что общественное развитие неизменно ведет просвещенную Европу к тому, что евреи ассимилируются и станут интегральной частью европейского общества.

  Париж 90-х годов прошлого столетия считался столицей Европы. Всего лишь двадцать лет прошло с тех пор, как Франция потерпела поражение в войне с Пруссией, но этого времени хватило для того, чтобы Париж восстановил свой былой статус центра культурной жизни, из которой исходили новейшие веяния в искусстве и моде. Город стал также центром политической жизни, обрзцом демократии для всей Европы, местом паломничества и объектом подражения для всего просвященного мира. Палата депутатов Третьей республики была знаменита своими бурными дебатами, которые привлекали внимание всей европейской интеллигенции.

  В Париже Герцлю предстоит новое испытание. Писатель и драматург оказывается перед необходимостью освещать политические, экономические, культурные, социальные события с быстротой и лаконичностью репортера. Это испытание Герцль выдерживает с честью, подчиняя свой литературный талант требованиям журналистики. Со временем он начинает ориентироваться в политических событиях, становится комментатором с острым, образным стилем, автором превосходных обзоров и заметок. Фактически, Герцль, сам того не осознавая, делает уже в это время свои первые шаги на поприще будущей политической деятельности.

  Он пробыл в Париже с октября 1891 года до июля 1895 года. Это были годы социально-политического брожения, агрессивного анархизма и террора, финансовых скандалов (например, скандальная история в связи с Панамским каналом), подлинных или вымышленных шпионских эпопей и студенческих беспорядков. Все это находит отражение в репортажах Герцля и дает ему богатую пищу для размышлений. Он очень быстро приходит к выводу, что социальные проблемы являются основными как для государства, так и для общества. В промежутках между телеграфными отчетами и обобщающими статьями он пытается найти новое решение социальных проблем – решение не догматическое и не марксистское, а такое, в основе которого лежала бы разносторонняя инициатива политического руководства стран Европы. В конце концов, все эти размышления и поиски сконцентрировались вокруг одной проблемы, которая волновала Герцля с тех пор, как он познакомился с книгой Дюринга. Как он сам указывал позже в своем дневнике, все размышления и наблюдения, связанные с политической и культурной жизнью, он проецировал на свое собственное положение как еврея и на всю еврейскую проблему в целом. Процесс этот, по свидетельству Герцля, напоминал поведение влюбленного, который все происходящее переносит на предмет своей страсти. Герцль не любил распространяться об этом, однако в записях тех лет он высказывал различные идеи – иногда весьма странные – по поводу решения еврейского вопроса и других социальных проблем. Мысли тех лет, носившие зачастую противоречивый характер, можно было бы отнести скорее к сфере литературного воображения, нежели к реальности. Общим для этих идей вплоть до 1895 года являлось отсутствие какого-либо намека на выезд евреев из своих стран. Напротив, в тот период Герцль поддерживает идею полного растворения евреев среди населения тех стран, где они живут. В октябре 1894 года в Париже была поставлена пьеса Александра Дюма-сына под названием «Жена Клода». Один из второстепенных героев пьесы, вызывающий симпатии публики, еврей Даниэль, говорит, что евреи должны вернуться в Палестину. В критической статье по поводу пьесы Герцль категорически выступает против этой идеи, мотивируя свою позицию тем, что евреи «не являются до сих пор единым народом… Они… укоренились в разных культурах и нациях и отличаются друг от друга, представляя собой различные группы населения».

  Капитан артиллерийских войск Альфред Дрейфус был арестован по ложному обвинению в измене родине как раз тогда, когда Герцль работал над своей пьесой «Новое гетто». Дело Дрейфуса, которое началось с показаний, свидетельствовавших о передаче этим французским офицером секретной информации в германскую разведку, постепенно переросло в судилище, лишенное какой бы то ни было логики, и превратилось в антисемитский навет, сопровождаемый лжесвидетельствами, подлогами, сфабрикованными показаниями и подстреканием толпы против евреев. Дело Дрейфуса, потрясшее Францию и весь просвещенный мир, оставило след в общественно-политической жизни страны на долгие годы.

  Герцль присутствовал на первом заседании суда в декабре 1894 года и на последнем, когда Дрейфус был признан виновным и приговорен к пожизненному заключению. По прошествии двух недель Герцль присутствовал также на унизительной публичной церемонии разжалования офицера французской армии. Как и многие евреи Франции, Герцль поначалу верил в правдивость обвинений против Дрейфуса и даже высказал мнение по этому поводу в своих репортажах в «Нойе фрайе прессе». Однако очень скоро он пришел к выводу, что Дрейфус не виновен. Свои мысли по поводу дела Дрейфуса Герцль изложил итальянскому военному атташе в Париже Паничарди: состоятельный еврей, избравший военную карьеру, будет во что бы то ни стало беречь свою честь, и абсолютно невероятным и нереальным кажется предположение, что он способен поставить под удар свою репутацию, пойдя на постыдную измене родине. Поэтому, когда на церемонии разжалования Дрейфус не переставал повторять безжизненным голосом одну и ту же фразу: «Я невиновен. Да здравствует Франция!», – Герцль был в числе тех евреев, кто ему верил. В Дрейфусе он видел самого себя – еврея, преданного окружающему его обществу, говорящего на языке народа, в среде которого он живет, искренне верящего в свою причастность к этому народу, – и в конце концов обнаруживающего себя в «новом гетто» и осознающего свое бесправие. Когда толпа на парижских улицах кричала: «Смерть предателю! Смерть евреям!», – Герцль ощущал себя человеком, теряющим почву под ногами. «Для дела Дрейфуса, – писал он четыре года спустя, – характерна не только ошибка суда. Для него характерно желание подавляющего большинства французов обвинить в злонамеренности еврея и в его лице – всех остальных его соплеменников. «Смерть евреям!» – кричала толпа… и где! – во Франции, в современной культурной республике Франции, через сто лет после провозглашения Декларации прав человека. Народ, его подавляющее большинство, не хочет более равноправия для евреев. Призыв великой революции отменяется».

  Дело Дрейфуса стало для Герцля последней каплей, переполнившей чашу. Он убедился в том, что евреи не могут ассимилироваться и раствориться в окружающем обществе. Еврейский вопрос, явившийся до дела Дрейфуса проблемой социальной и религиозной, проблемой чисто человеческой, которая могла бы найти свое решение благодаря прогрессу человеческой мысли, терпимости общества, – эта проблема Представляется ему отныне чисто национальной. Чем острее ощущается антисемитизм, тем решительнее становится позиция Герцля. Вся его прежняя деятельность кажется теперь лишенной всякого смысла. Он продолжает выполнять свои репортерские функции с прежним усердием, однако сердце и душа его отданы отныне идее разрешения еврейского вопроса. Поначалу он пытается подчинить этой идее свой литературный талант и пишет роман «Еврей», который, как кажется автору, должен потрясти всю мировую общественность. Однако довольно быстро, – по всей видимости, из-за невозможности поставить на сцене пьесу «Новое гетто», – Герцль приходит к мысли, что репортажи, романы и пьесы не обладают достаточной силой для того, чтобы решить занимающую его проблему. Он приходит к выводу, что проблема требует более энергичной деятельности. Пройдя школу журналистики во французской палате депутатов – «Бурбонском дворце» XIX века, – Герцль рассматривает теперь еврейскую проблему – проблему гонимого народа – как проблему политическую, разрешить которую можно только политическими средствами. Необходимость возрождения еврейского государства является отныне центральным моментом в планах Герцля.

  9 октября 1894 года, в одной из долгих бесед с австрийским скульптором Фридрихом Баром, Герцль с большим волнением говорил о тяжелой участи художника-еврея в обществе. Тогда же у Герцля возникла идея написать поэтическую пьесу о еврее в современном ему обществе. Эта пьеса из 4-х действий была написана за 17 дней. Поначалу автор назвал ее «Гетто», а затем переименовал в «Новое гетто». Трагический герой пьесы, доктор Яаков Самуэль – адвокат-еврей, человек с чувством собственного достоинства, находится в конфликте и с еврейским окружением, видящим основную цель жизни в материальных ценностях, и с жестоким христианским обществом, которое его отвергает. В заключительном эпизоде пьесы Самуэль погибает на дуэли. Его убивает христианин-антисемит. Дуэль стала результатом недоразумения и гордыни, которые, в свою очередь, являются следствием «ущербности» героя, защищающего честь, – свою честь еврея и честь всего еврейства. Последние слова Самуэля таковы: «Братья мои, евреи! Зачем вам удерживать меня силой?… Я хочу – уйти! Уйти – за пределы гетто!»

  Гетто, за пределы которого пытается вырваться герой пьесы – это новое внутреннее, социально-нравственное гетто, которое евреи несут в себе и в воспоминаниях о мире внешнем, так изменившемся благодаря эмансипации. Это новое гетто – невидимо; несвобода, печаль, ощущение неудачи – все то, что свойственно еврейской личности, – должно быть выкорчевано изнутри. И в этом смысле Самуэль представляет собой образец внутренней силы для своих соплеменников. Он ведет многолетний спор с гордостью и умирает за них, как герой. Гибель его – это своего рода предупреждение о том, что положение евреев в условиях «просвещенного» Запада – безнадежно.

  В своей пьесе Герцль впервые вышел за рамки чистой литературы. «Новое гетто» – произведение политического характера. Его постановкой на сценах Европы Герцль надеялся начать открытую и откровенную дискуссию о положении еврея в обществе и о путях решения «еврейского вопроса».

  Через тринадцать лет после ознакомления с книгой Дюринга, Теодор Герцль предпринимает первый практический шаг на пути к осуществлению своего замысла. Он обращается к барону Морису де Гиршу, известному своими обширными связями банкиру, обладающему влиянием в самых высоких политических кругах Европы. Гирш финансировал переезд группы евреев из Восточной Европы и России в Аргентину и обоснование эмигрантов на новом месте. Встреча Герцля с Гиршем была назначена на 2 июня 1895 года.

  К этой встречи Герцль подготовил заметки, содержащие основные положения разработанной им программы. Беседа, однако, не принесла плодов и завершилась до того, как Герцлю удалось изложить записанное. Гирш – богатый и могущественный еврей – верил в филантропию; Герцль – еврей-интеллектуал – размышлял над идеей, которая в основе своей носила антифилантропический характер. Его целью было создание политического центра, который руководил бы воспитанием и образованием еврейского народа, направлял это воспитание в нужное русло, развивая в евреях мужество, трудолюбие, тягу к национальной культуре. Несмотря на то, что и Герцль, и Гирш считали эмиграцию одним из важнейших элементов реализации своих идей, они не нашли общего языка. Тем не менее, Герцль вернулся в тот день в гостиницу в приподнятом настроении и немедленно приступил к работе над первой тетрадью своего «Сионистского дневника». «Стоя, лежа, на улице, во время еды, ночью» он продолжал писать, излагая свои мысли, надежды и мечты, свои самые сокровенные планы. Эти записи, которые были переписаны затем его отцом, дают нам представление о программе, выдвинутой Герцлем в то время. Программа эта носит весьма разносторонний характер и касается организационных, экономических и юридических вопросов эмиграции евреев из Европы и создании еврейского государства. Первые записи в «Сионистском дневнике» касаются добывания средств, ведения переговоров с великими державами, приобретения земельных участков, разработки законодательной системы осуществления целого ряда подготовительных работ, создания рабочих отрядов. Герцль пишет также о социальных правах, о введении семичасового рабочего дня, о программах обучения в школах и высших учебных заведениях, об армии, о структуре управления, о культуре, о здравоохранении, о развитии промышленности, градостроительстве и т.д. Еврейское государство, образцовое для всех народов мира, по замыслу Герцля должно было быть построено на основе детально разработанного плана.

  В середине июня 1895 года Теодор Герцль проработал все накопившиеся у него материалы и написал так называемую «Речь к Ротшильдам». Семейство Ротшильдов считалось в те времена наиболее влиятельным в Европе и Герцль надеялся подключить его к разработкам плана по созданию «еврейской компании» для руководства финансовыми и организационными делами, связанными с основанием государства. Герцль хотел выступить с речью, излагающей до мельчайших деталей его план, на семейном совете Ротшильдов в одном из замков, принадлежавших семье. Этот семейный совет так и не состоялся, но у Герцля осталась рукопись с изложением разработанного им плана.

  В июле 1895 года Герцль возвращается в Вену, получив должность литературного редактора газеты «Нойе фрай прессе». В столице автро-венгерской империи царила атмосфера социального брожения и неудовлетворенности. Новая волна ненависти к евреям еще больше убедила Герцля в том, что антисемитизм глубоко укоренился в обществе и что необходимо принять неотложные меры по обеспечению будущего еврейского народа. Он продолжает бурную деятельность, направленную на реализацию своих планов в Вене, Париже и Лондоне. Встречается с членами движения «Ховевей Цион», с членами еврейских студенческих организаций, с влиятельными и авторитетными деятелями. Одним из важнейших результатов его деятельности было привлечение Макса Нордау к сионистскому движению.

  Здесь следует указать, что в 1895 году исполнилось 14 лет со дня создания движения «Ховевей Цион», действовавшего в России, Польше, Литве, Румынии и странах Центральной Европы. Это движение выступало за репатриацию в Эрец-Исраэль, создание там сельскохозяйственных поселений, укрепление национального самосознания и возрождение языка иврит. Движение направляло в Палестину посланцев, собирало деньги на приобретение земельных участков и начало практическую подготовку к репатриации. В 1895 году в Палестине было уже 18 поселений, созданных пионерами первой алии. Большинство из них существовало благодаря финансовой поддержке барона Эдмонда де Ротшильда, некоторые получали помощь от «Ховевей Цион» и от «одесского комитета» из России. Герцль ничего не знал о еврейском национальном возрождении в России, начавшемся еще до того, как он выступил с окончательно оформившемся планом репатриации. Когда же он отчаялся, разочаровавшись в состоятельных евреях, и обратился прямо к еврейскому народу и к мировой общественности, уже существовавшие к тому времени движения с энтузиазмом отозвались на его призыв.

  В своем дневнике Герцль подробно описывает еврейское государство, географическое местонахождение которого еще не определено.

  «14 июня 1895 года.

  Страна, в которой мы сможем жить с крючковатым носом, с черной или рыжей бородой… – и при этом не будем объектом осмеяния. Страна, где мы сможем в конце концов жить, как свободные люди на своей земле; страна, где будем так же, как и другие, пользоваться уважением за великие и добрые дела, где мы будем жить в мире со всем миром.

  …В нашем государстве мы сможем поднять наш народ на дела, которые сегодня кажутся ему недостижимыми. Ведь Господь Бог не сохранил бы наш народ до сегодняшнего дня, если бы не лежала на нас особая миссия в истории народов».

  «16 июня.

  Еврейское государство будет чудом. Страна семичасового рабочего дня… Государство-образец с точки зрения социальных эксперементов, сокровищница культуры… Страна подлинных чудес, пример для подражения всем народам…»

  Переориентация Теодора Герцля на еврейские массы нашла свое выражение прежде всего в тщательной переработке «Речи к Ротшильдам» в «Речь к евреям», которую он произнес перед выдающимися еврейскими деятелями стран Европы. Обнаружив, что и этот путь не приводит к желаемым результатам, он переработал «Речь к евреям» в книгу под названием «Еврейское государство. Опыт современного решения еврейского вопроса». Опубликованная 14 февраля 1896 года книга, небольшая по объему, написанная сухим языком фактов, оказалась судьбоносной для еврейского народа.

  Труд Теодора Герцля «Еврейское государство» излагает в сущности сионистские планы автора. Книга поделена на 7 глав. Первые две – предисловие и введение – объясняют цель написания этой книги и обращаются к здравому смыслу читателя с тем, чтобы изначально вытеснить из его восприятия идею о том, что перед ним произведение утопического характера. Третья глава – общая – анализирует еврейскую проблему и проблему антисемитизма, рассматривает попытки, предпринимавшиеся в прошлом для разрешения этих проблем, и приводит читателя к выводу, что единственно возможное решение – создание независимого еврейского государства в Палестине или в Аргентине, в зависимости от выбора народа и с согласия великих держав. Четвертая глава – «Еврейское общество» – предлагает сформировать финансовое учреждение, которое занималось бы сбором денежных средств, приобретением земельных участков, строительными работами и переводом финансов из диаспоры в еврейское государство. Пятая глава описывает организованную, упорядоченную эмиграцию в новую страну, а шестая – «Союз евреев» – представляет собой попытку дать юридическое обоснование (на основе римского права) высокоморальной личности, которая будет управлять делами народа. Герцль предлагает создать нечто вроде комитета под названием «Еврейское общество» в качестве официального представительства еврейского народа. Обществу предстоит изучить условия для создания еврейского государства, его географическое местонахождение, а также средства для осуществления этой цели. «Еврейское общество» должно было также организовать армию и определить, как будет выглядеть еврейский национальный флаг. «Я представляю себе белый флаг с семью золотыми звездами.

  Белизна символизирует новую жизнь, ее чистоту, звезды же – это те самые золотые семь часов работы, – ибо именно под знаком труда войдут евреи в свою новую страну». В заключительной главе своей книги Герцль призывает евреев сделать все возможное для осуществления предлагаемого им плана.

  Выход в свет «Еврейского государства» вызвал немедленные и противоречивые отклики среди евреев мира – от восторженного энтузиазма до упорного сопротивления. Это обстоятельство весьма, любопытно в свете того факта, что в книге, собственно, не было никаких новых идей. Другие сионисты во главе с Пинскером предвосхитили идеи Герцля. Пинскер в своей книге «Автоэмансипация» (1882), которая была идеологическим кредо движения «Ховевей Пион» в России, проанализировал еврейскую проблему задолго до появления книги Герцля и предложил решения, подобные тем, которые были изложены в «Еврейском государстве». Герцль, кстати, с книгой Пинскера знаком не был. Единственный, наверное, нюанс «Еврейского государства» заключался в том, что ее автор, в отличие от предшествовавших ему сионистов, не был восточноевропейским евреем, а являлся представителем ассимилированноего еврейства, человеком западноевропейской культуры, литератором и превосходным журналистом. (?) «Мы народ – единый народ. Искренне и наивно пытались мы приспособиться к жизни народов, которые нас окружали, и при этом сохранить веру наших предков. Напрасно мы, верные патриоты, порой даже чрезмерные, приносим все эти жертвы – и материальные, и духовные. Напрасно стараемся мы возвеличить народы, среди которых живем, искусством и наукой, умножить их богатства торговлей и деловыми связями. В этих странах, где мы родилиись и где мы живем уже сотни лет, нас преследуют как чужаков».

  »…Тот, кто может томиться, хочет томиться и должен томиться – пусть томится. Однако народ, еврейство не хочет, не может и не должен томиться. Не может – потому что недруги извне объединяют его. Не хочет – потому что доказал это в течение двух тысяч лет страданий. Не должен – и это принуждает меня, вслед за многими другими евреями, объясниться в своем сочинении. Целые ветви еврейства увяли, отпали – ствол остался живым».

  «Не существует человека, которому под силу переместить целый народ. Эта задача подвластна только идее. Идея государства обладает для этого достаточной силой, на протяжении всей своей истории евреи не прекращали лелеять царственную мечту: «В будущем году – в Иерусалиме!» Это наше древнее изречение, и сейчас возложена на нас миссия показать, что из мечты может взрасти идея столь же светлая, как свет дня».

  Теодор Герцль считал, что сам факт изложения еврейской проблемы в письменном виде исчерпывает его миссию; практическое же осуществление идеи – дело других. Но реальность, а главным образом, тот энтузиазм, с которым план Герцля был встречен неимущими и преследуемыми евреями Восточной Европы, огромная поддержка его новых друзей и последователей из движения «Ховевей Цион», а возможно и внутренние его побуждения, – заставили Герцля отказаться от мысли о возвращении к писательскому труду и продолжить деятельность, направленную на реализацию идей и планов, изложенных в книге «Еврейское государство».

  Постепенно перед всеми его знакомыми и друзьями, а, возможно, и перед ним самим, предстал новый Теодор Герцль. Писатель-драматург, блистательный журналист стал проявлять себя как политический деятель самого высокого уровня. Это был человек острого ума, настойчивый, способный правильно оценить обстановку, сделать верные выводы. Это был новый Герцль – прекрасный организатор, умеющий анализировать самые сложные и деликатные ситуации, превосходнй дипломат и оратор милостью божьей.Судя по всему, его прошлый опыт литератора и журналиста оказался прекрасной школой для такого рода деятельности. Театр обучил его необходимости придавать значение церемониалу и мельчайшим деталям, литература обучила проникновению в самые глубины души, журналистика дала ему знания в области политики и дипломатии. Герцль очень скоро восполнил пробелы в своем образовании – в первую очередь по еврейской истории, географии Палестины, а также по всемирной истории и международным отношениям.

  В общих чертах ситуация представлялась Герцлю следующим образом: Палестина – единственное место, обладающее притягательной силой для еврейских масс в диаспоре, без энтузиазма которых любой план создания еврейского государства останется утопией. Место это – «территория, не имеющая большого значения для Османской империи, которая находится к тому же на грани экономического банкротства». Внешний долг Турции измерялся громадными суммами и представлял собой серьезную угрозу ее независимости слабеющей империи, раздираемой коррупцией, снедаемой противоречиями и именуемой всеми «больной человек Босфорского пролива». В обмен на территорию Палестины еврейский народ мог покрыть национальный долг Турции, уладить ее финансовые дела, оздоровить экономику и устранить угрозу ее независимости. Поначалу Герцль требовал, чтобы Палестина стала независимым еврейским государством, однако позднее он предпочитал воздерживаться от конкретных заявлений, касающихся вопросов суверенитета, и ограничивался требованием «хартии», которая гарантирует еврейской Палестине полную автономию, подобную той, которую получила в свое время Румыния, начавшая свой путь как автономное княжество и получившая независимость в 1878 году.

  Следует отметить, что в XIX веке государства без особых сложностей покупали и продавали территории. Герцль начал свою дипломатическую деятельность в этом направлении еще до того, как наметилась тенденция к формированию первых еврейских политических организаций. В апреле 1896 года, приблизительно через два месяца после выхода в свет «Еврейского государства», Герцль встречается с великим герцогом Баденским, дядей германского императора. На этой встрече Герцль объясняет герцогу свою программу и убеждает его в том, что еврейское государство принесет своим существованием пользу всем заинтересованным сторонам. Через два месяца после этой беседы, в июне 1896 года, он отправляется в Константинополь в сопровождении поляка Филиппа Михаэля Неблинского, который был, по всей видимости, турецким дипломатическим агентом в Европе и имел влияние при дворе султана. В Константинополе Герцль встречается с великим визирем султана (глава правительства Турции), а также с другими политическими деятелями. Сам султан, однако, отказался от официальной встречи с Герцлем. С тех пор Неблинский служил советником Герцля по вопросам Турции и был его верным помощником во всех переговорах с султаном. По завершении своего путешествия в Турцию Герцль отправляется в Лондон и Париж, чтобы заручиться финансовой поддержкой состоятельных еврейских кругов для осуществления предполагаемой сделки с Турцией. Герцль надеялся совершить свое второе путешествие в Константинополь не с пустыми руками. Однако вся его деятельность в Париже и Лондоне оказалась безрезультатной, и даже известный филантроп барон Эдмонд де Ротшильд отказался поддержать идею Герцля, сказав при встрече с ним в Париже, что организация еврейских масс для заселения Палестины – дело немыслимое.

  Герцль продолжал отстаивать свое мнение о необходимости организации масс еврейского народа. Его сторонники из движения «Ховевей Цион» начали кампанию во всех странах Европы, пропагандируя план Герцля и пытаясь организовать на местах группы своих сторонников. Сам Герцль открыл в Вене контору, которая стала координационным центром международной деятельности нового еврейского национального движения. При поддержке друзей и знакомых из разных стран, в первую очередь – руководителей движения «Ховевей Цион», Герцль начал подготовку к Всемирному Сионистскому конгрессу, который должен был объединить всех сторонников плана создания еврейского государства и сформировать соответствующий политический форум. Одновременно Герцль начал публикацию сионистского еженедельника «Ди вельт» («Мир»). Впоследствии «Ди вельт» стал печатным органом Сионистской федерации.

  Первый Сионистский конгресс состоялся в Базеле в августе 1897 года. Он продолжал свою работу в течение трех дней – с 29 по 31 августа – и явился первым национальным собранием еврейского народа нового времени. Конгресс был весьма представительным – 208 делегатов из 16 стран и сотни наблюдателей. Дискуссии проходили в деловой обстановке, а атмосфера напоминала парламент в дни праздника. Герцль ревностно следил за тем, чтобы не дать возможности антисемитам утверждать, что речь идет о неком тайном союзе, разрабатывающем планы по захвату мира. Именно поэтому Теодор Герцль пригласил на конгресс представителей как еврейской, так и нееврейской прессы. Приглашение его было принято, и на заседаниях присутствовало 26 корреспондентов от наиболее авторитетных европейских газет. Основное решение, принятое конгрессом в результате длительных споров, вошедшее в историю под названием «Базельская программа», стало официальной основой идеологии сионистского движения: «Сионизм стремится к созданию родины для еврейского народа в стране Израиля». В резутьтате работы Базельского конгресса была .основана также Всемирная Сионистская организация во главе с исполнительным комитетом под руководством самого Герцля. Эта организация была с тех пор своего рода правительством еврейского народа на протяжении 50 лет, – вполоть до создания независимого еврейского государства.

  Покидая Базель, Герцль записал в своем дневнике: «Если бы нужно было подвести краткий итог Базельскому конгрессу, я бы сказал: «В Базеле я создал еврейское государство». Если бы я сказал это сегодня во весь голос, меня подвергли бы осмеянию. Но может быть лет через пять или наверняка – через пятьдесят – это признают все. Государство уже основано. Сущность его – в стремлении народа к национальной независимости».

  Первый Сионистский конгресс, «три дня пробуждающейся еврейской истории», стал решающим моментом в жизни Теодора Герцля. Всю свою жизнь – вплоть до кончины в 1904 году – он отдает без остатка осуществлению Базельской программы. Он пишет статьи, ведет интенсивную переписку, выступает с речами, организовывает всевозможные комитеты и секции сионистского движения, обеспечивает бюджет, ведет переговоры с представителями правящих кругов западных стран. В «правительстве еврейского народа» он фактически выполняет роль и премьер-министра и министра иностранных дел. Герцль вникал во все детали международной политики, использовал любое событие в Турции или в Европе для достижения своих целей.

  При жизни Герцля под его руководством состоялось шесть Сионистских конгрессов. Он председательствовал на них, избрав агрессивную линию поведения, сознательно подражая председателю французской палаты депутатов, который виртуозно вел бурные заседания парламента в Париже. В лучших традициях французского парламентского искусства (которое он изучил досконально благодаря своему журналистскому опыту в Бурбонском дворце), Герцль был любезен, перемежал речь остроумными замечаниями, но вместе с тем контролировал происходящее, умел твердой рукой подавить сопротивление, проявлял удивительную компетентность. Герцль встречался с германским императором, турецким султаном, папой Римским Пием X, королем Италии, министрами Великобритании. Записи об этих встречах – весьма любопытные, талантливые, колоритные – он вел в своем «Сионистском дневнике» – дневнике дипломата, литератора и журналиста.

  Осенью 1898 года германский император Вильгельм II посещает Турцию и Палестину. Этот визит должен был укрепить влияние Германии на Востоке. Благодаря удачному дипломатическому ходу Теодору Герцлю удалось получить приглашение от императора, и 12 октября того же года он отправился во главе немногочисленной сионистской делегации в Константинополь. Герцль был принят Вильгельмом II в турецкой столице, а 2 ноября ему была предоставлена официальная аудиенция в Иерусалиме. На этой встрече Герцль излагает Вильгельму II свою программу и пытается заручиться поддержкой германского императора в деле создания «Еврейской компании» в Палестине под патронажем в Германии. Встреча, однако, закончилась неудачей для Герцля.

  И все же сам факт посещения Палестины и первой встречи с ее жителями имел для Герцля огромное значение. Он посетил еврейские поселения в Ришон ле-Ционе, в Нес-Ционе, в Реховоте, побывал в сельскохозяйственной школе «Микве Исраэль». Повсюду Герцль встречался с местными жителями, в глазах которых он был выдающимся предводителем еврейского народа. Здесь он знакомится с планами первых поселенцев Палестины, их взглядами.

  Этот визит еще более обозначил духовную связь Теодора Герцля с Палестиной. В своей книге «Еврейское государство» он предлагает два географических варианта для новой еврейской страны. Через два месяца после публикации книги в письме своему другу Максу Нордау от 21 апреля 1896 года, Герцль пишет: «Сегодня ясно, что массы стремятся только в Палестину». После своего путешествия он окончательно убеждается, что Палестину можно превратить в новую родину для еврейского народа. Побывав в поселениях, существоваших при финансовой поддержке барона Ротшильда, Герцль еще более укрепился во мнении, что кратковременные посещения страны лидерами сионистского движения, отсутствие четкой и целенаправленной политической программы, чреваты опасными для поселенцев последствиями: они могут придать местной еврейской жизни те самые черты ущербности, которые свойственны диаспоре. Вместе с тем, визит Герцля в Палестину убедил его в необходимости укрепить ишув и превратить его в поселенческое ядро, которое сможет послужить здоровой основой для будущего.

  После возвращения из Палестины, которая произвела на Герцля неизгладимое впечатление, он начал работу над утопическим романом «Альтнойланд» («Древняя новая страна»), известным в русском переводе под названием Возрожденная страна». В романе описано еврейское государство, каким оно представилось автору через 20 лет после реализации идей сионизма. Книгой «Альтнойланд» Герцль, фактически, завершает свой первый труд «Еврейское государство» – на сей раз на основе знакомства с движением «Хибат Цион», с еврейским народом и со страной. В новом романе он пытается доказать, что план сионизма вовсе не утопия и что его реализация принесет счастье еврейскому народу и всему человечеству.

  Теодор Герцль описывает красивую современную страну, новое общество, взаимотношения в котором построены на принципах доброй воли, взаимопомощи, творческого труда. Социальная структура этого нового государства основана на компромиссе между капитализмом и социализмом; основа его экономики – кооперация, однако каждый волен развивать собственную инициативу. Это «… золотая середина между индивидуализмом и коллективизмом. Индивидума не лишают поощрительных моментов и радости частного предпринимательства, однако в любом случае сила его – в кооперации».

  Все земли в этой новой стране должны быть собственностью общества; промышленные предприятия будут принадлежать кооперативам рабочих и потребителей. Заводы будут использовать новейшую технологих 20 века, города в этой новой стране будут строиться по прекрасно разработанным архитектурным проектам. Просвещение в еврейском государстве должно быть всеобщим и бесплатным; все жители страны будут обеспечены медицинским страхованием и пенсионным фондом. Герцль мечтал об открытом плюралистическом обществе. Один из героев «Альтнойланда» Рашид-Бей – образованный и преуспевающий араб, который чувствует себя причастным к этому новому еврейскому обществу и присоединяется к нему с энтузиазмом.

  «Альтнойланд» достоверно отражает политические взгляды Герцля, главным образом, – его подход к проблеме власти и суверенитета. С самого начала своего пути он выступал против идей шовинизма, против любых разновидностей национализма; он – сторонник терпимости, прогрессивного социального либерализма. «Человек, ты брат мне», – таково кредо романа «Альтнойланд». Следует отметить, что этот роман в свое время подвергся резким нападкам со стороны противников Герцля в сионистском движении, которые считали, что книга не наделена еврейским содержанием. Сегодня можно с полной уверенностью сказать, что «Альтнойланд» являлся социальным утопическим романом –единственным, написанным действующим политиком; романом, основные идеи которого стали сегодня реальностью. «Мечта и действительность не так уж отличаются друг от друга, – писал Герцль, – ибо в основе любой деятельности человека лежит мечта».

  Работая над романом «Альтнойланд», который вышел в свет в 1902 году. Герцль продолжает свою организационную и дипломатическую деятельность. Он ведет переговоры с турецким султаном, с политическими руководителями великих держав, которые могли бы способствовать реализации сионистской идеи. Успехом увенчались только переговоры с Великобританией. Фактически, еще в самом начале пути, в записках, которые Герцль подготовил к беседе с бароном Гиршем, он указывает, что Англия более всего подходит для роли помощника в осуществлении плана создания еврейского государства. Поэтому Герцль стремился основать «Еврейское общество» на территории Англии. «Сионистский банк», компания «Англо-Палестина» и «Керен каемет ле-Исраэль», учрежденные на Пятом Сионистском конгрессе в 1901 году, также были зарегистрированы как английские компании.

  В июне 1902 года, в ходе своих контактов с английским правительством, Герцль был приглашен в Лондон с тем, чтобы дать свидетельские показания перед королевской комиссией по вопросу об иммиграции иностранцев (в основном – евреев) в Англию. Свидетельствуя, Герцль утверждал, что проблема иммиграции евреев в Англию будет решена, если правительство Великобритании предоставит в распоряжение евреев территорию для создания независимой колонии. В 1902 году британский министр по делам колоний Джозеф Чемберлен дал Герцлю принципиальное согласие на создание еврейской автономии в районе Эль-Ариша в Синае. Эта местность принадлежала Египту – государству, обладавшему весьма обширными правами автономии и формально входившему в состав Турецкой империи. Фактически же, Египет находился под протекторатом Великобритании. Британское правительство предложило делегации социалистов из сионистского движения отправиться в Эль-Ариш, чтобы изучить местные условия. Сам же Герцль направился в Каир на переговоры с английским консулом лордом Кромером, который практически являлся правителем Египта, а также с Бутрусом Рали Пашой – премьер-министром и министром иностранных дел Египта. «План Эль-Ариша» не был осуществлен изза того, что правительство Египта не позволило отвести воды из Нила в Синай для орошения.

  Переговоры между Теодором Герцлем и английским правительством продолжались и после того, как стало окончательно ясно, что «план Эль-Ариша» неосуществим. В 1903 году со стороны Англии поступило новое предложение, согласно которому для еврейского поселения предполагалось отвести район на границе между Кенией и Угандой. Этот план известен под названием «План Уганды». Предположение поступило одновременно с известием о страшном кишиневском погроме, еще раз подтвердившем роковые предсказания Герцля о том, что антисемитизм будет приобретать все более и более жестокие формы и завершится катастрофой, если вовремя не будет найдено решение проблемы еврейского народа. В августе 1903 года Герцль отправился в царскую Россию. Этот шаг рассматривался большинством российских евреев-сионистов как ошибка. Однако будучи дипломатом, цель которого – извлечь пользу для своего народа из любой ситуации, – Герцль неукоснительно продолжал следовать своему принципу, согласно которому любое зло надо было попытаться обратить на службу добра. Герцль считал, что можно использовать попытку России избавиться от евреев для пользы дела. Визит в Россию, в ходе которого Герцль лицом к лицу столкнулся с враждебностью, преследованиями и гонениями, выпавшими на долю восточноевропейского еврейства, лишний раз подтвердил, что сложившаяся ситуация требует немедленных, хотя, возможно, и временных, решений.

  Предложение Англии о создании еврейской автономии на востоке Африки Герцль рассматривал как важный дипломатический успех, как акт признания права еврейского народа на свою собственную территорию. В этом предложении Герцль видел возможность создания еврейской колонии, которая станет убежищем для гонимого народа и, в то же время, подготовительной базой для будущего еврейского государства. Однако, когда «план Уганды» был представлен на рассмотрение участникам Шестого Сионистского конгресса, собравшимся в Базеле 23 августа 1903 года, он вызвал яростное сопротивление части делегатов. Атмосфера на съезде угрожала движению расколом. Участники конгресса приняли все же большинством голосов решение направить делегацию в Уганду для изучения местных условий. Выступавшие против этого решения (в основном – делегаты из России) покинули зал заседаний, некоторые – со слезами на глазах. У российских сионистов было ощущение, что Герцль изменил идее сионистского движения. В заключительной речи Герцль вновь подчеркнул, что Уганда никогда не заменит Эрец-Исраэль. Он торжественно провозгласил:

  «Если я забуду тебя, Иерусалим, да забудет меня десница моя». Однако после завершения конгресса яростная дискуссия по поводу «плана Уганды» продолжалась, угрожая сионистскому движению расколом. Герцль подумывал об отставке и даже подготовил черновик «Открытого письма еврейскому народу»: «В начале своего пути я думал о создании еврейского государства любой ценой, сейчас я стал одним из членов «Ховевей Цион». Нет другого решения, кроме создания государства на территории Палестины. Однако невозможно не обратить внимания на бедствия гонимого народа и насущную потребность в быстром, возможно, временном решении еврейской проблемы. И я не вправе отставить эту проблему… Если все закончится расколом, сердце мое останется с сионистами, а разум с африканцами. Такое противоречие я могу разрешить только своей отставкой.»

  Герцль не опубликовал этого письма и не подал в отставку, опасаясь, что такой шаг будет расценен как трусость, особенно после попытки покушения на жизнь Макса Нордау 20 декабря 1903 года. Нордау, как известно, был одним из приверженцев Герцля. Пытаясь избежать опасности раскола в сионистском движении и утихомирить разгоревшиеся страсти, Герцль публично заявляет, что «план Уганды» является нереальным. При этом он не прекращает контактов с правительством Англии и продолжает свою деятельность. В январе 1904 года он посещает Рим, получив аудиенцию у короля Италии Витторио Эммануэля III, а также у Папы Римского Пия X. Герцль пытается заручиться их поддержкой идеи сионистского движения. Итальянский король отнесся благосклонно к изложенному Герцлем плану. Однако Папа Римский категорически отказался поддерживать план создания еврейского государства на святой для христиан земле.

  В апреле 1904 года в Вене состоялось «перемирие» между Теодором Герцлем и противниками «плана Уганды». В рядах сионистского движения вновь воцарилось спокойствие. Однако сильное душевное напряжение, беспрерывная борьба, ожесточенные споры последних месяцев привели к обострению у Герцля сердечного заболевания. 3 июля 1904 года он скончался в возрасте 44 лет. В своем завещании он просит похоронить его в Вене, рядом с отцом, а после создания еврейского государства перенести его останки в Эрец-Исраэль. Останки Теодора Герцля были перенесены на родину в августе 1949 года. Он был похоронен в Иерусалиме на горе, носящей его имя. День его смерти – 20 числа месяца тамуза – объявлен в Израиле национальным днем памяти.

  Смерть лидера сионистского движения наложила тяжелый отпечаток на жизнь мирового еврейства тех дней. Тысячи людей шли за гробом первого государственного деятеля еврейского народа нашего времени, человека, возвродившего надежду на возвращение еврейского народа на свою землю «Царь наш умер!» – так оплакивали его многие евреи в самых разных странах мира.

  Довольно быстро стало ясно, что опасения относительно будущего движения после смерти его вождя были напрасны. Герцль создал такую мощную монолитную основу сионизма, которая позволила его последователям продолжить начатое им дело. Он организовал народ, основал Сионистский конгресс, создал Всемирную Сионистскую федерацию, которая на протяжении пятидесяти лет функционировала как политическая организация народа, находящегося на пути к созданию собственного государства. Эта организация направляла еврейский народ в диаспоре, вела его к цели. Созданный Герцлем «Еврейский колонизационный банк» был средоточием финансовой силы сионистского движения. Все эти учреждения оправдали свое существование, выполняя возложенные на них задачи вплоть до создания еврейского государства.

  Последователи Герцля продолжили его политическую программу. Для того, чтобы Палестина смогла стать национальным очагом еврейского народа, гарантированным международным юридическим правом, необходимо было заручиться согласием великих держав и Турции. Герцлю удалось за 8 лет своей деятельности добиться понимания сионистской идеи в политических кругах великих держав, ему удалось превратить сионистское движение в признанную политическую организацию, представляющую интересы еврейского народа.

  Герцль считал, что будущее сионистского движения связано с Англией. И действительно, связи, которые были установлены с авторитетными политическими деятелями Англии во время переговоров о «плане Уганды», помогли впоследствии Вейцману и другим последователям Герцля добиться больших успехов в деле реализации сионистских идей. Министр иностранных дел лорд Бальфур, возглавлявший правительство Великобритании в период переговоров о «плане Уганды», опубликовал в 1917 году документ, известный под названием «Декларация Бальфура». Это было письмо, адресованное лорду Ротшильду в Лондоне. Тогда во главе английского правительства стоял Ллойд-Джордж, который в 1903 году разработал «план Уганды». В «Декларации Бальфура» было признано право евреев на национальный очаг в Палестине. Таким образом, политический путь, начатый Герцлем, принес свои плоды. В 1922 году в поддержку права евреев на создание национального очага в Палестине выступила и Лига Наций. 29 ноября 1947 года, через пятьдесят лет после Первого Сионистского конгресса в Базеле, Организация Объединенных Наций приняла решение о разделе Палестины на два государства: еврейское и арабское.

  В статье, опубликованной в молодежном журнале в апреле 1904 года за несколько месяцев до смерти Герцль писал:

  «Я называл когда-то сионизм бесконечным идеалом, ибо в сионизме, как я вижу его, содержится не только стремление к возвращению в страну обетованную нашего несчастного народа, но и стремление к нравственному и духовному совершенству».