Лабиринт Отражений

Сергей Лукьяненко

                          ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЛАБИРИНТ


                                    00

     Портал, через который "Лабиринт"  сообщается  с  остальной  глубиной,
красив. Это исполинская, уходящая в небо арка из черного мрамора.  По  ней
скользят  сиреневые  искры,  а  от  камня  идет  неприятный  низкий   гул,
перемежающийся тяжелыми, нечеловеческими  вздохами.  Проем  арки  заполнен
клубящимся алым туманом.
     И  в  этот  туман  медленно,  как  загипнотизированные,  идут   люди.
Нескончаемый поток. Может быть, и не все из них - настоящие, часть  просто
создана сисопами "Лабиринта" для большей торжественности. Но все  равно  -
эффектно.
     Вливаюсь в общий поток.
     - Эй...
     Идущий рядом паренек трогает меня за плечо.
     - Как тебя звать?
     - Стрелок.
     - Я - Алекс.
     - Очень приятно... - отворачиваюсь. Но паренек не отстает.
     - Ты на первый уровень?
     - Да.
     - Пошли вместе? Гораздо проще, честное слово!
     Оглядываю его. Внешность явно штучной работы, манеры  нагловатые,  но
уверенные.
     - Первые пять-шесть этапов пройдем в паре, - продолжает парень. - Они
простые, но легче будет втянуться. А дальше, если хочешь, разбежимся. Ну?
     - Ладно.
     Хлопаем по рукам, идем рядом. Кровавый туман обволакивает, уже ничего
не видно. С неба доносится голос:
     - Режим?
     - Парный вход! - говорит Алекс. - Алекс и Стрелок!
     - Парный вход, - повторяю я. - Стрелок и Алекс!
     Туман слегка рассеивается. Мы стоим у дрезины, водруженной на  ржавые
рельсы. На дрезине валяются два комбинезона,  шлем-маски,  два  пистолета.
Все наши попутчики куда-то исчезли. Проверяем обоймы, переодеваемся.
     - У вокзала  будет  засада,  это  непременно,  -  бормочет  Алекс.  -
Расслабляться нельзя... Ты откуда, Стрелок?
     - От мамы с папой.
     Больше вопросов не возникает.  Встаем  на  дрезину,  начинаем  качать
рычаг. Старая  колымага  быстро  ускоряется,  едем  сквозь  рассеивающийся
туман.
     - Стрелок, ты что, Кинга любишь?
     - С чего это?
     - Ну, прозвище... или просто стреляешь хорошо?
     - Увидишь.
     Мы выезжаем из тумана. Дорога идет по осыпающейся насыпи,  впереди  -
обгоревшее, как рейхстаг после штурма, здание вокзала. Похожесть усиливает
развевающийся на куполе красный флаг.  То  ли  деталь  антуража  -  многие
западники до сих пор сводят счеты с коммунизмом, то ли наоборот, кто-то из
большевиков решил отметить годовщину революции. Скорее,  последнее,  через
три дня - седьмое ноября.
     - Сейчас смотри внимательно, готовься, - говорит Алекс из-за спины. -
Засада непременно будет. Понимаешь, лишняя обойма всем нужна...
     - Понимаю, - говорю я, поворачиваясь. Стреляю два раза, и  наведенный
уже пистолет падает из руки моего недолгого союзника. Наклоняюсь  к  нему.
Алекс глотает ртом воздух, бессмысленно глядя на меня. Программа дает  ему
еще секунд пять, чтобы осознать свое поражение. - Кинга, впрочем,  я  тоже
люблю, - сообщаю я, поднимая его пистолет.
     Вот и все. Был у меня пистолет и восемь патронов, стало два пистолета
и четырнадцать патронов.
     Перекидываю тело через бортик дрезины, под насыпь, на груду таких  же
тел. Это я там должен был оказаться, по плану Алекса.
     - Я в "Дизматч" играл, когда ты еще до клавиатуры не  дотягивался,  -
беззлобно говорю я вслед. Тело истлеет быстро,  часов  за  шесть.  Так  уж
устроено. Иначе все пространство "Лабиринта" было бы завалено костями.
     Вокзал приближается. Смотрю на него, пытаясь понять, какие  изменения
произошли с прошлого раза. Кажется, не  было  вон  той  башенки  в  правом
крыле.
     Дрезина проезжает мимо застывшего поезда,  новенького  и  чистого,  с
сидящими у окошек людьми. Тела людей покрыты сероватым налетом. Это  поезд
беженцев, который пришельцы сожгли при попытке покинуть Сумеречный  Город.
Смотрю на чинно рассевшихся вдоль окошек беженцев. Да. Ламеры вы,  дорогие
создатели  "Лабиринта".  Не  знаете,  что  такое  настоящая  эвакуация   и
настоящие беженцы.
     Перепрыгиваю через бортик, скатываюсь под насыпь.  До  вокзала  пусть
доезжают самоуверенные новички. Я лучше ножками... потихоньку.
     Так оно надежнее будет.



                                    01

     Первый этап простой по  определению.  Он  должен  быть  таким,  чтобы
новички втянулись в игру, поверили в свои силы... чтобы пришли еще  и  еще
раз. Я подхожу к вокзалу со стороны  левого  крыла,  быстро  проверяю  ряд
памятных тайников - в канализационном люке, в трансформаторной будке  и  в
кабине перевернутого, валяющегося поперек путей локомотива. В  канализации
- пусто, в трансформаторной  будке  нахожу  две  обоймы,  в  локомотиве  -
завернутый в прозрачную пленку сэндвич. Ни людей, ни монстров пока нет,  и
это настораживает.
     Приближаюсь к одному из боковых входов в здание. Секунду  стою  перед
выбитой дверью, потом резко бросаюсь в него.
     Ага.
     На меня кидаются два мутанта - мелких, человекообразных  демона.  Они
обросли какой-то зеленой мшистой гадостью, в узловатых  гипертрофированных
лапах - винтовки. На  лице  одного  сохранились  строгие,  "профессорские"
очки.
     Расстреливаю мутантов в упор, они даже  не  успевают  открыть  огонь.
Меняю обоймы, подхожу  к  телам.  Их  винтовки  разбиты  пулями.  Жаль.  С
пистолетом далеко не уйдешь.
     Иду по вокзалу. Вереница пустых, загаженных залов, лужи крови, стены,
исписанные  какими-то  отчаянными  призывами  и  проклятиями...  Брестская
крепость, а не вокзал.  По  легенде  игры  здесь  была  последняя  схватка
полиции города и захватчиков-пришельцев. Я знаю,  что  где-то  в  подвалах
можно найти умирающего сержанта, который поведает жуткие истории нашествия
и подарит перед смертью свою  винтовку.  Но  искать  эту  душещипательную,
вечно  умирающую  программу  лень.  Я  последовательно  проверяю  еще  ряд
тайников, нахожу кастет, который немедленно надеваю на  левую  руку,  пару
ручных гранат и, наконец-то, двуствольный штуцер.
     Пару раз вижу вдалеке человеческие фигуры, но они охоты не  начинают,
и я тоже оставляю их в покое. Мало времени. Иду к выходу на  привокзальную
площадь. Там, на столике, за которым лежит окровавленный  женский  труп...
всегда он здесь лежит... тихо работает компьютер. На экране -  меню  игры.
Записываюсь, на предложение выйти из  игры  отвечаю  отказом.  Дальше.  На
второй этап.
     С винтовкой в руках выбегаю из вокзала, крадусь к дороге,  пригибаясь
и прячась за деревьями. И не зря. В  меня  стреляют  откуда-то  с  верхних
этажей. Промахиваются.
     Наверное, человек. Монстры тупые, но зато меткие.
     Привокзальная  площадь   полна   слегка   пыльными,   но   исправными
автомобилями. Их хозяева сели в тот самый поезд... Прячусь за  громоздким,
помятым "фордом", жду.
     Я всегда здесь жду...
     Минут через пять из вокзала выскакивает человек. Быстрыми перебежками
приближается к машинам.
     Встаю, навожу на него винтовку. Человек замирает. Он был не  готов  к
этой засаде, уже на самом конце этапа...
     - Садись! - киваю стволом на "форд". Игрок, похоже, меня не понимает.
Лица из-под маски не видно, да и не скажет ничего о национальности  игрока
нарисованное лицо. Но, похоже, он не русский.
     - Садись в машину и веди!
     Понял.  Подключилась  программа-переводчик.  Медленно   приближается,
открывает дверь, садится за руль.
     - Эй! - голос едва слышен.  Оборачиваюсь,  не  выпуская  пленника  из
вида. В пробоине купола стоит немного  знакомая  фигура.  Алекс.  Ишь  ты,
догнал. Вошел повторно, и догнал. Видимо, он и палил в спину... -  Я  тебя
сделаю! Слышишь? Не будет тебе покоя! Сделаю!
     Недвусмысленный жест вынуждает его открыть беглый огонь. Но  патронов
у  него  мало,  а  расстояние  велико.  Отбросив  винтовку,  он   пытается
прицелиться в меня из пистолета, и тут за его  спиной  возникает  багровая
тень.  Надо  же,  огненные  душители  уже  на  первом  уровне  попадаются.
Светящиеся  лапы  хватают  Алекса  за  горло,  и  тот  падает  на  колени,
трепыхается, палит себе через плечо. Дожидаться конца схватки лениво.
     Сажусь в машину. Мой пленник, послушно дождавшийся  конца  разговора,
трогает. Он ведет машину медленно, оглядываясь,  явно  ожидая  выстрела  в
затылок.
     Трасса оживленная. Два раза нас пытаются догнать и таранить  огромные
трейлеры. Опускаю стекло и расстреливаю их из винтовки, целясь  в  шины  и
лобовое стекло. Это пока мелочи, монстры, порождения  "Лабиринта".  Не  их
надо бояться.
     Мужчина вначале вздрагивает при выстрелах, потом привыкает.
     На авторазвязке нас ждут настоящие враги. Три  машины  перегораживают
дорогу,  за  ними  прячутся  вооруженные  люди.  Один  стоит  открыто,   в
небрежной, уверенной позе. В руках у него гранатомет.
     Блин. Слышал я, что где-то на вокзале есть тяжелое вооружение, да так
и не удосужился проверить...
     - Что делать? - спрашивает мой пленник.
     Надо быть идиотом, чтобы попытаться справиться с такой бандой.  Проще
сдаться и пожертвовать  частью  снаряжения,  в  надежде,  что  потом  тебя
отпустят.
     -  Медленно  снижай  скорость.  После  третьего  моего   выстрела   -
останавливайся.
     Он молча кивает.
     Бандит с гранатометом насмешливо смотрит на нас. Ожидает.
     Глубина-глубина, я не твой... отпусти меня, глубина...
     Я посмотрел на изображение, привыкая к картинке. Бандит...  машины...
затылок моего шофера. Крестик прицела посередине экрана.
     Нечестный я человек.
     Я протянул руку,  коснулся  мышки,  провел  ей  по  коврику.  Крестик
заскользил по экрану.
     Поехали.
     Я открыл огонь, стреляя левой клавишей мышки,  а  правой  перезаряжая
винтовку. Бандит с гранатометом так ничего и не понял. Яркие желтые гильзы
мелькали через весь экран,  наушники  грохотали.  Уложив  тех  троих,  что
высунулись, я перенес огонь на машины. В виртуальности попасть в  бензобак
не легче, чем в реальной жизни. А вот  когда  расстреливаешь  нарисованные
силуэты - это занятие для ребенка.
     deep
     Ввод.
     Дьявол, ведь предупреждал же - остановиться!
     - Тормози! - кричу водителю.
     Тот останавливается перед  полыхающими  машинами.  Поворачивается.  В
глазах, даже сквозь темные стекла маски, ужас и восхищение.
     - Как вы смогли?
     - Выходи.
     Он явно ожидает еще одного выстрела, но  я  недвусмысленно  показываю
ему на тела - застреленных  мной,  и  убитых  при  взрыве  машин.  Собирай
оружие... Стрелять в меня он теперь не решится.  Та  скорость  и  меткость
стрельбы,  которую  я  продемонстрировал,  практически   недостижима   для
простого игрока.  Только  для  дайвера...  и  старого  думера,  привыкшего
пользоваться мышкой.
     Думеры всегда делились на клавишников и мышатников. Вечный спор,  кто
из них круче, так и не был решен - пришла виртуальность.
     Теперь я ставлю точку над "i".
     Один из бандитов еще жив. Он матерится - так  красочно  и  затейливо,
что его национальная принадлежность  сомнений  не  вызывает.  Лицо  игрока
залито кровью, одна рука полуоторвана,  другой  он  безуспешно  тянется  к
аптечке. У игрока  осталось  процентов  пять  жизни,  но  аптечка  бы  его
спасла...
     Подхожу. Он замечает меня, дергается, и кричит:
     - Кто? Кто ты, сволочь?
     И еще одна многоэтажная фраза.
     - Стрелок, - отвечаю я, приставляя дуло винтовки ко лбу матершинника.
Не люблю, когда так ругаются. В конце концов, в моем  теле  могла  быть  и
девушка, или ребенок.
     Трофеи приходится собирать  минут  пять.  Теперь  я  обмундирован  по
высшему  разряду.  Пистолеты,  винтовка  с  оптическим  прицелом,  штуцер,
гранатомет,  аптечки,  гранаты,  бронежилет.  Мой  пленник  тоже   неплохо
экипировался - вот только гранатомета ему не нашлось.
     В реальности такую груду железа не утащить. Но здесь все мы  немножко
Рэмбо.
     - Поехали, - бросаю я пленнику, садясь  в  машину.  Он  понимает  без
перевода. Мы едем по трассе, я не  удерживаюсь  и  расстреливаю  еще  один
трейлер  из  гранатомета.  Разумеется,  выйдя  вначале  из   машины...   У
создателей "Лабиринта" было хорошее чувство юмора, и наблюдать собственные
кишки на потолке автомобиля у меня желания нет.
     Второй уровень кончается на окраине  Сумеречного  Города.  Мы  вместе
выходим из машины и записываем пройденный результат на компьютер, прилежно
работающий  на  развалинах  маленького  коттеджа.  Лишь  после  этого  мой
попутчик успокаивается. Я машу ему рукой и направляюсь к  канализационному
люку. Самый верный путь через третий этап пролегает среди  нечистот.  Мало
кто им пользуется - слишком уж отвратительная дорога, несмотря на  душевую
в конце уровня. Но мне плевать.  Я  пройду  через  канализацию,  глядя  на
экран, и шевеля мышкой.
     - Эй! - кричит вслед попутчик. - Зачем я был  тебе  нужен?  Ты  самый
крутой из всех, кого я видел!
     Наверное, он ожидает слов "вдвоем легче", а то  и  предложения  пойти
дальше вместе. Но мне не понравилось, что он едва не  врезался  в  горящие
машины. И я говорю правду:
     - Я не умею водить. А пешком идти долго.
     Он так и остается стоять у  компьютера,  обалдевший  и  переполненный
впечатлениями. И очень неплохо снаряженный для конца второго этапа,  между
прочим...



                                    10

     Я прохожу четырнадцать этапов. За семь часов.
     Сегодня рождалась легенда.
     За моей спиной оставались трупы и развалины. Я  немного  задерживаюсь
на шестом этапе - он совсем-совсем новый и непривычный. Потом застреваю на
двенадцатом, похожие я встречал, но арена - это всегда арена,  и  перебить
сотню с гаком монстров - не три кнопки надавить.
     К счастью, другие игроки уже практически не вмешиваются. Слухи ползут
по "Лабиринту", пересекая уровни с легкостью, недоступной  даже  дайверам.
Слухам не страшна глубина, их никогда и ничто не могло задержать.
     Слухи - враг дайвера. Но сейчас они несут страх, и  это  работает  на
меня.
     В конце четырнадцатого  этапа  я  понимаю,  что  больше  не  выдержу.
Выныриваю на мгновение из глубины и убеждаюсь, что скоро семь утра.
     Это компьютерам вредно отключаться. С людьми все наоборот.
     Четырнадцатый этап - городской спортивный центр. Компьютер с  игровым
меню стоял на судейском столике возле огромного  бассейна,  где  в  чистой
воде лениво колыхались трупы похожих на  крокодилов  монстров-амфибий.  Их
довольно трудно убить, и мне пришлось воспользоваться  плазмоганом,  чтобы
вскипятить в бассейне воду. Когда она остыла, я ныряю в вонючий  бульон  и
минут десять дожидаюсь погони - двух истеричных игроков, парня и  девушки,
которые гонятся за мной уже три уровня. Они торопились, уверенные,  что  я
немедленно покину спортивный центр, и ворвались в зал неосторожно, хоть  и
красиво. Парень - с плазмоганом у пояса, девушка со штуцером наперевес.  Я
пускаю в них ракету, прямо из под воды, и оба исчезают в огненном вихре.
     Я выбираюсь из бассейна, опершись на скользкое тело вареного монстра,
и заглядываю в воронку. Там ничего  не  осталось,  у  парня  сдетонировали
энергоячейки плазмогана.
     - Я - Стрелок, - все же говорю я.  Это  уже  стало  ритуалом,  а  мне
нравятся хорошие традиции.
     Записываюсь - "Стрелок, 14", и щелкаю по клавише выхода. Сделаем  все
честно и правильно. Отдохнуть... и вернуться.
     Обязательно вернуться.
     В полу рядом с судейским столиком открывается люк -  выход  из  игры.
Прыгаю туда и оказываюсь в раздевалке.
     Выход из "Лабиринта" такой же торжественный и пышный, как и вход.  Но
это другая торжественность, праздничная, веселая. Комната  со  стенами  из
розового мрамора, яркий солнечный свет в потолочном  окне,  мягкий  диван,
столик с фруктами и едой, огромный резной шкаф красного дерева.  Я  снимаю
бронежилет, шлем,  маскировочный  комбинезон,  запихиваю  вместе  с  горой
оружия в свой "индивидуальный шкафчик".  Только  я  смогу  воспользоваться
нажитым добром, вновь входя в "Лабиринт". Принимаю душ, переодеваюсь. Все,
надо уходить. Прерывать программу  не  хочется,  хватит  с  меня  головных
болей, в конце-концов добраться до гостиницы и выйти  нормальным  путем  -
дело пяти минут.
     Раздевалки выходят в просторный колонный зал, откуда уже видны  улицы
Диптауна. Это граница Сумеречного Города и обычной виртуальности,  зыбкая,
как звуковой барьер в океане.
     Обычно колонный зал безлюден. Неторопливо выходят из своих раздевалок
игроки,  поодиночке  и  группами,  отправляются  в  ближайший  ресторанчик
"BFG-9000" или бар "Kakodemon" спрыснуть победу или поражение...
     Сегодня тут собралось человек сто. И это моя заслуга. Здесь,  похоже,
все, кто погиб от моей руки. Каждого выходящего из  раздевалки  придирчиво
осматривают, словно могли запомнить мое лицо под шлем-маской. На меня тоже
смотрят, но, видимо,  я  не  подхожу  под  запомнившийся  им  в  последние
мгновения игры образ беспощадного Стрелка.
     Подхожу  к  ближайшей  группе,  разговор  там  затихает,  мускулистый
мужчина с квадратным подбородком резко спрашивает:
     - Стрелок?
     К счастью, я догадываюсь, что он имел в виду, и киваю...
     - Да... - на моем лице обида и злость. - Из гранатомета... сволочь! И
говорит: "Я - Стрелок!"
     Что-то я перебарщиваю...  После  попадания  из  гранатомета  услышать
что-нибудь затруднительно. Но  фигура  Стрелка  уже  окружена  мистическим
ореолом, и  мои  слова  о  гранатомете  списывают  на  обычные  оправдания
неудачника.
     - Сотым будешь, - говорит квадратно-подбородковый. - Я - Толик.
     - Я - Леня.
     - Сто человек уложил, зараза! - с восхищением и  ненавистью  сообщает
Толик. - Откуда он взялся... Знакомься - Жан, Дамир, Катька... Он нас всех
на девятом уровне сделал.
     Не помню, честно говоря.  Там  шумно  было...  предпоследняя  попытка
игроков организоваться и толпой уложить наглого Стрелка.
     - А меня на пятнадцатом! - говорю я. - Я так шел, а он...
     - Слышали? - кричит Толик. - Стрелок на пятнадцатый пошел!
     Толпа отвечает возбужденным гулом.
     Я безнадежно машу рукой и направляюсь к выходу.
     - Эй! - кричит Толик. - А дожидаться его не будешь?
     - У меня  карман  не  резиновый!  -  отвечаю  я.  -  Сами  морду  ему
намылите...
     - Это да, - кивает Толик. - Если сможем узнать.
     Он все-таки подозревает меня, но подтвердить подозрения не в силах. Я
киваю, делаю еще шаг. И вижу Алекса.
     Моя  первая  жертва  стоит  чуть  в  стороне,  молча,   с   интересом
вслушиваясь в диалог.
     И вмешиваться, похоже, не собирается. Вендетта. Один на один.
     Меня это устраивает. Иду мимо... еще пара секунд, и я выйду  из  зала
на улицу Диптауна.
     - Стрелок! - окликают меня сзади, и сотня человек выдыхает разом.
     Оборачиваюсь. Голос  был  слишком  настойчив,  валять  дурака  дальше
бесполезно.
     Это не Алекс. Это Гильермо.
     - Стрелок, - он подходит ближе.  -  Извините,  что  задерживаю...  Вы
установили восемь рекордов уровней, да?
     Наверное. Смотрю не на Гильермо - на сотню своих недавних  жертв.  Их
взгляды не сулят ничего хорошего.
     - Руководство решило сообщить вам, что вы не вправе  претендовать  на
объявленные призы... да? Поскольку работаете по контракту с нами.
     Слава богу, он хоть теперь говорит тихо, и нас не слышат.
     - И не собирался, - пьянея от злости, сообщаю я.
     Гильермо, похоже, понимает, что вступил в беседу не вовремя.  Но  ему
приказали.
     -  Однако,  мы  хотим  выплатить  вам  небольшую   премию...   двести
долларов... в  благодарность  за  интенсивную  работу.  Вы  сделали  очень
хорошую  рекламу  "Лабиринту"...  мы  едва  справляемся  с  потоком  новых
игроков.
     Он делает паузу, оглядывает зал и говорит извиняющимся тоном:
     - Вы можете зайти за деньгами сейчас, вместе со мной. В  нашем  офисе
много выходов.
     Спасибо. Вот чего не люблю, это когда меня толкают в болото, а  потом
сердечно протягивают руку помощи.
     - Я зайду при случае.
     Гильермо вздыхает, разводит руками -  мол,  я  человек  подневольный,
велели передать... Уходит в глубину зала, к каким-то служебным коридорам.
     На меня смотрят девяносто девять пар глаз.
     - Я - Стрелок, - говорю я.
     Девяносто девять пар ног отрываются от пола. Нет, девяносто восемь.
     Алекс стоит  на  месте,  лишь  выхватывает  из-за  пазухи  сверкающий
длинный пистолет, и кричит:
     - Беги, козел!
     Имя мне не нравится, но совет дельный. Каждый  из  обиженных,  кроме,
разве что, Алекса, втайне понимает, что его  убили  абсолютно  честно.  Но
вслух говорится совсем  иное.  И  потому  все  готовы  мстить  за  невинно
пострадавших товарищей, забыв, что еще недавно они были соперниками.
     Бегу.
     За спиной несколько раз щелкают выстрелы -  Алекс  отчаянно  пытается
задержать преследователей, потом кричит вслед:
     - Я тебя сам сде...
     Крик обрывается. Не только у него есть вирусное оружие, пригодное для
улиц Диптауна. А может быть, вмешалась служба безопасности "Лабиринта".
     Бегу.
     Чего мне не хватало, так это растворяться в воздухе.  Если  обиженные
игроки поймут, что я еще и дайвер - охота перерастет в травлю.
     А спать так хочется...
     Переулок, другой, третий. Снижаю детализацию, чтобы ускорить  бег.  И
едва не проскакиваю мимо здания с  надписью  "Всякие  забавы"  на  четырех
основных языках Диптауна.
     К счастью, надписи очень крупные, и я вовремя понимаю их смысл. Равно
как  вспоминаю  рассказ  Маньяка  о  системах   безопасности   виртуальных
борделей.
     Выбор несложен, и я врываюсь в вертящиеся стеклянные двери.



                                    11

     Здесь в моде стиль "ретро". Массивная мягкая мебель, широкие столы  с
пузатыми графинами, блюда с фруктами. Бородатый молчаливый мужчина в  углу
смотрится деталью меблировки. Бог его знает, может,  и  впрямь  сторожевая
программа...
     А по деревянной лестнице со  второго  этажа  спускается  темноволосая
женщина в длинном платье. Ей за тридцать, и лицо настолько детализировано,
что я едва удерживаюсь от искуса вынырнуть из глубины и посмотреть на  нее
нормальным  образом.   Чтобы   понять,   как   удалось   добиться   такого
неординарного, человеческого облика.
     Женщина подходит ближе. И я наконец понимаю смысл  выражения  "зрелая
красота".
     Действительно, очень зрелая. Ничего в ней нет от той  молодости,  что
царит на улицах Диптауна. И уж тем более мысли не возникает  о  невинности
или чистоте. И слава богу, что не возникает. Ей это не нужно.
     Женщина молчит, улыбаясь.  Я  чувствую,  что  пауза  затягивается,  и
бормочу:
     - Здравствуйте...
     Она кивает.
     - Добрый вечер.
     - Мне кажется, что уже ночь, - говорю я.
     - У нас всегда вечер.
     Что ж, будем знать.
     - Зовите меня Мадам, - продолжает женщина.
     - Я...
     - Не надо имени. Это вовсе не обязательно.
     - Я - Стрелок.
     Она кивает.
     - Хорошо.  Вы  зашли  к  нам  по  делу...  -  улыбка,  -  или  просто
скрываетесь от надоедливых друзей?
     Непроизвольно гляжу на стеклянную дверь. За ней - тишина и пустота.
     - Не беспокойтесь. Входящие к нам не видят друг друга. Никогда.
     - Во втором случае, очевидно, мне придется уйти? - интересуюсь я.
     - Нет. Мы всегда рады гостям. Вы можете просто посидеть, выпить  кофе
или вина.
     - Кофе, - решаю я.
     Молчаливый охранник ныряет в дверь. Я прохожу к  диванчикам,  сажусь.
Мадам с улыбкой устраивается напротив.
     - Неужели вас не разоряют такие вот случайные гости? - спрашиваю я.
     - Нет ничего полезнее случайностей. К тому же у нас  есть  правило  -
гость должен хотя бы пролистать альбомы.
     Недоуменно смотрю на нее.
     - Фотографии девочек.
     -  Ах,  да,  фотографии...  -  до  меня   доходит.   -   Конечно.   С
удовольствием.
     Охранник приносит кофе в маленькой турке, Мадам  аккуратно  разливает
его по чашечкам.
     Кладу чуть-чуть сахара,  делаю  глоток.  Кофе  крепкий  и  ароматный,
обжигающе горячий. Даже сон проходит, словно и впрямь кофеину принял.
     - Вам показать все альбомы? - спрашивает Мадам.
     Кажется, что в слово все она вкладывает двойной смысл. Но голова  еще
соображает плохо, и я киваю. Мадам плавно пересекает зал, достает из шкафа
несколько толстых альбомов в обтянутых разноцветным  бархатом  переплетах,
опускает на стол передо мной.
     - Я вернусь к себе, если вы  не  против,  Стрелок.  Если  вдруг...  -
улыбка, - вас что-то заинтересует - позовите меня.
     - Хорошо, - соглашаюсь я.
     Уже с лестницы Мадам словно спохватывается, и добавляет:
     - Да... если вам понравится фотография,  и  захочется  разглядеть  ее
детальнее - потрите изображение пальцем.
     Киваю. Пью кофе, посматривая на альбомы.
     Интересно, есть ли здесь резервные выходы? Наверняка.
     Впрочем, можно еще  сделать  вид,  что  у  меня  сработал  таймер,  и
раствориться в воздухе.
     В любом случае я спасся. Утер нос сотне разъяренных думеров, завоевал
сомнительную славу, и на четырнадцать  этапов  приблизился  к  Неудачнику.
Быть может, его все равно вытащат раньше, но я старался как мог.
     Кофе допит. Заглядываю в джезву... гляди-ка, опять  полна!  Волшебный
кувшинчик из "Тысячи и одной ночи". Наливаю вторую чашку, придвигаю к себе
альбом в черном бархате. Тут, видимо, негритянки?
     Оказывается, что нет.
     На первой странице - фотография женщины, прикованной к стулу.  За  ее
спиной глухая кирпичная стена, голова запрокинута  и  лица  не  видно,  но
полуобнаженное тело обещает многое. Цепи блестящие,  с  нарочито  крупными
звеньями. Под ногами женщины, на полу, лежит кожаная плетка.
     Так.
     Закрываю  альбом,  отодвигаю   к   углу   стола.   Пусть   дожидается
садистов-мазохистов.
     И впрямь "Всякие забавы".
     Смотрю на радугу переплетов.  Попробуем  угадать.  Например,  голубая
обложка.
     Гляди-ка,  угадал!  С  первой  фотографии   жизнерадостно   улыбается
голливудский киноактер, уже третий год слывущий секс-символом. Одет  он  в
кожаную куртку, сапоги и кружевное белье. Э, дружок, повезло же тебе.
     Разумеется,  подписи  под  фотографией  нет.  Даже  если   несчастный
красавчик, никогда не страдавший гомосексуальностью, предъявит  к  борделю
иск, доказать что-либо будет  сложно.  Фотография  на  самом  деле  слегка
искажена, и никто не сочтет ее уликой. Кроме тех,  конечно,  кто  бывал  в
глубине, и знают, как  домысливает  образы  взбудораженный  дип-программой
мозг. Но те, кто знают виртуальность не  понаслышке,  знают  и  ее  закон.
Самый главный.
     Свобода.
     Во всем и для всех.
     Может быть, это и правильно...
     Укладываю актера поверх дамы в цепях. Пусть развлекаются, страдальцы.
     Розовый альбом... неужели лесбиянки? Странно...
     А, просто парочки. Две девицы с вызывающими взглядами, одна стоит  на
коленях, вторая опирается ей на плечи, цепко смотря на меня.  Нет-нет-нет.
Не сегодня. Не  после  четырнадцати  уровней  "Лабиринта".  Полежите-ка  в
сторонке, вам и вдвоем скучно не будет, печенкой чувствую.
     Коричневый альбом. Фантазия пасует, приходится открывать.
     Старуха в обвисшем платье.
     Боже ты мой, и впрямь - на все вкусы! Подстрекаемый любопытством, тру
фотографию пальцем. Старуха на фотографии  оживает.  Кокетливо  улыбается,
начинает пританцовывать, мелко семеня ногами, и расстегивать свой балахон.
     Бабка, да ты с ума съехала...
     Укладываю коричневый  альбом  поверх  розового  и  начинаю  хохотать.
Охранник в углу косится на меня, но молчит. Я не выдерживаю, и спрашиваю:
     - Бывают... клиенты?
     Тыкаю пальцем в коричневый бархат. Охранник сдержанно кивает.
     Фиолетовый. Кручу его в руках, тщетно пытаясь хоть что-то  придумать.
Опасливо заглядываю на первую страницу... вдруг - деды?
     Козочка.
     Я имею в  виду  -  коза.  Молодая.  Беленькая,  с  короткими  острыми
рожками.
     Уже не смеюсь, сил нет. А козу ведь  в  виртуальность  не  погрузишь.
Значит, либо человек-оператор, либо программа...  имитирующая  сексуальные
стереотипы молодой развращенной козы.
     Бабка, подои козу.
     Остаются три  альбома  -  белый,  зеленый,  желтый.  Открываю  белый,
почему-то терзаемый мыслями о эльфах, ангелах и прочих эфирных  созданиях.
Не угадал. Просто женщины. Как и положено, на первой  странице  знаменитая
топ-модель в вечернем платье от Кардена.
     Ладно, платье мы еще рассмотрим. Взвешиваю на  руке  зеленый  альбом.
Что еще осталось, из подвластного  могучим  эротическим  фантазиям?  Дети,
конечно. Открываю альбом. Ага. Малолетний миллионер, киноактер  и  любимец
стареющих домохозяек. Помоги бабке козу держать, мальчик...
     Желтый альбом. Тоже угадал. Лицо девочки смутно знакомо, кажется тоже
актриса.  Антураж  поражает  -  уходящий  до  горизонта  пляж  под  лучами
восходящего солнца.  Чем  загорать,  детка,  отнесла  бы  ведерко  свежего
козьего молока в избу.
     Расправившись с самыми "всякими" из предлагаемых забав, наливаю  себе
бокал вина. Жестом киваю на стопку альбомов с нетрадиционными  партнерами,
охранник молча берет их и уносит.
     Надо было тот, с животными, получше разглядеть.  Интересно,  есть  ли
там молодые крокодилицы и зрелые, как Мадам, лебедушки?  Впрочем,  если  и
нет, то организуют по просьбе клиента. Хоть зеленого осьминога, хоть  суку
пит-буля.
     Начинаю проглядывать белую книгу, временами заставляя девиц совершить
стриптиз. Выбор потрясающий. Кинозвезды и манекенщицы  кончаются  довольно
быстро, дальше  идут  незнакомые  лица.  Незнакомые,  но  симпатичные.  Не
удерживаюсь, заглядываю в самый конец альбома.
     Белый лист и надпись: "Нарисуй свое счастье".
     Да, отсюда никто не уйдет обиженным.
     Пролистываю альбом быстрее. В конце концов, поглядеть  на  обнаженных
красоток, что в движении, что нет, можно и менее дорогостоящими  методами,
чем сидя в глубине.
     Негритянка в набедренной повязке,  эскимоска  в  мехах,  кореянка  на
циновке, полинезийка с кольцом в носу. Виртуальности чужд расизм.
     Листаю еще быстрее. Страница, другая, третья...
     Вика.
     Я замираю, глядя на девушку, которая улыбается мне каждое утро.



                                    001

     Мадам появляется неслышно, как привидение.
     Садится рядом, спрашивает:
     - Вам налить еще вина, Стрелок?
     Киваю.  Я,  наверное,  долго  так  просидел,  разглядывая  Вику.   На
фотографии вечерний полумрак, она сидит на перилах деревянной веранды,  за
ее спиной - темная кайма леса,  тускло-желтый  пузатый  фонарь  в  высокой
траве, черное зеркало бассейна.
     - У нас бывают самые разные клиенты, -  задумчиво  говорит  Мадам.  -
Некоторым нравятся кинозвезды, а некоторым - козочки...
     Легкая усмешка.
     - Кто эта девушка? - спрашиваю я.
     Мадам недоуменно смотрит на меня.
     - У нее есть реальный прототип?
     Хозяйка  борделя  прижимается  к  моему  плечу,  долго   смотрит   на
фотографию.
     - Стрелок, на такие вопросы я не имею право отвечать. Да и  не  знаю.
Здесь тысячи лиц, Стрелок. Многие могут показаться вам знакомыми, - легкая
улыбка, - но это случайность. Она вам кого-то напоминает?
     - Да.
     - Кого-то реального?
     - Не совсем... - я обрываю свою одностороннюю откровенность. - Мадам,
я могу... встретиться с этой девушкой?
     - Разумеется, - наши взгляды  встречаются,  наши  лица  рядом,  в  ее
глазах ирония и насмешка. - Десять долларов час. Сорок  долларов  ночь.  У
нас умеренные цены. Доступные любому хакеру.
     - Вы жестоки, - говорю я.
     - Да. Когда мне кажется, что  симпатичный  молодой  человек  начинает
сходить с ума, я бываю жестока.
     Достаю кредитную карточку.
     - Сорок долларов?
     - Да.
     Она принимает деньги. Медлит, потом говорит:
     - Стрелок,  выслушайте  одну  историю...  Жила  маленькая  глупенькая
девочка, училась в институте, прыгала на дискотеках, флиртовала с парнями.
И любила певца.  Того  часто  показывали  по  телевидению,  у  него  брали
интервью, его фотографии печатали на обложках  журналов.  Он  был  хороший
певец, и он пел о любви. Девочка очень верила в любовь.
     - Я знаю, как кончаются такие истории, - говорю я.  Не  только  Мадам
умеет быть жестокой.
     - Певец приехал на гастроли в ее родной город, - продолжает Мадам.  -
Девочка была на всех концертах. Выскакивала на сцену с букетами цветов,  и
певец целовал ее в щеку. Конечно, она добилась своего. На второй день  она
вошла в его гостиничный номер, и вышла только утром. И больше не приходила
на концерты. Нет, певец и вправду оказался хорошим  человеком  и  красивым
мужчиной. Он был нежен и ласков, остроумен и весел. Девочка ни  о  чем  не
жалела. Но она перестала верить в любовь. Знаете, почему?
     - Она смешала иллюзию и реальность, - отвечаю я.
     - Вы понимаете. Да, конечно. Лучше бы он  оказался  тупым  и  грязным
хамом.  Гораздо  лучше.  Девочка  нашла  бы  другой  идеал,  или  попросту
продолжила любить образ певца. А так... это было похоже на зеркало. Любовь
к отражению. Правдивому и безупречно чистому. Но она и впрямь  встретилась
со своей мечтой. Нашла идеал. А его надо любить на расстоянии.
     Я киваю.
     Конечно, Мадам...  Разумеется,  мудрая  хозяйка  борделя.  Бесспорно,
познавшая жизнь повелительница любви и секса.
     Я знаю.
     - Мадам, напомните, я уже заплатил вам?
     Женщина вздыхает.
     - Идемте, Стрелок...
     Мы поднимаемся по лестнице. Коридор, двери.  Мадам  подводит  меня  к
двери с номером "6", касается плеча.
     - Всего вам хорошего,  Стрелок...  Да,  кстати,  та  история,  что  я
рассказала - она случилась не со мной. Но я знаю много таких историй.



                                    010

     За дверью - не комната, а сад. Ночной сад, тихо стрекочут  кузнечики,
воздух прохладен и свеж, под ногами крепкая густая трава.
     А чего я, собственно говоря, ожидал?
     Гостиничного номера с расшатанной кроватью и мокрых от частых  стирок
простынь? Виртуальность тем и хороша, что внутреннее  пространство  своего
дома можно делать сколь угодно большим.
     Иду на свет фонаря в траве.
     Движения медленные  и  вялые,  сон  почти  отступил,  смирившись,  но
нахлынула свинцовая усталость.
     Домик маленький, это то ли хорошая  дача,  то  ли  скромный  коттедж.
Никого нет. Фонарь светит одиноко и тоскливо. На  мгновение  мне  кажется,
что сердобольная Мадам решила оставить меня в одиночестве. Нет,  вряд  ли.
Сочувствие сочувствием, а бизнес на первом месте.
     Сажусь перед фонарем - это старинная  керосиновая  лампа  в  закрытом
сеткой корпусе. С такими спускаются в подземелья. В глубину.
     Вокруг лампы вьются мошки,  колотятся  о  стекло,  бессильно  пытаясь
ворваться в свет. Люди куда глупее мошек. Они всегда находят огонь,  чтобы
обжечь свои крылья. На то они и люди.
     Шагов я не слышу, просто  на  плечи  мне  ложатся  руки.  Неуверенно,
робко. Словно привыкая.
     - Здесь всегда так тихо? - спрашиваю я.
     - Нет.
     Я вздрагиваю. Даже голос ее мне знаком.
     - Все зависит от гостей.
     - Мне нравится тишина, - говорю я, по-прежнему не оборачиваясь.
     - Мне тоже, - соглашается она. Может  быть  из  желания  понравиться.
Может быть искренне.
     И я решаюсь обернуться.
     Она  такая  же,  как  на   фотографии.   В   короткой   юбке   -   не
сексапильно-короткой, а просто в удобной летней одежде. В блузке дымчатого
шелка. На ногах серые босоножки, темные волосы стянуты на лбу ленточкой.
     Девушка смотрит на меня  серьезно,  изучающе.  Словно  я  не  клиент,
которого ей придется обслуживать, а действительно  гость,  которого  можно
принять, а можно и выгнать в ночь.
     - Меня сегодня весь день называли Стрелком, - говорю я. - Но ты лучше
зови меня Леонидом.
     Она кивает, соглашаясь.
     - И... если можно, - добавляю я. - Если  можно,  я  буду  звать  тебя
Викой.
     Девушка очень долго молчит, и я решаю, что невольно обидел ее. Но она
лишь спрашивает:
     - Почему? Я кого-то тебе напоминаю?
     - Да, - признаюсь я. - Все равно я забудусь, и назову тебя так. Давай
лучше избежим этого.
     - Давай, - соглашается она, садясь рядом, протягивает руки, греет  их
над фонарем, как над костром. - Я легко привыкаю к именам.
     - Я тоже.
     Мы сидим и молчим. Я чувствую,  как  потихоньку  проваливаюсь  -  все
глубже и глубже...
     - Вика...
     - Что, Леонид?
     - Я буду большим дураком, если усну сейчас?
     - Не знаю, - говорит она. - Тяжелый был день?
     - Тяжелые еще будут.
     - В доме есть кровать... как ты понимаешь.
     Я киваю. Не хочется вставать и уходить из живой тишины в мертвую.
     - А если хочешь, я принесу тебе одеяло, - продолжает Вика.
     - Спасибо. Это будет просто здорово.
     Она встает, и я собираю остатки сил.
     Глубина, глубина, я не твой... отпусти меня, глубина...
     Вначале я сходил в туалет. Слава богу, провода  от  костюма  и  шлема
достаточно длинные. Потом добрел до тахты,  упал  на  постель,  отшвыривая
подушку. В виртуальном шлеме и так голова задрана. К утру занемеет шея, но
я не хочу сейчас уходить.
     - Вика, включай дип... - прошептал я "Виндоус-Хоум". Цветная  метель,
и я вновь в глубине.
     - Что ты сказал? -  Вика  стоит  рядом.  Та  Вика,  которая  живая...
почти...
     - Нет, ничего.
     Я беру одеяло, расстилаю на траве, ложусь. Девушка садится рядом.
     Смотрю на звезды. Они так близко, они  так  заманчиво  ярки.  Мне  не
хватает лишь прозрачных тонких крыльев -  чтобы  взлететь  и  разбиться  о
невидимое стекло...
     - Вика, тебе не одиноко здесь, в глуши?
     - А почему ты решил, что это глушь?
     - Звезды слишком яркие.
     - Нет. Здесь хорошо...
     Она ложится рядом, и я сдвигаюсь на одеяле, чтобы нам хватило места.
     - Ты любишь небо? - спрашивает Вика.
     - Да. Я люблю смотреть на звезды. Только совершенно не знаю, как  они
называются.
     - А зачем им наши имена... - Вика касается моей руки. - Смотри, упала
звезда. Прямо над нами.
     - Мы можем пойти и поискать ее, - серьезно говорю я. Вика отвечает не
сразу, и я с ужасом понимаю, что сейчас придется вставать.
     - Нет, - решает она. - Ты на  ногах  не  держишься,  Стрелок.  Мы  ее
поищем утром. Звезда как раз остынет, и можно будет взять ее в руки.
     - Утром слишком светло, - замечаю я. - Лучше завтра вечером.
     - Ты странный, - тихо говорит девушка. - Хорошо. Поищем завтра.
     - Ты находила когда-нибудь упавшую звезду?
     Вика молчит, но я чувствую, что она качает головой.
     - Виртуальность отняла у нас небо, - шепчу я.
     - Ты тоже это понял?
     - Конечно. Мир уходит в глубину. В отражение реальности. Зачем летать
к Луне или Марсу, если здесь уже доступны  любые  планеты?  Пропал  азарт.
Пропал интерес.
     - Зато развиваются электронные технологии.
     - Разве? "Восьмерка" - это просто очень крутой "686"... - я намеренно
называю "пентиум-про" непринятым именем. - Ничего нового  не  родилось  за
последние пять лет. Топчемся на месте.
     Вика тихо смеется.
     - Господи... спор о развитии технологий... Леонид, ты ведь в борделе.
     - Знаю. Тебе неинтересно?
     - Интересно. Я... я просто отвыкла от таких разговоров.
     Она молчит, потом легонько касается моей щеки губами.
     - Спи. У тебя язык заплетается, Леня.
     Не спорю. Мне не хочется с ней спорить.
     Тем более, что она права.
     Я закрываю глаза и засыпаю - мгновенно.



                                    011

     Мне снится сон. Мне часто снятся сны - за день сознание  выматывается
так, что разгрузка просто необходима. А сны для  того  и  приходят,  чтобы
спасти нас от обилия впечатлений, досказать несказанное.
     Обычно я не запоминаю снов. Лишь сумбурные остатки вертятся в голове,
так и не осознанные до  конца.  Но  сейчас  сон  ярок  и  впечатывается  в
сознание. Может быть потому, что я сплю в виртуальности.
     Я стою на сцене,  за  тяжелыми  полотнищами  занавесей.  На  сцене  -
человек с гитарой, он неподвижен,  словно  скован  невидимыми  цепями.  Он
поет, но до меня не доносится слов. Между нами - глубина, ожившая, ставшая
прозрачной стеной. И я напрягаюсь, пытаясь шагнуть к нему, разбить стену и
услышать слова. Но глубина тяжела и упруга, словно резиновая  плита.  Меня
отшвыривает обратно, я падаю на колени, замираю, не в силах пошевелиться.
     Певец поворачивает голову, смотрит на меня. Кажется, он начинает петь
громче.  Но  я  все  равно  не  слышу.  Я  скован  глубиной,  спеленут.  Я
беспомощен.
     Певец кивает и отворачивается.  Я  вдруг  понимаю,  что  это  и  есть
Неудачник из "Лабиринта". Тот,  кого  я  должен  спасти...  спасти,  а  не
валяться на коленях под незримой резиновой тяжестью.
     Но сил все равно нет.
     С противоположного конца сцены, из-за занавеса, появляется  еще  один
человек.  Он  в  маскировочном  комбинезоне,  с   винчестером   в   руках.
Усмехается, глядя на меня, поднимает оружие. Это Алекс.
     "Нет!" - кричу я, но звук вязнет в глубине.
     Алекс стреляет.  Пуля  пробивает  гриф  гитары,  взвизгивают  струны,
сворачиваясь упругими  кольцами,  барьер  тишины  лопается.  Я  вскакиваю,
тяжесть исчезла, и  певец  недоуменно  смотрит  на  убитую  гитару,  Алекс
передергивает затвор, а я уже бегу, прыгаю, сбиваю певца с  ног,  заслоняю
собой.
     - Я говорил, что сделаю тебя, - произносит Алекс.
     Он стреляет, пуля входит мне  в  грудь,  разрывает  сердце,  проходит
насквозь и пронзает певца. Его тело вздрагивает и становится мертвым.
     Это значит - все. Значит - я не успел.
     Я поднимаюсь, иду на Алекса. Сердце уже не бьется в груди, но что мне
до того. Я дайвер. Единственный враг глубины, страж между мирами, тот, кто
должен был успеть. Я привык жить без сердца. Меня так просто не убьешь.
     Зал за спиной ревет, аплодирует, свистит, топает ногами.
     - Я сделал тебя, - говорит Алекс, опуская винчестер.
     Из-за его спины выходит Вика. Протягивает  вперед  руку  -  в  ладони
жирный серый пепел.
     - Я нашла ту звезду, - шепчет она. Разжимает ладонь.
     Пепел, кружась, стекает на пол.
     И тогда я умираю.


     Проснувшись, я жадно глотаю  воздух.  Уже  рассвело.  Воздух  пьяняще
свеж. Вика спит, прижавшись к моему плечу, зябко съежившись.
     Хороший сон мне приснился...
     Как там в анекдоте про Фрейда... "Знаешь, доченька, бывают  и  просто
сны..."
     А вообще-то, говорят, что спать в виртуальности - плохая примета.
     - Вика... - я трогаю ее за плечо, она вздрагивает, но не просыпается.
     Встаю, укрываю ее краем одеяла. Фонарь на траве потух, догорел. Иду в
домик.
     Он маленький, там всего одна комната  -  роскошная  спальня,  ванная,
туалет и кухня. Достаю из холодильника сливки, сыр, паштет. Варю  кофе  на
маленькой плите, делаю бутерброды, складываю все на маленький поднос,  иду
обратно к Вике.
     Она еще спит.
     Глубина-глубина, я не твой...
     Что ж, неплохо отдохнул. Три часа дня.
     Я сходил в ванную. Привел себя в порядок, даже зубы почистил,  стянув
шлем и зажав его под мышкой. Вернувшись в комнату, достал из  холодильника
банку лимонада, йогурт, кусок колбасы. Дурацкий набор, но  какая  разница,
что я буду есть в реальности? Лишь бы набить желудок.
     Та Вика, что на дисплее  компьютера,  тоже  дремлет.  Я  почувствовал
легкий стыд, стыд перед программой, которой изменяю с человеком.
     deep
     Ввод.
     Глажу волосы Вики - почти настоящей Вики. Шепчу:
     - Пора вставать...
     Она просыпается. Недоуменно смотрит на меня, потом улыбается.
     - Спасибо.
     - За что?
     - Ну... я так здорово отдохнула. Нечасто получается...
     - Я принес завтрак, - говорю я.
     - Это моя обязанность, - с деланным недовольством  вздыхает  Вика.  -
Спасибо, Леонид.
     Пьем кофе, едим бутерброды. Где-то далеко в лесу звенит птичий голос.
     - Мне снился плохой сон, - сообщает Вика.
     - Про сцену? - спрашиваю я, и сердце замирает, словно  в  него  вновь
вонзается пуля.
     - Нет. Словно я нашла упавшую звезду, а она уже догорела. Дотла.
     Сердце снова дрожит, отдается в висках, гулко и тоскливо.
     Спать в виртуальности - дурная примета.
     Какие связи протягивались между нами, уснувшими в глубине? Беззвучный
шепот и сонные гримасы, напрягшиеся мускулы и качнувшиеся ресницы  -  все,
все переплавлялось в электронные импульсы и уносилось сквозь глубину.
     Чтобы коснуться той, кто была рядом.
     Такая же спящая.
     Чтобы скользнуть в его сон.
     Плохая примета - спать в глубине.
     - Мы поищем ее завтра, - говорю я. Вика иронически смотрит  на  меня.
Спрашивает:
     - Ты что, племянник миллионера?
     Пожимаю плечами.
     - Я хочу снова тебя увидеть. Просто увидеть.
     Она колеблется, прежде чем спросить:
     - Скажи... я не привлекаю тебя?
     - Сексуально?
     Вика кивает.
     - Привлекаешь.
     - Тогда... почему?
     - Это не должно быть так  легко,  -  я  тоже  не  сразу  нахожу  силы
закончить: - И не должно быть товаром.
     - Леня, ты сходишь с ума.
     - Возможно.
     - Ты же не знаешь, кто я. Это, - она вскидывает руки к лицу, - маска.
Грим. Я могу быть кем угодно.
     Молчу. Ты права, права. Я не спорю.
     - Я ведь могу быть старухой на самом деле, - беспощадно говорит Вика.
- Уродиной. Мужиком-извращенцем. Понимаешь?
     Понимаю.
     Про мужика, правда, сомнительно...
     - Не глупи, Леня. Не влюбляйся в мираж.
     - Я просто хочу снова тебя увидеть.
     Она решается.
     - Зайдешь в "Забавы" и попросишь позвать Вику. Без заказов. Хорошо?
     - А Мадам не рассердится?
     - Нет.
     - Ладно, - я касаюсь ее руки. - Договорились.
     Мы допиваем остатки кофе, доедаем  бутерброды.  Вика  поглядывает  на
меня, но молчит.
     Пусть.
     Внутри я ликую. Внутри я собран и деловит.
     Я снова двадцатилетний юнец, ухаживающий за капризной ровесницей.
     Только в отличии от юнца мне не кружит голову мысль о постели.
     Мы, вместе, обмениваясь ничего не значащими фразами, выходим из сада.
Дверь стоит прямо в траве, напоминая сцену из какого-то  старого  детского
фильма. Вика открывает ее, первая выходит в коридор борделя, я - следом.
     Тихо и тоскливо.
     Посетители не увидят друг друга. Приходи сюда лечиться и зайчонок,  и
лисица.
     - Мне пора, - говорит Вика. - Сейчас сработает мой таймер.
     Киваю. Что уж тут не понять, таймер - это святое.
     - Спасибо.
     - За что?
     - За упавшую звезду.
     Кажется, она хочет что-то сказать. Но видимо, ее время и впрямь  было
на исходе.
     Вика тает в воздухе.
     - До свидания, - шепчу я. Спускаюсь по лестнице. Охранник в холле уже
другой, я подмигиваю ему, не дожидаюсь ответа, иду к входной двери.
     - Стрелок!
     Оборачиваюсь.
     Мадам стоит на верхней площадке, тяжело облокотившись на перила.
     - Мне кажется, вы зря пришли к нам, юноша.
     - Может быть, - соглашаюсь я. - Но так уж получилось.
     Мадам вздыхает и отворачивается. Пусть.
     Сегодня мне не нужен "Дип-проводник". Я еще помню маршрут  вчерашнего
бегства, а выход из "Лабиринта" и входной портал - в пяти  минутах  ходьбы
друг от друга. Иду по привычно-вечерним  улицам  Диптауна,  оглядываясь  в
ожидании засады.
     Но  со  вчерашнего  дня  то  ли  угас  пыл  преследователей,  то   ли
поистощились их кошельки.
     - Я - Стрелок! - кричу  я,  входя  в  алый  туман  портала.  На  меня
оглядываются, и я смеюсь, вскидывая руки к пронзенной молниями арке. - Я -
Стрелок! Стрелок! Стрелок!



                                    100

     Сегодня я стал смертью, а смерть стала мной.
     Так бывает.
     Я иду по уровням "Лабиринта", почти не таясь, отстреливая монстров  и
обходя других игроков. Игроки тоже меня обходят.
     Кроме тех, кто был обижен еще со вчерашнего дня, и тех,  кто  издавна
считает себя героем.
     Их я убиваю.
     Дважды убивали меня самого.  Вначале  я  теряю  все  оружие,  и  меня
отбрасывает к началу девятнадцатого, водного уровня. Это  сработала  целая
команда, человек  двадцать,  не  представляю,  какие  серверы  "Лабиринта"
ухитряются координировать действия такой толпы.
     Я обижаюсь и убиваю их  всех.  Поочередно,  отлавливая  в  болотистых
зарослях, затянувших городское водохранилище, ныряя и затаскивая под  воду
- где мог продержаться куда  дольше  их,  ибо  выходил  из  виртуальности.
Последнему  -  если  не  ошибаюсь,  это  был  Толик,  я  перерезаю   горло
бритвенно-острым  листом  инопланетной  осоки.  Это  что-то  новенькое   в
программе "Лабиринта" - возможность использовать подручные предметы.
     Потом я собираю их снаряжение и иду дальше.
     На двадцать четвертом уровне  -  это  мост,  отделяющий  промышленные
районы Сумеречного Города от жилой зоны, меня догоняет Алекс.
     Я заканчиваю проходить мост -  процедура,  требующая  скорее  чувства
равновесия и крепких нервов, чем умения стрелять. К счастью, у  меня  есть
опробованный еще на волосяном мосту "Аль-Кабара" способ.
     Взрыв жахает передо  мной,  когда  я  спрыгиваю  с  последней  балки,
нависшей над пропастью. На  мосту  расцветает  огненная  воронка,  ударной
волной меня швыряет на бетонный парапет.
     Алекс стоит у  начала  этапа.  Когда  я  подношу  к  глазам  бинокль,
найденный в главном тайнике на двадцатом уровне, то  могу  разглядеть  его
подробно. Снаряжения у Алекса самый минимум - штуцер,  гранатомет  и  пара
аптечек.
     - Стрелок! - кричит он, и машет рукой.
     Зарядов у него еще полным-полно, но он не стреляет. И я тоже.
     - Я сделаю тебя, парень! - кричит Алекс. - Слышишь? Ты труп!
     Он идет за мной с первого уровня - и почти ухитряется догнать.  Может
быть, он тоже дайвер? Еще один претендент на  Медаль  Вседозволенности?  У
меня начинают шалить нервы, я выхожу из  глубины,  ловлю  Алекса  в  сетку
прицела, и пускаю подряд три ракеты.
     Он ухитряется увернуться, и взрывы гремят за его  спиной,  разнося  в
клочья какого-то  бедолагу,  только  выходящего  на  этап.  Однако  Алекса
оглушает, он сидит на корточках, трясет  головой,  пытается  подняться.  Я
навожу гранатомет, потом опускаю оружие.
     Злость проходит.
     - Остынь, ламер! - кричу я, закидываю гранатомет за плечи  и  покидаю
уровень. Если он не дайвер, то застрянет на мосту надолго.
     На тридцать первом уровне меня берут в оборот монстры. Здесь их сотни
две, начиная от тупых и слабых мутантов,  и  кончая  летающей,  прыгающей,
зарывающейся в землю и асфальт нечистью.
     Минут семь я стою  у  начала  уровня  -  в  вестибюле  небоскреба,  и
расстреливаю  радостно   сбегающихся   монстров.   Кончаются   патроны   в
винчестере, в штуцере, заряды для гранатомета. Я отбрасываю использованное
оружие. Меня дважды ранят, приходится использовать несколько аптечек.
     Стекло вестибюля трескается, в него всовывается полупрозрачная морда.
Монстры продолжают сбегаться.
     Я снимаю с плеча плазмоган  и  открываю  огонь.  Энергоячеек  у  меня
много, я берег самое мощное из доступного пока оружия.
     Уровень пылает.
     Синие плети выстрелов  рушат  этажи  вместе  с  монстрами  и  другими
игроками. Я выжигаю целый квартал.
     Монстры затихают.
     Я иду сквозь руины.
     Несколько атак - уже куда менее массированных.
     С уровня я выхожу с пустыми руками. Очень, очень неприятный  уровень.
Монстрам все равно  далеко  до  людей  по  сообразительности,  как  бы  ни
тужились программисты. Но они давят массой.
     На тридцать втором уровне  меня  мгновенно  убивают.  У  входа  стоит
паренек с винчестером и расстреливает меня  в  упор.  Боеприпасов  нет,  я
пытаюсь добежать к врагу и забить кастетом, но три пули подряд выбивают из
меня остатки жизни.
     Начинаю уровень заново. Без брони и с одним пистолетом, как водится.
     От ярости у меня темнеет в глазах. Я расстреливаю гаденыша,  зигзагом
приближаясь к  нему,  он  роняет  винчестер  и  падает  навзничь.  Начинаю
молотить его головой об асфальт, вытрясая при каждом  ударе  один  процент
жизни. Он даже не сопротивляется, лишь радостно бормочет:
     - Я убил Стрелка! Я убил Стрелка!
     Отбираю у него все оружие - жаль,  его  немного,  и  ухожу,  оставляя
полуживого идиота на растерзание монстрам.
     К счастью, этот уровень - "магазинная улица" - довольно-таки  легкий.
Передышка  для  тех,  кто  прошел  предыдущую  мясорубку.   Длинные   ряды
супермаркетов и маленьких магазинчиков... если не забираться в них слишком
далеко, то особой опасности нет.
     Я добываю штуцер, гранатомет, бронежилет и немного боеприпасов. И, не
ввязываясь в стычки, пробираюсь к выходу.
     К Неудачнику... будь он проклят.
     Когда я вхожу на  территорию  Диснейленда  (у  нарядных  ворот  лежит
окровавленная детская кукла и горка маленьких костей), то невольно  думаю,
что Неудачника могли уже и спасти.
     Вот это было бы весело.
     Но Неудачник на месте.


     Я долго оглядываюсь, запоминая обстановку. Когда я  в  последний  раз
проходил "Лабиринт", этого парка аттракционов  просто  не  было.  Тридцать
третий этап был неприятным, но вполне стандартным.
     Неудачник,  скорчившись,  сидит  возле  оплавленной  ограды  "Русских
горок"...  все-таки  предпочитаю  называть  их  "Американскими".  С  одной
стороны  его  прикрывает  нарядная  будочка   с   механизмами   управления
аттракционом, с другой - стена, опоясывающая весь  "Диснейленд".  Местечко
удобное,  подойти  к  нему  незамеченным  невозможно.  Я   бы   тоже   тут
отсиживался.
     Только не так долго. Не двое суток без малого.
     Я иду к  Неудачнику  -  открыто,  подняв  руки  с  пустыми  ладонями.
Неудачник не реагирует. Может быть, спит.
     А может быть, умер.
     Неприятная штука - смерть в виртуальности. Я видел один такой труп...
самое страшное, что он был "живым" - продолжал идти по улице, натыкаясь на
прохожих, подрагивая, повторяя последние конвульсии  своего  незадачливого
хозяина. Его отключали вручную, после двухчасового  отслеживания  входного
канала. Мерзкое это дело, идущий по улице мертвец.
     Но Неудачник вздрагивает и приподнимает голову.
     - Привет! - кричу я. - Hello! Не стреляй! Don't shoot!
     Он не отвечает. Но и пистолет с колен не поднимает.
     - Я пришел помочь тебе! - Слышу шум за спиной, оборачиваюсь. Какой-то
мужик с плазмоганом ошалело смотрит на меня.
     Грожу ему пальцем и киваю - проходи.
     Уговаривать не приходится. Он узнал  Стрелка,  и  не  горит  желанием
соревноваться в меткости.
     - Давай поговорим! - подходя к Неудачнику, произношу я. -  Хорошо?  Я
твой друг! Go steady!
     Похоже, что ему ничего не хочется. Ни дружить, ни стрелять.
     Сажусь рядом с ним на корточки, протягиваю руку и  осторожно  отбираю
пистолет. Неудачник не сопротивляется.
     - Ты меня понимаешь? -  почти  кричу  я.  И  Неудачник  снисходит  до
ответа. Его губы шевелятся, и я скорее угадываю, чем слышу: "Да..."
     Уже что-то. Земляк.
     - Ты давно здесь? - осторожно  спрашиваю  я.  Интересно,  он  еще  не
утратил счет времени?
     Кивок. Хоть это он понимает.
     - Твой таймер включен?
     Ноль реакции.
     Трясу его за плечо, повторяю:
     - Ты включил таймер? Таймер включен?
     Неудачник качает головой. Вот так. Худший  вариант.  Поворачиваюсь  -
наверняка Гильермо наблюдает за мной, и кричу:
     - Видите? Он сам не выйдет! Отслеживайте канал!
     В успех этого мероприятия я все же не очень  верю.  Значит,  придется
тащить Неудачника к концу этапа и там уговаривать,  заставлять  нажать  на
клавишу выхода.
     Впрочем, ничего невозможного в этом нет.
     - Сейчас мы встанем и пойдем, -  мягко,  словно  ребенку,  говорю  я.
Впрочем, Неудачник вполне может быть ребенком,  дорвавшимся  в  отсутствии
родителей до вожделенной игрушки. Бывало такое. - Ты можешь идти?
     Неуверенный кивок.
     - Давай передохнем, - я понимаю, что несу  чушь,  Неудачник  отдыхает
уже тридцать с лишним часов, но продолжаю: - Отдохнем, поедим  и  двинемся
вперед. Ничего страшного больше не будет. Я тебя поведу.
     Стягиваю шлем-маску, на этом этапе  воздух  достаточно  чист,  достаю
пакет с  едой.  Даю  Неудачнику  здоровенный  сэндвич  и  банку  лимонада.
Виртуальная пища не поможет его телу,  но  придаст  фальшивую  бодрость  в
глубине.
     Откусываю от своего бутерброда, жую, смотрю на Неудачника. Тот  сидит
с сэндвичем в руках. Да. Тяжко будет.
     Пришел бы я на сутки раньше...
     - Поешь, - уговариваю я. Протягиваю руку, стаскиваю с него маску.  От
резины респиратора на лице остается  красный  овал.  А  так  ничего  лицо,
нормальное, нестандартное. Светловолосый молодой парень, вот только  глаза
усталые, потухшие. - Давай! - подбадриваю я.
     Он подносит сэндвич  ко  рту,  медленно  начинает  жевать.  Вот  так.
Кусочек за маму, кусочек за папу, кусочек за дядю-дайвера. Может и  впрямь
ребенок?
     - Меня зовут Стрелок. А как тебя зовут? - спрашиваю я.  Неудачник  не
отвечает, он слишком занят бутербродом. - Сколько тебе лет?
     Последний вопрос - серьезное оскорбление. В виртуальности все  равны.
Если Неудачник имеет хоть небольшой опыт жизни в Диптауне,  то  непременно
ответит... да еще как ответит.
     Но он молчит.
     Тяжелая мне предстоит работка.
     Но ведь и приз меня ждет немалый. Я не променял бы  его  на  заветные
полмиллиона  "Лабиринта".  Медаль  Вседозволенности  купить  невозможно  -
единственный такой случай немедленно разрушил бы ее ценность.
     - Лучше? - спрашиваю я  Неудачника.  Тот  кивает.  -  Вот  и  славно.
Вставай.
     Он послушно встает, я отдаю ему пистолет. На тридцать третьем  уровне
это оружие чисто символическое, тем более в его руках. Но  зато  Неудачник
почувствует себя увереннее. Очень хочется в это верить.
     - А теперь пойдем, - говорю я. - Спокойно, уверенно...
     Я идиот.
     Я забываю про демона-хватателя, что  сидит  за  углом.  Забываю,  как
Гильермо демонстрировал мне его. Иду вдоль  ограды  "Американских  горок",
вышагиваю, как на параде.
     И демон радостно хватает меня длиннющей рукой,  сгребает,  вскидывает
вверх. Демон похож на обросший щупальцами пень... от  баобаба  пень,  надо
полагать. В центре пня - зубастый рот, из комля  растет  цепкая  семипалая
лапа,  которая  сейчас  крутит  меня  в  воздухе,  уминает,  превращает  в
аккуратный, на один глоток, мясной шарик.
     Пистолет Неудачника шепчет "так-так-так", выпаливая обойму в монстра.
Болтаясь в воздухе, я успеваю поразиться  его  странной  стойке  -  корпус
наклонен, плечи отведены назад, пистолет вытянут в левой руке.
     Из этого оружия демона не убить.
     Но лапа вдруг прекращает ломать мне ребра, ослабевает, и  я  падаю  с
трехметровой высоты прямо в жадно раскрытую пасть.
     К счастью, монстр уже не умеет жевать и глотать. Выбираюсь из вонючей
дыры, стараясь не смотреть на  зубки  длинной  сантиметров  в  десять.  На
зубках клочки одежды. Не моей.
     Я весь в слюне, и та шипит на бронежилете. Обтираюсь пучками  желтой,
высохшей травы. Подхожу к Неудачнику. Тот вновь  расслаблен,  вял  и  едва
жив.
     Внешне...
     - Спасибо, - бормочу я.  Прикладываю  к  руке  аптечку,  та  щелкает,
впрыскивая лекарства, и рассыпается. Крепко меня помяли.
     - Не за что, - тихо, но отчетливо говорит Неудачник. Впрочем, это имя
уже не слишком с ним вяжется. Уложить демона из пистолета!
     Впрочем, теоретически это должно быть возможно. Создатели "Лабиринта"
неоднократно заявляли, что любого из монстров можно убить из пистолета или
даже кастетом. Теоретически. Если  знать  одну-единственную  на  все  тело
сверхуязвимую точку.
     Но я про такие подвиги не слышал.
     Скидываю с плеча винтовку, отдаю Неудачнику. Тот  меланхолично  берет
оружие.
     Сам я вооружаюсь гранатометом. Там всего четыре заряда, но мы  сейчас
попробуем раздобыть еще.
     - Как тебя зовут? - спрашиваю я.
     Ответа нет.
     Ну и черт с тобой. Будешь Неудачником.


     "Диснейленд" сделан великолепно. Не знаю, копирует ли он какой-нибудь
реальный парк, или воплощает  фантазию  гейм-дизайнеров.  Но  уж  монстры,
катающиеся на колесе обозрения  и  перебрасывающиеся  огненными  шариками,
словно снежками, явно родились  в  чьем-то  больном  воображении.  Зрелище
столь занимательно, что я пару минут смотрю на него,  прежде  чем  пустить
ракету в ось колеса. Взрыв, и оно медленно заваливается  на  бок.  Обломки
взлетают метров на двадцать.
     Искоса поглядываю на Неудачника - оценит ли тот зрелище?
     Ни фига подобного...
     - Пошли,  -  бросаю  я.  Кажется,  уже  начинаю  привыкать  к  своему
молчаливому спутнику.
     Мы проходим мимо водных  аттракционов.  Вместо  воды  в  бассейнах  -
кровь. Часть механических лодочек, скользящих  по  алой  глади,  заполнена
сидящими скелетами, часть пуста. При движении раздается  противный  тонкий
скрип - механизмы не были приспособлены для работы в такой жидкости.
     Отвратительно.
     А вот целая семейка мутантов -  двое  взрослых  и  трое  маленьких  в
цветастых платьицах,  расположившиеся  на  пикник.  На  маленькой  газовой
плитке они жарят кусок ноги в кожаном ботинке. Трачу еще одну ракету.
     Они даже не пытаются разбежаться. Это не боевые чудовища, они созданы
лишь для нагнетания кошмара.
     Найти бы того, кто делал всю эту мерзость, и надавать по морде. Не  в
виртуальности.
     - Нам немного осталось, - говорю я Неудачнику. - Ты хорошо держишься.
     Он  кивает,  словно  бы  с  легкой  благодарностью.  И  чего  дайверы
"Лабиринта" так долго возились? Парень прекрасно идет.
     Мы  вдвоем  отбиваем  атаку  целой  стаи  мелких  летающих  монстров.
Неудачник стреляет скупо и метко, кожистые крылья подламываются, неуклюжие
тела падают и лопаются.
     - Пошли, - говорю я.
     Лишь у  огромного  бетонного  поля,  по  которому  медленно  скользят
разноцветные машинки, возникает заминка.
     В одной из машинок - ребенок. Маленький темнокожий мальчик. Он рулит,
уворачиваясь от трех мутантов, со скрежещущим смехом гоняющих его по всему
полю. Один раз малыш проезжает рядом с оградой, окидывая нас  безумным  от
страха взглядом.
     Неудачник поднимает винтовку.
     - Это не игрок, - устало объясняю я. - Это часть программы.  Призовые
очки.  Спасаешь  ребенка,  отводишь  в  безопасное  место,  там   находишь
какое-нибудь оружие или броню. Пошли, нечего время тратить.
     Но Неудачник, наверное, утратил связь с реальностью основательно.  Он
начинает палить. Три выстрела - три мутанта. Они пытаются отбиться, метают
в нас огненные шары, но Неудачник быстрее и точнее.
     На  перестрелку  откуда-то  выползает  исполинский  паук  и  начинает
поливать нас очередями  из  вросшего  в  морду  пулемета.  Мне  приходится
вмешаться. Две  ракеты  -  коту  под  хвост...  точнее  пауку  под  жвалы.
Наступает тишина, лишь выбравшийся из  машинки  ребенок  плачет,  сидя  на
корточках.
     - Пошли, - решаю я. Теперь уж придется отвести ребенка в  укрытие,  и
получить честно заработанную амуницию.
     Мы перебираемся через разорванную пулеметным огнем изгородь,  идем  к
мальчику. Я чуть отстаю,  ковыряю  ногой  остатки  паука,  прикидывая,  не
удастся ли приспособить его пулемет к огню с руки.
     Слизь, хитин и осколки железа. Искать нечего.
     Неудачник подходит ко  мне,  бережно  держа  малыша  на  руках.  И  я
невольно проникаюсь к нему симпатией.  Он  дурак,  он  отключил  таймер  и
заблудился в глубине, но он все-таки неплохой человек.
     - Где твои родители? - спрашиваю я мальчика в надежде, что программка
не очень сложная и не потребуется  тратить  время  на  уговоры  и  заботу.
Мальчик молча тычет рукой в здание поодаль. Ну слава богу...
     Идем  к  зданию,  я  держу  гранатомет  наизготовку,  ибо   Неудачник
небоеспособен.
     Входная дверь меня настораживает. Она сорвана  с  петель  и  скрипит,
хоть ветра и нет. За ней - темнота. Окна в здании  поросли  изнутри  синим
мхом.
     - Там? - уточняю я. Мальчик кивает.
     Заношу ногу над порогом.
     - Простите... - отчетливо шепчет малыш, - они сказали, отпустят маму,
если я...
     В последнее мгновение  я  успеваю  отпрыгнуть  назад,  и  струя  огня
проходит  мимо.  Внутри  здания   что-то   грузно   шевелится   и   тяжело
перекатывается по полу. Выпускаю в проем свою последнюю гранату.
     Взрыв, но звуки только становятся громче. Малыш ревет, вырывается  из
рук Неудачника. Тот пытается удержать его,  но  ребенок  царапает  его  по
лицу, выскальзывает и бросается в дверь.
     - Мамочка! - слышится его тонкий крик. Потом что-то гулко  чавкает  и
наступает тишина.
     - Вот так сходили за пивом... - говорю я, хватая Неудачника за  плечо
и оттягивая от здания. Он, похоже, готов  броситься  вслед  за  мальчиком,
прямо в гостеприимную пасть неведомого чудища.
     - Почему? - шепчет Неудачник, поворачиваясь ко мне. - Почему  он  так
поступил?
     Объяснять ему логику создателей уровня бесполезно. Он явно  принимает
происходящее всерьез.
     - Мальчика заставили заманивать проходящих в засаду, -  говорю  я.  -
Угрожали убить его маму. Вот он и подчинился.
     Неудачник молчит, словно обдумывая мои слова. Потом спрашивает:
     - А зачем он побежал в дверь?
     По крайней мере мой подопечный немного разговорился.
     - Испугался за свою мать.
     - Надо им помочь, - беря винтовку поудобнее,  говорит  Неудачник.  Он
явно готов лезть к черту в пасть.
     - Они уже мертвы! - кричу я. - Они погибли, поверь мне!
     Он верит и опускает оружие. Слава богу, по крайней мере он не требует
отомстить за несчастного ребенка.
     Мы идем дальше.
     У меня пустой гранатомет, у Неудачника винтовка с десятком  патронов.
Хорошо мы снаряжены. Чудесная прогулка. А когда я замечаю краем глаза, что
метрах  в  ста  стоит  человек,  наблюдая  за  нами,  настроение  у   меня
окончательно портится.
     - Сними его, - командую я.  Неудачник  недоуменно  поворачивается  ко
мне.
     - Зачем?
     Правильно. Если он верит в происходящее,  то  стрелять  по  людям  не
станет. Славный он человек.
     - Дай оружие! - требую я, вглядываясь в незнакомца.  Алекс  или  нет?
Эх, где мой бинокль...
     - Не дам! - твердо говорит Неудачник и прячет оружие за спину.
     Даже спорить не хочется. Стою,  вглядываясь  в  чужака.  А  тот  тоже
изучает нас, потом делает шаг за угол здания и исчезает из вида.
     Вроде бы не Алекс.
     - Идем, горе ты мое, - говорю я.
     Через полчаса наше положение немного улучшается.  Багровые  облака  в
небе расходятся, обнажая свирепое южное  солнце.  Мы  почти  у  выхода  из
Диснейленда,  Неудачник  ухитрился  отбить  нападение  двух  паукообразных
монстров, я нахожу заряды к гранатомету и плазмоган с одной энергетической
ячейкой. Жить становится веселее.
     Мы делаем привал в тени разрушенной пиццерии.
     На  этот  раз  Неудачника  не  приходится  уговаривать   поесть.   Он
сосредоточенно жует последний сэндвич, я  наблюдаю  за  ним.  Мне  еда  не
нужна, но мог бы и предложить поделиться, ламер...
     - Почему ты хотел убить того человека? - спрашивает Неудачник.
     Говорить ему, что нам пригодилось бы чужое снаряжение, я не решаюсь.
     - Он мог напасть на нас.
     - Нет. Дик хороший.
     - Дик?
     - Да. Он пробовал мне помочь. Сегодня утром.
     Мозги у меня скрипят от натуги.
     Значит, за нами следит один из дайверов "Лабиринта"?  Не  вмешиваясь,
не предлагая помощи, но и не мешая.
     Странно все это.
     - Анатоль тоже хороший? - кидаю я пробный шар.
     Неудачник  энергично  мотает  головой.  Но  объяснять  причины  своей
неприязни ко второму дайверу не пытается.
     - А я?  -  мне  становится  интересно.  Неудачник  перестает  жевать.
Думает.
     - Еще не знаю, - выносит  он  заключение.  Потом  извиняющимся  тоном
добавляет: - Скорее, хороший.
     Завязавшуюся беседу прерывать не стоит. Я осторожно  беру  Неудачника
за руку и говорю:
     - Ты понимаешь, что вокруг - виртуальная реальность?
     - Да.
     Прекрасно. Это уже половина дела!
     - Парень... как тебя звать?
     - Я не могу сказать, - с явным сожалением признается Неудачник.
     - Ты уверен?
     - Не могу.
     - Парень, ты находишься в виртуальности уже полтора суток. Это много,
очень много. Твое тело устало, ему нужен отдых, пища, вода...
     Надеюсь, что мой голос звучит вкрадчиво как у гипнотизера...
     - Мне надо выйти, - соглашается Неудачник.
     - Я тебе помогу, - вновь обещаю я. - Мы уже  рядом.  Но  если  что-то
сорвется, то проще будет помочь тебе другим способом.
     Неудачник заглатывает остатки сэндвича  и  вопросительно  смотрит  на
меня.
     - Скажи свой сетевой адрес, - прошу я.  -  "Лабиринт"  сообщит  твоим
провайдерам, они пошлют человека, и тот выведет тебя из глубины вручную. В
этом нет ничего постыдного, клянусь. Такое со всеми случается.
     - Нет, это невозможно.
     -  Послушай  меня...  если  ты  так  стесняешься  случившегося,   или
боишься... я сам приеду к тебе. Где бы ты ни  был.  Я  частное  лицо.  Мне
плевать на "Лабиринт". Я просто хочу решить твою проблему! Веришь?
     - Верю.
     - Тогда говори адрес... - на мгновение мне кажется, что я победил.  Я
действительно готов выскочить  из  глубины,  купить  билет  на  самолет  и
отправиться домой к Неудачнику. Хоть на Сахалин, хоть в Магадан.
     - Нет.
     Я с досады бью рукой по стене и отшибаю костяшки пальцев. Командую:
     - Тогда вставай!
     Выход из "Диснейленда" устроен внутри зеркального лабиринта. Лабиринт
в  "Лабиринте"...  у  меня  вдруг  начинает  кружиться  голова,  когда   я
представляю себе эту матрешку из виртуальных пространств.
     - Значит, так... - говорю я, когда мы проходим мимо превратившегося в
каменную статую усатого старичка со стопкой каких-то рекламных  листков  в
гранитных пальцах. Старичок печально  наблюдает  за  выходящими  с  уровня
игроками. - Я пойду впереди. Держись вплотную за мной, хорошо? И  старайся
заметить врага первым. Глаз у тебя зоркий.
     - Хорошо, - говорит Неудачник.
     Мы  входим  в  зеркальный  лабиринт.  Вначале  это  просто   коридор,
выложенный зеркалами. Потом он начинает ветвиться, перемежаться колоннами,
и я напрочь теряю ориентировку.  Вокруг  меня  -  десять  пар  дайверов  и
Неудачников. Мир дробится, кружится, плывет.
     Черт.
     В настоящих зеркальных лабиринтах, которые  так  любят  показывать  в
дешевых фантастических  киносказках,  все  совсем  не  так.  Реальность  и
иллюзию не спутаешь, как бы ни старались режиссеры.
     Здесь различия нет.
     Я подумываю, не выйти ли мне из глубины. Впрочем, толку от  этого  не
будет. Подробная иллюзия сменится схематичной, вот и все.
     - Неудачник, осторожно! -  предупреждаю  я,  машинально  называя  его
придуманным Гильермо прозвищем. Неудачник не протестует.
     Мы блуждаем по зеркальному  лабиринту  минут  двадцать,  и,  наконец,
выходим в большой зал.
     Тоже зеркальный. Тринадцатигранная призма.
     Вдоль граней-стен стоят компьютеры. Выход!
     А под потолком - балкончики, на которых парами стоят монстры. Таких я
еще не видел - огромные выпуклые  глаза,  длинные  руки,  цепко  сжимающие
винтовки, чешуйчатое тело. В остальном - вполне человекообразные.
     - Назад!  -  кричу  я.  И  Неудачник  вроде  бы  дергается,  стремясь
отпрыгнуть назад, в зеркальный проход. Но тут монстры начинают палить.
     Пули буравят зеркальный пол, острые иглы вонзаются в мое тело. Я палю
наугад - в один из балкончиков, понимая, что лишь один из них настоящий, а
все остальные - отражения.
     Огненный смерч, зеркальный зал заволакивает дымом.
     Гремят выстрелы. Меня ранят  в  правую  руку,  я  дергаюсь  от  боли,
перебрасываю тяжеленную трубу гранатомета на левое плечо. Нет даже времени
на выход из виртуальности.
     И Неудачник бросается обратно.
     Мы стоим плечо к плечу, стреляя в проклятые зеркала, и те разлетаются
с насмешливым звоном. Меня ранят еще раз, я кричу, но продолжаю стрелять.
     Последняя граната тоже не находит цели, я кидаю гранатомет  вверх,  в
один  из  трех  уцелевших  балкончиков,  попадаю  -  стекло!..   сдергиваю
плазмоган и делаю непростой выбор между двумя последними целями.
     Неправильный выбор.
     Синяя огненная плеть хлещет в мутнеющее зеркало.
     Энергоячейка пуста.
     Один из монстров мертв, то ли его зацепило разрядом, то  ли  изрезало
осколками зеркал. Но второй продолжает стрелять. Его винтовка  нацелена  в
меня, он нажимает на спуск.
     Неудачник заслоняет меня собой.
     В него входит  целая  очередь,  и  он  оседает.  Монстр  перезаряжает
винтовку, ловко, сноровисто... а я стою, оцепенев,  не  в  силах  осознать
случившееся.
     Да и нечем мне ответить, нечем стрелять.
     Выстрел бьет над самым плечом,  оглушая.  Огненный  шар  полыхает  на
балкончике, сжигая дотла монстра, выплескивая цепкие плети разрядов во все
стороны - пытаясь найти еще какую-нибудь цель.
     "BFG-9000".
     Оружие, которое я так и не смог раздобыть в своем торопливом беге  по
уровням.
     Я даже не смотрю, кто стрелял. Наклоняюсь к Неудачнику.
     Его лицо - кровавая маска, грудь разворочена пулями, но он еще жив  -
пять прощальных секунд, дарованных игрой...
     - Отражение... - шепчет он.
     Я стираю ладонью кровь с его лица, поднимаюсь.
     За мной стоит рослый мужчина в  полном  броневом  костюме,  увешанный
оружием, как новогодняя елка игрушками. Лицо сухо и спокойно,  дыхательный
фильтр стянут на подбородок.
     - Трудно убивать эскорт-гвардейцев Принца Пришельцев, -  говорит  он.
Голос тих, но под сдержанностью чувствуются кипящие эмоции.
     - Ты дайвер... - шепчу я.
     - Ты тоже.
     На человека, который следил за нами, гигант в броне не похож.
     - Анатоль?
     Он кивает, и я вспоминаю о правилах вежливости из кодекса дайверов.
     - Леонид, - представляюсь я.
     Дайвер "Лабиринта" кивает, закидывает громоздкий "BFG-9000" на плечо.
Наверное, мы встречались на какой-то сходке. Просто он был в другом теле -
впрочем, как и я. Анатоль подходит к телу Неудачника, смотрит ему в  лицо,
кивает.
     - Как всегда.
     Он легонько пинает его  ногой,  словно  убеждаясь,  что  Неудачник  и
впрямь мертв.
     И тогда я бью его по лицу. Бью так сильно,  что  Анатоль  отлетает  к
стене.



                                    101

     Нас разнимает Дик, второй дайвер  "Лабиринта",  тот,  кого  Неудачник
назвал хорошим человеком.
     Мы деремся минут пять, не стремясь убить друг друга,  просто  вымещая
ярость и ненависть. Дик просовывает между нашими сплетенными телами  ствол
своего "BFG-9000" и негромко сообщает:
     - Еще три удара - и я стреляю.
     Анатоль скашивает на него глаза, отлипает и  коротко  бьет  меня  под
ребра. Я перевожу дыхание и  пинаю  его  в  пах.  Теперь  очередь  Анатоля
корчиться от боли.
     Дик невозмутимо ждет третьего удара. Но мы стоим по стойке смирно.
     - Хорошо, - решает Дик, опуская оружие. Он говорит по  русски,  очень
чисто и почти без акцента. - Д-дайверы... вашу мать.
     - Этот придурочный ламер... - шипит Анатоль. - Этот козел...
     - Остынь, - советует Дик. - Он  хорошо  шел,  я  смотрел.  Не  всегда
честно, но всегда хорошо.
     Дик невысокий, худой, гибкий. Но в  этой  паре  он  главный.  Анатоль
замолкает, начинает стирать кровь с лица.
     Я предаюсь тому же занятию.
     - Ты хорошо играл, - говорит Дик. - Но все непросто.
     - Это я понял, - отводя взгляд от тела Неудачника соглашаюсь я. - Что
происходит?
     - Объясни, Ан, - бросает Дик и садится на закопченное, битое  зеркало
пола.
     Анатоль морщится, словно  ему  велели  съесть  пригоршню  пиявок.  Но
подчиняется.
     - Ты что, чудик, думал, мы здесь дурака валяем? - спрашивает он.
     - Тебе виднее, - огрызаюсь я.
     - Мы его каждый час водим! - вопит Анатоль. - Я семь раз его вел! Дик
- восемь! Понимаешь, дубина? Мы тут каждый угол знаем! Нюхом  чуем,  когда
что меняется! Понимаешь?
     Я начинаю понимать.
     - Гильермо тебе сказал, что мы пытаемся  вытащить  парня?  -  скучным
голосом спрашивает Дик.
     - Да... - я хлюпаю разбитым носом.
     -  Прекрасно!  -  оживляется  Дик.  -  Так  какого...  -  он  глотает
ругательство и устало машет рукой.
     - Кто он тебе? - набычившись спрашивает Анатоль.
     - Кто?
     -  Неудачник!  -  вопит  Анатоль.  Явно  собирается  пнуть   тело   в
иллюстрацию своих слов, но вовремя останавливается. - Сват, брат? Кто  он?
Ты что, без бабок сидишь, что нашу работу взялся делать?
     - Видно, как вы ее делаете!
     - Анатоль верно спросил, - замечает Дик. - Кто он тебе?
     - Никто.
     - Парень, если ты знаешь его адрес, то лучше  вытаскивать  Неудачника
ручками.
     - Я не знаю его адреса, - говорю я. -  Можешь  поверить?  Это  просто
клиент. Мне поручили его спасти.
     - Кто?
     - Тоже не знаю. У заказчика не было лица.
     Я слежу за их реакцией, но ее нет. Мою фразу о Человеке Без Лица  они
восприняли как красивость речи.
     - Час от часу не лучше, - говорит Дик.
     - Легче, - автоматически поправляет его Анатоль. -  Час  от  часу  не
легче.
     - Спасибо, - Дик косится на меня. - Парень, как тебя зовут?
     - Леонид. Леня.
     Дик кивает.
     - Ты меня знаешь под именем Крейзи Тоссер.
     Я хлопаю глазами. Крейзи Тоссер  -  один  из  старейших  и  уважаемых
дайверов. Пожилой веселый толстяк... в таком облике он является на сходки.
     Вот где Крейзи зарабатывает себе на пропитание...
     - Ребята, я не собираюсь отбивать у вас хлеб, - говорю я.  -  У  меня
конкретный заказ - спасти Неудачника. Я не мог отказаться.
     Оба  дайвера  разом  смягчаются.  Похоже,   вчерашний   шум   и   мое
стремительное  путешествие  сквозь  уровни  "Лабиринта"  нагнало  на   них
какие-то конкретные опасения.
     - Ты думер, верно? - спрашивает Анатоль. - Еще из старых...
     - Да.
     - Ну... ты нормально шел... -  отворачиваясь  говорит  Анатоль.  -  Я
слышал рассказы. Даже если половина - гонево, все равно...
     - Спасибо, - бросаю я. Доброе слово, оно и чайнику приятно.
     - Неудачника невозможно спасти, - говорит Дик.
     - Что? - теряюсь я.
     - Невозможно.
     - Дик у нас фаталист,  -  усмехается  Анатоль.  -  Ладно.  Садись,  я
объясню.
     Мы усаживаемся вокруг тела Неудачника, и Анатоль начинает рассказ.  Я
слушаю, отстраняясь от деталей и запоминая основные факты.
     Неудачник не говорит своего имени и адреса.
     Неудачник - великолепный стрелок... и  будь  он  чуть  удачливее,  то
прошел бы "Лабиринт" за сутки, сорвав все призы.
     Неудачник никогда не стреляет в игроков.
     - Что? - переспрашиваю я.
     - То. Он не стреляет в игроков. Монстров бьет влет, - бурчит Анатоль.
- Смотреть завидно. А в людей ни разу не выстрелил. Когда я его  тащил  во
второй раз, то на этом и прокололся. Был уверен, что он поможет...
     - Он "плывет"... - говорю я. -  Считает  происходящее  реальностью...
нет! Нет, он же сам мне сказал, что вокруг виртуальность!
     - Ага, - соглашается Анатоль. - Ориентировку  он  не  потерял.  Но  с
человеколюбием у него заскок.
     - Верующий? - предполагаю я. - Пацифист?
     Анатоль лишь пожимает плечами.
     - Значит - его каждый раз убивали игроки?
     - Его убивала судьба, -  вступает  в  разговор  Дик.  -  Его  убивали
игроки, монстры, обвалившийся потолок, рикошет, он тонул  в  расплавленном
асфальте и падал с высоты. Пятнадцать смертей, все разные.
     - Так не бывает, - замечаю я. - Разве что он сам этого добивается.
     - Если он самоубийца, то очень-очень хитрый, - не соглашается Дик.  -
Все выглядит случайностью. Только их слишком много, случайностей.
     - Дик считает, что это его карма, -  говорит  Анатоль.  -  Чем-то  он
заслужил такую участь. И что бы мы ни делали, вытащить его невозможно.
     - Крейзи, это чушь, - говорю я. Дик лишь улыбается. - Ребята, неужели
нет способов отключить игрока принудительно? Не зная его адреса?
     Дайверы "Лабиринта" переглядываются.
     - Не темните, - прошу я. - Дело серьезное.
     - Способ был, - признает Дик. - Анатоль его попробовал.
     Смотрю на Анатоля, ожидая разъяснений.
     - Тринадцатикратная смерть, - неохотно  говорит  тот.  -  Если  игрок
гибнет тринадцать раз подряд с интервалом менее пяти минут,  то  программа
его вышвыривает без объяснения причин. Это барьер для абсолютных бездарей.
     Я еще не понимаю.
     - Сегодня утром я попробовал этот способ, -  говорит  Анатоль.  -  Не
стал тащить Неудачника через уровень, а просто стал у начала,  и  принялся
его убивать. Тринадцать раз подряд. Потом еще два раза, решил, что в счете
сбился. И - ничего!
     - Стоп! - кричит Дик, вскакивая. - Леонид, еще шаг и я убью тебя. Это
игра! Понимаешь?
     Отступаю  от  Анатоля.  Дик  прав,  нельзя  мерить   происходящее   в
"Лабиринте" мерками реального  мира  или  даже  Диптауна.  Это  глубина  в
глубине.
     - Как он себя вел? - спрашиваю я.
     - Я ему все объяснил вначале! - Анатоль тоже на взводе. -  Не  думай,
что мне это в кайф! Все объяснил, стрелял из винчестера в  голову!  Думал,
может хоть сопротивляться начнет! А  он  вначале  пытался  убегать,  потом
просто сидел и ждал!
     Теперь понятно, почему Неудачник такого мнения о нем.
     - Леонид, это игра, - повторяет Дик. - На семнадцатом  уровне,  чтобы
пройти,  тебе  нужно  было  расстрелять  мальчика,  привязанного  к  двери
туннеля. Ты сделал это?
     Конечно сделал... Его невозможно было отвязать.
     - Это была лишь программа, Дик. Рисунок и звуковой файл.  Она  мешала
пройти к живому человеку.
     - А сколько людей ты расстрелял в первый день, зарабатывая репутацию?
- кричит Анатоль. - И не говори о честном поединке! Ты думер старой школы,
ты дайвер! Все герои "Лабиринта" не имеют и половины твоих возможностей  в
поединке! Ты можешь выскочить из глубины и не чувствовать  боли!  Стрелять
как в тире! Пройти по проволоке, как канатоходец!
     Он замолкает, хмурится.
     - "Аль-Кабар" - твоя работа?
     Киваю.
     - Красиво... - Анатоль остывает так же быстро, как и заводится.  -  В
общем так, Леонид.  Мы  тебе  мешать  не  будем.  Пробуй.  Но  на  нас  не
отвязывайся! Мы свою работу делаем.
     - И сейчас наша очередь, -  добавляет  Дик.  -  Приходи  через  шесть
часов. Если за этот срок мы не вытащим парня, то снова будет твоя очередь.
     Я не спорю. Они хозяева, я гость.
     Поднимаюсь, иду к компьютеру у стены.
     - Эй, Леонид! - кричит вслед Анатоль. -  Знаешь,  почему  ты  не  мог
убить эскорт-гвардейцев сразу?
     Качаю головой.
     - Программы тоже умеют жульничать. Куда бы ты ни стрелял,  правильным
выстрелом будет последний.
     Что ж, спасибо за информацию... Касаюсь клавиатуры, записываюсь.
     - Через шесть часов, - говорит вслед Дик. - Не раньше!



                                    110

     На этот раз народа в колонном зале меньше. И все  же  человек  десять
стоит, потягивая пиво и явно дожидаясь меня.
     Иду мимо.
     - Стрелок!
     Оборачиваюсь. Двое незнакомых ребят и длинноволосая девчонка идут  ко
мне.
     - Я - Стрелок, - соглашаюсь я.
     -  Кто  ты?  -  спрашивает  сутулый  очкарик.  Многие   берут   такие
невоинственные внешности, усыпляя бдительность соперников.
     Разборок со стрельбой, похоже, не  будет.  Ну  и  хорошо.  Вчера  все
кипели, но за сутки головы поостыли.
     - Это неважно.
     - Стрелок, чего ты добиваешься? - вступает в разговор девушка.  -  Ты
просто играешь?
     - Нет.
     - Тогда что тебе нужно? Тебя весь день  видели  на  тридцать  третьем
уровне. Ты что, застрял?
     - Нет.
     Делегация топчется на месте, потом парень в очках поднимает руки.
     - Мир, Стрелок?
     - Мир, - недоуменно отвечаю я.
     - Ребята боятся идти сквозь тридцать третий,  -  поясняет  он.  -  На
тридцать втором полсотни человек скопилось. Стрелок,  если  ты  не  будешь
вести отстрел игроков, то тебя тоже  не  тронут.  А  иначе  -  объявляется
большая охота. И не только в Сумеречном Городе.
     - Хорошо, - соглашаюсь я. - Только одно условие...  на  самом  начале
уровня сидит паренек с пистолетом. Его тоже не трогать.
     Очкарик и девушка переглядываются.
     - По рукам, Стрелок.
     Мы жмем друг другу руки.
     - Пошли в "BFG"? - предлагает девушка.
     Договора положено скреплять пивом. А у меня шесть свободных часов.  Я
киваю.  Остаток  делегации  подтягивается  к  нам,  и  мы  тесной  группой
выползаем из колонного зала. Оглядываюсь -  Алекса  среди  моих  спутников
нет, или он прячется в другом теле.
     - Ребята, если кто-то нарушит уговор и нападет на меня...
     - Это будут его и твои проблемы, - подтверждает очкарик.
     - Прекрасно.
     - Стрелок, ты думер? - спрашивает девчонка.
     - Да.
     - Небось еще на "тройках" играл?
     - На "двойках".
     - В "Doom"? - иронически спрашивает очкарик.
     - Нет, конечно. В "Волчье логово".
     Народ одобрительно шумит. Про самую  примитивную  из  трехмерных  игр
большинство только слышало.
     -  Между  прочим,  -  говорит  девчонка,  -  я  недавно  с  пареньком
познакомилась, он на "тройке" в Диптаун влез.
     - Что? - очкарик поражен.
     - Что слышал. Без шлема и костюма, всухую. Говорил,  что  он  сержант
срочной службы. Сидит где-то в тундре на станции космической связи. У  них
там оборудование, хоть в музей сдавай. Но выход на "Интернет" есть,  через
какую-то военную локалку. Он  на  "386DX-40"  загнал  дип-программу,  влез
через какой-то гейт в Диптаун и пошел по городу шататься. Я его по походке
заметила, дерганая такая, сразу видно - модем паршивый.
     - Гонит, - качает головой очкарик. - На "тройке" в  виртуальность  не
войдешь.
     - Почему? Если с "сопром", то вполне! - возражает кто-то.
     Начинается долгий спор, можно ли войти в виртуальность на  "ИБМ-386",
и поможет ли в этом процессе математический сопроцессор  -  "сопр".  Я  не
вмешиваюсь, слушаю, хоть и знаю ответ.
     Можно.
     Я  сам  с  "тройки"  начинал.  Тоже  без   шлема   и   костюма,   как
гипотетический солдатик, выбравшийся в самую необычную из  всех  самоволок
истории.
     Но такой информацией не разбрасываются.
     За разговором мы  подходим  к  "BFG-9000".  Это  мрачноватое  здание,
выдержанное в стиле "Лабиринта", или, точнее, его предтечи - игры  "Doom".
У тяжелых железных дверей стоят два монстра  в  ливреях,  и  я  машинально
дергаю плечом, пытаясь сбросить в руки несуществующую уже винтовку.  Самое
смешное, что мой жест повторяют еще несколько человек.
     Игры в "Лабиринте" даром не проходят.
     Расталкивая монстров-швейцаров, вваливаемся в  ресторанчик.  Интерьер
знаком до боли -  это  последний  уровень  игры  "Doom-2".  Огромный  зал,
половина залита мерцающей зеленой жидкостью, половина представляет из себя
каменную террасу, на которой и расставлены столики. На стене над  зеленкой
-  морда  чудовищного  демона,  изо  лба  которого  периодически  вылетают
вращающиеся кубики. Над  террасой  кубики  лопаются,  из  них  вылупляется
какой-нибудь монстр и несколько секунд бродит между столиками, прежде  чем
исчезнуть. На них внимания не  обращают,  в  отличие  от  игры  здесь  они
бесплотны и безопасны.
     - Простые были уровни, - бросает какой-то парнишка из нашей группы. Я
молчу. Его бы на этот уровень, даже без всякой виртуальности. Посмотрел бы
я на подвиги юного поколения. Единицам удавалась пройти последний  уровень
честно, не вводя в игру код бессмертия.
     Мы садимся рядом с зеленкой, сдвигая несколько столиков. Приближается
официант - тоже монстр, летающий алый шар с выпученными глазами.
     - Пива! - требует очкарик. - Фирменного, всем! Я плачу.
     Монстр раскрывает рот, и я машинально уклоняюсь. Но из пасти вылетают
не огнедышащие черепа, как в игре, а запотевшие кружки с пивом.
     Двое идиотов смеются надо мной. Остальные понимающе переглядываются.
     Чем простой человек отличается от думера? Думер за угол не заходит, а
вначале заглядывает.
     Думер думера видит издалека. У старых игроков моя  реакция  удивления
не вызывает.
     Сдвигаем кружки.
     - За перемирие! - провозглашает очкарик. - Между Стрелком -  и  всеми
нами!
     Пиво густое, темное, не "Гиннес", но что-то похожее. И очень крепкое.
     Интересно,  каким  чудом  владельцы  ресторана   ухитрились   придать
несуществующему пиву такой вид, что оно воспринимается как крепкое?
     - Дамир, - представляется очкарик.
     - Стрелок.
     Дамир кивает, смиряясь с тем, что я не  сниму  маску.  Почему-то  мне
кажется, что его внешность - прямая  противоположность  реальному  облику.
Он, наверное, высокий и крепкий.
     Обычное дело - маскировка  наоборот.  Я  читал  пару  психологических
исследований глубины, где сообщалось, что данный метод используется в двух
третях случаев.
     - Почему ты раньше не появлялся в "Лабиринте"? - интересуется Дамир.
     - Неинтересно, - признаюсь я.
     Дамир воспринимает мою фразу спокойно, а молодняк начинает хмуриться.
     - Ты не был на московском турнире  думеров  в  девяносто  седьмом?  -
интересуется Дамир.
     - Нет.
     - Все равно, мне твоя манера знакома, - решает Дамир.
     Сидим, пьем пиво. Честно говоря, я очень рад, что  постоянные  игроки
"Лабиринта" пошли на перемирие.  Если  бы  на  меня  навалилась  настоящая
толпа, все способности дайвера не спасли бы.
     Между тем зал оживляется.  Откуда-то  появляется  парень  с  гитарой,
смуглый,  длинноволосый.  Смущенно  улыбается,  машет  рукой,  ступает  на
зеленку. Жидкость шипит под его ногами. Парень проходит  в  центр  зеленой
зоны, садится на стул, стоящий на  маленьком  бетонном  пятачке,  начинает
неторопливо настраивать гитару. Я тоже машу ему рукой, хоть  он  никак  не
узнает меня в облике Стрелка. Это личность в глубине легендарная, один  из
хакеров старой школы, к тому же - бард. Давно мы не  пересекались.  Обычно
он выступает  в  "Трех  поросятах",  в  которых,  по  слухам,  даже  имеет
маленький пай. К "Лабиринту" он вообще равнодушен, и то, что  его  занесло
сюда - редкая удача. Парень смахивает волосы со лба и начинает петь:

                    Промозгло, сыро, какая прелесть,
                    Какая слякоть, какой туман!
                    А я улыбаюсь чему бог невесть,
                    Я, как и город, туманом пьян...

     Девчонка похлопывает рукой по столу, отбивая такт, пиво льется рекой.
Я знакомлюсь со всей компанией, на всякий случай заставляя Вику  запомнить
лица и имена. Под шумок один из парней долго жмет  мне  руку  и  лепит  на
плечо простенький маркер. Делаю вид,  что  не  замечаю.  В  порыве  чувств
обнимаю паренька в ответ, и перекидываю маркер на него.
     Пускай поотслеживает, ламер.

                    Бреду в тумане как в океане,
                    Я, может, лодка, а может, кит.
                    А может, просто нечто с глазами
                    В деревьях-водорослях скользит...

     Веселье в полном разгаре. Все довольны, включая хитроумного ламера.

                    Я звуков не знаю, я их не помню,
                    Слова забыты, к чему слова.
                    Я этим туманом себя наполню
                    Если вместит моя голова...

     Я уже наполнен хмельным туманом. Встаю, улыбаюсь игрокам.
     - Мне пора.
     Никто  не  спрашивает,  почему,  никто   не   уговаривает   остаться.
Пребывание в глубине - развлечение платное.  Пробираюсь  между  столиками,
над головой шипят иллюзорные  кубики,  раскрываясь,  выплевывая  монстров.
Делаю усилие, чтобы не уворачиваться.
     У меня есть еще часов пять.  Сейчас  дайверы  "Лабиринта"  возятся  с
Неудачником. Но почему-то я уверен, что у них ничего не выйдет.
     Сворачиваю в переулок, останавливаюсь.
     Глубина, глубина, я не твой...
     Первым делом,  сняв  шлем,  я  открыл  холодильник.  Достал  лимонад,
колбасу, коробочку йогурта. Надо пообедать.
     На экране все нормально. Стрелок стоит, привалившись к стене,  редкие
прохожие не обращают на него внимания. Вон какой-то типчик юркнул в  двери
"Всяких причуд".
     - Только не к Вике! - сказал я ему вслед.
     - Я не поняла, Леня, - отозвалась "Виндоус-Хоум".
     - Ничего, - отводя глаза ответил я. - Все в порядке.
     Мне вдруг стало не по себе. Вдруг к Вике - той,  виртуальной,  кто-то
пришел? Я представил себя, учиняющего разборки в несуществующем борделе  и
улыбнулся.
     Но все же стал есть куда торопливее.
     - Леня, - сказала "Виндоус-Хоум". - Я должна сделать тебе ежемесячные
напоминания.
     - Валяй, - буркнул я.
     - Позвонить родителям,  -  укоризненно  произнесла  Вика.  -  Я  могу
набрать номер, но это потребует освобождения телефонной линии...
     - Нет.
     Нехорошо, конечно, но лучше позвоню вечером.
     - Оплатить коммунальные счета...
     Да,  с  этим  тянуть  тоже  не  следует.  Отключат  телефон  в  самый
неподходящий момент...
     - Спасибо.
     - Убрать в квартире.
     Я быстро оглянулся. Да,  пол  вымыть  следует.  И  пыль  бы  стереть.
Батарею, с ржавым потеком, покрасить.
     - Спасибо, Вика, принято.
     - Кроме того, в очередной раз  обращаю  твое  внимание,  что  уровень
поставленных передо мной задач не всегда соответствует объему  оперативной
памяти...
     - Утихни.
     Я положил ладони на клавиатуру, локтем скинул пустую коробочку из-под
йогурта, чтобы не мешала.
     deep
     Ввод.
     Отлепившись от стены, я вхожу в стеклянные двери борделя.
     И Мадам выходит навстречу.
     - Вы сегодня рано, Стрелок.
     - Зато ненадолго.
     Мадам улыбается, протягивает руку, касается моей щеки.
     - Только не морочьте голову девочкам, Стрелок.
     - Я постараюсь, - голосом послушного мальчика говорю я.
     Мадам кивает, без особой уверенности. Поворачивается к охраннику:
     - Проводи его в служебные помещения. К Вике.
     - Спасибо! - от души говорю я. Мадам устало  отмахивается  и  идет  к
лестнице на второй этаж. А охранник кивает на  маленькую  дверь,  рядом  с
которой стоит.
     С некоторым смущением я иду за ним.
     Прямо в сердце борделя.
     Чистенький коридор, за окнами - летний лес, река и яркое солнце. Ага,
а ведь Мадам говорила, что у них всегда вечер. Хочется солнышка, никуда не
деться.
     Вдоль коридора - двери, на них нет номеров или имен,  зато  налеплены
картинки. Кошечки, щенки, мышата, зайчата. Это немножко напоминает детский
садик. Но из одной двери вдруг высовывается полуодетая блондинка,  ойкает,
картинно прикрывает грудь руками и заскакивает обратно.
     Стараюсь идти с каменной физиономией.  За  дверями  шорохи,  когда  я
прохожу мимо, слышится легкий шум.  Знаю,  что  если  обернусь,  то  увижу
десяток любопытствующих лиц, выглядывающих в коридор.
     Поэтому не оборачиваюсь.
     Охранник  останавливается  у  двери,  на  которой  висит   фотография
задумчивого черного котенка. Стучит.
     - Да? - слышится в ответ, и я вздрагиваю, потому что узнаю голос.
     - Посетитель, - говорит охранник.
     - Пусть войдет.
     Охранник легонько хлопает меня по плечу и удаляется. Из  полуоткрытых
дверей его о чем-то спрашивают шепотом, но он хранит молчание.
     Под насмешливым взглядом котенка вхожу.
     Комната  выглядит  как  горная  хижина.  Окно  распахнуто,  из   него
доносятся порывы холодного ветра. Шумит река. Вика сидит  перед  окном  на
простом деревянном стуле, разглядывая лицо в маленькое  зеркальце.  Рядом,
на грубо сколоченном столе, вполне современная косметика.
     - Привет, - бросает она. - Посиди тихонько, ладно?
     Киваю, стою и оглядываюсь. На стенах акварели - незнакомые, почти  на
всех горы, туман, сосны. На первый взгляд  кажутся  однообразными,  словно
творения   халтурщика   к   еженедельной   распродаже.   Но   всматриваюсь
внимательнее - и одобрительно киваю. Это не  штамповка  набитой  рукой,  а
просто цикл.
     - Как бы ты их назвал? - спрашивает Вика, не оборачиваясь. Ей хорошо,
у нее зеркало.
     - Даже не знаю, - признаюсь я.  -  У  меня  всегда  были  проблемы  с
названиями. Ну, например...
     Прохожу вдоль стены, осторожно касаясь рамок. Горы, или одна  гора  -
но в разных ракурсах, густые  плети  тумана,  впившиеся  в  склоны  сосны.
Утренний холод и сухой жидкий воздух. Звенящая струя ручейка, шорох  ветра
- словно картина способна передавать звук.
     - Лабиринт, - говорю я. - Лабиринт отражений.
     Вика красит губы. Задумчиво соглашается:
     -  Можно...  главное,  что  непонятно.  С  такими  названиями   лучше
покупают.
     - Это твои картины?
     Последние дни я потрясающий тугодум.
     - Да. Непохоже на меня?
     - Похоже. Но я думал, ты просто подобрала их со вкусом.
     - Ну и мужики пошли, - Вика наконец  встает.  На  ней  белое  льняное
платье до колен, босоножки, серебряный кулон на цепочке. - Это  комплимент
при первом свидании?
     - При втором, - пытаюсь я отшутиться.
     - Нет, при первом. Утром - это была работа.
     - Тогда начинаю говорить  комплименты,  -  бормочу  я.  -  Ты  умная,
красивая, талантливая...
     - Добавь - пунктуальная, - Вика стягивает волосы белой ленточкой.
     - Нет, лучше добавлю - щедрая. Продавать такие картины - подвиг.
     - Ерунда, - легко отмахивается Вика. - Я продаю реальные оригиналы. А
эти - остаются у меня. Они лучше.
     Вика не замечает, какую промашку  допустила.  Я  этому  безумно  рад.
Торопливо говорю:
     - Чем лучше?
     - Они звучат.
     Так вот в чем дело. Мне не послышался  шум  ветра  и  плеск  воды  из
картин.
     - Рождается новое искусство, - говорю я.
     - Давным-давно родилось. И не одно. Просто нам  пока  непонятно,  что
это искусство. Когда пещерный человек рисовал на стенах оленей,  это  тоже
не сразу признали творчеством.
     - Если так, то весь Диптаун - произведение искусства.
     - Конечно. Не весь, но местами - несомненно. Иди сюда.
     Вика бесцеремонно хватает меня за руку, подтаскивает к окну.
     - Смотри!
     Вот оно что.  Вика  рисовала  с  натуры...  только  существуют  ли  в
реальности такие горы?
     Центральный пик - наверняка, нет. В нем километров десять высоты,  он
вырывается из горной цепи, словно гордый  бунтарь.  Облака  кружат  вокруг
вершины, бессильные накрыть пик своей шапкой. Гора словно слоями  нарезана
- темная зелень лесов, салатная полоска альпийских лугов, снежное кольцо и
серый, мертвый гранит вершины.
     Между нашей хижиной,  а  она  тоже  стоит  на  порядочной  высоте,  и
пиком-гигантом раскинулось озеро. Не очень большое, но идеально круглое, я
сказал бы - нарисованное, не  будь  оно  таким  живым.  Вода  темно-синяя,
тяжелая, на грани льда.
     Я молчу.
     - Не боишься, что это фирменный антураж для привередливых клиентов? -
спрашивает Вика.
     - Еще чего. Обойдутся.
     Мы смотрим на горы.
     - Долго рисовала? - тихонько спрашиваю я.
     - Два года, - беспечно говорит Вика.
     Киваю. На это можно потратить и больше. Это не штампованные заоконные
красивости, продающиеся на каждом углу. Мне кажется,  что  если  я  возьму
даже очень  сильный  бинокль,  домысливать  ничего  не  придется.  Картина
сделана полностью - во весь объем.
     - Очень хочу туда спуститься, - говорит Вика, глядя на озеро.
     Молча киваю, соглашаясь.
     - Страшно. Дорога очень сложная, - вздыхает Вика.  -  Если  привязать
веревку к окну, то на вон ту тропинку  можно  выбраться  запросто.  Но  по
северному склону полгода как прошел оползень. Тропинку наверняка завалило.
     Я поворачиваюсь к ней, смотрю в глаза.
     Нет, она не врет и не смеется.
     - Ты хочешь сказать, что это все - живое? - спрашиваю я. - Туда можно
войти? Подняться на пик, искупаться в озере?
     - Вода ледяная, простудишься.
     - И все это живет? Падает снег, идут лавины, случаются бури?
     Вика кивает.
     - Чтобы держать такое пространство, нужен отдельный сервер!
     - Два сервера. Один полностью занят, другой еще все заведение держит.
     Глотаю холодный воздух. Спрашиваю:
     -  Так...  зачем  ты  здесь  работаешь?  Тебя  любая  фирма   возьмет
пространственным дизайнером, только позволь заглянуть в это окошко!
     - У меня свои причины, -  говорит  Вика,  слегка  повышая  тон,  и  я
понимаю - вопрос неуместен.
     Свобода для всех и во всем.
     Может быть, ей нравится быть виртуальной проституткой?
     - Спасибо, - говорю я.
     Вика недоуменно хмурится.
     - Спасибо, что позволила это увидеть, - объясняю  я.  -  Ты  ведь  не
каждого сюда пускаешь?
     - Не каждого. А ты покажешь мне свои картины? - с улыбкой  спрашивает
Вика. Я вздрагиваю. - Ты  сказал,  что  не  умеешь  придумывать  названия.
Значит, приходилось этим заниматься.
     Вот  так.  Я  тоже  сглупил.  И,  подобно  Вике,  не  заметил   своей
оплошности.
     - Я давно не рисую, - признаюсь я.  -  Так  получилось.  Может,  и  к
лучшему, все равно мне такое не по силам.
     Вика даже не пытается вежливо спорить. Она знает себе цену.
     - Знаешь, я хотел пригласить тебя в ресторан, - говорю я. -  Если  ты
согласишься...
     - Нет.
     Я  чувствую  себя  оплеванным.  Почему-то  я  был  уверен,  что  Вика
согласится, что ей понравятся "Три поросенка", что мы постоим  над  горной
рекой - пусть не я создавал тот пейзаж, но я люблю его...
     - Понимаю, - говорю я.
     - Нет, не понимаешь. Дело не в клиентах, сейчас как  раз  затишье,  а
девочки меня подменят. Я сама тебя приглашаю. В наш ресторанчик.
     Ничего не понимаю, но соглашаюсь. Вика придирчиво  осматривает  меня,
поправляет воротник рубашки.
     - Сойдет, - решает она. - Пошли.
     - Далеко?
     Вика только  улыбается,  подхватывает  со  стола  маленькую  замшевую
сумочку.  Мы  выходим  в  коридор,  и  я  отмечаю,  что  двери  больше  не
поскрипывают в приступах любопытства.
     - Пошли, пошли...
     Мы идем, чинно взявшись за руки, словно воспитанные дети на прогулке.
Коридор кончается винтовой лестницей,  мы  поднимаемся  вверх.  Насчитываю
семь витков, прежде чем дорогу преграждают  тяжелые  бархатные  шторы.  На
мгновение возникает мысль, что пространство здесь вывернуто, и  мы  сейчас
выйдем в холл первого этажа.
     - Ничему не удивляйся, - говорит Вика, и ступает вперед.
     Я иду следом, в полной уверенности, что смогу выполнить ее просьбу.
     Мы выходим на морской берег.
     Закат красит небо оранжевым и  золотым.  Море  устало  дышит,  лаская
берег. Песок под ногами - черный. Весь пляж  антрацитово-черный.  Я  знаю,
что такие пляжи есть. Я никогда не думал, что это так красиво.
     На берегу стоят белые столики под зонтами,  за  столиками  люди.  Все
живые, не программные муляжи, я сразу это чувствую.  В  основном  девушки,
лишь за тем, что ближе всех к берегу,  двое  мускулистых  парней.  Да  еще
рядом с длинной стойкой бара примостился тощий парень в шортах.
     - Это наша рекреационная зона, - шепчет Вика. - Идем.
     Мы садимся за свободный столик, Вика склоняется ко мне:
     - Здесь самообслуживание. Иди к стойке, возьми мне шампанского.
     Иду, увязая в песке. Трое мужчин и двадцать женщин наблюдают за мной.
Все выглядит донельзя странно  -  словно  чудовищный  тайфун  прошелся  по
побережью, снеся отели и дома, но пощадив  часть  открытого  ресторанчика.
Впечатление усиливает задернутая шторами дверь, через которую мы  вошли  -
она одиноко стоит в черном песке.
     - Привет! - говорит мне парень у стойки, и быстро сует руку.
     Машинально пожимаю ладонь.
     - Вика сухое шампанское любит, - говорит парень.  -  Только  не  бери
французского, возьми "Абрау-Дюрсо", оно где-то  слева  под  стойкой...  Ты
здесь первый раз? Я  тебя  не  видел  раньше.  Сегодня  день  пустой,  все
девчонки тут собрались. Ну, сейчас тебе косточки промоют!
     Он тараторит с  энергией  Робинзона,  встретившего  Пятницу.  У  него
чрезвычайно подвижное лицо, во рту не хватает пары зубов.
     - А ты мне нравишься,  -  говорит  парень,  почесывая  облезающий  от
загара живот. - Блин, точно нравишься! Ха-ха!  Испугался?  Не,  я  тут  не
работаю, то есть работаю, но не так. Ты тем двоим, у  воды,  не  понравься
случайно!
     У меня уже голова идет кругом. Выдавливаю жалкую  улыбку,  захожу  за
стойку, достаю из ведерка  со  льдом  бутылку  брюта,  беру  пару  высоких
бокалов.
     - Во, перезагорал я вчера! - восклицает тем временем парень,  отрывая
длинный пласт облезающей кожи. - С девчонками поспорил, что сгорю, они  не
поверили. Приходят утром - а я и впрямь сгорел!
     Он сует мне под нос бренные части своей шкуры.
     - Классно выглядит? Всю ночь  пахал,  делал  симуляцию  загара.  Надо
будет пристроить куда-нибудь, с руками оторвут! Только руки я не отдам!
     Торопливо киваю, и убегаю с добычей. Вика дожидается меня, давясь  от
смеха.
     - Это кто? - спрашиваю я, опускаясь на стул. Тихий шорох волн кажется
неслыханным благодеянием.
     Вика продолжает смеяться, потом делает серьезное лицо.
     - Это наш программный гений, хакер и охранник, знаток железа и софта.
Зови его Компьютерным Магом. Или просто - Магом. Он это любит.  Только  не
зови его Зукой.
     - Зукой?
     - Ага. Он любит растворимые напитки, "Зуко", "Сприм",  прочую  химию.
Его так девчонки прозвали, он очень обижается.
     - А чего он такой... странный? - осторожно спрашиваю я.
     - Не знаю. Может, наших геев отпугивает, может, по жизни такой.
     Я искоса поглядывая на парней у берега. Те  тоже  разглядывают  меня,
что-то обсуждая. Потом один легонько  хлопает  другого  по  губам,  и  тот
обиженно отворачивается.
     Мне становится совсем не по себе. Но Вика не прекращает улыбаться,  и
я с деланным любопытством спрашиваю:
     - Зачем вам парни? Девчонки не всегда справляются?
     - Конечно. Помнишь голубой альбом?
     Помню. Бес тянет меня за язык, и я интересуюсь:
     - А где козочки пасутся?
     Мы вместе смеемся, напряжение спадает.
     - Это программа, - признается Вика.  -  Мы  пробовали  надевать  тела
животных, но поведение неадекватное выходит. Клиенты  нечасто  бывают,  но
зато - у нас есть все. Любые причуды.
     Я разливаю шампанское по бокалам, мы чокаемся.
     - Нормально, - говорит Вика.
     - Да, класс, - соглашаюсь я, ставя опустевший бокал.
     -  "Абрау-Дюрсо"  плохим  не  бывает.  Это  ты   -   "нормально".   Я
сомневалась, как ты себя поведешь в такой компании.
     - А что  тут  такого?  -  говорю  я  голосом  человека,  каждый  день
гуляющего в компании проституток и гомосексуалистов.
     Вика размышляет.
     - Нет, ты пока так не считаешь, -  говорит  она.  -  Но  это  ничего.
Главное, что ты соглашаешься на словах. Значит, заставишь себя поверить на
самом деле.
     - Можно? - Компьютерный Маг стоит  возле  столика,  как-то  немыслимо
выгнувшись и скорчив просительную гримасу. - Вы не обо мне говорите? Я  не
помешаю? Можно сесть?
     - Садись... - обречено вздыхает  Вика.  Маг  плюхается  на  свободный
стул, жестом фокусника достает из-за  спины  бокал  и  еще  одну  бутылку.
Какой-то банановый ликер.
     - Викочка, спасибо! - говорит он. - Я  уж  думал,  буду  пропадать  в
одиночестве! Будешь?
     Вместо ответа Вика наливает себе еще шампанского. Я тоже  отказываюсь
от ликера. Маг плещет его в свой бокал.
     - За знакомство! - говорит он. - Я - Компьютерный Маг!
     - Я - Стрелок, - машинально отвечаю я.
     - Ой! - Маг откидывается на стуле. - Не убивай меня! Это ведь ты  два
дня "Лабиринт" будоражишь? Вика, поздравляю,  ты  познакомилась  с  крутым
думером! От него все плачут! Он убивает и убивает, налево-направо!
     - Правда что ли? - спрашивает Вика.
     Киваю.
     - Никогда бы не подумала, - говорит Вика.
     - Должен же и я тебя удивить.
     - Стрелок, ты смотри, в "Лабиринте" не бедокурь! - восклицает Маг.  -
А то я у Мадам отпуск  возьму,  двину  в  "Лабиринт"  да  все  разнесу!  Я
вообще-то мирный, но когда разозлюсь - кошмар! Держите меня трое, двое  не
удержат! Вот однажды...
     - Маг, - говорит Вика. -  Мы  беседуем.  У  нас  серьезный  разговор.
Поболтай с Тиной или с Леночкой.
     Маг грустно кивает.
     - Вот всегда так... Ухожу, ухожу. Никто меня не любит...
     - Я тебя очень люблю, - говорит Вика. - Но Тина со вчерашнего  дня  в
депрессии. Развлеки ее, ты же умеешь.
     - Без проблем!  -  сияет  Маг.  Прихватывает  бутылку  и  приплясывая
движется к столику, за которым черноволосая пышная девушка  сосредоточенно
пьет водку.
     Я только качаю головой.
     - У нас здесь свой мирок, - говорит Вика. - Довольно тихий и  мирный.
Кстати, здесь все девочки появляются только в базовых телах. Не в тех, что
мы надеваем для клиентов.
     - Так это твое основное тело в виртуальности?
     - Да.
     Я делаю следующий шаг.
     - Имя - тоже? Тебя зовут Викой?
     - В глубине - да. Я потому и позволила тебе прийти, что ты угадал.
     Она грустно улыбается.
     - Вначале даже подумала, что ты какой-то шпион, хакер или дайвер, что
ты выяснил мою личность...
     У меня начинает бешено колотиться сердце.
     - А сейчас так не думаешь?
     Вика пожимает плечами:
     - Кто знает? Но ты мне нравишься. Хочется, чтобы все само  собой  так
совпало. Удивительно и красиво.
     Я не успеваю ответить, шторы на двери раздвигаются,  высовывается  на
секунду девичье личико:
     - Наташа, Тина, на выход. Зеленый и желтый альбомы.
     Пышная девица,  к  которой  уже  пристроился  Маг,  швыряет  в  дверь
бутылку. Вика привстает:
     - Элис! - негромко, но отчетливо говорит она. - Подмени Тинку!
     Девушка за соседним столиком кивает, но Тина  протестующе  вскидывает
руки.
     - Вика, я в порядке.
     Она говорит через программу-переводчик, но даже та доносит  отголоски
усталости и злости.
     - Поработаю малолеткой. Все в порядке. Меня Кепочка достал вчера.
     Один из геев встает, быстро идет между столиками.  Обнимает  Тину  за
плечи, что-то шепчет, усаживает обратно. Вопросительно смотрит на Вику.
     - Хорошо, Анджей, - соглашается она. - Спасибо.
     Гей и одна из девушек выходят в  дверь.  Вика  садится,  залпом  пьет
шампанское. И неожиданно свистящим шепотом говорит:
     - Козлы. Все вы, мужики, козлы.
     - Кто такой Кепочка? - спрашиваю я.
     - Клиент. Постоянный. Я обычно сама с ним работаю,  а  вчера...  была
занята.
     - Со мной?
     - Да, - жестко говорит Вика. - Девчонкам нельзя с ним  работать,  они
после этого сами не свои.
     - А что ему нужно?
     - Красный альбом.
     Вспоминаю вчерашний вечер.
     - Не помню такого.
     - Это вкладка в черный альбом. Ее не показывают кому попало,  -  Вика
встает. - Черт. Леня, извини...
     Я тоже поднимаюсь.
     - Ты хотел меня куда-то пригласить?
     - Да.
     - Ну так приглашай!


     В холле я озираюсь, ожидая увидеть Мадам, но она так и не появляется.
Ловлю машину, называю адрес - "Три поросенка"... Вика  медленно  остывает.
Мне очень хочется расспросить ее про красный альбом и про "Кепочку", но  я
молчу.
     Нельзя. Пока - нельзя.
     - Вот, я тебе показала, как мы живем, - говорит Вика. - Интересно?
     - Ничего, - говорю я. - Нормально.
     - Ничего... - Вика достает из сумочки сигареты, щелкает зажигалкой. -
Нормально...
     Мне не нравится, когда девушки курят. Даже в виртуальности.
     - Вика, а  чего  ты  ждала?  Воплей  -  "какой  ужас"?  Я  не  ханжа.
Восторгов? Тоже причин не нахожу.
     Она мимолетно касается моей руки.
     - Извини, Леня. Я немного переживаю  за  девчонок.  Понимаешь,  ты  -
случайный клиент. Сваливал от погони, забежал в бордель,  съехал  на  моей
фотке... Извини. Ты - ни при чем.
     Мы  подъезжаем  к  "Трем  поросятам".  Народа   сейчас   немного.   В
виртуальности нет "часов пик" -  поясное  время  стерло  это  понятие.  Но
какие-то случайный приливы-отливы случаются.  Вот  сейчас,  например,  зал
набит до отказа.
     Проталкиваемся к стойке, я кричу бармену:
     - Привет, Андрей!
     - Привет-привет, - протягивая какому-то  клиенту  бокал  с  коктейлем
говорит Андрей. - А ты кто такой?
     Ух. Это и впрямь он, а не программа-бармен.
     - Леонид, - говорю я.
     Андрей  морщит   лоб.   В   этом   теле   он   меня   не   видел,   и
перестраховывается.
     - Мужик! - страшным  шепотом  говорю  я.  -  Ты  чего?  Опять  налоги
замучили? Рэкет файло спер? Так скажи, найдем...
     Андрей перегибается через стойку, вопит:
     - А! Не признал! Вырос-то как! Мужчина!
     Вика терпеливо мнется рядом. Ей, кажется, не по себе.
     Как и мне в зоне отдыха публичного дома.
     - Тебе как обычно? - интересуется Андрей, тянет руку к бутылкам.
     - Джин-тоник, один к одному, - усмехаюсь. - Я это, я. Только мы лучше
над рекой посидим. В одиночестве.
     Андрей слегка морщится и косится под стойку - там у него терминал.
     - Все каналы забиты? - ужасаюсь я.
     - Тебе один найдем,  -  решает  Андрей.  Протягивает  руку,  нажимает
что-то. - Делов то на копейку...  Как  удачно!  Обрыв  связи,  один  канал
освободился! Валяйте, только быстро!
     Хватаю Вику за руку, тяну к  двери  в  каменной  стене  ресторана.  В
тамбуре приказываю:
     - Индивидуальное пространство для нас обоих. Никакого допуска.
     -  Принято,  -  шепчет  потолок.  -  Никакого  допуска.  Вы  -  гости
ресторана. "Три поросенка" желают вам приятного отдыха.
     - Как круто, - иронически говорит  Вика.  -  А  ты  здесь  постоянный
клиент?
     - Да.
     Я не вдаюсь в мелкие детали, вроде той маленькой дайверской аферы,  с
розыском и осаживанием рэкетиров, сперших у  хозяина  ресторана  подлинные
финансовые файлы. Если бы я не переубедил ту шайку недоученных хакеров, то
Андрею  пришлось  бы  очень  крупно  раскошеливаться.  Либо  рэкету,  либо
налоговой инспекции Диптауна. А так... все обошлось миром, даже рэкетиры в
итоге остались довольны. Тем, что так дешево отделались.
     Мы выходим в осень.
     Вика на миг останавливается, осматриваясь. Подбирает с  земли  прелый
лист, мнет в пальцах. Касается коры дерева.
     Я жду. Я тоже так топчусь, входя в новые виртуальные пространства.  Я
при этом, правда, еще  и  из  глубины  выхожу,  оцениваю  подлинный  облик
местности. Вике это недоступно,  но  у  пространственных  дизайнеров  свои
методы.
     - Здорово, - говорит она. - Может быть, сам Карл Сигсгорд  работал...
Завидую.
     - У тебя не хуже, - утешаю я, но Вика качает головой:
     - Не во всем. У него потрясающее чувство меры. А я увлекаюсь...
     Она по-детски пинает листья ногой, те вяло вспархивают и падают.  Они
уже свое отлетали.
     - Пойдем, - я беру ее за руку, веду к реке. Столик накрыт  словно  бы
для банкета. На большом блюде - фирменная жареная свинина  "По-поросячьи".
Есть и мой любимый глинтвейн, и приличный набор вин.
     Вика на стол не глядит, она стоит над обрывом, вглядываясь  вдаль.  Я
становлюсь  рядом.  У  противоположного   берега   поток   полощет   ветви
поваленного дерева. Наверное, была буря. Это пространство тоже живое,  как
и Викины горы.
     - Спасибо, - говорит Вика, и мне становится хорошо. Я думаю, что надо
еще показать ей морской берег, и кусочек старой Москвы, которые  примыкают
к ресторанчику. Но это тоже - потом. У нас еще будет время, я уверен.
     Иначе зачем все?
     - Знаешь, я очень редко выхожу  из  своего  пространства,  -  говорит
Вика. - Не знаю, почему.
     Она колеблется, но продолжает:
     - Наверное, боюсь увидеть тех,  кто  приходит  к  нам...  увидеть  их
такими, какими они могут быть. Веселыми, добрыми, славными людьми.
     - Почему?
     - Тогда получится, что все люди двулики.  Мы  ведь  помойка,  Леонид.
Помойка, куда выкидывают всю дрянь, что скопилась в душе. Страх, агрессию,
неудовлетворенные желания, презрение к самим себе.  В  твоем  "Лабиринте",
наверное, то же самое.
     - Он не мой. Я там по делу.
     - Тогда тебе легче. А к нам приходят  сопляки,  которым  не  терпится
стать мужчинами, мужчины, которым надоело ими быть,  затюканные  подругами
парни с желанием покуражиться...  Порой  приходят,  пробуют  все  альбомы.
Говорят: "Надо все в жизни испытать".
     Я опять сдерживаюсь и не спрашиваю, зачем она работает в "Забавах".
     - Почему мы тянем за собой в будущее самое худшее, что в нас есть?  -
говорит Вика.
     - Потому, что оно есть. И никуда не деться. Представь, что  вокруг  -
джентльмены в смокингах, дамы  в  вечерних  туалетах,  все  говорят  умные
красивые слова, вежливы и культурны...
     Вика тихо смеется:
     - Не верю.
     - Я тоже. Любое изменение  общества  -  техническое,  социальное  или
комплексное - как глубина, никоим образом не меняло индивидуальной морали.
Постулировалось все, что угодно - от презрения к холопам  до  равенства  и
братства, от аскетизма до вседозволенности.  Но  выбор  всегда  совершался
индивидуально. Глупо считать, что виртуальность сделала  людей  хуже,  чем
они есть. Смешно надеяться, что она сделает их лучше. Нам дали инструмент,
а будем мы им строить или разбивать черепа - зависит от нас.
     - Инструмент не тот, Леня. Все понимают, что на самом деле сидят дома
или на работе, таращась в экран или нацепив шлем. А потому  -  можно  все.
Игра. Мираж.
     - Ты говоришь, как александровцы.
     - Нет,  их  подход  мне  тоже  не  нравится.  Мне  вовсе  не  хочется
превращаться в поток электронных импульсов.
     - Вика... - я ложу руку на ее плечо. - Не стоит загадывать, не  стоит
переживать. Глубине  -  пять  лет.  Она  еще  ребенок.  Хватает  все,  что
попадается под руку, говорит глупости, смеется и плачет  невпопад.  Мы  не
знаем, во что она вырастет. Не знаем,  не  появятся  ли  у  нее  братья  и
сестры, которые будут лучше. Надо просто дать ей срок.
     - Надо дать ей цель, Леня. Мы нырнули в этот мир, не  разобравшись  с
тем, что осталось за спиной. Не умея жить в одном мире - породили  другой.
И не знаем, куда идти. К чему стремиться.
     - Цель появится, - без особой уверенности говорю я. - Опять-таки, дай
срок... дай глубине осознать себя.
     - А может быть, она уже осознала? - говорит Вика насмешливо. - Ожила.
Как в фантазиях людей, никогда в ней не бывавших? Может  быть,  среди  нас
ходят люди, которых нет в реальном мире? Отражения пустоты? Может быть, ты
или я вовсе не существуем? И все наши представления  о  реальности  -  это
фантазии ожившей сети?
     Мне вдруг становится страшно.
     Нет, я не склонен считать, что меня на самом деле нет.
     И за Вику почти спокоен.
     Но, кажется, я знаю кандидата на "отражение пустоты".
     А Вика продолжает, словно задавшись целью свести меня с ума.
     - Представь, как это может быть.  Сотни  тысяч,  а  может  быть,  уже
миллион компьютеров включены в сеть постоянно.  Потоки  информации  мчатся
между континентами, оседают на хостах и роутерах, откладываются  в  памяти
машин. Несуществующие  пространства  живут  по  своим  законам,  меняются.
Падает  листва  с  деревьев,  наши  шаги  оставляют  следы,  наши   голоса
заставляют   срываться   лавины.   Информация    дублируется,    путается,
смешивается. Программы послушны, они  создают  муляжи,  оболочки,  но  кто
знает, как скоро оболочка наполнится подлинным разумом?
     - Любой хакер помрет от смеха, слушая тебя,  -  говорю  я  деревянным
голосом.
     - Я не хакер. Я просто смотрю на то, что происходит вокруг. И  думаю,
что увидел бы человек ниоткуда, появившись в Диптауне, твердо считая,  что
он настоящий и живой? Кривляющихся  фигляров?  Людей,  которые  бегают  по
"Лабиринту" и радостно убивают друг друга?  Психопатов,  оттягивающихся  в
борделях? Вокруг есть все, что существует в  реальности.  Небо  и  солнце,
горы и моря, города  и  дворцы.  Пространства  в  пространствах,  смешение
времени и народов, достоинства и пороки. Все! Все и ничего. Нам нужно лишь
то, что ненавистно в реальной жизни. Смерть, кровь,  фальшивая  красота  и
заимствованная мудрость. Так  что  подумает  глубина  о  людях,  если  она
научится думать?
     Я  молчу.  Я  вспоминаю  Неудачника,  который  убивает  монстров   из
пистолета, но никогда не стреляет в игроков.  Который  не  говорит  своего
имени и адреса. Который уже двое суток висит в виртуальности - но  у  него
не заплетается от жажды язык и не подламываются ноги. Который не понимает,
что убегающий от мутантов ребенок - всего лишь сотня килобайт программы на
сервере тридцать третьего уровня.
     Я вспоминаю слова Человека без лица -  "Теперь  кое-что  изменилось".
Это же была прямая подсказка - вместе с воспоминаниями о "Боссе-Невидимке"
и "Заблудившемся Пойнте". Случилось то, что не имеет аналогов, кроме как в
фольклоре.
     И меня начинает бить дрожь.
     Не  может  быть  случайностей  пятнадцать  раз   подряд   -   дайверы
"Лабиринта" вытащили бы Неудачника...  не  препятствуй  этому  сама  сеть.
Неудачника некуда вытаскивать из глубины - он живет лишь в этом  мире.  Он
прикован к "Лабиринту", к миру выстрелов и предательств, крови и руин.  Он
погибает и оживает, не понимая, что происходит с ним.
     - Вика... - шепчу я. - Вика, не дай бог...
     - Что? - она смотрит на меня, и отступает на шаг. - Что с тобой?
     - Не дай бог, ты права... - шепчу я. - А мне кажется, что ты права...
     Она хватает меня за руку, сжимает, крепко, почти до боли, кричит:
     - На сколько ты ставил таймер? Где  ты  живешь?  Леня,  опомнись!  Ты
живой, ты настоящий! Я несу чушь, чушь!
     Мне делается смешно - Вика испугалась за меня.
     - Я в порядке, -  говорю  я.  -  Я  живой  и  настоящий.  У  меня  не
дип-психоз. Но я знаю человека, который не может быть живым.
     Как ни странно, но Вика успокаивается. Я бы на ее  месте  наоборот  -
еще больше испугался.
     - Я тоже с такими встречалась... - заявляет она.
     Качаю головой.
     - Вика, я знаю человека, который ведет себя, как в твоей фантазии. Не
различает реальности и яви. Не  ведает  границы,  живет,  а  не  играет  в
глубине.
     Она догадывается мгновенно:
     - В "Лабиринте"?
     - Да.
     - Это называется потерей реальности. Нервный срыв и ничего больше.
     - Я видел нервные срывы, - говорю я. - Это... это другое.
     -  Ленька,  -  Вика  улыбается.  -  Я  наговорила  глупостей,  а   ты
испугался... Знаешь, аналогии фальшивы.
     Мне хочется рассказать ей все. Про Человека без  лица  и  Неудачника.
Про случайности, которые стали системой. Но я подписывал контракт,  обещая
конфиденциальность.
     И еще - мне придется сказать, что я дайвер.
     А у меня есть опыт таких признаний.
     Я догадываюсь, о чем думают девушки, целуясь с дайвером.  "Сейчас  он
выйдет  из  глубины,  и  мое  лицо  превратится  в  маску   из   крошечных
квадратиков-пикселей. Он свободен здесь, а я пленница..."
     Не хочу, чтобы Вика так думала. Не хочу, чтобы это стало стеной между
нами.
     - Ты права... - шепчу я. И Вика прижимается ко мне.
     Мы стоим над обрывом, целуясь, и река ревет под нами, а ветер треплет
волосы. Одинокий птичий крик, секундный проблеск  солнца  в  разрыве  туч,
ковер листьев под ногами. Он мягкий и  пахнет  пряным.  Я  снимаю  с  Вики
платье, а она помогает раздеться мне. Я целую ее тело, мои  губы  касаются
живого тепла, не я в глубине, это глубина во мне, это наш мир - вокруг,  я
не уйду отсюда никогда, мы затеряемся в  этих  лесах  и  найдем  дорогу  к
горам, что видны из ее окна.
     Вика что-то шепчет, но я не слышу слов - мы слишком глубоко, мы вышли
за пределы всех пространств.
     Потом наступает короткий миг, когда пространства сливаются воедино.
     Мы вместе - сквозь расстояния и неизвестность.
     - Не уходи от меня, Стрелок, - шепчет Вика. - Только посмей уйти...
     - Я не уйду, - говорю я. Мы прижимаемся друг к другу, ветер  скользит
по коже, мокрая листва холодит спину. Я смотрю вверх,  но  тучи  клубятся,
кружат подо мной, еще миг - и я упаду  в  небо,  потеряюсь  в  реальностях
вслед за Неудачником...
     - Кто ты, Леня?
     Но я не могу ответить. Снова привлекаю  Вику  к  себе,  и  наши  губы
соприкасаются, делая слова пустыми и ненужными.
     - Мое  время  кончается,  -  шепчет  Вика.  -  Мне  надо  выходить...
вот-вот...
     Я понимаю. Я обнимаю ее еще крепче, словно в  моих  силах  остановить
бег таймера на том конце невидимой  нити,  удержать  Вику  в  глубине  еще
минуту, еще миг...
     - Приходи, - Вика вскидывает  голову,  приподнимается  надо  мной  на
локтях. - Приходи сегодня, я буду ждать.
     Киваю, тянусь к ней - но уже поздно.
     Ее тело бледнеет  и  меркнет,  рассыпается  облаком  сиреневых  искр,
платье на земле тает,  словно  пригоршня  снега.  Миг  -  и  я  остаюсь  в
одиночестве, под  небом,  которое  просит  упасть  в  него,  затеряться  в
облачном тумане, стать еще одним человеком, не знающим грани между мирами.
     И Вика будет со мною всегда,  мы  станем  равны,  и  мне  никогда  не
придется отвечать поцелуем на вопрос...
     Я мотаю головой, с силой тычусь в жухлую листву.
     Это бывают. Всем дайверам знаком миг, когда хочется стать таким,  как
все.
     Надо бежать...
     Глубина-глубина, я не твой... отпусти меня, глубина!
     Экранчики перед глазами, холодный ветер из кондиционера.
     - Съела? - спросил я глубину. - Вкусно? Зубки не болят?
     Глубина молчала. Ей нечем ответить. Она вновь проиграла.
     Мир словно разломился на две половины. На ту, где была любовь,  и  на
ту, где я катался по полу, обнимая пустоту. Будь проклято это раздвоение -
после которого чувствуешь себя идиотом.
     Я снял шлем. Тело было ватным, разбитым. Отоспаться бы.  Потянувшись,
я вырвал кабель костюма из порта.
     - Сбой периферии! - испуганно сказала "Виндоус-Хоум". - Леня, проверь
разъемы виртуального костюма!
     - Пауза, - приказал я. Распрямился, вставая.
     Костюм надо постирать.
     Я прошел в ванную, разделся, влез под душ.  Постоял  полминуты,  ловя
запрокинутым лицом тугие струи воды. Потом подхватил с пола  костюм,  взял
кусок хозяйственного мыла и занялся стиркой.
     Вот так обычно и  портят  дорогостоящие  вещи  -  поленившись...  или
постыдившись... идти в химчистку.
     Предельно аккуратно выстирав костюм,  я  повесил  его  на  плечики  и
зацепил на крюк над ванной. Потекли струйки воды. Выжимать  ткань,  внутри
которой идут сотни проводков, датчиков и имитаторов давления - еще большее
безумие, чем стирка. Ладно, понадеемся на репутацию фирмы "Филипс".  Может
быть, они учли даже русскую безалаберность.
     Мой старый виртуальный костюм - китайский, но  довольно  приличный  -
валялся в шкафу. Я все собирался его продать, но не находил время  дать  в
сеть объявление. Теперь это меня радовало.
     Натянув  трикотаж  веселенькой  раскраски,  я  прошелся  по  комнате.
Ничего. Немножко маловат стал, но пойдет. Помахивая шнуром,  я  даже  стал
что-то насвистывать.
     Викины слова  -  чушь.  Она  и  впрямь  фантазировала,  а  я  утратил
критичность. Сеть - это просто  сотни  тысяч  компьютеров,  подвешенных  к
телефонным линиям. Виртуальность - домыслы сознания.
     Невозможен электронный разум на базе "пентиумов" и "четверок".
     Это любой  компьютерщик  объяснит...  если  не  поленится  спорить  с
очевидной глупостью.
     Я воткнул разъем в порт, и "Виндоус-Хоум" радостно сообщила:
     - Обнаружено новое периферийное оборудование. Провести подключение?
     - Да.
     Мой основной костюм будет сохнуть дня три. Пускай  уж  "Виндоус-Хоум"
подключит старый костюм как следует.
     - Датчики  движения...  тест  прошел...  имитаторы  давления...  тест
прошел...  энергопотребление...  тест  прошел...  ограничение  критических
перегрузок... тест провален! Внимание, данная модель виртуального  костюма
не укладывается в предельно допустимые  параметры  безопасности!  Возможен
дискомфорт при виртуальных контактах! Не рекомендуется...
     - Продолжить тест, - приказал я. Все китайские костюмы страдают  этим
грехом - непоправимым, с точки  зрения  западноевропейцев  и  американцев.
Если в виртуальности меня  расплющит  бетонной  плитой,  то  костюм  может
отреагировать очень уж энергично, и оставить на теле пару синяков.
     Честно говоря, меня это не особо тревожит.
     -  Тестирование   завершено.   Рекомендуется   прервать   подключение
оборудования.
     - Принять оборудование, - надевая шлем, сказал я.
     - Ты серьезно? - спросила "Виндоус-Хоум".
     - Да.
     - Оборудование подключено, - скорбно согласилась программа.
     deep
     Ввод.
     Ветер усилился. Я ежусь, отступая от обрыва. У меня мокрая голова,  и
стоять тут не очень-то уютно.
     Особенно одному.
     Беру термос, наливаю  себе  глинтвейн.  Пара  глотков,  просто  чтобы
согреться. Мы еще придем сюда, вместе с Викой. Очень надеюсь, что ей здесь
было  хорошо.  Не  так  уж  много  в  виртуальности  мест,   которые   мне
безоговорочно нравятся.
     - Пока, - говорю я реке, ветру, осеннему лесу. Иду к выходу.
     Если прогуляться до "Лабиринта" пешком, то я  как  раз  убью  остаток
времени.
     А дайверы закончат свои попытки спасти Неудачника.
     Почему-то я уверен, что у них ничего не выйдет.



                                    111

     Первое, что я вижу, выходя на тридцать третий уровень - развалившийся
на газоне Анатоль. Моя первая мысль - что и на старуху бывает проруха.  Но
Анатоль приподнимает голову, и машет мне рукой.
     Неудачник тоже на месте - в своем уголку.
     - Эй, Стрелок! - Анатоль явно  не  собирается  менять  горизонтальное
положение на вертикальное. - Ползи сюда!
     Я присаживаюсь рядом, вопросительно киваю.
     - Мы хотим отказаться от этого... - Анатоль кивает на  Неудачника,  -
задания.
     Молчу. Пусть выговорится.
     - Я в карму не верю, - говорит Анатоль.  -  Если  человека  тащишь  к
выходу, бережно, как хрустальную вазу, а  он  дохнет  -  значит  сам  того
хочет.
     - То есть?
     Анатоль снижает голос до шепота:
     - Слушай, у тебя  свои  резоны  его  спасать...  пробуй.  Но  вначале
подумай - он двое суток в глубине. Видал таких орлов раньше?
     - Да.
     - Голос охрипший, ходит как автомат, понимает все с третьего  раза...
Так?
     Смотрю на Неудачника и качаю головой.
     -  Значит,  он  ест  и  пьет.  Посещает   сортир.   Ориентируется   в
происходящем.
     Анатоль привстает, садится на корточки.
     - Стрелок, этот парень нас  за  идиотов  держит.  Либо  он  здесь  по
заданию дирекции - проверяет, как мы работаем. Либо - такой же дайвер, как
и мы. Либо - и то, и другое разом.
     Мне нечего ответить,  Анатоль,  конечно  же,  прав.  С  точки  зрения
нормальной логики иных вариантов быть не может.  Но  у  меня  в  последнее
время нелады с нормальностью.
     - Крейзи пошел в дирекцию, - говорит Анатоль. - Или  они  признаются,
что  устроили  проверку  наших  способностей,   или   пусть   не   требуют
невозможного.
     - Они решат, что Неудачник - дайвер, - соглашаюсь я.
     - Вот!
     -  Это  очень  удобная  версия,  Анатоль.  Шутник  дайвер,   решивший
поиздеваться  над  индустрией  развлечений  и   своими   коллегами...   Не
останавливать же весь "Лабиринт" из-за такой мелочи.
     - Стрелок, я пер его через весь уровень, - устало говорит Анатоль.  -
В зеркальном зале перестрелял гвардейцев.
     Киваю. С его снаряжением и опытом - это возможно.
     - Знаешь, что было потом? - в голосе дайвера прорывается злость. - Он
уронил винтовку. И та шарахнула его прямо в лоб!
     Я молчу. Что тут скажешь?
     Неудачник не хочет выходить с уровня...
     - Сил у меня нет... - Анатоль сплевывает на  травку.  -  Видеть  его,
козла, не могу. Не то что спасать.
     - Анатоль, бесцельно ничего не делается.
     - Тогда чего он добивается? А?  Я  тебе  скажу!  Чтобы  мы  разорвали
контракт! Чтобы самому устроиться на тепленькое  место!  Одному...  или  в
паре с кем-нибудь. С дайвером, который его якобы спасет!
     Он смотрит мне в глаза и я принимаю вызов.
     - Ты обвиняешь меня в двойной игре?
     Дайверы не подставляют дайверов. Нас слишком мало.  Для  того  и  был
создан Кодекс, для того мы и собираемся  три  раза  в  год  -  пренебрегая
осторожностью и взаимным недоверием.
     Если дайверы начнут в Диптауне разборки между собой - пострадает  вся
сеть. А жизнь сети - главное.  И  без  того  у  нее  достаточно  врагов  в
реальном мире.
     - Не знаю, - Анатоль отводит глаза. - Нет, наверное. Извини. Но  тебя
тоже подставляют. Кто заказал тебе спасение Неудачника?
     - Анонимное лицо. У меня есть канал связи с ним,  но  боюсь,  что  он
одноразовый и слишком хорошо защищенный.
     - Этот аноним может быть дайвером?
     Пожимаю плечами.
     - Вот и делай выводы. Мы уже опростоволосились, ты  нашумел  на  весь
"Лабиринт", но тоже облажаешься. Тогда придет дяденька со стороны, вытащит
Неудачника и получит контракт.
     Анатоль встает, расстегивает  бронекостюм  на  груди,  деловым  тоном
предлагает:
     - Пали.
     - Что?
     - Убивай меня. Тогда ты сможешь забрать все снаряжение. Или  собрался
со штуцером воевать?
     Я колеблюсь, и Анатоль качает головой.
     - Ну, Стрелок, ты сам как Неудачник...
     Он приставляет к груди свой плазмоган, нажимает  на  спуск.  Короткий
взрыв, хлещет кровь, но он еще жив.  Очень  велик  запас  сил  у  дайверов
"Лабиринта".
     - Твою мать! - хрипит Анатоль и стреляет в себя повторно.
     Бронекостюм весь в крови, но я стараюсь не обращать на это  внимания.
Снимаю доспехи, натягиваю на себя, подбираю оружие, амуницию, боеприпасы.
     Неудачник то ли не смотрит на  нас,  то  ли  не  реагирует  на  столь
необычную процедуру обмена снаряжением.
     Иду к нему и сажусь рядом. Все как в первый  раз.  Опущенная  голова,
вялый взгляд из-под маски. Неужели он и впрямь дайвер? И сидит  сейчас  за
чашкой кофе с бутербродом, поглядывая на экран,  готовый  в  любой  момент
нырнуть в глубину - и начать морочить мне голову...
     - Тебе не скучно здесь? - спрашиваю я. Секунда -  интересно,  на  что
она ушла, на обдумывание ответа или  на  подключение  дип-программы?  -  и
Неудачник хрипло произносит:
     - У меня нет выбора.
     -  Почему  же?  Давай  выйдем  из  "Лабиринта".  Ты  бывал  в   "Трех
поросятах"? Или в "Старом Хакере"?
     Неудачник качает головой.
     - Там куда интереснее, - говорю я. Мы сидим рядом, я держу "BFG-9000"
на коленях, готовый в  любой  момент  сжечь  любого  противника.  С  таким
снаряжением мы пройдем. Не можем не пройти. Но я пока не спешу. -  Кстати,
спасибо тебе.
     - За что?
     - Ты прикрыл меня в зеркальном зале.
     Неудачник стягивает респиратор. Я вдруг замечаю,  что  у  него  очень
странные движения. Какая-то редкая мягкость и  пластика  -  словно  каждый
жест доставляет ему  наслаждение.  Так  порой  ведут  себя  самовлюбленные
актеры. Но в отличии от них Неудачник не вызывает раздражения.
     - Разве это требует благодарности? - говорит он с иронией.
     - Да, - отвечаю я. - Разумеется.
     - Ты поступил бы иначе?
     - На твоем месте - да.
     Пауза. Неудачник, кажется, удивлен.
     - Почему?
     - Ты в беде. Тебя надо вытаскивать из "Лабиринта".
     - Это не я в беде, - Неудачник качает головой.
     - Ты - дайвер? - в лоб спрашиваю я.
     - Нет.
     - Парень, не морочь мне голову. Ты двое с лишним суток в глубине.  Ты
должен загибаться от жажды и голода.
     - Жажда - не самое страшное.
     - А что страшнее?
     - Тишина.
     - Что?
     - Тишина, Стрелок.
     Он смотрит мне в глаза. Я не отвожу взгляд. Наши лица рядом.
     Его глаза оживают, в  них  больше  нет  вялой  беспомощности.  Черная
глубина... бесконечная темнота, словно я смотрю в ночное небо, где в  один
миг погасли все звезды. В водоворот тьмы, засасывающий  и  безмолвный,  за
грань миров.
     - Тишина, - шепчет Неудачник.
     Я чувствую ее, эту Великую Тишину, о которой он пытается  сказать.  И
хорошо, что он  теперь  молчит.  Слова  беспомощны,  они  царапают  покров
Тишины, не в силах пробить его и лишь мешая понять.
     Тишина.
     Кто бы он ни был - Неудачник - он знает о ней больше, чем кто-либо  в
мире.
     Еще миг - и я упаду в Тишину. Пойму Неудачника.
     Я не хочу его понимать!
     - Вот чего я боюсь... - говорит Неудачник, и наваждение рассеивается.
Я просто сижу рядом с  ним.  Два  нарисованных  человечка,  обменивающихся
туманными фразами.
     Интересно, сходят ли с ума в глубине? Может быть, я буду первым?
     - Почему ты покончил с собой? - спрашиваю я.
     - Когда?
     - Анатоль вывел тебя, ты уронил винтовку и пальнул себе в лоб. Хочешь
сказать - это была случайность?
     - Случайностей не бывает.
     - Тогда - почему?
     - Анатоль не сможет меня вывести.
     - Почему? - кричу я. Разговор глухих, ничего не объясняющие ответы.
     Неудачник не отвечает.
     Ну и пусть.
     Хватит с меня загадок. Я его просто выведу.
     И не будет у него выхода - никакого, кроме как уйти с уровня.
     - Вставай! - кричу я. Хватаю Неудачника за плечи,  заставляя  встать.
Вытаскиваю из кобуры его пистолет, разряжаю и выкидываю.
     - Пошли! Марш!
     Он не спорит, да и попробовал бы поспорить... Если надо, я потащу его
на плечах.
     Не будет у него иного выхода.


     Мы проходим Диснейленд насквозь, я расстреливаю монстров, не  экономя
зарядов. На этот уровень их хватит с лихвой.
     Гранатомет раскаляется от непрерывной стрельбы, я обжигаю плечо  даже
сквозь броню. Ерунда.
     На площадке с машинками вновь удирает от трех юрких демонов  ребенок.
Только  на  этот  раз  не  черный,  а  латиноамериканец.  Ох  уж  мне  эти
американские расовые комплексы... Неудачник останавливается как вкопанный,
и приходится повторять короткую дуэль с  демонами  и  пауком-пулеметчиком.
Идем к зданию, на которое указал ребенок. Но на этот раз Неудачник  держит
малыша крепко, и тому не удается вырваться. Вместо него в дверь вхожу я.
     Почти весь холл занимает полупрозрачный колышущийся бурдюк с  зубами.
Ракеты проходят сквозь  него  насквозь,  не  взрываясь.  Сжигаю  тварь  из
плазмомета, затрачивая две энергетические ячейки.
     В следующей комнате, опутанные слизистой паутиной, дергаются  двое  -
мужчина и женщина. Их охраняет мелкий монстр,  который  даже  не  пытается
меня атаковать, а бросается приканчивать пленников.  Расстреливаю  его  из
винтовки, вместе с Неудачником освобождаю родителей мальчика.  Дальше  все
по стандартному сценарию -  рассказ  про  ужасы  инопланетного  нашествия,
советы по поводу прохождения зеркального лабиринта и торжественный  дар  -
плазмомет. Программы примитивные, они не замечают, что у меня уже есть это
оружие. Зеваю,  принимая  подарок.  Воссоединенная  семья  удаляется.  Все
картинно до отвращения - ребенок идет посередине, трогательно цепляется за
руки родителей... Надо понимать  так,  что  они  выберутся  из  Сумрачного
Города. Поглядываю на Неудачника - тот вполне серьезен.  Словно  и  впрямь
спас три человеческие жизни.
     Идем к зеркальному лабиринту. Оружие Неудачнику я так и не  даю.  Мне
вовсе не нужен фокус с падающими и стреляющими винчестерами.
     - Значит так, - командую я. - У  входа  в  зал  ты  останавливаешься.
Ждешь, пока я тебя позову. Потом спокойно  подходим  к  компьютеру,  и  ты
убираешься отсюда домой. Хорошо?
     - Да.
     - Ты понял меня? Никаких глупостей делать не будешь?
     Неудачник смотрит мне в глаза.
     - Глупость - это прикрывать тебя от выстрела?
     - Да! Я разберусь сам, а ты выйдешь отсюда. Понял?
     - Понял.
     Ох, не верится мне в его искренность... Но  делать  нечего.  Проходим
зеркальными коридорами, у входа в зал я хлопаю Неудачника  по  плечу.  Тот
послушно останавливается.
     - Жди. Жди меня и я вернусь, - говорю я. Делаю шаг к  проему,  но  не
выдерживаю, оборачиваюсь.
     - Слушай... кто бы ты ни был... Я очень устал.
     Неудачник кивает.
     - Мне надоели эти глупости, - говорю я. - Пообещай, что не  выскочишь
под выстрелы. Пообещай, что никуда не  уйдешь.  Я  хочу  тебя  вытащить  и
вернуться домой.
     - Я сделаю  все,  как  ты  говоришь,  -  произносит  Неудачник.  И  я
неожиданно ему верю.
     - Спасибо, - шепчу я, прежде чем рвануться в зал.
     И начинается огненная карусель.
     Гвардия Принца Пришельцев палит в меня с  тринадцати  балкончиков,  я
тоже стреляю - наугад.  "BFG-9000"  выжигает  три  зеркала  одним  залпом.
Помещение наполнено серебряным дымом. Пули колотят по броне,  сбивая  меня
на пол. Стреляю в падении, вращаюсь на спине словно в забытом танце  своей
юности - "брейке", еще два раза стреляю. Три  зеркала,  три  зеркала,  три
зеркала...
     Последняя  зеркальная  грань,  и  уже  настоящий  балкончик  с  двумя
монстрами. Они залиты зеленой кровью, "BFG" изрядно  посек  их  чешуйчатые
тела. А моя броня  еще  держится,  помятая,  раскаленная,  но  по-прежнему
надежная.
     Последний выстрел - огненный шар, треск вторичных разрядов... Монстры
кричат, умирая, превращаясь в вихри черного пепла.
     И наступает тишина.
     Зеркальный  зал  выжжен   и   разрушен,   лишь   выходной   компьютер
торжественно мерцает экраном среди погрома.
     - И пришла тишина... - шепчу я, поднимаясь на колени. Спасибо тебе за
броню,  Анатоль,  спасибо...  -  Неудачник!  Слабый  звук  из  коридора  -
неуверенный шаг. И два коротких хлопка - выстрелы из штуцера.
     Мне не надо ничего объяснять.
     И утешать меня не надо.
     Я пру к проему,  перешагиваю  через  окровавленное  тело  Неудачника,
смотрю в зеркальную бесконечность коридора.
     Алекс стоит в окружении своих бесплотных двойников,  опустив  штуцер.
Он в остатках бронежилета, его лицо в крови. Дуло штуцера смотрит  в  пол,
навстречу отражению.
     - У меня нет больше патронов, - говорит он.
     Откидываю "BFG-9000", снимаю с пояса  пистолет.  Тыкаю  дулом  в  лоб
Алекса, так, что тот отшатывается.
     Даже злости нет.
     Алекс молча ждет выстрела.
     - Садись, - говорю я, опуская оружие. - Садись, гад...
     Он садится, и я сажусь рядом  с  ним  на  полу,  а  тело  Неудачника,
которому опять не повезло, слепо смотрит в потолок.
     - Зачем ты его убил?
     - Я... хотел убить тебя, - говорит Алекс. - Я гнался за тобой. Боялся
опоздать. Не заметил, что он без оружия.
     - А меня - зачем?
     Алекс кривится в улыбке.
     - Ты меня шлепнул на первом уровне. Забыл, что ли?
     - Нет. И эта вся причина?
     - Мы же договорились идти совместно!
     Боже, за что мне такое наказание?
     - Ты хочешь сказать, что не собирался  пристрелить  меня  сам?  Из-за
лишней обоймы?
     - Подумывал, - спокойно признается Алекс. - Но я ведь  тогда  еще  не
решил. А ты меня убил.
     И вот тут меня разбирает хохот. Я валюсь на пол,  утыкаясь  шлемом  в
ногу Неудачника. Колочу рукой по зеркальному стеклу.
     - Урод! - кричу я. - Дубина!
     Почему-то Алекс обижается.
     - Я ведь в тебя не выстрелил! - кричит он. - А ты в меня - да!
     - Парень, да ты с катушек  съехал!  -  говорю  я.  -  Мститель,  мать
твою... Зорро недоделанный... Я - дайвер! Понимаешь? Парнишка, которого ты
шлепнул, двое суток в глубине! У него таймер отключен! Он загнуться может,
если я его не вытащу! А ты, со своими комплексами... идиот, идиот...
     - Дайвер? - тупо повторяет Алекс.
     - Дайвер! - мне сейчас плевать на вечную конспирацию. - Мне  на  этот
"Лабиринт"... с сорокового этажа! Я пытаюсь спасти человека - а ты играешь
в войну, щенок! Сколько тебе лет, мальчик?
     Алекс отвечает не сразу. Но все-таки отвечает.
     - Сорок два.
     Меня охватывает новый приступ хохота.
     Вот оно, царство Питера Пена, остров вечных детей.
     Разменявший пятый десяток лет любитель военных игр.
     В виртуальности нет возраста. И солидный пожилой бизнесмен, и безусый
пацан, дорвавшийся на работе до компьютера с модемом - все равны.
     Все вправе  бегать  по  нарисованным  лабиринтам,  вспоминая  детские
правила чести и крича "Не считово!"
     Каждый может играть в благородных героев и отважных рыцарей,  забывая
о том, что жизнь куда сложнее десятка ветхозаветных заповедей.
     - Мне очень жаль, - говорит Алекс. - Я не знал,  что  вы  занимаетесь
такой серьезной работой...
     Боже, как смешно... Нет, ничего серьезного, я сюда пописать пришел...
     - Если я могу оказать какую-то помощь... - сдавленно говорит Алекс. -
Оплатить время, которое вы затратили...
     - Время не купишь, - отвечаю я. Все-таки, лучше  бы  Алекс  продолжал
вести себя как юный программист... - Сейчас где-то  умирает  от  голода  и
жажды парень, в которого ты всадил свои сраные пули!
     - Мне очень жаль... - Алекс встает, подходит  ко  мне.  Я  смотрю  на
него, не  делая  попыток  подняться.  -  Просто  вы  вели  себя  неэтично.
Выстрелили в меня без явной причины...
     Бесполезно с ним разговаривать...
     - Может быть я  и  не  прав,  -  его  голос  слегка  крепнет.  -  Но,
понимаете, всему виной послужил ваш первоначальный поступок. Вы, очевидно,
моложе меня...
     Я смотрю в потолок, на отражение Неудачника. На окостеневшее, мертвое
лицо.
     - Однако вы должны не хуже меня понимать, что  мы  находимся  в  мире
не-реальном, не-существующем, - вещает Алекс.  -  Это  опасная  иллюзия...
люди способны легко утратить свои жизненные  ориентиры,  моральные  нормы,
поддаваться ощущению вседозволенности. Может быть,  мой  поступок  был  не
совсем  верным,  но  я  всегда  пытаюсь  сохранить  обычные   человеческие
императивы. "Лабиринт" - это игра, однако в ней воплощены  вечные  идеалы.
Идеалы рыцарства, если хотите. Бой добра со злом.
     Еще один борец с иллюзиями. Сколько их было на моей памяти  -  людей,
пытающихся сделать глубину точной копией реального  мира.  Самое  смешное,
что наиболее шумным был писатель-фантаст...
     - Вы изначально повели себя нечестно, - говорит  Алекс.  -  И  вот...
печальный итог. Знаете, дайвер, ведь так всегда происходило. С  сотворения
мира. Вся история - живой пример!
     - А в кипящих котлах прежних боен и смут... - шепчу я. - Столько пищи
для маленьких наших мозгов!
     Алекс замолкает.
     - Ты свел со мной счеты? - спрашиваю  я.  -  Ну,  говори,  свел?  Или
хочешь еще меня лично пристрелить? Валяй!
     Кидаю ему пистолет. Раскидываю руки.
     - Я... вовсе не о том... -  бормочет  Алекс.  -  Если  бы  вы  просто
признали собственную неправоту, этого было бы вполне достаточно...
     - Признаю,  -  говорю  я,  обоими  руками  водружая  на  грудь  трубу
гранатомета. - Признаю. Надо было ждать, пока ты меня застрелишь. Доволен?
     Алекс отступает на шаг, протестующе взмахивает руками.  Он  вовсе  не
удовлетворен таким исходом, он не успел оправдаться в собственных глазах.
     Глубина-глубина, я не твой...
     А спусковая скоба тугая, я едва ухитрился нажать ее.
     На экранчиках шлема - кровь.
     А внутри меня - тишина.
     Нет, я не вытягивал из  глубины  неудачливого  игрока  и  не  пытался
перехитрить беспринципного коллегу. Это сеть.
     Сама виртуальность восстала против меня.