Лабиринт Отражений

Сергей Лукьяненко

                         ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ГЛУБИНА


                                    00

     Из тех продуктов, что Вика выбросила в окно, словно  в  насмешку  над
законами физики, уцелела лишь стеклянная банка с вареньем и бумажная пачка
крекеров. Остальное ухнуло в пропасть или  разбилось  на  камнях.  На  мой
взгляд, смысла запасаться едой все равно не было,  но  банку  мы  все-таки
подобрали.
     Наверное, это инерция сознания. Паническая жадность разума,  видящего
вокруг дикую природу.
     - У тебя есть какой-то план? - спрашиваю я Вику.
     - Почему "у  меня"?  Ты  предложил  сбежать  через  окно,  -  резонно
возражает она.
     - Выхода не было.
     - Был. Ведь ты дайвер.
     Я киваю на Неудачника.
     - А кто он?
     Вику этот вопрос успел утомить за один-единственный час.  Садимся  на
мягкую траву, в тени деревьев.  Над  остатками  хижины  еще  вьется  белый
дымок.
     Мы молча смотрим на Неудачника - тот бродит по склону, прикасается  к
соснам, подбирает с земли какую-то  хвою  и  камешки.  Горожанин,  впервые
оказавшийся на природе. Узник, смывшийся из подземелий замка Иф.
     - Леонид, я, наверное,  слишком  увлеченно  говорила  о  компьютерном
сознании... - начинает Вика. - Так вот, он  -  человек.  Обычный  человек,
дурачащий тебе голову.
     - Он трое суток в глубине.
     - Стимуляторы. Или - тоже дайвер.
     - У него не отслеживается канал связи.
     - Хорошая маскировка.
     - За ним охотятся две крупные фирмы и Дибенко.
     - Дураков хватает.
     Прекрасная вещь, бритва Оккама.  Любую  мистику  срезает  начисто.  С
мясом.
     - Вика, ты психолог... существуют тесты для выявления людей?
     Она тихо смеется.
     - Нет, конечно. В них еще не было необходимости.
     - Я встречал в какой-то фантастической книге метод проверки...
     - И ты полагаешь, что придуманная  писателем  за  чашкой  кофе  схема
реально будет работать?
     - Все-таки надо попробовать, - упорствую я. -  Есть  ведь  институты,
занимающиеся  вопросами  искусственного  интеллекта.  У  них  должны  быть
какие-то наработки. Есть фанаты, которые придумывают абстрактные  тесты...
впрок. Я выйду из глубины и побегаю по "Интернету".
     - А как ты вернешься? В это пространство нет  больше  входа,  -  Вика
горько смеется. - Я боюсь, что оно вообще  утрачено,  навсегда.  Замкнутая
система, она будет жить на компьютере сама в себе.
     - Хороший хакер пробьет проход.
     - Это уже будет другой мир. Горы станут сопротивляться до конца. Если
в них пробьются, они утратят свободу.
     Я   понимаю   ее,   очень   хорошо   понимаю,   но   ненавижу   такой
предусмотрительный пессимизм.
     - Нарисуешь новые.
     Вика не обижается.
     - Следующий раз я придумаю море. Море, небо и острова.
     - И не забудь запасной выход.
     - Пространства живут по своим законам... - Вика встает. - Выход может
быть, Леня. Когда эти горы строились, программа искала  другие  ландшафты,
на всех открытых серверах.  Воровала  оттуда  кусочки...  -  она  смущенно
улыбается. - И оставляла лазейки. Совсем крошечные. Если мы найдем одну из
них, то сможем выйти.
     - Уже лучше.
     На самый крайний случай  у  меня  есть  "Варлок".  Но  применять  его
рискованно - враги обнаружат след вируса.
     - Надо уходить отсюда, - решает Вика. - До темноты у нас  есть  часов
пять. Если нападавшие сумеют восстановить хижину, то лучше  находиться  от
нее подальше.



                                    01

     Мы останавливаемся, лишь когда солнце  исчезает  в  частоколе  гор  и
гаснет оранжевый отсвет туч.  Пройти  удалось  километров  десять,  и  это
очень, очень много. А ночью по горам бродят лишь самоубийцы.
     Последние четверть часа мы тратим на сбор валежника. К  счастью,  его
много, мы на границе леса и альпийских лугов.  На  пару  с  Неудачником  я
притаскиваю поваленную ветром сосенку, царапая руки, обдираю с нее  мелкие
ветки и складываю шалашиком.
     - Хватит,  мальчики,  -  решает  Вика.  Закуривает  и  быстро,  умело
запаливает костерок.
     Ужин символический - малиновое варенье и  сухое  печенье.  Неудачнику
все поровну - он жует с аппетитом электрической  мясорубки.  Мне  кусок  в
горло не лезет. Хочется шмат жареного  мяса  с  острым  соусом  и  зеленым
горошком, пару бутылок холодного пива. И ведь все это рядом!  Стоит  выйти
из глубины, войти заново, заехать в "Старого Хакера" или "Трех Поросят"...
     Мы с Викой, не сговариваясь, переглядываемся.
     Не знаю, о свинине с пивом она мечтает, или о форели с  белым  вином.
Но уж точно не о печенье с вареньем. Не годимся мы с ней ни в Карлсоны, ни
в Мальчиши-Плохиши.
     - Неудачник, вкусно? - интересуется Вика.
     - Угу.
     - А что ты обычно ешь?
     - Всякую гадость.
     Ее терпение иссякает разом.
     - Парень, послушай меня...
     Неудачник отдергивает руку от  печенья  и  вопросительно  смотрит  на
Вику. Мы с ней по одну сторону костра, он по другую. Противостояние.
     - У нас есть проблема, - начинает  Вика.  -  И  эта  проблема  -  ты.
Возможно, ты не совсем понимаешь возникшую ситуацию... что ж,  я  попробую
ее конкретизировать. Если я где-то ошибусь, поправь, ладно?
     Неудачник  кивает.  Самое  главное,   когда   давишь   на   человека,
предоставить ему возможность возражать. Якобы предоставить...
     - Ты оказался в "Лабиринте"  и  не  мог  самостоятельно  выйти.  Так?
Леонид потратил уйму времени и денег, чтобы вытащить тебя. И  сделал  это.
Так?
     Не совсем так - ведь "Лабиринт" поначалу оплачивал мою работу... Но я
молчу, а Неудачник послушно кивает.
     - Леня спас тебя, привел ко мне. Его ожидала награда, очень  большая,
если бы он сдал тебя, но он не стал этого делать. В результате он объявлен
преступником, его ищут  по  всей  сети.  Так?  Потом  мое  заведение  было
полностью  разрушено  в  попытке  схватить  тебя.  Восстановить  программы
несложно, но вот репутацию свою "Забавы" потеряли навсегда.  Придется  все
начинать сначала.
     - Мне очень жаль... - тихо говорит Неудачник. - Я... я  не  собирался
доставлять вам такие проблемы...
     - Подожди. Сейчас мы по-прежнему в бегах. Если до тебя еще не  дошло,
то объясню - из этого пространства  невозможно  выйти  обычными  методами.
Может быть, выходы и существуют. Но найдем ли мы их  в  ближайшие  годы  -
неизвестно. Мы с Леней - дайверы. В любой момент способны уйти отсюда.  Но
вернуться  уже  не  сможем,  и  ты  останешься  в  одиночестве.  Наверное,
навсегда. Вот такая ситуация... с морально-этической точки зрения.
     - Мне очень жаль, - повторяет Неудачник.
     - Теперь поговорим о тебе? Ты, как-никак, причина всех вышеизложенных
событий.
     Неудачник ежится, но молчит.
     - Ты либо человек, либо порождение компьютерного  разума.  Но  второе
очень  уж  сомнительно.  Если   ты   человек,   то,   вероятно,   способен
самостоятельно выходить и входить в глубину. Как дайверы, даже круче. Так?
Иначе не был бы таким свеженьким на четвертые сутки  в  виртуальности.  Ты
можешь возразить?
     Тишина.
     -  Парень,  я  допускаю  такую  возможность,  -  говорит  Вика.  -  В
конце-концов, полтора кило  мозгов  -  куда  большая  загадка,  чем  грамм
кремния в микросхеме. Я могу представить человека, который  смог  войти  в
виртуальность, не пользуясь шлемами, модемами,  дип-программой...  И  даже
представляю его восторг... некоторый шок от такого события. Почему  бы  не
подурачить голову окружающим, не окружить себя таинственностью? Все вполне
объяснимо... Но пойми, теперь ты уже не шутишь - заставляешь страдать нас.
С каждой минутой усложняешь  разрешение  конфликта.  Пойми,  мы  не  можем
постоянно с тобой возиться!
     - Я... я устал... просто устал... - Неудачник смотрит на меня, словно
ожидая поддержки.
     Нет уж.
     - И последнее - как можно  разрешить  ситуацию,  -  чеканит  Вика.  -
Продолжать в том же  духе  -  нелепо.  Затягивание  конфликта  ни  к  чему
хорошему нас не приведет. Если ты не  хочешь  раскрываться,  не  доверяешь
нам, или не хочешь портить такую красивую легенду -  скажи,  и  мы  уйдем.
Будут потом чайники  слагать  сказки  о  потерявшемся  в  глубине...  Если
считаешь, что мы заслуживаем доверия, то объясни, кто ты  такой,  и  зачем
все затеял. Два выхода - не так уж и мало.
     Она замолкает, я тихонько беру и пожимаю ее ладонь.  Мне  никогда  не
хватает  твердости  доводить  ситуацию  до  такой  ясности,  до  положения
"или-или".
     - Я... - Неудачник замолкает, глядит на огонь. Потрескивает валежник,
прыгают в темное небо искры. - Я виноват. Я устал, устал от  тишины...  Не
надо было мне так поступать...
     - О чем ты? - спрашивает Вика. Слишком резко, наверное. Но  Неудачник
сейчас растерян и деморализован.
     - Слишком тихо... - бормочет он. - Этого заранее не поймешь, никогда.
Звуки стали мертвыми, краски выцвели. Секунды - как века. Миллиарды веков.
Меня предупреждали, но я не верил.
     Он глотает воздух - и тянет руку к огню. Пламя касается его пальцев.
     - Ничего, ни боли, ни радости. Великая тишина. Повсюду. Вечное Ничто.
А у Ничто нет границ. Я... не удержался.
     Его рука нежно ласкает пламя.
     - Я не могу вам ничего объяснить. Уходите.
     Смотрю на Вику - сейчас она ему выдаст по первое число. Но  в  глазах
Вики - лишь отблеск огня,  черная  ночь  и  красное  пламя.  Ее  коснулась
Тишина, о которой говорит Неудачник. Как и меня, в первый раз.
     Встаю, оттаскиваю Неудачника от костра. Самовнушение - штука  мощная.
Обжегся в глубине, жди настоящих волдырей на коже. Заставляю его  присесть
над ручейком и опустить руку в холодную воду.
     - Значит, так, - решаю я. - Сейчас будем спать. Просто  спать,  и  не
морочить друг другу голову. Мы  с  Викой  вынырнем,  нам  надо  поесть  по
нормальному. А ты... как знаешь. Утром решишь,  чего  ты  в  конце  концов
хочешь.
     Неудачник молчит, полощет ладонь в воде.
     Я иду к Вике. Она уже в норме, но ее напор куда-то улетучился.
     - Ты податлива к гипнозу?  -  интересуюсь  я.  Вика  пренебрежительно
хмыкает. Вопрос риторический, среди дайверов гипнабельных нет. Раз  уж  мы
преодолеваем дурман дип-программы, то словами нас не проймешь. - Вот то-то
и оно, - говорю я. - Валять дурака мы все умеем. А вот  как  насчет  того,
чтобы окунуть собеседника в тишину?
     - Я тоже устала, - шепчет Вика. - Знаешь, еще час, и заговорю  такими
загадками, что Неудачник позавидует...
     -  Мы  сейчас  ляжем  спать.  Потом  вынырнем,  не  разрывая  канала.
Перекусим. У тебя дома найдется еда?
     - Конечно.
     - Ну и прекрасно. Ешь и ложись. Утром вернемся и все решим.
     Мы так и поступаем. Я заставляю  Неудачника  помочь  мне,  вдвоем  мы
наламываем три охапки ельника, кладем у костра.
     Постель оказывается такой удобной, что я с трудом борюсь  с  желанием
наплевать на ужин.
     Глубина... глубина... я не твой...
     Веки были свинцовыми, я с трудом их разлепил.  На  экранчиках  плясал
огонь, в наушниках шуршал ельник - Вика ворочалась, устраиваясь поудобнее.
     - Леня, ты прерываешь погружение? - спросила "Виндоус-Хоум".
     - Нет.
     Я снял шлем, глянул на часы.
     Поздний вечер. Но не  настолько,  чтобы  было  неудобно  заглянуть  к
соседям. Пиво чуть-чуть подождет.
     Выдернув  шнур  виртуального  костюма,  я   угомонил   перепугавшийся
компьютер и глянул на себя в зеркало.
     Клоун. Со штепселем на поясе. Пугнем старушек?
     Трико валялось в тазу для стирке. Я  надел  его  поверх  виртуального
костюма, провод скатал и заткнул за пояс, прикрыв сверху курткой.  Ничего,
нормальный мужик получился, только слегка опухший.
     В подъезде тихо побрякивала  гитара.  Посмотрев  в  глазок  я  открыл
замки.
     Компания юнцов  ютилась  на  площадке  между  этажами.  Один,  терзая
струны, напевал:
     - Одинокая птица, ты летаешь высоко...
     При виде меня подростки  почему-то  смутились.  Только  сосед  сверху
быстро спросил:
     - Леня, у вас закурить не будет?
     Я покачал головой. Вижу, что парень косится  на  вздувшееся  на  боку
трико. Как раз по размерам сигаретной пачки. Вряд ли он догадывается,  что
некоторые живут с розеткой у пояса.
     Позвонив  в  соседнюю  квартиру  я   дождался   шаркающих   шагов   и
настороженного  "Кто  там?"  Глазку  и  собственным  глазам  старушка   не
доверяет.
     - Людмила Борисовна, извините ради Бога, - сказал я в дверь. -  Можно
позвонить от вас? У меня телефон сломался.
     После минутного колебания заклацали древние замки.
     Я протиснулся в узкую щель, дверь немедленно захлопнулась.
     -  Молодежь  опять  сидит?  -  поинтересовалась  Людмила   Борисовна.
Старушке уже за семьдесят, и вступать в пререкания с юной  шпаной  она  не
рискует.
     - Сидит.
     - Хоть бы ты им высказал, Леня! Это ж никакого покоя нет!
     В квартире звуков из подъезда не слышно, дверь у бабульки мощная,  но
я не спорю:
     - Обязательно скажу, Людмила Борисовна.
     - А чего телефон-то твой сломался? Не уплатил вовремя, отключили?
     Я покорно кивнул, восхищенный ее догадливостью.
     - Болтать ты любишь, - бурчит старуха. Когда-то  мы  с  ней  были  на
параллельных номерах, но жить так было, конечно, невозможно. Я заплатил за
разделение номеров, да еще и субсидировал бабку - ведь  спаренный  телефон
стоил ей немного дешевле. По-моему, она посчитала меня идиотом.
     Зато отношения у нас улучшились.
     - Бери, звони, время-то позднее... -  Людмила  Борисовна  кивнула  на
телефон. Отходить от меня она явно не собирается.
     Любопытство - не порок...
     Я набрал номер Маньяка, стараясь  не  обращать  внимания  на  грязный
телефонный диск и липкую трубку.
     - Алло?
     - Шура, добрый вечер.
     -  Ага...  -  довольным  голосом  произнес  Маньяк.  -   Объявился...
преступник.
     - Шура, они...
     - Ладно, я разбираюсь. Лицензия на производство локальных  вирусов  у
меня есть, тут не придерутся.
     - А ты регистрировал "Варлока"?
     - Конечно. У самого Лозинского.  Все  исходники  отвечают  Московской
Конвенции, так что им обломится.
     Меня потихоньку отпускает. Если бы вирус  не  был  зарегистрирован  у
кого либо из создателей антивирусных программ, то Маньяка ждали бы крупные
неприятности. Конечно, меня могут обвинить  в  неосторожном  использовании
оружия, в нанесении ущерба... но для этого еще надо меня найти.
     - У тебя спрашивали, кто купил вирус?
     - Само собой. Я им дал твой адрес. Тот, который самый дохлый.
     Еще года два назад, когда я  начал  балансировать  на  грани  закона,
кто-то из дайверов посоветовал мне купить пару адресов, и  никогда  их  не
использовать. На этих несуществующих товарищей и списывались  все  вирусы,
которые я брал у Маньяка.
     - Я сказал, что вирус тебе обошелся  в  штуку  баксов,  -  продолжает
Шурка.
     - Знаешь, будет правильно, если я...
     - Успокойся. У меня уже пять заявок  на  покупку  "Варлока"  по  этой
цене, - Маньяк довольно захохотал. - Крутизна! За такую рекламу я Джордана
готов пивом угостить. Весь "Диптаун" шумит.
     - А продажа не запрещена?
     -  Пока  нет.  Копаются  в  исходниках.  Лучше  скажи,  ты  где   был
час-полтора назад?
     - Ну... как обычно.
     Людмила Борисовна легонько покашляла. Любопытство борется  в  ней  со
старческой  жадностью.  Повременная  оплата  -  это  самый  гнусный   враг
компьютерщиков и болтунов.
     - Ясненько, в глубине. А я заходил. Пива хотел с тобой выпить.
     Маньяк вдруг начал мяться.
     - Ты... выгляни за дверь.
     - Зачем?
     - Я  позвонил,  посидел  на  лавочке,  пива  попил.  Снова  поднялся,
позвонил. Потом  оставил  у  тебя  под  дверью  пару  бутылок  "Холстена".
Светлого. Глянь, стоят?
     Я издал звук, похожий на скрип старого дисковода.
     - Шура, а что, с утра коммунизм ввели? Ты чего?
     - Ну глянь, может стоят... - буркнул Маньяк.
     - Нет, не стоят! Я от соседки звоню.
     - Ну... и бес с ними, - сказал Шурка.
     Все-таки  иногда  мой  разум  пасует   при   общении   с   настоящими
компьютерщиками. Может быть Шурка спутал реальный мир и глубину, где  цена
на пиво вполне символическая?
     - Рассказать, так не поверят...
     - Ну, те кто выпил, поверят, - мрачно заметил Маньяк.
     - Зайди утром, часов в десять,  -  попросил  я.  -  Надо  кое  о  чем
поговорить.
     - Только не забудь вынырнуть. Зайду.
     - Пока, Шурка.
     Я повесил трубку, смущенно посмотрел на Людмилу Борисовну.
     - Долго я?
     - Ладно, ничего, - старуха  махнула  рукой.  -  Бизнес,  разве  я  не
понимаю? Продаешь-то что?
     - Пиво, - сказал я наугад.
     - Я и сама пиво любила выпить. Только разве ж на пенсию полакомишься?
     - Людмила Борисовна, а давайте я вас угощу? - радостно предложил я. -
У меня как раз образцы дома есть!
     Это лучший выход из ситуации. Иначе старуха обязательно припрется  ко
мне, и будет звонить с моего телефона... компенсируя нанесенный ей  ущерб.
А в мою квартиру слабонервным лучше не входить.
     - Разве что бутылочку... - оживилась старуха.
     Когда я  нес  ей  через  площадку  бутылку  "Ораниенбаума",  молодежь
проводила меня с лестницы  жадным  взглядом.  Что  говорить,  две  бутылки
легкого пива на четырех здоровых лоботрясов - это несерьезно.



                                    10

     В  снежных  недрах  морозильника  я  нашел  окаменевшую  сосиску.  Из
консервов  осталась  банка  килек,  купленная  не  то  в  период   полного
безденежья, не то из ностальгических соображений.
     Спать хотелось до отупения, но я все же разогрел несчастную  сосиску,
взял консервный  нож,  выставил  перед  собой  две  бутылочки  пилзенского
"Урквела".  Ужин  при  свечах  -  свечи  как  раз  трепетали  на  мониторе
компьютера.  Включился  скринсейвер,  сохранитель  экрана.   Потрескивание
костра, доносящееся из шлема, было как нельзя уместно.
     Ну ее к черту, глубину! Неудачника этого. Сейчас,  в  реальном  мире,
все происходящее казалось пьесой абсурда. Если завтра утром  Неудачник  не
расколется  -  выходим  с  Викой  из  пространства  гор.  Навсегда.  Пусть
рассказывает свои сказки скалам и соснам - они оценят.
     Я глотнул холодного пива, тихонько застонал от удовольствия. Принялся
вскрывать кильку. Аккуратно отрезал крышку, подцепил вилкой...
     И чуть не упал со стула.
     На меня укоризненно смотрела сотня рыбьих головок.
     Где-нибудь в виртуальности подобная шутка меня бы не удивила. А вот в
настоящем мире...
     Я подцепил облитые томатом головы,  пытаясь  найти  хоть  одну  целую
рыбешку. Ничего. Очень старательно сделано. Я представил себе рыбозавод...
этакую плавучую махину... или килек консервируют  на  берегу?  Конвейер  с
этой низкосортной продукцией. Офонаревших от  рыбной  вони  и  монотонного
труда девчонок на конвейере. Вот одна из них снимает с ленты пустую  банку
и начинает плотно напихивать в нее рыбьи головки. Шутка.
     Я действительно засмеялся, с содроганием закрывая банку. Ужинать было
нечем, но обиды на безвестную работницу  я  не  испытывал.  Наоборот.  Все
оказалось неожиданно уместным.
     Присосавшись к бутылке, я разом прикончил первый "Урквел".
     Дайвер, тебе захотелось чудес? Машинного разума и людей,  входящих  в
виртуальность напрямую?
     Очнись, дайвер! Вот они, доступные нынешнему миру чудеса!  Слямзенное
пиво, фаршированные глазами килькины головы, духота  и  грязь  старушечьей
квартиры, малолетняя шпана на лестнице, надоедливая  капель  из  крана  на
кухне.
     Это - жизнь. Какой бы дурацкой и скучной она ни была. А  там,  внутри
шлема, созданная машинами и подсознанием сказка. Наш электронный эскапизм.
     Я открыл вторую бутылку пива, взял банку, вышел на балкон  и  вывалил
ее содержимое в чахлый палисадник. Бродячих кошек ждет пир этой ночью.
     - Неэтично! - укорил я сам себя. В мои мозги, не хуже  чем  в  Викину
программу, вшито, что мусор из окна кидать не стоит.
     Но, в отличии от машин, мы умеем плевать на запреты. С балконов.
     Прямо с остатками пива я  прошел  в  туалет.  Расстегнул  комбинезон,
поглядывая на бутылку. Пить уже не хотелось.
     - К чему этот долгий и утомительный процесс? - риторически спросил  я
и вылил остатки пива в унитаз.
     Я  добрел  до  кровати,  выключил  свет.  Сколько  ж   можно   спать,
скрючившись за столом, с электронной кастрюлей на голове? Было тихо, очень
тихо. И юнцы на площадке утомились терзать гитару.
     Только ровно гудел компьютер и мерцали свечи на экране.
     Я перевернулся, утыкаясь лицом в подушку. Но  сон  отступал.  Там,  в
глубине, лежит неподвижное, мертвое тело Стрелка. Скучно ли ему без  меня?
Что-то в этом есть, самую чуточку, от предательства.
     - В последний раз! - простонал я,  поднимаясь.  Надел  шлем,  воткнул
разъем костюма в порт. Положил руки на клавиатуру.
     deep
     Ввод.


     Во сне я прижимаюсь к Вике, и она что-то бормочет,  поворачиваясь  на
другой бок. Как ни тих ее голос, но я просыпаюсь.
     Значит, тоже спит в глубине.
     Костер уже догорел. Наверное,  близится  утро,  но  темнота  пока  не
отступила.  Лишь  красные  отсветы  от   догоревшего   костра.   Неудачник
неподвижным  кулем  лежит  в  сторонке.  А  вот  взять,  да  пихнуть  тебя
хорошенько, дружок! Здесь ты, с нами, или вышел из глубины и отсыпаешься в
теплой мягкой постели?
     Я смотрю в небо, в черный искристый хрусталь. Как я говорил Вике?  "У
нас украли небо"...
     Да, украли. И чем больше людей уйдут сюда, тем дальше станут звезды.
     Впрочем,  не  только  в  звездах  дело.  Всегда  останутся  те,  кому
недоступен этот мир. Неприкаянные подростки,  не  находящие  себе  работы,
девочки с рыбозаводов... Вначале - сложенные рядками рыбьи головы в банке.
Шутка - или безмолвный крик, протест? Вначале головы рыбьи.  Только  потом
покатятся с плеч человеческие.
     Ждет ли нас новое пришествие луддитов? Бунт против машин,  все  более
непонятных и пугающих обывателя? Или все же будет найден выход?
     Поворачиваюсь, смотрю на Неудачника. Если ты - разум сети, если ты  -
человек, покоривший виртуальность, то  можешь  стать  тем  самым  выходом.
Прорывом за барьер, выходом из тупика. И Дибенко, если Человек Без Лица  и
впрямь он, это понимает.
     Стоит ли играть в благородство, укрывая Неудачника?
     Если он - спасение, слияние миров?
     Я не знаю. Я самый  обычный  человек,  случайно  наделенный  дурацкой
стойкостью к дип-программе. На этом я  зарабатываю  свой  кусок  хлеба,  а
изредка - толстый шмат масла с икрой.  Но  не  мне  спасать  мир,  не  мне
решать, что для него благо, а что - зло.
     Ничего у меня  нет,  кроме  той  смешной  ветхой  морали,  о  которой
сокрушалась Вика. А мораль - хитрая штука, она никогда  не  дает  ответов,
наоборот, мешает их найти.
     Легче быть праведником или подлецом, чем человеком.
     Мне  уже  совсем  горько  и  мерзко.  Так  может   себя   чувствовать
провинциальный спортсмен, которого включили в олимпийскую сборную и велели
бороться с чемпионами. Не моя это судьба...
     И тут в небе рождается звук.
     Я снова переворачиваюсь на спину, вглядываюсь в черный хрусталь. А он
дал трещину - голубую полосу через весь небосклон.  Ослепительную,  прямую
стрелу, мчащуюся вниз.
     - Что это, Леня?
     Вика уже сидит, откидывая с лица пряди волос. Когда она проснулась?
     Или когда я уснул?
     Что вокруг - сон или явь?
     - Метеорит, - отвечаю я Вике.
     Голубая стрела все ниже, тонкая поющая  трель  -  шлейф  ее,  сгусток
пламени на конце - острие.
     - Это падает звезда, - очень серьезно говорит Вика, и я понимаю,  что
все-таки сплю.
     А Неудачник не шевелится.
     Трещина прочерчивает небосклон до конца и вонзается в землю.  Голубая
полоса гаснет -  небо  умеет  лечить  свои  раны.  Лишь  там,  где  звезда
коснулась гор, пылает бледный огонь.
     - Ты обещал, что мы найдем звезду, - говорит Вика.
     Во сне все просто. Я встаю, протягиваю ей руку. Мы перешагиваем через
Неудачника и начинаем спускаться по склону.  Все  неправильно,  к  звездам
идут вверх, но со снами не спорят.
     Голубое пламя сверкает в траве, не  сжигая  и  не  отбрасывая  теней.
Звезда упала в ложбину между двумя холмами. Чуть  дальше  -  нагромождение
скал, совершенно неуместное здесь, словно вырванное из другого  мира.  Это
почему-то очень важно, но сейчас мы смотрим лишь на звезду.
     Чистое пламя, пушистый огненный шарик, маленький - его можно спрятать
в ладонях.
     Я протягиваю руки, касаюсь звезды и чувствую  тепло.  Нежное,  словно
подставил ладони весеннему солнцу.
     - Теперь я знаю, что такое звезды, -  говорит  Вика.  -  Это  осколки
дневного неба.
     Порываюсь поднять звезду, но Вика останавливает меня.
     - Не надо. Она и так устала.
     - От чего?
     - От одиночества, от тишины...
     - Но теперь мы рядом.
     - Пока еще нет. Мы прошли свой путь, но это лишь половина дороги. Дай
ей поверить в нас.
     Я пожимаю плечами, я не умею спорить с Викой. Хочу улыбнуться ей - но
Вики уже нет рядом. Остался только голос.
     - Леня, проснись!
     Что за глупости, зачем...
     - Леня, Неудачник исчез!
     Открываю глаза.
     Утро.
     Розовый свет с востока.
     Испуганное лицо Вики.
     Неудачника нет у костра. Сон - великий обманщик.
     - Черт! - ругаюсь я, вскакивая. - Когда он ушел?
     Вика поправляет волосы, таким же жестом, как и во сне.
     - Не знаю, Леня. Я только что проснулась, а его уже не было.
     - Вот и ответ, - шепчу я, озираясь. - Вот и ответ...
     Неудачник убежал. Смылся из глубины. Значит - все впустую?
     Нет, не все. Из-за него я встретил Вику.
     - Он познакомил нас, -  повторяет  она  мои  мысли.  -  Хоть  за  это
спасибо.
     Я обнимаю ее, утыкаюсь лицом в волосы. Мы стоим  так  долго,  рассвет
разгорается вокруг, снежная шапка горного  исполина  сверкает,  распарывая
небо. Здесь нет птиц, наверное Вика забыла их сделать. Но горы  оживают  и
без них, наполняются шорохами ветра, шелестом листьев и трав.
     - Я сделаю для этих гор птиц, - шепчу  я.  -  Если  все-таки  удастся
отстроить твою хижину...
     - Не хочу менять горы, они свободны! - сразу противится Вика.
     - Птицы тоже свободны. Я их просто выпущу в окно. И скажу: "Плодитесь
и размножайтесь!"
     Вика тихо смеется.
     - Ладно. Попробуй.
     - А чего тут  пробовать?  -  храбрюсь  я.  -  Несложная  программа...
проштудирую Брема, составлю алгоритм  поведения.  Вначале  нарисую  всяких
зябликов и  воробьев,  потом  -  коршунов.  Биогеоценоз...  точно?  Забыл,
по-моему, в пятом классе нас этому учили, на уроках природоведения.
     - Биолог. Может еще и тапочки Зукины на волю отпустишь?  Леня,  давай
сейчас вынырнем. И сходим в какой-нибудь  ресторан.  Ты  был  на  "Розовом
Атолле"?
     - Нет.
     - Красивое место. Шульц и Брандт рисовали. Я приглашаю.
     - Ладно. Только вначале поищем...
     Вика отрывается от меня, резко спрашивает:
     - Кого?
     - Неудачника.
     - Да он вышел из глубины, как ты не понимаешь!
     - Понимаю. Но, все-таки, давай поищем? Может, он отошел сделать пи-пи
и свалился в пропасть?
     - Так ему и надо... - бормочет Вика, уже соглашаясь.


     Вначале мы проходим вдоль кромки ближайшего обрыва, вглядываясь вниз.
Потом Вика обшаривает долину по левую сторону от ручья, а я -  по  правую.
Взгляд невольно тянется вниз, в ложбину, где во сне я нашел звезду. Там  и
вправду видны какие-то скалы.
     Но дело прежде всего. Надо убедиться, что Неудачника  с  нами  больше
нет.
     Я даже поднимаюсь немного вверх, по нашим следам. Это  уже  так,  для
полной очистки совести.
     И в маленькой расщелине, через  которую  мы  легко  перепрыгнули  при
свете догорающего дня, нахожу Неудачника.
     Я молча стою над расщелиной,  глядя  на  Неудачника  с  трехметрового
уступа. Минуты две проходит, прежде чем он убеждается, что я его  заметил,
и поднимает голову.
     - Доброе утро, Стрелок.
     Молчу. Даже на злость сил не осталось.
     - В темноте очень плохо видно, - изрекает Неудачник поразительную  по
гениальности и свежести мысль.
     Падать было не так, чтобы высоко, но ему не повезло.  Даже  сверху  я
вижу, что его  правая  нога  распухла,  и  Неудачник  сидит,  стараясь  не
дотрагиваться до нее.
     Достаю из-за пояса тапочки, надеваю, и спускаюсь вниз.
     - Извини, - говорит Неудачник, когда я беру его на руки  и  выбираюсь
из расщелины.
     - Зачем? - только и спрашиваю я.
     - Чтобы вы не колебались. Я все равно ничего не могу объяснить.
     - Ты дурак. Ночью  по  горам  ходят  лишь  самоубийцы...  или  Черный
Альпинист.
     - Я никогда не был в горах. А кто такой Черный Альпинист?
     Спускаться к привалу довольно далеко. Я успеваю рассказать байку  про
Черного Альпиниста и про ту  компанию,  которая  таскала  в  горы  бальные
платья и смокинги. Потом несколько реальных историй.
     К Вике мы подходим, когда весь мой запас  горных  легенд  истощается.
Под ее ледяным взглядом я  опускаю  Неудачника  на  раскиданный  у  костра
лапник и говорю:
     - Что может быть лучше  прогулки  по  горам  без  снаряжения?  Горная
прогулка с калекой на руках.
     Мне очень интересно, что она сейчас сделает.
     - Дай пояс, - командует Вика.
     Такой агрессивности даже я не ожидал.
     - Вика, применять "Варлока"...
     - Черт! Дайвер недоделанный! Мне жгут нужен!
     Никогда не задавался вопросом, способна ли виртуальная одежда рваться
на части. И не хочу проверять - горное солнце злое. Поэтому оставляю мысль
разорвать рубашку на жгуты, и отдаю Вике черный шейный платок.
     Она долго возится с ногой Неудачника, мрачно качая головой, когда  он
стоном отзывается на легкие прикосновения руки.
     - Перелом голени, - ставит она диагноз. - Кажется, без смещения.  Как
ни странно.
     - Ты еще и врач?
     - Нет. Медсестра, но со стажем. Еще жгут нужен.
     Рубашкой все-таки приходится пожертвовать, а пиджак на голое  тело  -
полный моветон. Мы укладываем ногу Неудачника в самодельный лубок.
     - Еще ни один идиот, - лишь теперь Вика дает волю гневу,  -  ни  один
кретин в мире не ухитрялись сломать в виртуальности ногу!  Что  у  тебя  в
реальности? А? Есть перелом?
     - Нет... - бормочет Неудачник.
     - И то слава богу.
     Мы переглядываемся, от вечерней боевитости не осталось и следа.  Одно
дело - бросить в виртуальном мире обманщика. Совсем другое  -  раненого  в
горах. И то, что горы ненастоящие - уже ничего не меняет.
     - Пошли к тем скалам, - предлагаю я.
     - Давай. Я их видела во сне.
     Нам хватает взгляда, мы ничего больше не говорим.
     Нет законов для нереальности.
     Сон или явь - мы вместе спускались к упавшей звезде.



                                    11

     Скалы и впрямь не к месту  в  этой  долине.  Ледник  может  прикатить
валуны, но не такие исполинские глыбы.
     - Похоже, что это и впрямь выход в другое пространство, - соглашается
Вика, оглядываясь на меня. - Не устал?
     Качаю головой. На самом  деле  руки  устали  держать  Неудачника.  Но
сейчас не до мелочей.
     - Если  в  этом  месте  программа  прорвалась  на  чей-то  сервер,  -
рассуждает Вика, - то канал будет односторонним. Выйти-то мы выйдем, а вот
убежать, если потребуется...
     - В крайнем случае у нас есть "Варлок", - говорю я. Но убежденности в
своем голосе не слышу. Не хочется мне больше падать в  синие  туннели.  Уж
очень странные картинки виделись по пути.
     - Ладно, идем. Может, тут ничего и нет,  -  Вика  со  вздохом  шагает
вперед.  Я  плетусь  следом.  Неудачник  молчит.  То  ли  чувствует   себя
виноватым,  что  правильно,  то  ли  не  хочет  мешать.  Это  тоже  верное
поведение.
     Идем по сужающемуся каньону.  В  какой-то  миг  я  вскидываю  голову,
оценивая высоту скал. Они явно выше, чем виделись нам из долины.
     Обнадеживающее зрелище.
     Проход все уже, вдвоем не протиснуться. Я  начинаю  двигаться  боком,
так меньше риска зацепить сломанной ногой Неудачника за скалу. Может быть,
стоило одеть крылатые шлепанцы. Но эта  мысль  запоздала,  теперь  мне  не
удастся извернуться. Вика впереди вполголоса  ругается,  ей  тоже  трудно.
Злорадно думаю, что Мадам с ее внушительными габаритами уже застряла бы.
     Становится все холоднее. Откуда-то в  скальную  щель  рвется  ледяной
ветер. Это хорошо, это очень хорошо!
     - Ленчик! - сдавленно говорит Вика. - Есть!
     Впереди - свет, перекрытый ее силуэтом. Вика сдвигается куда-то вбок,
и я выхожу  на  ее  место.  На  последних  шагах  все-таки  задеваю  телом
Неудачника о камни, и тот тихо стонет.
     Ущелье выводит нас в странную местность.
     Тоже горы - но иные. Они  не  просто  безлюдные,  они  дикие.  Словно
когда-то здесь была жизнь... а потом что-то убило  ее.  Сумрак.  Наверное,
все-таки день, но небо обложено плотными свинцовыми тучами. Валит  ленивый
мокрый снег. Все охвачено запустением и глухой тоской. Внизу,  по  склону,
между черными клыками скал, вьется тропинка.
     - Что это? - тихо спрашивает Вика. - А, Леня?
     Озираюсь. Нет, мы точно вышли в иное пространство.  И,  кажется,  оно
мне знакомо.
     - Эльфы, - говорю я. - Это какой-то сервер ролевиков. Они тут играют.
     - Как в "Лабиринте"? - подает голос Неудачник.
     - Нет, по другому.
     - Мы тут далеко не пройдем, - хмуро говорит Вика.  -  Или  замерзнем,
или эльфы пристрелят мимоходом.
     - Вначале замерзнем, - говорю я. Моя рубашка пошла на жгуты, пиджак я
легкомысленно бросил.
     - Ничего, зато твой голый торс производит незабываемое впечатление, -
иронизирует  Вика.  Ей  хорошо,  она  в  свитере.  Да   и   у   Неудачника
маскировочный комбинезон - он довольно теплый.
     - Было бы кого впечатлять, - я вытягиваю  руку.  -  Вика,  впереди  -
тропа. Надо выбираться туда и искать людей.
     - Эльфов.
     - Людей, эльфов, гномов. Кого угодно.
     Снега почти по колено, мы бредем медленно. Неудачник виновато шепчет:
     - Я, все-таки, не понимаю...
     - Знаешь, кто такой Толкиен?
     - Это автор...
     - Только не надо цитировать "Властелина Колец" наизусть. Так вот, это
виртуальное пространство, созданное его поклонниками, ролевиками. Они  тут
собираются, одеваются  в  тела  персонажей  книги,  и  разыгрывают  разные
сценки. По Толкиену, или по другим писателям.
     - Театр, - решает Неудачник.
     - Ну... в какой-то мере.
     Неудачник замолкает, полностью удовлетворенный  объяснением.  Мне  до
полной ясности далеко.
     Какой это сервер?
     Каковы законы данного мира?
     Где располагаются законные  выходы,  через  которые  можно  протащить
Неудачника?
     О том, что делать дальше, я даже думать боюсь.
     Тропа хорошо утоптана,  словно  недавно  здесь  промаршировала  целая
армия. Снег тает, едва касаясь тропы. Наверное, виной тому  -  колдовство.
Мир ролевиков живет по своим законам, здесь существует магия.
     -  Куда  теперь  идти?  -  своей  фразой  Вика  возлагает   на   меня
командование. Очень приятно такое доверие... оправдать бы его.  Я  пытаюсь
вспомнить карты ролевых пространств, но сразу отказываюсь от своей  затеи.
Их рисуют все, кому не лень.
     И  тут  я  слышу  слабый  перестук  из-за  ближайшей  скалы.  То   ли
сумасшедшая лошадь с кастаньетами на ногах, то ли великан с клацающими  от
мороза челюстями.
     Времени на размышления нет.
     - Сюда! - шепчу я, ныряя в чахлый ельник. Опускаю Неудачника на снег,
прикладываю палец к губам: - Т-с!
     С тропы Вику и Неудачника  не  видно.  Становлюсь,  широко  расставив
ноги, сдергиваю ремень. "Варлок" с  шелестом  разворачивается  в  огненную
плеть.
     Вид у меня должен быть достаточно грозный. Голый  по  пояс  мужик,  с
припорошенными снегом плечами.  Тело  Стрелка  я  моделировал  жилистым  и
крепким, сразу будет видно, что боец  могучий.  Да  еще  сияющая  плеть  в
руке... любой тролль испугается.
     Перестук все ближе.
     Корчу лицо в кровожадной ухмылке и жду.
     Из-за скалы показывается маленькая, от силы по грудь мне, фигурка.
     Вот так великан с клацающими челюстями!
     Лицом и телосложением путник похож на ребенка. Вот только с гормонами
у него что-то не в порядке - голые по колено ноги обросли густой  шерстью.
Да уж, с такими лапами и босиком  на  снегу  уютно.  На  груди  у  путника
маленький барабан, в который он постукивает на ходу палочками.
     Хоббит.
     Это хорошо.
     При  виде  меня  хоббит  застывает,  как  примороженный.  Даже   одна
барабанная палочка валится на снег.
     - Гы-гы! - зловеще говорю я.
     Хоббит уже не барабанит, зато у него и  впрямь  начинают  постукивать
челюсти.
     - Кто? - вопрошаю я, протягивая к хоббиту "Варлока".  Плеть  начинает
азартно вытягиваться, приходится ее отдернуть.
     - Хардинг, с-сэр! - шепчет хоббит.
     - Кто? - уточняю я уже нормальным голосом. Но бедный  хоббит  впал  в
полную панику, он даже не  пытается  достать  маленький  кинжал,  небрежно
заткнутый за пояс.
     - Х-хардинг, добрый сэр. С-сэм родил  Фродо,  Фродо  родил  Холфаста,
Холфаст родил Хардинга...
     - Тебя, что ли?
     - Меня, добрый сэр!
     - Зря!
     - Да, добрый сэр, - покорно соглашается Хардинг.
     - Я тебе не сэр! - ору я. - И уж точно - не добрый! Я...  -  приходит
вдохновение, - Конан! Отважный киммериец Конан!
     Про Конана хоббит слышал, он начинает  часто  кивать,  не  спрашивая,
каким образом персонаж Говарда попал в  мир  Толкиена.  Впрочем,  ролевики
народ увлекающийся, такими мелочами они себя не  сковывают.  Я  мог  бы  и
Кощеем Бессмертным назваться, вот только телосложение не позволяет.
     - Куда идешь? - веду я допрос, обходя вокруг хоббита.  Тот  крутится,
стараясь не сводить с меня взгляда.
     - А-армию догоняю.
     - Какую еще армию?
     - Эльфийскую. Мы орков с гномами бить идем!
     - Зачем?
     - А они же плохие!
     Мне все больше и больше кажется, что в теле  хоббита  сидит  ребенок.
Взрослый нашел бы аргументацию посерьезнее, да и в бой бы кинулся.
     - Армию... - задумчиво говорю я. - А! Помню. Была...
     В  глазах  хоббита  ужас.  Он  косится  на  огненную  плеть,  уже  не
сомневаясь в печальной судьбе, постигшей эльфийское войско.
     - Я слыхал, что вы, хоббиты, сумчатые, - сообщаю я. - А?
     Хоббит ошалело мотает головой и прижимает руки к животу.
     - Жратва есть?
     Отважный Хардинг отдает мне заплечный мешок. Я обнаруживаю в нем пару
лепешек, фляжку, кусок вяленого мяса и добрею.
     - Запасливый ты, хоббит... А это что?
     Со дна мешка я извлекаю "Сникерс".
     Хоббит немедленно начинает реветь. Да. Точно, ребенок.
     Зубами  срываю  с  шоколадки  обертку,  откусываю  половину,  остаток
протягиваю хоббиту. Тот перестает плакать.
     - Как думаешь, побьете вы гномов? -  вопрошаю  я.  Нельзя  же  просто
ограбить, и отпустить. А поговорить?
     - Побьем! - кивает хоббит. - Они стрелы из тиса  делают,  а  из  тиса
стрелы плохие! А еще они хирдом строятся, а это построение плохое...
     У меня нет ни малейшего желания вникать в детали разногласий эльфов и
гномов.
     - Город далеко?
     - Лориен в пяти милях...
     Что-то у них тут неладно с  географией...  Впрочем,  ерунда.  Еще  бы
узнать название сервера.
     - А кто правит этой страной?
     - Светлый эльф Леголас!
     Ладно. Информации достаточно.
     - Иди, - закидывая хоббитский мешок на плечо, говорю я.
     Против грабежа Хардинг не протестует. Более того, робко спрашивает:
     - Можно мне пойти с вами, Конан? Гномов и без меня побьют.
     Еще чего не хватало. Вновь корчу зверскую рожу и шепчу:
     - А ты знаешь, что хоббит - это не  только  ценный  мех?  Это  еще  и
тридцать-сорок килограммов вкусного, легко усваиваемого мяса!
     Книжки не врут, хоббиты и впрямь умеют быстро бегать. Только мелькают
в снежной пыли мохнатые пятки.
     К Вике и Неудачнику я  возвращаюсь  в  наилучшем  расположении  духа.
Разговор они слышали, пересказывать не требуется.
     - Вот еда, -  я  вручаю  Неудачнику  мешок.  -  Сейчас  сделаем  тебе
подстилку и выйдем из глубины. Вернемся честно, через Лориен, с нормальным
снаряжением. И вытащим тебя отсюда. Согласен?
     Неудачник кивает.
     - Подождешь часа три-четыре... - размышляю я. - Ничего?
     Впрочем,  иного  выхода  у  нас  все  равно  нет.   Полуодетый,   под
снегопадом, я его пять миль не протащу.
     Вдвоем с Викой мы устраиваем под  старой  елью  подстилку  из  веток,
укладываем Неудачника, вручаем  мешок  с  трофеями.  Во  фляжке  -  легкое
спиртное. На настоящем морозе им греться не стоит, а вот в виртуальности -
почему бы и нет?
     - Выныриваем? - спрашиваю я Вику. - Встретимся через три часа...  ну,
например, у входа на леголасовский сервер.
     Она кивает. Миг - и ее фигура тает в воздухе.
     - Пока, Неудачник, - говорю я.
     Глубина-глубина, я не твой...



                                    100

     Я вышел вовремя. На часах - без четверти десять утра.
     - Погружение завершено, - скомандовал  я  "Виндоус-Хоум"  и  совершил
набег на холодильник. Безрезультатный, ясное дело.
     - Принимаю почту, - сообщил компьютер.
     Торопливо одевшись, я выскочил из  дома.  В  магазине  за  углом,  по
счастью, было почти безлюдно, и к десяти  я  вернулся.  Как  раз  вовремя,
чтобы хлопнуть по плечу Маньяка, уныло звонящего в мою дверь.
     - Питаться будешь? - покосившись на пакет, спросил Шурка.
     - Ага. А ты нет?
     - Я тоже буду. Но попозже, -  опережая  меня,  Маньяк  протиснулся  в
дверь. Пока я разувался, он уже оказался у машины. Когда я подошел к нему,
он уже вырубил "Виндоус" и сновал курсором  по  нортоновскому  кубу,  метя
файл за файлом.
     - Ты чего? - оторопело спросил я.
     -  Пытаюсь  избавить  тебя  от  долговой  ямы,  -  стирая   программы
откликнулся   Маньяк.   -   "Варлока"    реабилитировали.    Чистый,    не
размножающийся, не стирающий информацию вирус. Разрешенный к применению  в
виртуальности. На твой страх и риск, разрешенный...
     Мой компьютер лишился еще парочки файлов. Кажется, сгибли и  крылатые
тапочки...
     - Зато "Лабиринт" и "Аль-Кабар" навесили на тебя материальный ущерб в
два с половиной миллиона долларов.
     Мне даже весело становится от такой суммы.
     - А  почему  не  миллиард?  Разницы  нет,  все  равно  я  столько  не
заработаю... и даже не украду.
     - Можно было и  миллиард...  -  согласился  Маньяк,  дергая  мышь  по
коврику. - Когда последний раз мышь чистил? В общем, так.  Стрелка  больше
не существует. И никогда не существовало - на  твоей  машине.  На  седьмую
позицию впишешь другую личность. Если есть возможность, обеспечь  алиби...
Чем ты их достал, Ленька?
     - Увел из-под носа одного парня. Спас.
     - Это хорошо, конечно...
     Маньяк  впихнул  в  дисковод  дискетку,  запустил  с   нее   какую-то
программу.
     - Сейчас мы так твои винчестеры почистим, на физическом уровне следов
не останется, - пригрозил он. - А еще  лучше  -  продай  эти  винты,  купи
другие. Или в Неву их выкинь с моста.
     Мне стало по себе. Маньяк зря не паникует.
     - Водка есть? - спросил Шурик.
     - Коньяк...
     - Хуже, но пойдет, - поморщился он.
     Я дал ему бутылку,  морально  готовясь  к  тому,  что  Шурка  плеснет
алкоголя в компьютерное нутро. Для полной гарантии дела. Но  он  отхлебнул
сам, потом извлек из мыши шарик, подышал на него, потер о рукав и  засунул
обратно. Сообщил:
     -  Будем  отмечать  продажу  трех  вирусов.   Хорошо   ты   "Варлока"
разрекламировал.
     - Шур, мне надо обратно...
     - Ты даешь, дайвер, - не оборачиваясь засмеялся Маньяк. - Тебе сейчас
отсиживаться надо!
     - Не могу. Никак.
     Он лишь пожал плечами и посоветовал:
     - А винты все-таки продай.
     - Я весь компьютер хочу апгрейдить...
     - Да? Ну и продавай его с потрохами. Или детскому клубу какому-нибудь
подари. Много за такое барахло  не  дадут,  а  детишки  машину  за  неделю
уделают насмерть. Никто не восстановит.
     Вспомнив ограбленного хоббита, я неуверенно кивнул.
     Может и впрямь, осчастливить юное поколение стареньким компом?
     А ведь как я  гордился  им  при  покупке...  пентиум!  Два  мегабайта
видеопамяти! Шестнадцать мегабайтов оперативки!
     - Как  ты  с  видеокарточкой  такой  живешь?  -  откликнулся  на  мои
воспоминания Шурка. - Блин! Она у тебя даже ти-ви не ловит?!
     Минут пять я выслушивал  лекцию  о  новейших  разработках  в  области
"железа". Потом Маньяк отправил меня готовить  завтрак,  а  сам  продолжил
чистить машину.
     Я готовил яичницу - наверное, десятитысячную порцию яичницы  в  своей
жизни. Впору придумывать холостяцкие юбилеи -  тысячная  банка  консервов,
стотысячный батон всухомятку...
     - Шурка, у меня только два с половиной часа! - крикнул я с  кухни.  -
Потом - работа.
     - Успеешь...
     - Мне еще надо новую личность рисовать!
     - Какую? - заинтересовался Маньяк.
     - Сказочную. Эльфа или гнома... Нет, лучше эльфа.  Гнома  сразу  бить
начнут.
     - С каких пор ты с ролевиками сдружился?
     - Работа, - опуская сковородку рядом с клавиатурой, сказал я. -  Надо
пройтись по их серверу.
     - Господи, у них-то что воровать? Они же все нищие! - Маньяк  замотал
головой. - Б-р! Тексты эльфийских гимнов? Секреты производства  деревянных
мечей?
     - Так... одну вещичку у них забыл.
     - А... - Маньяк кивнул.  Наверное,  он  решил,  что  "Варлок"  пробил
проход прямо на сервер ролевиков. - Только не обижай их, ладно? Они  народ
смешной, я к ним забредал пару раз.
     - Защиту ставил?
     - Я? Им? Да брось, у них своих спецов хватает! - отмахнулся Шурка.  -
Там крутых программистов полным-полно.
     Мне эта новость не понравилась.
     - Как выглядел-то "Варлок" в действии?
     - Ну... синяя воронка, искры, и зеркала под ногами. В них - отражения
с других серверов.
     Маньяк поднял голову:
     - А лифта там не было? - растерянно спросил он.
     - Ты что, какой лифт! Дыра в полу...
     - Вечно так выходит, придумываешь одно, а выходит... - буркнул Шурка.
- Блин. У тебя только коньяк?
     Мы разлили понемногу, чокнулись, выпили. На машине  все  еще  шуршали
Шуркины программы.
     - Я вчера попробовал... стишок, - сказал Маньяк после второй рюмки. -
Ну, этот, "глубина-глубина..."
     Я не стал интересоваться результатом. Если бы Маньяк  смог  выйти  из
глубины, то мы бы за это и пили.
     - Леня, если когда-нибудь ты узнаешь,  в  чем  тут  дело...  -  начал
Шурка.
     - Сразу тебе скажу.
     - А какой переполох вчера был в одном борделе, - сменил тему  Маньяк.
- Ты не слышал по сетевым новостям?
     Я даже растерялся.
     - Нет.
     - Какая-то шпана пыталась взломать  защиту  публичного  дома  "Всякие
Забавы". Есть такой... - Шурка сладко зажмурился.
     - Пыталась?
     - Ну, почти взломали, потом их защита наглухо  все  каналы  отрубила.
Бой был еще тот, если Зуко не заливает...
     - Кто?
     Видимо мое лицо стало уж очень глупым. Шура уставился на меня,  потом
тихо сказал:
     - Ага... Вот оно что...
     - Ты знаешь Зуко... Компьютерного Мага?
     - А то ты его не знаешь.
     - Только по глубине, - я не пытаюсь врать.
     Шурка покачал головой.
     - Ты так думаешь? Это Серега. Который раньше в банке работал.
     Вот это новость.
     Серегу я знал давным-давно. Когда подвизался в фирме по  изготовлению
игрушек, он тоже там  работал.  Но  соотнести  молчаливого,  флегматичного
программиста и шумного Компьютерного Мага не мог никак.
     - Это он?
     - Да.
     - Ну и маскировочка, - только и сказал я.
     - А представь, если бы он сказал,  что  в  публичном  доме  работает?
Хороша тема для шуточек? Он до сих  пор  всем  втирает,  будто  для  банка
программы лепит.
     - Не говори ему, что я - это я, - быстро попросил я.
     - Не буду. Он мне тоже никаких деталей  не  рассказывал.  Только  про
"Варлока" пытал.
     - Зуко узнал твой вирус! - воскликнул я, вспоминая радостный  возглас
Мага.
     - Ну да, я показывал ему с  месяц  назад...  -  Шурка  прищурился.  -
Секретность... черт возьми...
     - Он может разболтать?
     Маньяк покачал головой.
     - Не в том дело. Леня, информация обладает  свойством  просачиваться.
Всякие дурацкие  мелкие  оплошности,  совпадения  -  вроде  этого...  Тебя
найдут.
     - Пусть попробуют доказать.
     -  Леня,  если  ты  им  так  на  хвост  наступил,   то   возиться   с
доказательствами они не станут. Мы слишком тесно завязаны друг  на  друга.
Кто-то  знает,  что  Стрелок  и  Леонид  -  одно  и  то  же  лицо.  Кто-то
догадывается, что Леонид  -  дайвер.  Кто-то  подозревает,  что  Леонид  -
русский. Виртуальность живет информацией. Правдой, слухами,  догадками.  А
самое главное, что вся информация легко подвергается  сбору  и  обработке.
Если приложить побольше стараний, то выяснят все!
     - И что ты предлагаешь?
     - Сваливай, - разливая остатки коньяка, предложил Шурка. - Мне  будет
очень обидно, если мы не сможем выпить вместе пивка, но... если ты  будешь
мертв, то это еще обиднее... Дьявол, да что, что ты такое творишь?
     - Спасаю человека.
     - Этим стоит заниматься, пока сам не попадаешь в беду!
     Я кивнул. Маньяк прав. В его словах - логика нормального хакера, а не
самоуверенного дайвера, умеющего выныривать из глубины.
     Куда я нырну, если меня настигнут в настоящем мире?
     У всех виртуальщиков сильны комплексы физической слабости.  Ощущение,
что в компьютерном мире ты - бог, а  в  настоящем  -  один  из  миллиардов
рядовых граждан, слишком обидно.  Вот  почему  все  мы  так  любим  боевые
искусства и военные игры, покупаем  газовые  и  пневматические  пистолеты,
упрямо ходим в спортивные клубы и машем  по  вечерам  нунчаками.  Хочется,
хочется ощущать себя таким неуязвимым в жизни, как и  в  заэкранном  мире.
Только не получается.
     И слышатся порой в глубине слова:  "Помнишь  его?  Шпана  зарезала  в
переулке... левой водкой траванулся... прыгнул из окна,  даже  записки  не
оставил... мафии дорогу перешел..."
     Мы помним, мы знаем.
     Лишь в заэкранном мире мы - боги.
     - Мне еще сутки нужны, наверное, -  тихо  сказал  я.  -  Потом  свалю
куда-нибудь... в Сибирь или на Урал.
     - И никому не говори, куда уедешь, - кивнул Маньяк.  -  Мне  тоже  не
говори.
     Рюмки были пусты, и он предложил:
     - Я сбегаю до ларька?
     - Мне еще тело рисовать.
     - Блин. Запускай "Биоконструктор".
     Через минуту мы сидели, вырывая друг  у  друга  мышь  и  барабаня  по
клавиатуре. Первое нарисованное  тело  пришлось  забраковать  -  оно  было
слишком уж вызывающим. Двухметрового роста амбал,  с  двуручным  мечом  на
поясе. К такому все искатели приключений будут привязываться. Это  заметил
Шурка, и мне пришлось с ним согласиться.
     Следующая  личность  была  безобидной  и  даже   жалкой.   Оборванный
старичок-нищий... может его никто и не тронет, но и тащить Неудачника пять
миль он не сможет. Тут уже вето наложил я, не объясняя причин.
     А вот третья попытка удалась.
     Парень на  экране  был  довольно  крепкий,  но  с  таким  младенчески
невинным лицом, что тошно  становилось.  Мы  одели  его  в  светло-зеленую
хламиду до пят и повесили на плечо тряпичную сумку.
     - Лекарь! - удовлетворенно сказал  Маньяк.  -  Человек,  лекарь.  Без
особой нужды тебя там никто не обидит, ни эльф, ни орк. Медицина, она всем
нужна.
     Он начал помещать в сумку какие-то баночки,  колбы,  сушеные  листья,
отыскивая их в каталоге аксессуаров.
     - В мире ролевиков я буду уметь лечить?
     - Конечно. Там такая ситуация - ты приходишь в том или ином образе  и
обладаешь определенной силой. Например, боевым искусством, или  мудростью,
или даром врачевания. Чем дольше  живешь  в  их  мире,  тем  сильнее  твои
способности. Если ты назовешься лекарем, то сразу сможешь лечить небольшие
раны, переломы, вывихи...
     - Как интересно, - сказал я, глядя на свою новую личность.  Она  даже
начинала мне нравится. - Спасибо. Я бы обязательно нарядился воином.
     - И получил бы мечом по голове от какого-нибудь старожила.
     - А ты в каком облике туда ходил?
     Маньяк замялся.
     - Никому не скажешь?
     - Никому.
     - Я был эльфийской воительницей Ариэль.
     - Почему?
     - К Горомиру клеился.
     Я на миг онемел. Конечно, не мое это дело, но...
     - Горомир - это девчонка, - быстро пояснил Маньяк. - У них там полный
бардак, девчонки часто мужские роли играют, парни - женские. Я ее  полгода
клеил...
     - И как?
     - Никак. Горомир с Дианэль сдружились.
     Я не рискую уточнять, кем была Дианэль на самом деле  -  парнем,  или
девушкой. Уж очень мрачный у Шурки тон.
     - Встретишь там Горомира, передавай привет  от  Ариэль,  -  добавляет
Шурка. - Мы так, ничего расстались. Дружески. Блин.
     - Мне нужно на тот сервер, где существует  город  Лориен,  в  котором
правит Леголас. Там твой Горомир пасется?
     - Не "твой", а "твоя"! - обрезает Шурка. - Не знаю, давно у ролевиков
не бывал. Сейчас найдем.
     Он загрузил Вику и начал шарить через  терминал  по  серверам.  Минут
через пять поиск увенчался успехом.
     - Вот! "Пресветлый Леголас приглашает мудрых эльфов, храбрых людей  и
шустрых хоббитов в великий город Лориен, ибо наступили дни последней битвы
сил добра с орками и гномами!" Тебя встретят с распростертыми объятиями.
     - Это излишне.
     - А... по бутылочке пива? У тебя еще полтора часа.
     Пиво после коньяка? Но у меня и впрямь еще уйма времени.  С  Шуркиной
помощью мы нарисовали личность довольно быстро.
     - Давай, - решаюсь я.



                                    101

     Я запер за  Шуркой  дверь,  очень-очень  тщательно  навесил  цепочку.
Заглянул на кухню, убеждаясь, что газ выключен.
     Пьяным я себя не чувствовал. Четыре бутылки пива - мелочь.  А  коньяк
вообще не в счет.
     По пути к компьютеру под ноги все время попадались какие-то  провода,
старые тапочки, оброненные с полки книги. Это Шурка запнулся  и  схватился
за полку в попытке удержаться. С чего бы?
     - Вика, почта есть? - буркнул я.
     - Не поняла, Леонид.
     - Почта есть? - медленно повторил я.
     - Да.
     Может быть, два литра темного пива, выпитые в ударных ритмах - не так
уж и мало? Если Вика не узнает мой голос...
     Я подавил приступ раскаяния и начал пролистывать почту.
     Всякая ерунда.
     Надо еще заглянуть на "доску объявлений".
     Разумеется,  никто  из  работодателей  или  друзей  не  знает   моего
настоящего адреса. Если кто-то хочет связаться не просто с Леонидом,  а  с
дайвером, то существует лишь один путь - поместить объявление  на  станцию
электронной связи. Это просто компьютер с модемом и обширной памятью, куда
может заглянуть любой желающий и прочитать  все  объявления.  Кодированная
метка  позволяет  отсортировать  нужные  депеши,  шифр  не  дает   ламерам
возможности подделывать чужие сообщения,  а  туманные  фразы  самих  писем
будут понятны лишь адресату. Полная анонимность  и  надежность.  Попробуй,
выбери среди любовных интрижек, мелкого бизнеса и пустого трепа  секретную
информацию.
     Нечасто я нахожу на  "доске  объявлений"  письма  в  свой  адрес.  Но
сегодня их было два.
     "Иван! В канун путешествия по лесу жду тебя там же, где мы занимались
делением. Серый."
     Это Ромка. "Делением" мы  занимались  в  "Трех  поросятах".  А  канун
операции в "Аль-Кабаре" наступил четверть часа назад.
     Я неожиданно протрезвел. С чего бы Ромке искать меня - и так  срочно?
Письмо он написал  этой  ночью.  Интересно,  сам  -  или  под  диктовку...
Человека Без Лица, например?
     Второе письмо я ожидал увидеть.
     "Семьдесят семь. Где обычно, как обычно. Братья."
     Семьдесят семь - мой номер. Братья-дайверы в гневе...
     Как велит Кодекс, я назвал Крейзи Тоссеру и Анатолю  свое  дайверское
(и настоящее, кстати) имя.
     Как велит Кодекс, они подали на меня жалобу. Я вторгся в  их  рабочее
пространство. Применил оружие.
     Такого не прощают.
     - Неудачник... - пробормотал я. - Мать твою...  что  же  ты  со  мной
делаешь?
     Будь проклят миг, когда я купился на Медаль Вседозволенности и  пошел
тебя спасать!
     - Вика, погружение, - приказал я. - Личность номер семь... Лекарь.


     Я знаю три Ромкины личности. Включая волка, даже четыре.  Но  сегодня
он пришел в новой - тощенький очкастый юнец с всклокоченными волосами. Тот
стоит у стойки, таращится по  сторонам,  и  аккуратного  Романа  ничем  не
напоминает. Я узнаю его лишь потому, что юнец в один прием выпивает стакан
перцовки.
     - Ромка?
     - Леня?
     Мы пожимаем друг другу руки.
     - Пить будешь? - интересуется паренек.
     - Нет. Я уже... в реальности.
     - Алкоголик, - бормочет Роман. Кто бы говорил! Судя по его  стойкости
к спиртному... - Ленька, ты в курсе, что влип?
     - В курсе. А во что?
     - На тебя подали жалобу. Какой-то Анатоль и Тоссер. Детали  обвинения
еще не сообщали.
     Я киваю.
     - Об этом знаю.
     - А что, еще неприятности ожидаются?
     - Миллион.
     Мы частенько работаем  вместе.  Я  симпатизирую  оборотню,  а  Ромка,
похоже, мне.
     - Леня, в чем дело?
     - А ты подумай.
     Роман морщится, и вдруг нервно снимает очки.
     - "Варлок"... твоя работа? - шепчет он.
     - Угадал.
     - Значит... "Лабиринт"...
     - Т-с. - Я вспоминаю слова Шурки о  растекающейся  информации.  -  Не
надо об этом.
     Ромка подзывает бармена - сегодня  это  не  живой  человек,  а  явная
программа, и наполняет свой стакан.
     - Ну, Ленька, круто... - бормочет он. - Ты влип. Ты  в  неприятностях
по уши!
     Я вдруг  понимаю,  что  оборотень  вовсе  не  напуган  размером  моих
неприятностей и не переживает за меня.  Он  восхищен!  Он  в  восторге  от
такого накала страстей, от того, что и сам  озарен  отблеском  скандальной
славы. Если мы, эгоисты до мозга костей, способны видеть в другом  дайвере
кумира - то я стал им для Ромки.
     - Если на разборках потребуется моя помощь, - говорит он, - то ты  ее
получишь. И не только от меня!
     Может быть и потребуется... может  быть,  и  получу.  Роман  -  мужик
контактный, а в узком кругу дайверов-оборотней - признанный лидер.
     - Мне все равно придется уходить.  Надолго,  -  честно  признаюсь  я.
Роман часто моргает:
     - Что? Из сети? Серьезно?
     Куда уж серьезнее... Киваю.
     - А как же ты будешь жить? - спрашивает Ромка недоуменно.
     Только мы, жители виртуального мира, поймем друг друга.
     Как  можно  жить  без  спрессованного  глубиной  времени,  мгновенных
перемещений  из  прохлады  ресторана  на  раскаленный  песок  пляжа,   без
нарисованных джунглей и придуманных гор, без бесконечного, кипящего потока
информации, без древних  анекдотов  и  только  что  дописанных  книг,  без
маскарада костюмов и тел, без сотен, тысяч друзей и знакомых,  живущих  во
всех уголках Земли?
     Как?
     Надо побывать в Диптауне, чтобы понять, что теряешь.
     - Не знаю, Ромка. Но "Лабиринт" и "Аль-Кабар"...
     Он кивает. Чего уж тут не понять - слоны боятся мышей лишь в сказках.
А мы перед этими корпорациями даже не мыши - тли.
     - Леня, если тебе нужны деньги... - неожиданно  говорит  Ромка.  -  Я
могу отдать свою долю. В конце-концов, ты делал почти всю работу, ты же  и
пострадал. Тебе пригодятся, если будешь прятаться.
     Качаю головой.
     Ромка - молодец, но такого самопожертвования мне не надо.
     - Если можешь... лучше о другом тебя попрошу.
     - Все что угодно!
     -  Мне  придется  удирать.  Путать  следы.  Я  не  хочу  пользоваться
гостиницами... если возможно пожить  у  тебя  месяц-другой,  пока  утихнет
шум...
     Сам не знаю, почему  прошу  об  этом.  Может  быть,  мне  не  хочется
отрываться от глубины до конца?  Хотя  бы  Ромкиными  глазами  следить  за
виртуальным  миром.  Чувствовать  биение  электронного   пульса,   глотать
информацию...
     - В тягость не буду... - добавляю я.
     Но по лицу Ромки уже видно, что предложение не прошло.
     - Нет.
     - Извини, - пожимаю плечами. - Я понимаю.
     Все-таки мы боимся  друг  друга.  Нам  проще  пожертвовать  огромными
деньгами и тем успокоить совесть, чем раскрыть свою личность.
     - Ничего ты не понимаешь... - бормочет Ромка. -  Хочешь,  скажу  свой
адрес? Реальный! Город, улицу, дом!
     - Не надо.
     - Я просто не могу тебя  принять,  -  он  отводит  взгляд.  -  Это...
семейные проблемы.
     В глубине мы строим себе дворцы. А в настоящем мире?
     Положим, я, несмотря на габариты квартиры,  могу  спокойно  принимать
гостей. А если у Ромки на ту же площадь -  жена,  теща,  и  трое  сопливых
ребятишек?
     - Понял, - я кладу руку ему на плечо. - Правда, понял. Никаких обид.
     И все-таки Ромка отводит глаза.
     - Я пойду? - спрашиваю я.
     - На сходке будешь?
     - Конечно.
     - А сейчас куда собрался?
     Искушение  таинственно  промолчать  велико.  Да  это  и  будет  самым
разумным поступком. Но я все же отвечаю:
     - Эльфов попугать. Я пойду, Ромка. Увидимся.
     Когда я выхожу из "Трех Поросят", он берет еще стакан водки. Нет, это
чудовищно! Или он настолько сильный дайвер, что не пьянеет от виртуального
спиртного?


     Ролевики себя особо не афишируют. Есть исключения, вроде  "Эльфийских
Полян", но  это  скорее  аттракцион  для  туристов,  где  сказочные  герои
зарабатывают себе на хлеб... точнее, на оплату электричества и  телефонных
счетов.
     Сервер, на котором построен Лориен, принадлежит  кому-то  из  России,
это все, что я смог выяснить, не нарушая законов. И компания там  тасуется
в основном русскоязычная.
     Можно было бы и к Леголасу нагрянуть под видом туриста, но кто знает,
чем такое обернется? Это все равно, что  в  Мекку  явиться  христианину  и
попереться прямо к Черному Камню в ботинках, шляпе и с  золоченым  крестом
на груди.
     Нет уж,  лучше  я  буду  новичком,  начитавшимся  Толкиена,  Говарда,
Перумова и всех прочих  писателей,  отдавших  должное  романтике  мечей  и
драконов!
     Я выбираюсь из такси возле скособоченной развалюхи в два этажа.  Надо
сказать,  убогость  здания  сделана  великолепно.  Имитировать  нищету   и
запустение куда сложнее, чем богатство и роскошь.
     Впрочем,  вся  улица  здесь  красотой  не  блещет.  Какие-то   глухие
строения, склады, закрытые  до  лучших  времен  офисы.  Ролевикам  шум  не
импонирует. Вики почему-то нет. У входа  топчется  лишь  какой-то  эльф  -
хрупкое золотоволосое существо невнятного пола и возраста. На нем салатные
штаны в обтяжку и зеленая курточка. За  плечами  эльфа  лук  и  колчан  со
стрелами.
     Останавливаюсь у двери, жду. Эльф косится на меня, потом сует руку за
пазуху, извлекает сигарету и зажигалку. Затягивается, выпуская струю дыма.
     Курящие эльфы - зрелище не для слабонервных. Кажется, что  он  помрет
после первой же затяжки, наглядно иллюстрируя вред никотина... Черт!
     - Ви... - начинаю я, и осекаюсь. А если - не она?
     - Ви, ви! - жизнерадостно говорит эльф. - И ви, и ми... Леня?
     Голос Вика  тоже  изменила,  наверное,  работает  программа  звуковой
коррекции. Можно подумать, что в виртуальность попал Робертино Лоретти.
     - Ты? - все-таки уточняю я.
     Вика понимает мои сомнения.
     - Хоббит - это не только ценный мех! - весело сообщает она. - Узнал?
     - Почему именно эльф?
     - Мы все-таки на их территории. Безопаснее будет.
     - А как тебя зовут?
     - Макрель.
     - Что?
     - А чем не эльфийское имя? Я из шотландских эльфов.
     У меня возникает легкое  подозрение,  что  Вика  тоже  приложилось  к
чему-то веселящему.
     - Ну... а кто ты, он или она?
     - Я деталей не прорисовывала, времени не было,  -  небрежно  заявляет
Вика-Макрель. Отбрасывает сигарету. - По ситуации посмотрим.
     Торчать дальше у здания глупо, и мы  входим.  Узкий  темный  коридор,
стены изрисованы какими-то граффити батальных  жанров.  В  конце  коридора
полыхает белое сияние, за которым смутно угадывается человеческая фигура.
     - Кто вы? - окликают нас.
     - Мы услышали призыв пресветлого Леголаса и пришли на помощь! - кричу
я.
     - Стойте, где стоите! Как ваши имена?
     - Макрель, из светлых эльфов озера Лох-Несс! - заявляет Вика.
     - Лекарь Элениум, из страны Транквилии!
     Вика пихает меня под ребра, но делать нечего,  имя  уже  придумано  и
названо.
     Человек, скрывающийся за сиянием, размышляет.
     - Вы пришли вместе?
     - Да, - отвечает Вика. Она берет руководство на себя, и я этому  рад.
Не то настроение, чтобы вдумчиво и серьезно морочить кому-то голову.
     - И что же сдружило светлого эльфа и лекаря-человека?
     - В  бою  с  орками  меня  предательски  ранили  тисовой  стрелой!  -
восклицает  Вика.  Она  по-прежнему  избегает  обозначать   свою   половую
принадлежность. - Если бы не чудесная сила Элениума, ты не видел  бы  меня
сейчас, незнакомец!
     Стою с каменной мордой, но это стоит огромных усилий.
     - А что скажешь ты, Элениум?
     - Шайка гнусных гномов, построившись хирдом, -  вспоминаю  я  рассказ
малютки-хоббита, - предательски набросилась на меня! И если бы  не  отвага
Макрели, я... я...
     Не знаю, как закончить, и закрываю лицо руками. Беззвучный смех очень
похож на рыдания.
     Сияние  расступается,  и  в  коридор  выходит  старец.  Движения  так
порывисты, а голос так молод, что больше чем на двадцать лет он не тянет.
     - Я рад приветствовать мудрого лекаря и отважного... отважную... - он
начинает мяться, - отважного эльфа! Теперь вы в безопасности!
     - Спасибо, - шепчу я.
     - Ты, мудрый Элениум,  получаешь  десять  очков  мастерства,  пять  -
выносливости и пять - силы, - сообщает старец. - Ты  же,  э...  Макрель...
получаешь десять очков мастерства, десять - выносливости, десять - силы, и
десять - храбрости.
     - А почему я без храбрости остался? - возмущаюсь я.
     - Слезы не к  лицу  людям!  -  важно  заявляет  старик.  Но  за  меня
вступается Макрель, которой (или которому) привратник явно симпатизирует.
     - Элениум проливает слезы о старшем брате своем, Седуксене,  погибшем
от лап гномов!
     Ой. Кажется, Вика переигрывает...
     По счастью, юный старец то ли не знаком с фармакологией, то ли  имеет
чувство юмора.
     - Хорошо, ты получаешь пять очков храбрости, - великодушно решает он.
- Войдите же в славный город  Лориен  и  наберитесь  сил  перед  решающими
боями!
     Повинуясь его жесту, мы  входим  в  сияние  и  обнаруживаем  в  конце
коридора массивную железную дверь.
     - Старший брат Седуксен, говоришь? - шепчу я в спину Вике.
     - Да ладно, не сердись...
     И мы выходим на улицы Лориена.


     Минуты две я стою, озираясь. Дьявол, а ведь и впрямь - красиво!
     Исполинские деревья  с  белой,  как  снег,  корой.  Темная  зелень  и
багряное  золото  листвы.  Дорожки,  мощеные  белым  камнем.  На  деревьях
устроены какие-то площадки и жилища, соединенные деревянными лестницами.
     - Ничего поработали, - профессионально комментирует Вика. -  Молодцы.
На голом энтузиазме такое выстроить!
     Я мог бы заметить, что она и сама из чистого энтузиазма  создала  мир
гор. Но не хочу напоминать ей  о  той,  быть  может,  навсегда  утраченной
стране.
     - Надо найти выход, - решает Вика.
     Мы идем по белым дорожкам, наслаждаясь окружающей  благостью.  Воздух
свеж  и  сладок,  легкий  морозец  пощипывает  кожу.  Снега  нет,   видно,
эльфийская  магия  разгоняет  тучи.  Едва-едва,  на  пределе   слышимости,
доносится средневековая музыка. Жаль, народу мало. Видимо, все  ушли  бить
орков и гномов.
     Под одним из белоснежных  деревьев  разведен  костерок  и  установлен
шлифовальный круг. Здоровый волосатый мужик под присмотром эльфа  пытается
заточить на круге меч.
     -  Не  проходите  мимо,  путники!  -  окликает   нас   эльф,   и   мы
останавливаемся. - Вы впервые здесь?
     Вика кивает.
     - Не в родстве ли мы с тобой, о высокорожденный? - интересуется  эльф
у Вики.
     - Нет, дивный брат мой, - отмахивается Вика. - Укажи нам,  как  выйти
за городскую стену и догнать армию.
     Эльф мрачнеет.
     - Мастерство ваше невелико. Посидите со  мной,  научитесь  затачивать
мечи. Всего три часа - и очки вашего мастерства возрастут на пять пунктов!
     Вот уж  радость.  Вертеть  несуществующий  шлифовальный  круг,  чтобы
получить несуществующее умение.
     - Мы спешим, - отказывается Вика.
     - Тогда поднимитесь  на  этот  мэлорн,  -  эльф  кивает  на  одно  из
деревьев. - Всего шесть часов физических упражнений на лестницах  -  и  вы
получите по семь очков силы и выносливости!
     Мне кажется, что эльфу-точильщику просто скучно. Его подопечный  явно
заканчивает приобретение пяти очков мастерства, и  эльфу  придется  сидеть
здесь в одиночестве.
     - Слушать твои речи -  наслаждение,  высокородный  эльф,  -  заявляет
Вика. - Но мы рвемся в бой.
     - Тогда идите туда! - эльф мрачно  машет  рукой  и  набрасывается  на
мужика с мечом: - Как точишь? Ты как точишь? Это  что,  столовый  нож?  Не
засчитаю мастерство!
     Мы поспешно уходим в указанном направлении. Строго тут у них.
     Очарование Лориена как-то слегка рассеивается.
     - А я думала, они тут только мечами машут... - удивленно шепчет Вика.
     - Нет. Они еще учат эльфийский и гномий языки, точат мечи и  кинжалы,
изучают экономику средневековья, слагают баллады и легенды.
     - Что и говорить, масса полезного опыта...
     - Так бы и прикрыла все ролевичные сервера, - ехидно подсказываю я.
     - Нет, это их право, - Вика не  поддается  на  провокацию.  -  Просто
тоскливо немножко. Еще одна жвачка для мозгов.
     - А мало ли  таких  субкультур  существует?  Эти,  по  крайней  мере,
наркотиками не колются и революций не устраивают.
     - Леня, я не мечтаю о единообразии.  Каждый  находит  развлечение  по
своему вкусу. Но это все - эскапизм. Бегство от жизни.
     - Конечно. И собирание марок, и игра в покер, и большая  политика,  и
маленькие войны с соседями - все является бегством от жизни. Не существует
общих ценностей в мире.  Приходится  искать  маленькие-маленькие  цели.  И
жертвовать им свою жизнь.
     - Знаешь, так и в коммунизм захочется верить.
     - Почему бы и нет? Красивая и  большая  цель.  А  уж  жизнью  за  нее
жертвовать - это совсем в традиции...
     Отважный эльф Макрель тоскливо смотрит на меня.
     - Леня... Элениум... а у тебя есть в жизни цель?  Хоть  какая-то?  Не
своровать тысчонку-другую  долларов,  не  повеселиться  в  ресторанчике  с
друзьями, а именно - Цель?
     - Есть, - честно говорю я.
     - Это секрет?
     Молчу секунду.
     - Знаешь, я хотел бы приходить домой и не доставать из кармана ключи.
     Вика, в своей эльфийской маске, отводит глаза.
     - Это совсем-совсем мелко и смешно, - говорю я. - Это даже не заточка
несуществующих  мечей...  и   не   изучение   психопатов   в   виртуальном
пространстве. И уж никак не коммунизм и мировая революция. Но мне  хочется
просто позвонить в свою дверь - и чтобы ее открыли.
     - Мне тоже этого порой хочется, - отвечает Вика наконец. - Но мне уже
приходилось возвращаться домой, когда дверь могли  открыть.  И  это...  не
всегда было здорово.
     Вот так, дайвер...
     По сусалам тебя, по сусалам.
     - Леня, пойдем, надо вытаскивать Неудачника, - говорит отважный  воин
Макрель.
     И мы топаем к стене, опоясывающей Лориен.
     Здесь народа побольше. Под  присмотром  эльфийских  мудрецов  десяток
новобранцев зарабатывают очки силы, фехтуя на мечах  и  пуская  стрелы  по
мишеням. Вдоль ряда лавок,  где  торговцы  зарабатывают  очки  мастерства,
прогуливаются покупатели. Тоже чего-нибудь достигают. Оборванный  художник
рисует портреты всех желающих, фокусник, наверное - мелкий маг, жонглирует
огненными шариками. Жизнь бурлит. Парень с гитарой, человек, но в  зеленых
эльфийских одеждах, поет под гитару:

             Бродячий менестрель постучался в ворота замка,
             Ему открыла двери молоденькая служанка...

     Маленькая группка слушателей энтузиазма не проявляет, и бард, оборвав
балладу, оглядывается и переходит на какие-то жуткие местные частушки:

                       Эльф, по кличке Леголас,
                       Угодил назгулу в глаз!
                       Из-за этого назгул
                       Чуть в реке не утонул!

     Эта  немудреная  песенка  толпе  нравится  куда  больше.   Менестрелю
аплодируют, кидают мелкие монетки, хохочут.
     Мы тихонько отходим.
     - Нам что-нибудь надо? - Вика указывает взглядом на лавки.
     - А деньги?
     - Поищи в карманах.
     Сую руку в карман куртки - там и впрямь пять медных монет.
     - Автоматически добавляют  всем  входящим,  -  объясняет  Вика.  -  Я
слышала про такое.
     В одной из лавок, азартно поторговавшись с продавцом, мы покупаем две
фляжки с местным вином и два коротких кинжала. В бой вступать мы все равно
не собираемся, мечи, копья и алебарды, в изобилии продающиеся  в  торговом
ряду, нам ни к чему. И все-таки тяга к оружию  -  это  что-то  генетически
заложенное в мужской организм. Под  укоризненным  взглядом  Вики  я  брожу
вдоль прилавков, разглядывая средства искоренения себе подобных.  В  лавке
полутьма, лишь под  стеклом  прилавков,  рядом  с  оружием,  горят  свечи.
Отблески света на лезвиях - кроваво-красные. Вспоминаются продавцы цветов,
которые зимой ставят свечи в свои аквариумы с цветами.
     Жизнь и смерть - они так похожи. Их одеяния почти неотличимы.
     В углу лавки, за столиком, сидят двое людей.  Незнакомые,  вначале  я
прохожу мимо, и лишь потом останавливаюсь.
     Приземистый крепыш в белых одеждах мне не знаком. Но...
     - Блевать, - говорит крепыш за моей спиной. -  Дешевка.  Бульварщина.
Полное вырождение во всем.
     На меня накатывает такое отвращение,  как  давным-давно,  в  детстве,
когда купаясь в реке я вынырнул - и увидел прямо перед глазами, на берегу,
здоровенную жабу.
     Крепыш  за  моей  спиной  поправляет  натянутую  на  глаза   кепочку.
Продолжает:
     - Раньше твои  ролевки  были  необычны.  Содержали  здравый  элемент.
Сейчас - сплошное хрючество и жрачество.
     - Ну, слушай, ты перебарщиваешь... - отвечает Кепочке тот, кто  сидит
с ним рядом. - Надо же молодежи развлекаться...
     - Я всегда говорю то, что думаю.  Говорю  истину,  -  безапелляционно
заявляет Кепочка. И я вдруг понимаю - это не фигура речи. Не оговорка.  Он
ведь и впрямь так считает. Не разделяет себя и истину.
     Ой-ей-ей...
     - И за это тебя не любят, - возражает Кепочке собеседник.
     - Ха. Любовь - это уже ложь.  Когда  фиксируешь  все  происходящее  в
динамике, то это становится очевидным.
     Лавочник по ту сторону прилавка видит, что я замер  над  витриной,  и
оживляется. Подходит, тычет пальцем в стекло, за которым лежит меч.
     - Очень, очень хорошее оружие! Но вы можете купить его,  только  если
уже заработали сто очков мастерства!
     Кепочка за моей спиной талдычит:
     - Игра опустилась до потребностей быдла.  Потеряла  свою  развивающую
роль. Пункты силы, менестрели, фокусники... Хрючество! Подумай об этом.
     - Хотите подержать меч? - любезно предлагает мне торговец.
     Я  кидаю  взгляд  на  Кепочку.  Его  собеседник,  видимо,  кто-то  из
известных ролевиков, спрашивает:
     - Так что ты предлагаешь?
     - Ситуация уже полностью  ясна,  -  вещает  Кепочка.  -  Я  предпочту
посмотреть, найдешь ли ты адекватное решение...
     - Нет, спасибо, - говорю я продавцу. - Мне очень далеко до ста очков.
     Выхожу из лавки. На свежий воздух, к поджидающей Вике. Она,  кажется,
так и не заметила своего бывшего клиента.
     - Чего ты там искал? - спрашивает Вика.
     - Жизнь.
     - И нашел?
     Пожимаю плечами.
     - Кажется, нет.
     Когда мы идем к городским воротам - мимо менестреля-куплетиста,  мимо
фокусника и фехтующих новобранцев, я вдруг понимаю странную вещь.
     В том, что говорит Кепочка - девчонкам ли  в  борделе,  эльфам  ли  в
Лориене - очень много правдивого. Истина - маскировочная одежда цинизма.
     Это, наверное, тоже цель. Считать себя истиной. Идти  сквозь  глубину
гордым глашатаем  правды,  брезгливо  отряхивая  с  белых  обшлагов  грязь
людских пороков. Страдать за истину и обличать ложь.
     И все - по одной-единственной причине.
     Из-за неумения любить людей.
     Я вижу этот мир, и мне  смешно  наблюдать  за  мальчишками,  точащими
нарисованные мечи, изучающими гномий язык и торгующими  пустотой.  Но  это
еще не совсем то...  Надо  сделать  лишь  один  шаг...  маленький,  совсем
маленький шаг - чуть дальше. Не любить.
     Таинственного Неудачника,  глупого  маленького  хоббита,  виртуальную
проститутку Вику, торговца в лавке, менестреля с гитарой, оборотня  Ромку,
Человека Без Лица...
     Никого.
     Ведь это так просто - они все полны недостатков. На  каждого  из  них
можно злиться, каждого - презирать. Нет, не то... Не злиться, а  просто  -
не любить.
     И я словно приоткрываю какую-то узкую и тяжелую дверь и заглядываю  в
иной мир. Стерильно белый, выстуженный  до  абсолютного  нуля.  Мертвый  и
чистый, словно машинный процессор.
     - Вика, - шепчу я. - Вика...
     Зачем  мы  идем  спасать  Неудачника?  К  чему  весь  этот  долгий  и
утомительный процесс?
     - Вика...
     Она заглядывает мне в глаза - и я вижу ее сквозь обличие  эльфа,  под
золотыми кудряшками и бледным аристократическим лицом.
     Обычную, настоящую.
     Мою Вику.
     Которой не надо ничего объяснять.
     - Скажи "люблю", - говорит она.
     Я мотаю головой.  Не  могу,  я  ведь  еще  там,  в  холодной  белизне
насмешливой истины. Правда и любовь - они несовместимы.
     - Скажи "люблю", - повторяет Вика. - Ты умеешь.
     И я делаю выбор.
     - Люблю, - шепчу я еле слышно.
     - Друзей и врагов...
     - Друзей и врагов... - повторяю я.
     - А я люблю тебя, - говорит Вика.
     Славный город, Лориен.
     Никто не смеется над человеком и эльфом, что обнимаются  у  городских
ворот.



                                    110

     Хорошо идти по  зимней  дороге,  если  перед  тобой  протопало  целое
войско.
     Снег утоптан, с пути не сбиться.
     И всюду мелкие отметины шумной, бестолковой, суетливой жизни.
     Сосна, истыканная стрелами. То ли почудился эльфам  лазутчик,  то  ли
спор возник, чей взгляд острее, а рука тверже... Скорее, второе.
     Следы, отошедшие чуть в сторону. Две горки  табачного  пепла.  Так  и
представляются два старика-предводителя, отошедшие выкурить  по  трубочке,
пока мимо марширует войско. Один, наверное, был магом, с посохом в  руках.
Другой - воитель с мечом. Вот и следы -  круглый  от  посоха  и  узкий  от
ножен.
     А здесь был короткий привал. Слева от дороги снег утоптан,  справа  -
едва примят. Ну да, эльфы, они ведь так легко ходят, что не проваливаются.
Значит, здесь две части армии получали инструктаж у своих предводителей...
     В реальности путь в пять миль был бы долог. К  счастью,  ролевики  не
миллионеры, чтобы добираться до своих врагов месяцами. Дорога стелится под
ноги с чудесной быстротой.
     Наверное, ролевики договорились считать это действием заклинания...
     Мы поднимаемся к скалам, начинаем петлять по тропинке. Несколько  раз
мне кажется, что я узнаю место, где недавно пугал хоббита, но  каждый  раз
оказывается,  что   ошибся.   Дорогу   рисовали   халтурно,   собрали   из
повторяющихся элементов.
     Наконец Вика замечает следы, уходящие с дороги  в  ельник.  Плохо  мы
спрятали  Неудачника,  любой  отставший  от  армии   вояка   заметит.   Не
сговариваясь убыстряем шаги - вдруг его уже нет здесь?
     Но Неудачник на месте, и даже не один.
     Он сидит, привалившись к стволу дерева,  и  что-то  говорит  хоббиту,
отхлебывая из фляжки. Хоббит, усевшийся перед ним  на  корточках,  смеется
взахлеб. При виде нас он вскакивает и выхватывает свой маленький кинжал.
     Надо же. Этот малыш умеет быть храбрым. По крайней мере, когда за его
спиной беспомощный человек.
     - Мы друзья! - говорит Вика, поднимая руки. - Мы пришли с миром!
     - Я - лекарь Элениум, - поддерживаю  ее.  Интересно,  узнает  ли  нас
Неудачник?
     - Привет, Леня, - говорит он, улыбаясь.
     - Я - Хардинг! - пряча кинжал сообщает хоббит. - Вы не  видели  здесь
Конана? Такой высокий, с огненным мечом!
     - Этот Конан ограбил малыша,  -  очень  серьезно  говорит  Неудачник.
Только глаза улыбаются.
     - Не, он не такой уж плохой!  -  неожиданно  вступается  за  обидчика
хоббит. - Он потом оставил Альену все мои припасы! Понял, что ему нужнее!
     - Кому? - одновременно спрашиваем мы с Викой.
     - Альену, - ничего не подозревая повторяет хоббит. - Вот ему. Он ногу
сломал.
     Очень интересно.
     Я подхожу к Неудачнику, разматываю лубок на ноге. Вытряхиваю на  снег
содержимое своей лекарской  сумки.  О  том,  как  надо  врачевать  в  этом
придуманном мире, у меня нет ни малейшего понятия.
     - Значит, тебя зовут Альен? - спрашиваю я. Неудачник молчит.
     Открываю одну из вывалившихся баночек. Внутри - вонючая зеленая мазь.
Закатываю Неудачнику штанину, обильно мажу ногу. Подумав, еще облепляю  ее
сухими листьями и заявляю:
     - Через пять минут перелом срастется.
     Ситуация  предельно  проста.  Я  в  этом  мире  обладаю  способностью
исцелять  раны.  Неудачник  здесь  появился  с  поврежденной  конечностью.
Теперь, после того, как я открыл сумку и потратил часть ее содержимого  на
ногу Неудачника,  компьютер,  поддерживающий  Лориен  и  его  окрестности,
должен восстановить функции нарисованного тела.
     - А если не подействует? - с любопытством спрашивает Хардинг.
     - Тогда мы донесем... хм... твоего друга, до города.
     - Спасибо, - от души говорит хоббит. - У меня силы всего три  пункта,
я бы его не дотащил.
     Он секунду мнется, потом спрашивает:
     - Вы сами справитесь?
     - Конечно.
     - Я тогда побегу? Обратно, в город. А то я так долго здесь  был,  мне
попадет.
     Точно, ребенок.
     - Беги, -  чувствуя  угрызения  совести,  говорю  я.  Хардинг  рысцой
выбегает на тропинку, потом кричит:
     - Только вы Конана опасайтесь, а то мало ли что!
     Вика шепчет мне на ухо:
     - Конан, победитель хоббитов!
     - Кончай, - прошу я. - И так стыдно.
     Мы молча ждем несколько минут, не сговариваясь,  отложив  разговор  с
Неудачником. Вначале стоит дождаться результатов лечения.
     - Ну, вставай, - командует Вика.
     Неудачник неуверенно опирается на ногу, приподнимается.  Делает  шаг,
другой.
     - Болит? - с любопытством настоящего врача спрашиваю я.
     Он качает головой.
     - Тогда пошли в город.
     -  А  потом?  -  Неудачник  косится  на  Вику,  та  молчит.  Отвечать
приходится мне:
     - Потом тебе все-таки  придется  сделать  выбор.  У  нас  нет  больше
времени на загадки.


     Возвращение в Лориен триумфальным не назовешь. Охранники у  городских
ворот презрительно косятся на нас - ушедших пару часов назад,  и  явно  не
успевших догнать армию. Ехидных реплик вслед, правда, не бросают, но я все
же решаю объясниться:
     - Он уговорил нас потренироваться, - киваю на Неудачника.  -  От  нас
пока мало пользы.
     Объяснение не хуже любого другого. Пускай считают нас самонадеянными,
но вовремя раскаявшимися новичками.
     -  Это  Лориен?  -  спрашивает  Неудачник,  когда  мы   бредем   мимо
белоснежных  деревьев,   опутанных   лестницами,   как   новогодние   елки
гирляндами.
     - Он самый. Сейчас мы выйдем на  улицу  и  окончательно  уладим  наши
дела, - небрежно бросаю я.
     - Я все равно не в силах ничего объяснить, - говорит Неудачник.
     - Тогда мы расстаемся. Навсегда расстаемся, парень, - я не вру  и  не
шантажирую его. Мне надо скрываться. Скучно и долго скрываться,  по  нищим
захолустным городкам, где компьютером называют калькулятор.  А  Вике  надо
восстанавливать свой бизнес.
     Вика косится на меня, но молчит. Она понимает,  она  знала,  что  мне
придется уйти.
     Неудачник закидывает голову, смотрит в пронзенное мэлорнами небо.
     - Хочешь - оставайся тут. Тебе ведь  не  надо  оплачивать  телефонные
счета? - спрашиваю я.
     - Не надо.
     - И выходить в реальность, чтобы перекусить, тоже не надо.
     Он молчит.
     - Заработаешь тыщу очков, будешь крутой и уважаемый,  -  рассуждаю  я
вслух. - Когда-нибудь я приду сюда, постучусь и тихонько спрошу: "Как  мне
найти мудрого Альена?" И, может быть, тогда  ты  рискнешь  рассказать  мне
правду.
     - У меня тоже немного времени, Леонид.
     - Да уж не надо заливать! Что для тебя год-другой? После сотен лет...
тишины?
     Неудачник останавливается. Мы смотрим друг другу в глаза.
     - Ребятки, что-то я стала самой неинформированной в нашей компании, -
говорит Вика.
     - А все просто, Вика. Очень просто. Когда  отбрасываешь  невозможное,
то истиной становится невероятное.
     Даже Неудачник в смятении.
     Чего-то еще  не  хватает  в  той  длинной  цепочке  условий,  которые
позволят ему говорить.
     - Идемте, - прошу я. - Не стоит смущать бедных эльфов...  мы  никогда
не станем частью их сказки.
     Выход из Лориена  -  через  ту  же  проходную.  Только  на  этот  раз
привратник не мучает нас расспросами.
     - Решай, Неудачник, - говорю, открывая дверь. - Я ведь не шучу,  я  и
впрямь устал от ребусов.
     И лишь выходя на улицу, я понимаю, что решать все-таки придется мне.


     Человек Без Лица стоит метрах в пяти. Сложив руки на груди, пялясь на
нас туманом из-под пепельных  волос.  Черный  плащ  стелется  над  грязной
мостовой.
     И он не один.
     Трое охранников с автоматами стоят за его спиной. Еще  двое  парят  в
воздухе поодаль. Их полет реализован не так иронично, как Зукины  крылатые
шлепанцы - за спинами охранников гудящие реактивные ранцы.  Они  невысоко,
метрах в двух-трех от земли, и сцена напоминает мне какую-то древнюю,  еще
довиртуальную, игру...
     - Браво, дайвер, - произносит Человек Без Лица.
     Вика приходит в себя первой.
     - Это твои козлы разгромили мое заведение? - агрессивно начинает она.
     Туман над воротником черного плаща колышется.
     - Проверь свой счет, девочка. И потом решай, вправе ли обижаться.
     Снова шевеление - несуществующее лицо повернулось в мою сторону.
     - Склад, где мы беседовали в первый раз, расположен на  Ньюкем-стрит,
сорок два. Иди, и возьми то, что тебе было обещано.
     Лихо.
     Кнут и пряник.
     Сладкий-сладкий пряник.
     Человек Без Лица делает шаг вперед. Протягивает Неудачнику руку.
     - Пойдем. Нам надо многое обсудить. Я знаю, кто ты.
     Неудачник не двигается.
     - Мы можем договориться.  Мы  должны  договориться.  Не  знаю,  какие
условия ты ставишь, но все  можно  решить...  -  вкрадчиво,  завораживающе
шепчет Человек Без Лица. Он уже не смотрит на нас, мы куплены  и  сняты  с
игрового поля.
     По его мнению, конечно.
     - Ты слишком долго не жил в России, Дима, - говорю я, и  Человек  Без
Лица замирает. - Повесь свою медаль над унитазом.
     - Хочешь сказать, что не продаешься, Леонид?
     Мы квиты. Имя мое он тоже знает. Может быть, и адрес ему известен.
     - Да.
     - Не совершай самоубийства. Я предпочитаю хорошо платить  за  хорошую
работу... и этому, кстати, научился не в России.
     - Я не работал на тебя. И ты тоже рискуешь.
     - Чем, интересно?
     - А если я заложу тебя Урману? Лично Фридриху Урману? Он тоже  жаждет
приобщиться к тайне.
     Человек Без Лица начинает смеяться.
     - Дайвер, да ты просто глуп! Лично Урману? Никто из людей  его  ранга
не занимается делами в  виртуальности!  Для  этого  существуют  референты.
Секретари,  двойники,  факсимиле,  если  угодно.   Хорошо   подготовленные
помощники... по ведению дел в виртуальном пространстве.
     Я держу удар. Пощечина хороша, я и не подозревал о  таких  тонкостях.
Мне казалось, что бизнесмены должны стремиться в глубину так  же  азартно,
как и обычные люди. Но я держу удар - ибо иного выхода нет.
     - Какая разница, Дибенко? Я могу сообщить про тебя "Аль-Кабару". А ты
не можешь ничего со мной сделать, я дайвер.
     - И у дайверов есть уязвимые места.
     Он блефует.  Не  может  не  блефовать.  Поворачиваюсь  к  Неудачнику,
спрашиваю:
     - Хочешь пойти с ним?
     - Это тебе решать, -  отвечает  Неудачник.  В  нем  единственном  нет
сейчас ни капли страха. В нем, да еще в Дибенковских  мордоворотах,  но  у
тех это проистекает из другой причины.
     - Мы уходим, - говорю я, и беру Неудачника за руку. Как  ни  странно,
но я абсолютно уверен, что Дибенко не станет нам мешать. Не идиот же он, в
конце-концов! Если понимает, что происходит...
     - Убейте этих двоих, - приказывает Человек Без Лица.
     Мы стоим слишком  тесной  кучкой,  и  охрана  не  начинает  стрелять.
Видимо, Неудачника велено оберегать любой ценой. Двое в воздухе продолжают
парить, а те трое, что стоят на земле, бросаются к нам.
     Много ли надо двум безоружным людям? Несколько  ударов  прикладами  -
несколько вирусов, всаженных в наши машины - и мы  исчезнем  с  поля  боя.
Может быть, сквозь глухую стену  сейчас  следят  за  нами  отважные  эльфы
Лориена, но вмешиваться они не станут. У них хватает своей отваги и  своих
сражений.
     Но оказывается, что за нами следят не только эльфы.
     Я уклоняюсь от первого удара, даю охраннику подножку, тот  падает.  В
Диптауне они  вынуждены  подчиняться  общим  правилам...  Пытаюсь  вырвать
автомат,  в  робкой  надежде,  что  этот  набор  вирусов  сформирован  как
автономный файловый объект...
     И в этот миг с крыши эльфийской развалюхи прыгает длинная серая тень.
     Волк сбивает одного из летающих охранников,  валит  его  на  мостовую
легко, словно картонную куклу, подвешенную на ниточках. Щелкают челюсти  -
и человек замирает. Волк отскакивает в сторону, и вовремя -  второй  летун
начинает палить в их сторону.
     Пули кромсают равнодушное тело, которое начинает  всплывать  вверх  -
ранец все еще работает. А волк бросается к нам.
     Человек Без Лица плавным движением уходит с его пути. Но волк  спешил
не к нему, он вцепляется в горло одного из наших противников. Время словно
сгущается, я вижу, как третий охранник борется с Викой - и  швыряю  своего
противника на него.
     Одним ударом челюстей волк перерубает  охраннику  шею  и  прыгает  на
оставшуюся парочку. Оборотень слишком  увлечен,  чтобы  имитировать  чисто
волчьи повадки - он рвет врагов зубами и  по  кошачьи  молотит  лапами.  С
когтей сыплется искристая зеленая пыль - в ход пошло вирусное оружие.
     Автомат валяется у моих ног, я подхватываю  его  -  но  в  программе,
разумеется, есть детектор пользователя.  Курок  под  пальцами  неподвижен.
Просто швыряю оружием в  летящего  на  нас  охранника,  и  тот  машинально
начинает стрелять. Слишком быстрая и бестолковая реакция.
     А в данном случае еще и  опасная.  Очередь  лупит  по  кувыркающемуся
автомату, и защита боевой программы не выдерживает.  Взрыв  -  весь  пакет
вирусов, что был соединен в обличие  автомата,  срабатывает  одновременно.
Ближе всех к этому беспределу несчастный  летун  -  ему  и  достается.  Он
вспыхивает, прямо в воздухе распадаясь на бесформенные клочья.
     - Бегите! - рычит волк, вскакивая с неподвижных тел. С клыков  капает
кровавая слюна, шерсть стоит дыбом. Я шагаю к Ромке, кладу руку на  спину,
шепчу:
     - Спасибо.
     Человек Без Лица - последний, оставшийся в живых. Он спокойно  стоит,
наблюдая за разгромом своей гвардии.
     - Беги! - вновь рычит волк, не отрывая от Дибенко взгляда.
     - Дайверское братство? - насмешливо говорит Человек Без  Лица.  -  Не
ожидал.
     Слишком он спокоен.  Я  киваю  Вике  с  Неудачником,  и  те  послушно
начинают отходить. Мы с Романом остаемся - двое против одного.
     Но этот один слишком невозмутим.
     - Я вновь предлагаю тебе одуматься, Леонид, - говорит мне Дибенко.
     - Да уходи же! - сверкая зелеными  человеческими  глазами,  шипит  на
меня волк. И прыгает на Человека Без Лица.
     Прекрасный прыжок, он даже быстрее и точнее того,  с  крыши.  Челюсти
клацают, сжимаясь на  шее  Дибенко,  передние  лапы  царапают  ему  грудь.
Сейчас, стоя на задних лапах, оборотень куда выше человека.
     - Щенок, - говорит Человек Без Лица.
     Одной  рукой  он  приподнимает  волка  за  шкирку,  и  отшвыривает  к
эльфийской халупе.  Удар  так  силен,  что  стена  проваливается,  и  волк
наполовину влетает в коридор. Но тут же встряхивается и вновь кидается  на
Дибенко. Удар был не просто ударом - шкура волка полыхает бледным сиянием.
     Всадили-таки в Ромку вирус. Наверное, он отключил всю защиту  -  ради
быстроты и точности движений. Но даже сейчас, пока вирус перемалывает  его
компьютер, он продолжает бороться.
     Я бегу. Все остальное - от лукавого. Ромка следил за  мной  -  и  как
ухитрился? Бросился в бой, чтобы дать мне шанс.
     Терять его - глупо.
     Метрах в десяти  по  улице  Вика  тормозит  машину  "Дип-проводника",
впихивает внутрь Неудачника, машет мне рукой.  Потом  ее  лицо  искажается
ужасом.
     Спину царапает жалобный, затихающий  вой,  а  в  следующее  мгновение
Человек Без Лица хватает меня за плечо. Трудно соревноваться в скорости  с
человеком, чей домашний компьютер - прототип "восьмерки". Удар -  я  падаю
на мостовую. Человек Без Лица, который придумал глубину,  склоняется  надо
мной.
     - Я был терпелив, - говорит он.
     Плюю в серую туманную маску. Жест чисто символический  -  возможность
плеваться в виртуальном теле не предусмотрена.  Надо  будет  Компьютерному
Магу подкинуть идейку...
     Дибенко  проводит  ладонью  по  отсутствующему  лицу,  словно  стирая
плевок. Но он не столь брезглив. Его  пальцы  зачерпывают  горсть  тумана,
комкают, словно грязный городской снежок.
     - Лови, дайвер. Счастливых снов, - говорит он.
     И снежок летит мне в лицо, разворачиваясь бесконечным полотнищем. Уже
не серым - красочным, искрящимся, зеркальным, праздничным, узорчатым.
     Я слишком поздно понимаю, чем мне знакомо это разноцветье.
     Глубина-глубина...
     Слишком поздно.
     Дип-программа накрывает меня, и увернуться нет сил.
     Глубина-глубина...
     А полотнище все полыхает, не собираясь гаснуть, как положено честной,
законопослушной дип-программе...
     Глубина-глубина...
     Я ныряю все глубже, я падаю в эту  цветную  пропасть,  в  бесконечную
череду фальшивых отражений, в цветной лабиринт, в безумие и беспамятство.
     На моей машине нет таймера, и никто не придет к моей двери  со  своим
ключом.
     Глубина-глубина...
     Я не могу выныривать с такой скоростью, с  какой  затягивает  цветной
водоворот!
     Глубина-глубина...



                                    111

     Прежде всего - спокойствие.
     Говорят, это любимая присказка какого-то  нашего  космонавта.  Только
кто сейчас помнит героев ушедших дней?
     Спокойствие.
     Паника убивает быстрее пули.
     Вокруг меня - бесконечный калейдоскоп. Радуга, фейерверк,  работающая
дип-программа. Как просто - и неожиданно. Дайвер может вынырнуть,  но  что
он сделает, когда вода прибывает быстрее, чем он рвется вверх?
     Еще не знаю.
     Делаю шаг - как ни странно, это удается. Мир потерял реальность, стал
картиной   сумасшедшего   абстракциониста.   Мимо   проносится   оранжевая
крутящаяся лента, свивается кольцом, пытается  завязаться  вокруг  головы.
Срываю ее - рук не видно, но лента обиженно  отлетает  в  сторону.  Из-под
ног,  которых  тоже  нет,  бьют  фонтанчики  белой  пыли.  Начинает   идти
изумрудный дождь, каждая капля  -  крошечный  кристаллик,  больно  колющий
тело.
     И тишина, мертвая тишина, почти та, о которой говорил Неудачник...
     Спокойствие.
     Где я сейчас? Бреду по улице Диптауна, вытянув руки и слепо  глядя  в
ничто? Или упал куда-то в глубину Дибенковского компьютера? А может  быть,
подобно мифическим персонажам, растекся по всей сети?
     Спокойствие.
     Прежде всего - я дома. Дома, за своим стареньким компьютером. В шлеме
и костюме. Где-то передо мной - клавиатура, справа - мышь.  Если  нащупать
клавиши, вручную ввести команду на выход...
     Нет, это невозможно. И дело даже не в том, что я не почувствую кнопок
под пальцами. Сознание давным-давно привыкло имитировать  движения.  Я  не
вытягиваю руку - я лишь слабо подергиваюсь, я не прыгаю - приподнимаюсь со
стула, не иду - перебираю ногами под столом. Иллюзии. Глубина.
     - Вика! - говорю я. - Вика! Выход из виртуальности! Вика, я  прерываю
погружение! Выход!
     Нуль эффекта.
     Я принимал как  должное  возможность  общаться  с  "Виндоус-Хоум"  из
глубины.  Принимать   и   перекачивать   файлы,   выходить   из   глубины,
интересоваться свободными ресурсами машины. Если бы все было так просто...
какая нужда была бы в дайверах. Сейчас, в шкуре обычного  виртуальщика,  я
на общих правах.
     Я не чувствую реального мира.
     Не могу позвать на помощь.
     Я тону.
     Спокойствие!
     Пытаюсь стянуть шлем, которого не ощущаю. Бесполезно. Бегу, рвусь - в
надежде оборвать провода.
     Вряд ли я сдвинулся хоть на метр.
     Закрываю глаза. Надо отключиться от дип-программы. Не видеть  ее.  Не
погружаться дальше.
     Глубина-глубина, я не твой, отпусти меня, глубина...
     Повторяю сотню раз -  двоечник  дайверской  школы,  уныло  пишущий  в
тетрадке одно и то же предложение.
     Глубина-глубина, я не твой, отпусти меня, глубина...
     Ничего не меняется.
     Там, в бесконечно далеком настоящем мире, мое оцепеневшее тело  сидит
перед компьютером. И в открытых глазах отражаются губительные радуги.
     Дибенко меня поймал.
     Случайно ли он придумал эту ловушку?  Пытался  научиться  выныривать,
изобретал спасательный круг, а придумал кадку с цементом на ноги?  Или  он
стремился именно к этому - не подтянуть всех виртуальщиков до способностей
дайверов, а опустить нас на общий уровень?
     Может быть, я уже никогда этого не узнаю.
     Что произошло с Ромкой?  Успела  Вика  сесть  в  машину  -  или  тоже
блуждает в разноцветной метели, а Неудачник идет с Дибенко  -  покорный  и
молчаливый?
     Чтобы узнать, я должен вернуться.
     Мир  вокруг  немного  успокаивается.  То  ли  буйство  красок  обрело
систему, то ли я присмотрелся, привык к происходящему. Будем считать,  что
изумрудный дождь падает  сверху  -  уже  есть  ориентир.  Попробуем  идти.
Медленно, спокойно. Хотя бы к этой  упрямой  оранжевой  ленте,  крутящейся
впереди...
     Лента подпускает меня почти вплотную и  отлетает.  Успеваю  заметить,
что изумрудный дождь посек ее, истрепал  края.  Оранжевая  лента  свита  в
кольцо  Мебиуса,  словно...   словно   она   независима   от   окружающего
пространства!
     Что-то чересчур замысловато для дип-программы...
     Вновь двигаюсь к ленте - и снова  она  не  дается  в  руки,  уносится
вдаль.
     Что происходит, на самом-то  деле?  Вокруг  меня  сформировался  этот
безумный мир, или все происходящее - шуточки подсознания?
     Иду за лентой. Любое направление может быть правильным -  если  здесь
существуют  направления.  Дождь   усиливается,   кристаллики   утончаются,
превращаясь в  иглы.  Наклоняю  голову,  защищая  глаза,  продолжаю  идти.
Почему-то меня радует происходящее. Кто-то с кем-то борется.
     Значит, еще есть шанс.
     Ни расстояния, ни времени. Все меры слились  воедино.  Быть  может  -
прошел час, быть может - три километра.
     Может быть, пришло безумие.
     Лента порхает впереди, но ее движения все  медленнее  и  неувереннее.
Это уже оранжевые лохмотья, изрубленные дождем. Последний рывок  -  и  она
падает вниз, выбивая гейзер белой пыли.
     Конец?
     Стою  над  остатками  своего  странного   проводника.   Что   теперь?
Ориентиров больше нет. Закрываю глаза - и слышу слабый, далекий звук.
     Дип-программа не оперирует звуками! Говорят,  хоть  может  быть,  это
просто слухи, что на компьютере Димы Дибенко не было звуковой карточки.
     Иду.
     Звук становится громче, но не делается отчетливее. Так может  журчать
лесной ручей, или шуметь далекий прибой, или потрескивать пламя свечи.  Да
все равно, пусть хоть я слышу эхо Большого Взрыва - мне нужен  этот  звук,
это отсутствие тишины!
     Шаг, еще шаг.
     Даже сквозь сомкнутые веки я чувствую: что-то изменилось.
     Открываю глаза. Мир словно выцвел. Изумрудный дождь утратил  яркость,
стал блеклым, уже не смарагды - грязное бутылочное стекло сыплется с неба.
Белая пыль под ногами едва видна.
     А впереди горит голубая звезда.
     Осколок дневного неба.
     То ли она выросла, то ли я  стал  меньше  -  мерцающий  огненный  шар
теперь возвышается надо мной. Я протягиваю руки, касаюсь теплых лучей.
     И падаю в звезду.


     Ветер.
     Холодный ветер бьет в лицо.
     Я поднялся с запорошенной снегом земли. Куда ни глянь -  плоская  как
стол  равнина.  Горизонта  нет.  Небо  -  в  скользящих,   переплетающихся
оранжевых нитях, сквозь которые струится голубой свет.
     А еще - туманные  струи,  текущие  над  землей.  Меняющие  яркость  и
плотность, несущиеся навстречу ветру  и  взмывающие  к  оранжевой  решетке
неба.
     Отряхнув с колен снег, я посмотрел на ладонь. Странный снег - слишком
большие кристаллики, рассыпчатые и не слипающиеся. Они шипят на моей  руке
и улетают легким дымком.
     - Рад, что ты дошел, Леня, - сказал Неудачник из-за спины.
     Я не успел обернуться - он почти выкрикнул:
     - Нет... не надо!
     Окутанная туманом равнина, холодный ветер, сыпучий снег... Я сглотнул
застрявший в горле комок:
     - Неудачник... спасибо тебе.
     - Я должен был помочь,  -  очень  серьезно  ответил  он.  -  Хотя  бы
попытаться. Ведь ты меня спасал.
     - Не очень-то удачно...
     - Но ты вывел меня. А мне было очень плохо... там.
     - Догадываюсь. Но ты мог бы пройти "Лабиринт"  за  час...  за  десять
минут...
     - Леня...
     - Мог просто выйти, а мог и побить все рекорды.
     - Нет, не мог.
     - Но почему?
     - Ты до сих пор не понял? - в его голосе мелькнуло удивление.
     - Не хотел убивать?
     - Да.
     - Но это же не по-настоящему! - воскликнул я.
     - Для тебя.
     - Я никогда не смогу быть таким, как ты.
     - А это и не нужно, Стрелок.
     - Знаешь, - борясь с искушением повернуться, сказал я, - мне  однажды
показалось на миг... только на миг... что ты Мессия. Понимаешь?
     Неудачник очень серьезен.
     - Нет, Леонид. Я не хотел бы быть вашим богом. Любым из  придуманных.
Они очень жестоки.
     - Как мы.
     - Как вы, - эхом откликнулся Неудачник, и в голосе его была печаль.
     - Это сон? - спросил я, помолчав. - Все то, что вокруг?
     Он очень долго молчал, тот, кто стоял за моей  спиной,  и  просил  не
оборачиваться.
     - Нет, Леня. Если это и сон - то не твой.
     Я понял.
     - Спасибо.
     Мне не было холодно, наверное, потому  что  он  так  хотел.  Меня  не
обжигал серый крупитчатый снег под ногами и не испепеляли туманные  струи.
Может  быть,  это  было  для  него  пустяком,  а  может  быть,   требовало
неимоверных усилий? Не знаю.
     - Вы успели уйти? - спросил я.
     - Да. Сейчас мы едем по городу. Вика  дает  водителю  один  адрес  за
другим... по-моему, она не знает, что делать.
     На миг Неудачник запнулся, потом добавил:
     - А еще она плачет.
     Оранжевые ленты вьются в небе. Бесконечный танец под  жарким  голубым
солнцем. Наверное, это все же красиво...
     - Скажи ей, что со мной все нормально.
     - Это правда?
     - Не знаю. Ты поможешь мне выйти отсюда?
     Неудачник не ответил.
     - Я смогу выйти?
     - Да. Может быть.
     - Скажи Вике, что все хорошо.
     - Она не поверит.
     - Поверит. Она тоже почти поняла. Скажи ей, что  в  русском  квартале
"Диптауна" есть компания "Поляна". Ей принадлежит  один-единственный  дом.
Такая  скучная  бетонная  двенадцатиэтажка.  Ждите  меня  там,  у  второго
подъезда, ровно через час.
     - Еще что-нибудь, Леонид?
     - Нет. Все.
     - Тебе будет очень трудно, Стрелок, - Неудачник запнулся. - Ты привык
бороться с глубиной. Сила и напор. Ты хороший пловец, ты всегда  выныривал
из водоворота. Но сейчас это не сработает.
     - Ты не привык полагаться на силу?
     - Смотря на какую силу, Стрелок...
     Что-то легонько коснулось моего плеча. То ли прощаясь, то ли ободряя.
     И небо из оранжевых нитей упало на снежную землю...


     Поднимаюсь - в брызгах красок,  в  калейдоскопе  искр.  Дип-программа
работает. Своего тела я по-прежнему не вижу.
     И только едва ощутимая память прикосновения живет во мне.
     Я еще помню тот мир, еще живу в нем. В чужом далеком сне...
     - Что же ты творишь, Дибенко? - шепчу я  в  безумствующую  тишину.  -
Нельзя... нельзя с ним поступать по-нашему.
     Он не слышит меня, случайный творец виртуального мира, он  продолжает
свою погоню за Неудачником,  охоту  за  чудом.  Но  мне  надо  его  найти,
объяснить, как он ошибается...
     Закрываю глаза,  раскидываю  руки.  Цветные  всполохи  за  опущенными
веками - дип-программа продолжает окутывать мой мозг.
     Прежде всего - спокойствие. В ней нет ничего демонического. Блестящая
побрякушка, которую крутили перед глазами пациента гипнотизеры -  вот  что
такое дип-программа. Побрякушка электронного века. Нет границы между  сном
и сном во сне. Я сам строю эти барьеры. Сам уговариваю себя, что тону.
     Но сейчас - время выныривать.
     - Глубина... - шепчу я, почти нежно. - Глубина-глубина...
     Мы строили ее, укладывая кирпичики компьютеров на  цемент  телефонных
линий. Мы соорудили очень большой город. Город, в котором нет ни добра, ни
зла - пока не приходим мы.
     Нам  было  трудно  в  настоящем.  Там,   где   не   понимают   азарта
многодневного взлома чужой программы  и  многомесячного  написания  своей.
Там, где говорят не о падающих ценах на  мегабайт  памяти,  а  о  растущих
ценах на хлеб. В мире,  где  убивают  взаправду.  В  мире,  где  трудно  и
грешникам, и святым, и просто людям.
     Мы построили свой город, не знающий границ. Поверили  в  то,  что  он
настоящий.
     Время выныривать.
     Нам хотелось чудес, и мы населили ими Диптаун.  Эльфийские  поляны  и
марсианские пустыни, лабиринты и храмы, далекие звезды и морские глубины -
всему нашлось место.
     Но сейчас - время выныривать.
     Мы устали верить в добро и  любовь,  мы  написали  на  знамени  слово
"свобода" - в наивной вере, что свобода - выше любви.
     Пора взрослеть.
     - Отпусти меня, глубина, - прошу я. - Глубина-глубина... я твой.